Багровый барсук (джен)

На внутренней стороне южных склонов ряды мышей и ежей под командованием Уртблада также вступили в бой, но иначе, чем их собратья на морском фланге Саламандастрона. Здесь Махус и его мечники-лисы проявили всю свою смертоносную мощь, нанося Долгому Патрулю тяжелые потери в яростных поединках, разворачивающихся по всему горному склону. Когда шесть выживших лисов после атаки на фланг майора Саффорда перебежали, чтобы присоединиться к бою на этой стороне, положение разбитых правых рядов зайцев стало еще хуже. А поверх всего этого хаоса носился сам Уртблад, подобно неукротимой стихии, уничтожая любой отряд Длинного Патруля, который осмеливался встать у него на пути.

Единственным преимуществом зайцев, была их скорость. Поле боя здесь, внизу, где резня была наиболее ужасной, настолько опустело, что у них появилось достаточно пространства, чтобы уворачиваться и маневрировать среди врагов, которые были далеко не столь проворны. Они делали это каждый раз, когда неумолимый натиск лисов угрожал поглотить их или когда несокрушимый Уртблад устремлялся прямо на них. Немногочисленных крыс и хорьков теперь почти не замечали — зайцы попросту обегали их, спасаясь от куда более грозных противников.

Чтобы расширить пространство для маневра, зайцы совершили несколько вылазок в место, обороняемое мышами и ежами. Одну из таких вылазок возглавил молодой бегун Ханчетт. Его взгляд зацепился за фигуру, возвышающуюся над мышами — длинная шея выдавала ее кунью породу. Ханчетт и двое его спутников прорвались сквозь несколько мышей и ежей, устремляясь к этой неуместной на первый взгляд фигуре горностая.

У молодого зайца оставалось незавершенное дело.

* * *

— Вот они, Янси, приятель.

— Вижу их, Броггс. И вижу во главе старого друга! Похоже, он решил закончить, что началось в Рэдволле!

Янс и Брогген, стоя среди рядов мышей, напряглись, готовясь к бою, как и все остальные мыши вокруг. В нескольких шагах ниже троица атакующих зайцев рассекла их строй, разбрасывая сокрушительными пинками мышей и ежей. И вот они уже прорвались, оказавшись лицом к лицу с этим участком шеренги Абеллона.

— Горностай — мой! — крикнул Ханчетт своим боевым товарищам. — Прикройте меня, парни! Эулалиа-а-а!

Вооруженный лишь копьем, Ханчетт с яростью обрушился на сцепленных цепью мыша и горностая. Янсу и Броггену пришлось приложить все усилия, чтобы отбивать яростные удары зайца. Это был уже не тот поединок, что состоялся в Рэдволле — теперь, когда Ханчетт знал, что оба противника служат Уртбладу, да еще и в разгаре битвы, он оказался более чем достойным противником для этой слаженной пары бойцов.

Через несколько мгновений стало ясно, что Янс находится в невыгодном положении. Он был отличным фехтовальщиком, как и любой опытный боевой мышь, но явно уступал Махусу и мечникам-лисам. А его короткий клинок не мог сравниться с длинным копьем зайца. В отличие от большинства сражений, что они вели в северных землях, здесь Янс только мешал напарнику, и он это понимал.

— Он весь твой, Броггс! — крикнул мыш, отступая назад, чтобы дать горностаю полную свободу в бою с Ханчеттом. Янс держал меч наготове, внимательно следя за каждым движением зайца в поисках момента для удара. Но шанса не представлялось. Ни один из его сородичей-мышей не мог прийти им на помощь — двое спутников Ханчетта отвлекали других поблизости в шеренге, а в других местах отдельные группы зайцев уже сражались в рядах мышей и ежей. Янс и Брогген остались одни.

И вот это случилось.

Боевой опыт Долгого патруля оказался слишком велик, чтобы северные приемы могли превзойти его. Ханчетт ловко ударил ноги Броггена, и тот рухнул на землю, частично увлекая Янса за собой. Для мыша это не имело большого значения — увидев, как его напарник падает, Янс рванулся вперед, чтобы прикрыть его. Но поспешность не позволила ему нанести удар в полную силу, и копье зайца, предназначенное для горностая, вместо этого пронзило Янса в живот — мыш прыгнул между Ханчеттом и Броггеном, закрывая товарища собой.

