Багровый барсук (джен)

Сержант Траубер схватил Длиннолуга за плечо.

— В нас стреляют сверху! — вскричал он. — Они подстрелили майора!

Длиннолуг дал себя оттащить от Брота и Олимпо; оба выдра не стали преследовать зайца, воспользовавшись передышкой, чтобы перевести дух.

— Проклятье! — скривился Длиннолуг. С гибелью лейтенантов Клеберна и Томболла и теперь еще майора, он оставался единственным офицером Долгого Патруля на этом участке горы. Хотя был еще Тревеллер — этот опытный разведчик мог командовать младшими зайцами не хуже любого майора или капитана.

— Надо кого-то отправить наверх, сэр, а то нас всех перестреляют! — настаивал Траубер, словно забыв, что пока в них попала только одна стрела — та самая, что убила Саффорда и тем самым спасла Винокура.

— Похоже, так и придется, — согласился Длиннолуг после короткого раздумья.

— По-моему, там всего один-два стрелка, — продолжал Траубер. — Я видел, как они выглядывали из-за края. Нам не понадобится много зайцев, чтобы разобраться с ними.

— Ладно, — кивнул Длиннолуг. — Ты за это отвечаешь, сержант. Возьми пятерых или шестерых, поднимайтесь с западного склона — там легче взбираться, да и есть шанс застать их врасплох.

— Есть, сэр! — Траубер развернулся и бросился прочь сквозь хаос сражения, на ходу подбирая первых пятерых зайцев, которые не были заняты боем с выдрами или землеройками. Собрав таким образом свой отряд налету, он вывел их из зоны битвы, и они стремительно помчались к юго-западному склону.

* * *

Уртблад и Махус остановились на склоне чуть ниже спешно собранного построения капитана Маттуна, состоявшего из оставшихся хорьков и крыс. Повсюду зайцы Долгого Патруля стекались вниз, чтобы присоединиться к своему барсучьему повелителю, временами подвергаясь преследованию со стороны мечников-лис. Среди уцелевших зайцев распространился приказ прекратить сражение на верхних склонах и спуститься обратно, чтобы быть рядом с лордом Уртфистом; два полководца должны были решить этот конфликт между собой.

Не так уж и много зайцев собрались внизу, чтобы поддержать своего лорда. Воины Уртблада, а особенно лисы, нанесли Долгому Патрулю страшные потери. Как, впрочем, и сам Уртблад.

Барсук в красных доспехах предостерегающе протянул лапу своему командиру мечников-лисов.

— Держись подальше, Махус. Это будет битва между мной и моим братом, и наш поединок, скорее всего, будет жестоким. Береги себя, я не хочу тебя терять.

Послушно прихрамывая, Махус отступил от Уртблада, держа меч наготове и оставаясь настороже — вдруг какой-нибудь заяц попытается напасть со спины. Но большинство зайцев Долгого Патруля уже прошло мимо, и никто не оказался поблизости. Несколько других лисов приблизились к нему. Вместе они ждали появления великого врага.

Окруженный дюжиной своих зайцев, Уртфист бросился вверх по склону навстречу ожидающему его брату. Зайцы держались на почтительном расстоянии по обе стороны от него; в приступе Кровавого Гнева Уртфист был неописуемо опасен, и даже его собственным зайцам лучше было не подходить слишком близко.

Уртфист резко остановился чуть ниже Уртблада, впившись в брата взглядом, налитым красной яростью. Его зайцы выдвинулись вперед в защитной стойке, а хорьки, крысы и лисы напряглись в ожидании новой схватки.

— Привет, брат, — сказал Уртблад.

— Убийца! — прорычал Уртфист. — Лжец! Предатель! Трус!

— Если ты считаешь меня трусом, — Уртблад махнул лапой, приглашая брата продолжить путь, — иди сюда, и я докажу тебе обратное.

— ЭУЛАЛИА-А-А! — взревел Уртфист и ринулся на Уртблада.

* * *

Сержант Траубер и его группа достигли края кратера Саламандастрона, не встретив ни малейшего сопротивления. А если защитники вершины горы даже не удосужились отправить в их сторону ни одной стрелы или камня, это могло означать только одно — их отряд добрался до плато незамеченным. Жестокая битва на южных склонах, должно быть, полностью захватила внимание всех воинов, которых Уртблад оставил на крыше крепости, оставив западный, морской склон без присмотра. В сердцах зайцев вспыхнула надежда. Если плато действительно охранялось так слабо, а немногие защитники были отвлечены основной схваткой, то, возможно, отряд Траубера сумеет перебить врагов здесь и прорваться вниз, чтобы вернуть верхние уровни горы. Такие смелые мысли были естественны для доблестных зайцев Долгого Патруля.

