Как сбываются мечты (джен)

Дэвид запросил у искина местоположение Эбигейл. Она была у себя. Постучавшись, он дождался разрешения войти.

На койке Эбигейл лежали металлические заготовки и уже законченные работы: изящные серьги с выгравированными узорами, небольшая подвеска в форме орбитального кольца и фигурки эндемичных животных. Одну из них она держала в руках — миниатюрного зверька с длинным хвостом и большими ушами.

— Планируешь заняться резьбой? — с интересом спросил капитан, разглядывая её работы.

— Ещё не решила до конца, что хочу сделать на этот раз, — равнодушно пожала плечами Аби, откладывая фигурку.

— Это Нейрин? — кивком указал на зверька Дэйв.

— А система что, не распознала? — подколола Эбигейл.

Капитан добродушно усмехнулся, на мгновение задержал взгляд на столе, словно оценивая, что за этим хобби кроется больше, чем просто увлечение.

— Не хочешь пройтись?

Эбигейл вопросительно подняла брови, потом кивнула:

— Хорошо, почему бы нет.

Вечернее светило медленно опускалось за горизонт космопорта. В воздухе витал сладковатый аромат цветущих растений вдоль дорожек, ведущих к докам. Их лепестки переливались на свету, словно покрытые кристаллами. По взлётному полю сновали инопланетные корабли: массивные грузовики с металлическими корпусами, обтекаемые туристические шаттлы и необычные судна с гравитационными парусами, принадлежащие представителям водных рас.

Где-то неподалёку раздался гул взлетающего флаера, чьи двигатели оставили в воздухе слабое мерцание. Экипажи кораблей обсуждали детали погрузок, некоторые из них были из других рас — высокие альфиане, чьи движения были почти танцевальными, и представители расы Артемидов, переговаривающиеся короткими, резкими фразами.

Эбигейл шла рядом с капитаном, её шаги были размеренными, взгляд безразлично скользил по окрестностям.

— Как ты? — наконец начал Дэвид, прерывая тишину.

— В норме, — коротко ответила Эбигейл, не удостоив его взглядом.

Он ненадолго замолчал, подбирая слова.

— Я хотел поговорить о Максиме. О том, что произошло.

Эбигейл на мгновение остановилась, затем продолжила идти.

— Срыв. Я это понимаю, — признала она, хотя в её голосе не было ни капли сожаления. — Приношу свои извинения.

Дэвид внимательно посмотрел на неё.

— Ты извинишься перед ним?

Эбигейл остановилась, её глаза вспыхнули холодным светом.

— Нет. Он — человек. Как только мы ослабляем поводок или показываем свою слабость, они нападают на нас. Живут с ножом за спиной.

— Ты действительно так думаешь? — Дэйв прищурился.

— Это не мнение, капитан. Это факты.

Дэвид вздохнул, скрестив руки на груди.

— Максим не опасен.

— Не опасен? — Эбигейл покачала головой. — Он все время пытается увернуться от приказов. Сколько раз до этого мальчишка нарушал правила? Люди всегда такие.

— Люди всегда такие, — повторила Эбигейл, её голос звучал твёрдо, но не эмоционально, словно она повторяла давно усвоенную истину.

Дэвид остановился, глядя ей в спину. Его выражение лица оставалось спокойным, но в голосе звучала тихая решимость.

— Они не такие, Эбигейл. Люди разные. Максим — это не толпа, которая убила твоего мужа. И не та группа, что восстала на планете-протекторате.

Эбигейл напряглась, но не повернулась.

— Ты не можешь гарантировать, что он не станет следующим.

Дэвид шагнул ближе, обойдя её так, чтобы смотреть прямо в глаза.

— Никто не может дать таких гарантий, даже о киборгах. Мы и сами порой принимаем решения не потому, что это безопасно, а потому что нам что-то кажется правильным на данный момент.

Эбигейл скрестила руки, её взгляд оставался холодным.

— Ты сейчас намекаешь на мораль? Но я вижу только риск.

Дэвид немного помолчал, а затем заговорил медленнее, подбирая слова:

— Когда ты любишь Лукаса, ты думаешь о риске? Нет. Твоя любовь к мужу и Лукасу — возможна только благодаря эмоциям, — начал он, сделав шаг ближе. -Это мы сами переняли у людей. Наш процессор на такое не способен. Нам приходится учить своих детей чувствовать и понимать эмоции, потому что без этого они останутся просто совершенными машинами. А мы хотим видеть личности.