Ханчетт застыл на месте, потрясенный. Ещё мгновение назад он сражался насмерть против обоих, но теперь… Вид северного мыша, павшего ради спутника, с которым его навеки скрепила цепь, прорвал его боевой азарт. Мышь пожертвовал собой ради горностая… Лесной житель, отдавший жизнь за хищника, без раздумий и колебаний. Такое не укладывалось у зайца в голове — тем более что именно он лишил мыша жизни.

Брогген вскочил на лапы, крепко сжимая копье, его зубы оскалились в молчаливом вызове. В его глазах стояли слезы. Он ждал, что Ханчетт нападет снова.

Но заяц не сделал ни единого движения. Ненависть к горностаю не угасла, но произошедшее на мгновение лишило его боевого пыла. Он стоял, глядя в глаза Броггену.

И тут рядом с ним оказались другие зайцы, оттаскивая его от места бойни.

— Хорошая работа, Ханч! Ты одного прикончил! Но нам пора уносить лапы — лисы приближаются, да еще как быстро!

Ханчетт позволил увлечь себя за собой. Он мчался вниз по склону вместе с боевыми товарищами, убегая от смертельных мечников-лисов.

Брогген не двигался, глядя вслед удаляющимся зайцам. Затем копье выпало из его лап. Он опустился на колени над телом Янса, и заплакал.

* * *

В другом месте среди рядов мышей и ежей Долгому патрулю приходилось куда сложнее. Подобно войскам Саффорда, они серьезно недооценили боевые способности лесных жителей. Эта ошибка стоила им крови: трое зайцев погибли, оказавшись зажатыми между стойкой линией ежей сверху и мечниками-лисами, преследовавшими их снизу. Ещё один заяц, из боевой группы капитана Тейвуда, пал под ударами мышиных клинков, прежде чем капитан понял, что шеренга мышей и ежей отнюдь не является той безопасной гаванью, какой ему казалась. Он скомандовал отступление, пнув одного из мышей в голову и пронзив копьем ежа в живот, чтобы расчистить путь, в то время как двое лисов лавировали между низкорослыми бойцами, стремясь настичь зайцев. Однако отряд Тейвуда оставил преследователей далеко позади, мчась вниз по склону.

По пути они едва не столкнулись с тройкой сержанта Дарданелла.

— Держись подальше от этих лисов, сержант! — предупредил Тейвуд. — На каждого убитого нами они забирают двоих или троих наших! Никогда не видел ничего подобного!

— Как же, не знаю! — Дарданелл махнул лапой в сторону своих товарищей. — Нас трое — а ведь это все, что осталось от двух отрядов. Кстати, лейтенант Хокаби мёртв.

— Мех побери! — рыкнул Тейвуд. Ранее он уже проходил мимо бездыханного тела капитана Полифлая, лежащего на склоне. Они теряли слишком много зайцев… и офицеров. В этой мясорубке не будет времени на полевые повышения. Оставшимся в живых бойцам патруля придётся сражаться, как если бы они столкнулись с врагом в одиночном дозоре, без командира. Тейвуд задумался, как обстоят дела у майора на его участке битвы. Если бы только лорд Уртфист не бросился в бой, сломя голову!

— Эй, что это там? — сержант Дарданелл смотрел мимо капитана, вверх, в сторону туннеля. Тейвуд обернулся.

На противоположном склоне были видны войска майора Саффорда. Они пробились сквозь линию обороны мышей и ежей и теперь сходились с последним рубежом защиты — отрядами землероек и выдр.

У Тейвуда отлегло от сердца.

— Похоже, майор понес большие потери, но они еще держатся вместе и почти пробились внутрь! Сержант, я думаю, мы возвращаем Саламандастрон!

— Нам помочь им, сэр? — спросил Дарданелл.

Тейвуд бросил взгляд вниз, на склон. Лорд Уртфист, похоже, снова остался без противников. Он стоял среди груды мертвых тел, в полном одиночестве, оглядываясь в поисках новой добычи.