Заяц Войталер первым перемахнул через край стены. Но едва он ступил на каменный пол кальдеры, как крылатый охотник молниеносно налетел на него, схватил когтями и поднял в воздух. Спустя мгновение второй хищник обрушился на Траубера, когда остальные зайцы перепрыгивали через низкую стену. И его тоже унесло ввысь, и вершина горы стремительно провалилась куда-то вниз.

Похоже, кроме этих двух птиц, здесь никого больше не было, хотя краем глаза сержант заметил двух рыжих белок возле лестницы, ведущей с крыши вниз. За мгновение до того, как его унесло слишком далеко, чтобы голос мог долететь, Траубер крикнул свой последний приказ оставшимся на плато четырем зайцам:

— Вперед! К лестнице! Быстро!

Четверка махнула ему лапами в знак согласия и бросилась к белкам.

Траубер извивался и бился в сокрушительном захвате могучих когтей. В одной лапе он еще сжимал дротик. Чуть впереди он видел, как Войталер, болтаясь в лапах у второй птицы, отчаянно дрыгал конечностями. Свой дротик тот уже потерял при неожиданной атаке и теперь был полностью во власти хищника.

Они уже пересекли северный склон Саламандастрона, над самым крутым и скалистым его участком. Они находились на ужасающей высоте, гораздо выше даже самого плато. В ужасе Траубер смотрел, как Войталера внезапно швырнуло вниз, прочь из плена когтей. Его тело камнем рухнуло, ударяясь о беспощадные скалы, разбиваясь и отскакивая всё ниже и ниже.

Траубер успел обхватить свободной лапой коготь птицы, как раз в тот миг, когда ее когти разжались, готовясь сбросить и его. Теперь заяц висел, стиснув лапу мертвой хваткой, зная, что у него нет ни единого шанса выжить. Но он не обманывал себя. Умереть ему было суждено. Но враг, который сейчас нес его в небе, был врагом всего Долгого Патруля и лорда Уртфиста. А у сержанта в лапах еще оставалось оружие. Он мог сделать лишь одно — убрать эту угрозу, хотя бы ценой своей жизни.

— Ах, так вот какая у тебя игра, пернатый! — выкрикнул Траубер, смеясь наперекор судьбе. — Ну, если уж я падаю, ты тоже полетишь со мной!

Птица встряхнула лапу, но заяц не ослабил хватку, упрямо цепляясь за свою последнюю возможность. Повиснув на одной лапе, он с силой вонзил дротик в брюхо хищника. На груди у него был прочный кожаный жилет, своего рода доспех, но против решимости зайца защита оказалась бесполезна. Острие легко пробило жилет и глубоко вошло в тело.

Огромная птица пронзительно закричала и попыталась дотянуться до зайца своим смертельным клювом. Но ей не хватило сил. Она уже изо всех сил боролась за то, чтобы оставаться в воздухе, с живым грузом, висящим у нее на лапе, а теперь еще и с жгучей болью, пронзающей ее тело. Она сделала резкий поворот, пытаясь восстановить равновесие, но Траубер вонзил копье еще раз. И еще.

Небесный гигант вздрогнул и рухнул в беспорядочном кувырке. На этот раз он уже не смог выправиться. Сплетенные вместе, птица и заяц рухнули вниз, прямо на прибрежные равнины.

* * *

Александр и леди Мина метнулись вниз по лестнице на крыше, пока четверо зайцев мчались через плато к ним. Халприн и Клистра сделали все, что могли; теперь от двух белок зависело, удастся ли Долгому Патрулю прорваться в Саламандастрон.

Они успели обсудить свой план, пока зайцы поднимались по западному склону горы. Теперь Алекс и Мина стремительно сбежали по лестнице и понеслись по узкому проходу, ведущему прямо в сердце крепости. Добежав до места, где тоннель поворачивал, они резко остановились. Мина сняла с плеча натянутый лук, наложила стрелу и натянула тетиву, прицеливаясь вдоль тоннеля. Они стояли в глубине тени, но солнечный свет проникал достаточно далеко внутрь входа с крыши, заливая лестницу золотым сиянием. Мина стреляла из темного укрытия, тогда как ее цели были ярко освещены; лучшего преимущества невозможно было пожелать.