Эбигейл хмурилась, но промолчала.

— Максим — человек, — продолжал Дэвид. — Он уже умеет чувствовать. Ему не нужно учиться сопереживанию или привязанности. Но ему нужна поддержка, чтобы он смог это сохранить.

На мгновение в её взгляде мелькнула растерянность.

— Ты говоришь так, будто это наша ответственность, — наконец произнесла она.

— А разве нет? — Дэвид выпрямился, его голос звучал мягче. — Мы все учимся друг у друга. У нас есть шанс показать Максиму, что он не один. Не враг. И этот шанс может научить нас самих быть лучше.

Эбигейл отвела взгляд, молчание между ними стало почти осязаемым. Она медленно повернулась и сделала несколько шагов, глядя куда-то в сторону посадочных площадок.

— Я не могу обещать тебе, что приму его, — наконец произнесла она, не оборачиваясь. — Но срывов больше не будет.

Дэвид позволил себе короткий кивок, понимая, что это максимум, на который она была готова сейчас.

— Этого достаточно, — сказал он, оставляя себе толику надежды на удачный исход их замысла.

Эбигейл медленно двинулась вперёд, глядя на уходящий за горизонт силуэт флаера, словно обдумывая что-то глубоко внутри. Дэвид последовал за ней, не нарушая тишину.

Несколько дней подряд Дэвид решал проблемы с заказчиками, передвигал сроки поставок, объяснялся с ювенальной полицией Шии-Раа. К концу четвертых суток ему пришлось подключить максимум имплантов и блокировку эмоций будто на какой-то спецоперации. Наконец он позвонил и договорился о встрече с лечащим врачом Максима.

Дэвид вошёл в кабинет доктора, выдерживая характерную киборгам прямую осанку. Его лицо оставалось бесстрастным, импланты, отвечающие за контроль эмоций, были включены на максимум. Кабинет врача был скромно обставлен: гладкие поверхности, мягкое освещение, на стенах — голографические пейзажи родной планеты.

Доктор, типичный альфианин с характерными узорами на коже и большими глазами, поднялся ему навстречу и жестом указал на кресло напротив. Их разговор был деловым, чётким, без лишних деталей.

— Его ключица срослась, мышцы регенерировали, — спокойно начал врач, пролистывая данные в планшете. — Болевые ощущения носят фантомный характер. Это нейронная проблема. Я прописал специальные препараты.

Доктор сделал паузу, скользнул взглядом по планшету и продолжил:

— Я сброшу рецепт и дозировку доктору Диинёв, вашему бортовому врачу.

Дэвид молча кивнул. Врач выглядел готовым завершить разговор, но вдруг в его взгляде проблеснула тень сомнения. Он постучал тонкими пальцами по своей груди, словно набираясь храбрости, и заговорил снова, уже менее официальным тоном:

— Я понимаю, что между людьми и киборгами произошло много тёмных, тяжёлых моментов. Моя раса полностью признала право киборгов управлять судьбой людей без модификаций. Мы решили не вмешиваться.

Доктор замолчал, но, уловив выражение спокойного ожидания на лице Дэвида, всё же продолжил:

— И всё же… Я не могу принять такой жесткий подход. Прошу вас лично от себя — не калечьте мальчика. Всегда есть возможность удержаться, тем более имея ваши преимущества.

Дэвид долго смотрел на врача. Его лицо оставалось непроницаемым, но что-то в лёгком движении пальцев на подлокотнике кресла выдавало внутреннее напряжение.

— Ваше беспокойство… зафиксировано, — наконец произнёс он. Его голос звучал ровно, но в нем была едва уловимая нотка усталости.

Доктор встретил его взгляд, словно пытаясь понять, что скрыто за механической чёткостью слов.

Дэвид слегка наклонил голову и, опираясь на рекомендации системы, скопировал мягкий тон доктора:

— Я помню о нашем прошлом, доктор. И если вы сомневаетесь в наших мотивах, знайте: речь не о том, чтобы калечить. А о том, чтобы исправить.

Он поднялся, раздумывая, продолжать ли.

— Но я приму к сведению ваши слова.

Коротко кивнув, Дэвид развернулся и спокойно направился к выходу. Альфианин остался сидеть в кабинете, его пальцы снова замерли на груди, будто он пытался подавить внутренний протест.