— Честно говоря, сержант, думаю, некоторым из нас лучше остаться здесь, на случай если его милость попадет под удар. Война не будет выиграна, пока он не вернется внутрь и не возьмёт под контроль эту проклятую гору. С этими убийцами-лисами, бегающими повсюду, и его предательским братцем на подходе, он еще может нуждаться в нас.

Тейвуд оглядел склоны.

— Что нам действительно нужно сделать, так это собрать всех оставшихся в живых и направиться туда, где находится лорд Уртфист. Хотел бы я посмотреть, как эти лисы справятся, если мы и Уртфист навалимся на них разом!

— Есть, сэр! Я передам приказ! — Дарданелл со своими бойцами бросился прочь, ловко уклоняясь от лисов, пытавшихся преградить им путь. Упустив их, хищники устремились к четверке Тейвуда, в то время как с другой стороны на зайцев бросилась группа горностаев.

— Ну что, ребята, чай окончен! — крикнул капитан, и его бойцы рванули с места, оставляя лисов и горностаев беспомощно взирать друг на друга через пустую землю.

* * *

Махус был изранен и истекал кровью из полдюжины порезов. Но он уже убил четырех зайцев и теперь высматривал пятого.

Мечник-лис сильно хромал. Как бы он ни пытался не обращать внимания на боль, тело не поддавалось обману. Глубокий укол копья в левое бедро и потеря двух пальцев на той же лапе давали о себе знать. Копье не задело крупных артерий, но мышечные повреждения были настолько серьезны, что для менее стойкого воина они означали бы конец боя. Все остальные раны казались в сравнении пустяками, и Махус был полон решимости сражаться до самой победы… или пока силы не покинут его окончательно.

Он наткнулся на Уртблада. Барсук выглядел задумчивым, но, увидев своего предводителя-лиса, оторвался от раздумий.

— Как идет битва, Махус?

Тот отрапортовал о своих успехах, не упоминая о собственном состоянии — Уртблад и так все видел.

— Но у нас проблема, лорд. Фланг зайцев с моря перегруппировался и переходит в наступление. Они уже прорвали линии Абеллона и Тилламука. Если они пройдут мимо выдр и землероек, то ворвутся в Саламандастрон.

— Я знаю, — спокойно ответил Уртблад. — Я видел их.

— Нам стоит отвести войска назад для защиты входа?

Уртблад покачал головой.

— Это больше не имеет значения. Мое предназначение — здесь, на склоне горы. Здесь решится исход битвы. Пусть оборону тоннеля держат Сейбрук и Бремо. Если несколько бойцов Патруля прорвутся внутрь, им это не принесет особой пользы.

— Как прикажете, мой лорд. — Махус, прихрамывая, шагнул ближе. — Раз так, я хочу остаться с вами.

Барсук окинул лиса оценивающим взглядом.

— Ты ранен. Сможешь сражаться?

— Уж это я могу, — хрипло усмехнулся Махус. — Просто не записывайте меня в бегуны! Любой заяц, кто приблизится к моему мечу, пожалеет об этом.

К ним подбежал капитан Маттун.

— Милорд, от моего взвода осталось не больше половины, а крысы понесли еще большие потери. Чермак мертв, и я даже не знаю, есть ли еще живые среди горностаев и хорьков. Эти зайцы не стоят на месте достаточно долго, чтобы мы могли дать им отпор как следует. Они выбивают нас по одному-двоему, а потом удирают. Мы не можем их догнать! Что прикажете делать?

— Собери всех, кто остался, насколько это возможно. Постройте клин, который сможете оборонять со всех сторон. Пусть зайцы сами решают, нападать на вас или нет. В противном случае держите строй и не вступайте в бой.

— А если ваш брат двинется к нам? — в голосе капитана звучала явная тревога.

Уртблад посмотрел вниз, туда, где стоял Уртфист.

— Слишком много моих бойцов уже погибло. Пора положить этому конец. Пойдем, Махус. Если хочешь остаться при мне, я пойду медленно.

* * *

Уртфист перебил всех крыс, хорьков и горностаев, что носили оружие, выкованное барсуками, — а заодно немало тех, у кого его не было. Его кровавый разгул истощил его силы, и когда в радиусе удара больше не осталось врагов, безумная ярость начала отступать. Уртфист наконец увидел, что он натворил.