— Отойди, Алекс, дай мне пространство, — приказала она.

— Мне все это не нравится, — пробормотал он. — А если кто-то из них проскочит?

— Нам остается только не дать им этого сделать… Ах!

Первый заяц показался в проеме, когда он спрыгнул с последней ступени. Мина подождала, пока он полностью окажется в поле зрения, и выпустила стрелу. Он рухнул вперед, по инерции скользя по полу тоннеля, уже мертвый.

Работая, как машина, так же, как в тот далекий день турнира по стрельбе из лука на лужайке Рэдволла, Мина потянулась за второй стрелой, наложила ее и вновь натянула тетиву.

Оставшиеся три зайца уже перескочили через павшего товарища и не думали останавливаться. Вторая стрела впилась в горло переднего зайца, и он тоже упал, но нападавшие были полны решимости идти до конца. Двое выживших продолжили свой стремительный рывок.

Мина приготовилась к третьему выстрелу и отпустила тетиву. Зайцы были уже совсем близко, мчались вниз по коридору изо всех сил. Третий пал, как и первый, пронзённый стрелой в сердце.

Четвертый оказался слишком близко для выстрела. Мина это поняла, и уже смещала хватку, готовясь использовать лук как дубинку.

Заяц прыгнул на нее. Мина сумела увернуться и сильным боковым ударом выбила его лапы, так что он рухнул в кувырке. Но ближний бой не был ее стихией, а узкий проход еще больше стеснял ее движения. Она попыталась выбить у противника копье до того, как он восстановит равновесие, но тот оказался слишком опытен, чтобы сдаться так легко. Отражая ее удары, заяц резким выпадом ногой отбросил Мину в стену, и она с глухим стуком ударилась о камень.

Алекс подскочил сзади и со всей силы обрушил свой лук на голову зайца. Это не был смертельный удар, но достаточно сильный, чтобы тот рухнул на пол.

Алекс опустился рядом с белкой и осторожно приподнял её голову. Его лапа тут же окрасилась в багряный.

— Мина! Только не это! Мина!

Ее веки дрогнули, затем приоткрылись. Она попыталась приподняться, но стиснула зубы от боли и снова откинулась назад.

— Ох… Вот это тряхнуло.

Алекс улыбнулся, как дурак, но в глазах его блестели слёзы.

— Мина! Я думал, что потерял тебя!

— Со мной не так просто распрощаться, — она осторожно коснулась затылка и вздрогнула. — Ох! У меня кровь?

— Совсем немного, — голос Алекса задрожал.

— Ну, с ранами на голове шутки плохи. Лучше отведи меня вниз, пусть кроты в кухнях меня осмотрят. Вот бы сейчас под лапу какого-нибудь лиса-лекаря, но, боюсь, они сейчас несколько заняты.

Алекс помог ей подняться, но Мина вдруг остановилась.

— Алекс, этот заяц мертв?

Он покосился на распростертое тело.

— Не думаю…

— Тогда не оставляй его просто так! Свяжи его крепко.

— Но твоя рана… — возразил Алекс.

— Думаешь, у меня сейчас головная боль? А вот если позволим этому зайцу разгуливать здесь, вот тогда головная боль начнется по-настоящему! — Мина снова села на пол, показывая, что не сдвинется с места. — Я просто посижу тут, пока ты с ним не разберешься. И завяжи его крепко!

Алекс живо вспомнил безумный бросок зайца вниз по тоннелю. С этим трудно было не согласиться. Наклонившись, он расшнуровал оба их лука и принялся связывать пленника.

* * *

Когда два барсучьих лорда столкнулись, Уртфист ревел, словно демон, а Уртблад оставался таким же безмолвным, как сама гора под его лапами.

Уртфист обрушил на брата свой могучий палаш с силой, способной расколоть гранит. Уртблад шагнул навстречу удару, перенеся вес с грацией танцора, и отвел клинок, парировав его своим мечом. В тот же миг он схватил Уртфиста свободной лапой за фланец доспеха у воротника и, использовав силу его собственного разгона, с силой швырнул его оземь.

Но Уртблад не воспользовался преимуществом, пока брат лежал на земле. Стоя над ним с опущенным мечом, он спокойно произнес:

— Давай поговорим, брат. Я не хочу сражаться с тобой.

Уртфист ответил оглушительным криком бешенства и снова рванулся на Уртблада. Теперь братья сошлись в непрерывной череде ударов, и звон их мечей гремел так громко, что заглушал дыхание всех присутствующих. Вся битва замерла вокруг них; зайцы, крысы, хорьки и лисы стояли наготове, но никто не двигался, завороженные схваткой двух великих воителей. Каждый понимал: теперь уже не важно, сразятся ли их войска друг с другом. Победит тот, кто убьет брата — и только это имело значение.

Долгий Патруль напряжённо следил за войной лордов, готовый прийти на помощь Уртфисту, если бы кто-то из войск Уртблада попытался вмешаться в бой. Но никто не вмешивался. Так же и Махус со своими лисами, а также хорьки и крысы Маттуна зорко наблюдали за зайцами, готовые отразить любую попытку атаковать их господина. Впрочем, схватка между барсуками была столь яростной, что любой, рискнувший приблизиться, наверняка был бы рассечен, прежде чем его бы вообще заметили.

После двадцати мощных ударов, во время которых ни один из братьев не уступил даже лапти пространства, Уртблад одним движением отбросил Уртфиста на несколько шатких шагов назад. Он сделал это почти лениво, словно только потакал брату в этом глупом поединке и теперь хотел положить ему конец.

Все еще сохраняя ледяное самообладание, он произнес:

— Не поддавайся проклятию Кровавого Гнева, брат. Оно погубит тебя. Если в тебе осталась хоть капля разума, опусти оружие и позволь этому кровопролитию завершиться.

— Опустить меч? Ха! Чтобы ты меня убил!

— Я мог бы убить тебя уже сейчас. Ты неуклюж из-за гнева. Есть и другой способ закончить это. Отступи и давай поговорим, как разумные звери.

— Ложь! — взревел Уртфист. — Ты убиваешь моих зайцев, ты и твоя мерзкая нечисть! Пророчество не солгало! Ты — зло, ты — чудовище! Это закончится только тогда, когда ты будешь мертв!

— Или ты, брат.

— Эулалиа-а-а! — вновь взревел Уртфист и бросился на Уртблада еще раз.

* * *

Тревеллер посмотрел вниз на капитана Длиннолуга. Из груди павшего офицера торчало выдровое копье. Его меч, окрашенный кровью врагов, лежал чуть дальше.

Капитан сумел забрать с собой одного из последних противников — северного выдра Брота, чье безжизненное тело теперь раскинулось рядом с Длиннолугом на склоне горы. Но против двух врагов сразу не смог бы устоять даже столь опытный мечник. Его давний товарищ Олимпо сидел чуть поодаль от кровавой сцены, глядя на Тревеллера пустыми глазами, но не делая попыток напасть на ветерана.

Тревеллер понимал его чувства. Он сам ощущал внутреннюю пустоту. Нарастающая усталость и изнеможение наконец накрыли его, как приливная волна. Силы покинули его. И все вокруг испытывали то же самое — ярость битвы постепенно утихала, огонь сражения гас.

Долгий патруль, изначально уступавший выдрам Сэйбрука числом, потерпел решающий удар после гибели майора Саффорда и ухода сержанта Траубера с его группой на вершину. Теперь же гибель Длиннолуга окончательно сломила боевой дух зайцев. К тому же они теперь сражались не с крысами или хорьками, а с доблестными выдрами — благородными зверями, такими же, как они сами, которые избегали убивать их без необходимости. Когда стало очевидно, что можно сложить оружие перед выдрами, не опасаясь немедленной расправы, многие зайцы так и сделали. И вскоре бой окончательно прекратился.

Тревеллер посмотрел на капитана Сэйбрука. Он больше не хотел сражаться. Он хотел плакать — по Саффорду, по Длиннолугу, по двум зайцам, которых унесли с вершины горы уртбладовы птицы, по всем своим боевым товарищам, которым не суждено увидеть завтрашний день. Он хотел заплакать, но слез не было. Он слишком устал даже для этого.

Его ноги подкашивались, и он тяжело оперся на копье, глядя на предводителя выдр.

— Ну и передряга, что скажешь, а?

Сэйбрук сжал челюсти.

— Вам сюда не попасть, так что можете хоть сейчас развернуться и уйти.

— Мы не можем сдаться, старина. Нам не позволено.

— Я и не говорил о сдаче, — возразил Сэйбрук. — Просто развернитесь и уходите, пока еще есть кому уходить.