Вокруг него лежали бесчисленные трупы врагов. Но среди них можно было различить двенадцать зайцев из фланга майора Саффорда, павших прежде, чем он сумел вырваться из сражения и повести бойцов вверх по склону. На другой стороне поля боя среди груды тел тоже виднелись тела бойцов Долгого патруля. Их легко было заметить среди мешанины павших: длинные уши, длинные лапы, униформа Патруля и белые заячьи хвосты. Но их кровь была такой же алой, как и кровь врага.

— О, великие сезоны… — простонал Уртфист, охваченный ужасом от увиденного. — Что я натворил?..

Его взгляд поднялся туда, где всё ещё бушевал ожесточённый бой. Среди хаоса цветов одежды обеих армий выделялся один ярко-красный остров, сверкающий в лучах заходящего солнца. Зверь в этом багровом доспех, выделялся не только броней, но и своими ростом и мощью.

Разум исчез, сметенный новой волной Кровавого Гнева, подчинившего Уртфиста, как куклу в руках неумолимого кукловода. Вздымая перед собой свой огромный меч, он бросился вверх по склону, навстречу виновному во всей этой бойне.

— Эулалиа-а-а-а!

* * *

Майор Саффорд и его зайцы не услышали последний боевой клич своего повелителя. Пока Уртфист несся вверх по склону к Уртбладу, Долгий патруль выше по склону сам поднял боевой рев и бросился на выдр и землероек, преграждавших путь в Саламандастрон.

Измотанные еще до начала битвы, зайцы сражались на последних силах. Долгое противостояние с врагами, побег от лисов сквозь строй неприятеля, неожиданно жесткое сопротивление со стороны мышей и ежей — все это довело их до крайнего изнеможения. Боль в раненых лапах помогала не терять сосредоточенности, но и мешала в бою. А противники у них теперь были куда опаснее.

Выдр было почти вдвое больше, чем зайцев, и даже в лучшие времена каждый боец отряда Сэйбрука мог бы сражаться с ними на равных. Теперь же Саффорд не знал, на что ведет своих бойцов. Единственная их удача заключалась в том, что выдры испытывали не желали убивать их без крайней необходимости — в отличие от землероек, через которых зайцам предстояло сначала прорваться.

Землеройки не стали стоять стеной, как это делали крысы и хорьки. Они учли ошибки своих товарищей. Вместо того чтобы позволить зайцам разбить строй и прижать их к выдрам, подчиненные капитана Бремо атаковали по-своему. Трое или четверо землероек с криком набрасывались на одного зайца, нанося короткими мечами удары, от которых трудно было уклониться. Даже самый искусный заяц мог успеть убить одного или двух прежде, чем пал бы сам. Выжившие землеройки тут же устремлялись к новой цели.

Долгий патруль оказался не готов к такой тактике. Но долго те так сражаться не могли. Стоило зайцам сомкнуть ряды и начать прикрывать друг друга, как землеройки утратили возможность набрасываться группами.

— Разбивайте их по бокам, зайцы! — крикнул Саффорд. — Рассыпьте этих мерзких коротышек, чтобы они не могли наваливаться на нас толпой! Атакуйте выдр по всему фронту — нам надо прорвать их строй!

Долгий патруль мгновенно последовал приказу командира. Грязные, окровавленные лапы, и без того исполосованные, вновь подверглись жестокому испытанию, когда зайцы принялись бить землероек ногами, прокладывая себе путь через их ряды. Даже числом они не могли сравниться с мощными ударами Патруля. Зайцы отбрасывали их ударами копий и дротиков, прокладывая себе дорогу через вражескую массу. Двое из них пали, прежде чем им удалось окончательно рассеять землероек, но эти потери лишь раззадорили оставшихся.

Затем зайцы вновь ринулись в атаку на выдр — и теперь они не собирались уступать.

На этот раз выдры не выдержали удара. Оставшиеся в живых землеройки были слишком разрозненны, чтобы оказать зайцам существенное сопротивление. Более того, их кровожадность разъярила Длинный патруль так, как не удавалось с самого начала битвы. Теперь бойцы Саффорда были настроены только на одно: убить или быть убитыми. Они не собирались проявлять ни капли пощады. С боевыми кличами «Без пощады!» и «Эулалиа!» они обрушились на ряды капитана Сейбрука, врезаясь в них сразу на нескольких участках.

Ярость удара расшвыряла выдр, вышибала их из строя, сбивала с ног, а кое-кто пал замертво. Зайцы хлынули в образовавшийся прорыв. Выжившие выдры развернулись, чтобы сражаться с врагами, оказавшимися у них за спиной, а фланги их строя ринулись навстречу друг другу, пытаясь перехватить Патруль прежде, чем тот доберется до туннеля. Оборонительные линии быстро обратились в хаос: зайцы и выдры рубились друг с другом в беспорядочной схватке.

Капитан Бремо пал в бою, но оставшиеся в живых землеройки, несмотря на свои малые силы, не собирались отступать. Собравшись с духом, они последовали за зайцами, вновь бросаясь в атаку.

Варнокур выкрикнул боевой клич так же громко, как и любой зверь вокруг, с силой отталкиваясь лапами от каменистой поверхности, мчась вперед, чтобы присоединить свое копье к битве. Винокур смотрел из туннеля наверху — он просто не мог не смотреть.

Варнокуру не повезло столкнуться лицом к лицу с капитаном Длиннолугом. Капитан Длинного патруля был в ярости из-за гибели своего лейтенанта, Клеберна, павшего от лап землероек, и жаждал крови. Лонгмидоу был одним из немногих зайцев, предпочитавших меч копью или дротику, и владел этим оружием почти в совершенстве.

Этот поединок закончился почти так же быстро, как и начался. Винокур в ужасе наблюдал, как Длиннолуг парировал выпад копья Варнокура, а затем полоснул его по бедру, оставив глубокий разрез. Варнокур пошатнулся, но, не обращая внимания на боль в ноге, возобновил атаку. Капитан зайцев с легкостью отбил несколько новых выпадов и, неожиданно сделав стремительный рывок вперед, вихрем пронесся мимо копья, ловко вонзив клинок в горло выдра. Перепрыгнув через падающее тело, он тут же отправился дальше, выискивая новых противников, стоящих между ним и входом в гору.

Винокур не смог сдержаться. В одно мгновение он уже вылетел из туннеля и стремглав бросился вниз к отцу. Ряса хлопала по его хвосту, пока он мчался по склону.

— Рэдволл! — закричал он, надрывая легкие. — Рэдволлл!

Длиннолуг уже схватился в бою с Бротом и Олимпо, и потому Винокур сумел добраться до своего отца без сопротивления.

Юный выдр опустился на колени рядом с Варнокуром, но глаза старого воина уже неподвижно смотрели в небо, затянутые смертельной дымкой. Рана на его шее была ужасна — ни один зверь не могло бы пережить такое.

Винокур поднял копье отца, опираясь на него, даже не замечая, что все еще стоит на коленях. Древко оружия напомнило ему о собственных тренировках под руководством Монтибанка. Слезы текли по его щекам, пока он оплакивал отца, которого только начал узнавать после стольких сезонов разлуки.

И тут к Винокуру приблизился майор Саффорд. В его глазах бушевало боевое безумие — он видел перед собой только выдру с копьем, а это значило, что враг стоит перед ним, и если он не убьет его первым, то падет сам. Тот факт, что этот выдр носил рясу Рэдволла, не дошел до сознания майора. Винокур даже не заметил его приближения, когда Саффорд вскинул копьё, готовясь вонзить его прямо в макушку.

Но Винокур услышал характерный свист стрелы, прорезавший шум битвы.

Винокур вскинул голову и увидел, как майор замер над ним, словно статуя, с занесенным для смертельного удара копьем. Из окровавленного левого глаза зайца торчала одинокая стрела. Несколько секунд он стоял неподвижно, а затем рухнул навзничь на склон рядом с Варнокуром, устремляя невидящий взгляд в голубое небо.

Винокур с трудом поднял отца на руки, решив, что должен вынести его из этого места смерти и насилия. Никто не остановил его, пока он, шатаясь, пробирался к входу в гору. Винокур не знал, Александр или леди Мина пустили ту роковую стрелу с кратера наверху. Но кем бы ни был этот стрелок, он знал, что обязан ему жизнью.