Тревеллер устало кивнул:

— Вы бы нас отпустили, да? Выдры… вы могли бы перебить нас куда больше, чем сделали.

— Мне велено держать вас подальше от этой горы, — ответил Сэйбрук, — а не резать вас, длинноухие. Если бы я мог справиться с этой задачей, не пролив ни капли заячьей крови, я бы так и сделал. Но вы не оставили нам выбора, сам понимаешь.

Тревеллеру хотелось закрыть глаза и проспать две недели. А потом проснуться и понять, что это был всего лишь страшный сон.

— Сэр! — вдруг крикнул один из зайцев. — Тревеллер, сэр! Смотрите!

Тревеллер проследил за его лапой. Там, внизу, между ними и подножием горы, Уртблад и Уртфист яростно сражались друг с другом, окруженные кольцом молчаливых зрителей — зайцев, лис, хорьков и крыс.

Старый заяц выпрямился, вновь собираясь с силами.

— Думаю, уже неважно, что мы с тобой сейчас решим, — сказал Сэйбрук. — Война решится там, внизу, а не здесь.

— Мы… мы должны быть там, — пробормотал Тревеллер.

— Я не стану мешать, — сказал ему Сэйбрук. — Сам бы с удовольствием спустился туда вместе с вами. Но мне приказано охранять этот туннель, чего бы это ни стоило. Пока лорд Уртблад жив, мы обязаны исполнять приказ.

— А если Уртфист убьет Уртблада? — спросил Тревеллер.

Сэйбрук пожал плечами.

— Тогда мы уйдем, и гора снова станет вашей. Если не попытаетесь нас остановить — тогда мы будем сражаться насмерть. Но не рассчитывай на это. Уртблад не тот, кто проигрывает схватку.

— Пожалуй, он еще не сталкивался с другим барсучьим лордом, — пробормотал Тревеллер, затем повернулся к оставшимся в живых зайцам. — Ну же, Долгий Патруль! Лорд Уртфист бьется ради нас всех! Спускаемся вниз, посмотрим, не нужна ли ему помощь!

* * *

Винокур сидел немного в глубине туннеля, склонившись над неподвижным телом Варнокура. Услышав чьи-то шаги, он поднял голову и увидел, как его новый друг Олимпо остановился в нескольких шагах от него.

— Ты в порядке, Винк, дружище? — спросил северянин.

Винокур опустил взгляд на своего отца.

— Я… я почти не успел его узнать…

Олимпо молча кивнул.

— Сегодня много славных зверей сложили головы. Мы с Бротом прикончили того зайца, что убил твоего папу, если тебе от этого станет легче. Только вот сам Брот из этой схватки не вышел. Он был моим лучшим другом. Буду по нему сильно тосковать.

— Не сильнее, чем все эти зайцы по своим павшим товарищам, — всхлипнул Винокур. — Все войны такие ужасные, Олимпо?

— Такой войны, как эта, еще не бывало. Но, похоже, она скоро закончится. Длинный патруль прекратил атаку на нас. Уртблад и Уртфист наконец сошлись внизу. Дерутся страшно. Зайцы все побежали туда, так что у нас появилось немного передышки. Капитан Сэйбрук сказал мне пойти за тобой, ведь ты у нас миротворец. Один из этих барсуков не уйдет с поля боя, а кто бы ни остался победителем, тебе придется уладить дело с проигравшей стороной. Если победит Уртфист, он и его зайцы могут попытаться перебить остальных. А если одолеет лорд Уртблад, те упрямые зайцы могут продолжить бой и уложить еще уйму наших, если ты их не урезонишь. Так что, как ни крути, а твой час вот-вот настанет.

— Да… Пожалуй, ты прав, — Винокур поднялся. — Ты мог бы остаться с моим отцом? Я… я не хочу, чтобы он был один.

— Конечно, Винк. Теперь, когда битва здесь стихла, думаю, капитан Сэйбрук сможет обойтись без меня. Твой отец был храбрым воином, и для меня честь присмотреть за ним для тебя.

— Спасибо, — Винокур бросил взгляд на свою одежду: старая ряса настоятельницы Мгеры, столь бережно убереженная от износа за весь путь до Саламандастрона, теперь была запачкана и пропитана кровью Варнокура. — Я не слишком-то похож на миротворца, да?

— Ты справишься, Винк, — заверил его Олимпо. — А теперь тебе пора.