Лягушка Интриганка (джен)

Как оказалось, Артур прекрасно умел обращаться с печатной машинкой. И его даже порадовала та модификация увеличения скорости, которую Бальтазар сделал по моей просьбе. Он только задал вопрос, что за дополнительные каракули на клавишах, и я рассказала, что это шифр Мориарти. Он кивнул и приступил к работе. Жнец строчил отчёт и сразу отдавал мне листы, а я читала и… И много думала. Планов у злодея было много, и мне одной было однозначно с ними не справиться — нужно подключать больше людей. Однако существовала проблема, связанная с секретностью и большим количеством людей, которые знали о нём: чем больше людей было в курсе, тем выше был риск того, что секрет перестанет быть таковым. И всё же мне не доставало собственных сил. А это означало, что мне нужно было устроить собрание псарни, на котором все могли бы ознакомиться с материалами и распределить задачи.

И здесь я спотыкалась о тот факт, что проблема шпиона в секретариате до сих была не решена. Хотя стоило признать, что это было не так-то просто — секретариат не мог просто признать, что к ним пробрался шпион, и отправить его под суд; уволить его тоже не было возможности, если с обязанностями он справлялся. Единственным способом избавиться от него был несчастный случай, а устроить его могло оказаться той ещё задачкой. А тем временем нам стоило начинать форсировать события, чтобы не давать Мориарти слишком много времени на изучение интересующего его вопроса.

На ознакомление с материалами дела ушло всё утро субботы, и только около полудня я вспомнила, что дядя затевал на сегодня званный обед. И вот так вот свалил в графство, бросив это дело мне. Впрочем, собрание было даже удачным, потому что его всё равно надо было устроить, а тут имелся благовидный предлог.

Гости прибыли практически одновременно и оказались несколько озадачены, когда я сказала, что дядя срочно уехал с графом Розвеллом. Особенно не понравилось это маркизе Мидлфорд — она наградила графа парой ёмких, нелестных эпитетов. Однако общество уже собралось, и мне только надо было придумать, как отделить псарню от всех остальных.

Разговор за столом был исключительно светским и довольно милым, если можно так выразиться. Хвалили таланты Лоренцо, беседовали о предстоящем Рождественском бале, затронули тему помолвки. В общем, всё выглядело так, как будто знать просто собралась вместе поесть и пообщаться в сущности ни о чём. А когда трапеза была окончена, я сказала, что мне необходимо побеседовать с членами псарни в узком кругу. Дамы согласились провести время в гостиной за вышиванием и музицированием, а мы ушли в красный кабинет.

— Почему мы не собираемся во дворце? — озадаченно спросил сэр Алексис, когда мы все расположились на диванах и креслах.

— Тому есть причина, — вздохнула я. — Однако я не уверена, что могу разглашать её, если вас ещё не поставили в известность.

— Дело скоро разрешится, — улыбнулся сэр Винсент. — Не нужно волноваться об этом.

— Хорошо, если так, — кивнул маркиз. — Однако что заставило вас просить приватной беседы, леди Габриэль?

— О, у меня возник достаточно серьёзный повод, — я нахмурилась.

В этот момент в кабинет вошёл Артур. Без лишних слов он передал копии документов каждому из присутствующих и встал у меня за спиной. Уходить он явно не собирался. Мужчины вопросов задавать не стали, углубившись в чтение. В тишине прошло довольно много времени, но я не стремилась разбавить молчание или каким-то образом отвлечь их. Граф Фантомхайв, явно ещё не дочитав, перевёл взгляд с бумаг на меня.

— Это очень детально, — сощурившись, произнёс он. — За два года почти ничего, и тут вдруг так много. Откуда эти сведения?

— Из надёжного источника, которому можно верить, — отозвалась я. — Хотя я вряд ли смогу объяснить, как именно всё это ко мне попало, но уверяю вас, там нет ни капли лжи.

— Однако это… — граф вздохнул. — Это чудовищная сеть. Как мы раньше не рассмотрели её?

— Хороший вопрос, — я пожала плечами. — Может быть, дело в том, как организована сеть? Это ведь скорее структура независимых ячеек, которые друг о друге понятия не имеют. Как мухи, попавшие в паутину, не знают, есть ли в ней другие.

— Вот как… — протянул сэр Винсент. — Хотя не сказал бы, что никогда не замечал некоторой тени руководства преступным миром. И теперь оказывается, что мне всё это время не мерещилось. А то я порой думал, что у меня паранойя.

— Тот факт, что у вас паранойя, не означает, что за вами не следят, — пробормотала я. — Это опасный противник. Очевидно, что в одиночку мне с ним не совладать. Но и привлекать слишком много людей к этому не кажется мне хорошей мыслью.

— Потому что чем больше людей, тем больше вероятность утечки… — протянул маркиз. — Подумать только, как глубоко проникла его паутина. Кажется, нет ни одного направления, в котором у него не было бы человека.

— Да, масштабы поражают, — я кивнула. — И хуже всего в этой ситуации то, что тёмная сторона легче привлекает людей, чем праведная.

— Да уж… — поморщился граф. — Особенно, если они и до этого были преступниками.

— Давайте не будем сейчас разводить пустую болтовню, — вмешался сэр Рональд. — Мы с вами, конечно, можем несколько часов говорить о теме добра и зла, зла большего и меньшего, и так далее, но сейчас нам стоит перейти к злу конкретному.

— Что ж… — протянул сэр Винсент. — Думаю, откровенно преступные схемы я возьму на себя. У меня в этой сфере достаточно влияния и ресурсов, чтобы расстроить определённые планы. Особенно те, которые, как я понял, ещё на стадии разработки.

— Да, надо остричь мелкую бахрому с этой паутины, — я кивнула. — Потому что чем ближе мы будем подбираться к пауку, тем опаснее будет ситуация. Для начала надо убрать мелочь, которая больше под ногами путается. К тому же, это можно попробовать провернуть таким образом, чтобы в этом не усматривалось никакой системы.

— Полагаю, кое-что можно устроить, — нахмурился граф. — В доках вот-вот начнётся передел территории — там появились американцы, и пока не выходит объяснить им, что здесь есть определённые правила. Они наглеют, проблема растёт. Если даже не подталкивать, в январе там будет бардак. А в бардаке можно много чего спрятать.

— Разве не ваша забота сделать так, чтобы этого бардака не было? — нахмурился сэр Алексис.

— Как ни странно, приказ был другой — спровоцировать бардак, но проследить, чтобы случайных жертв было как можно меньше, — граф улыбнулся. — Только это условие этот бардак и сдерживает.

— Я займусь источниками финансирования, — кивнул, сообщил сэр Рональд. — Из этих данных следует, что большая часть поступлений — пожертвования. Очернив слухами объекты благотворительности, на которые опирается Мориарти, мы отсечём случайные вложения. Останутся только те, кто в курсе, куда на самом деле идут средства.

— А с некоторыми прямыми инвесторами придётся работать иными способами, — я нахмурилась. — Нужно найти способы лишить их заработка или перенаправить денежные потоки. Это будет всё равно, что рулить драконом.

— Ну уж вам-то не привыкать, — усмехнулся граф.

— Хорошо, вторым драконом, — усмехнулась я. — Но вы правы, я в самом деле хотела заняться именно этой стороной вопроса. Думаю, самым заметным ударом будет дело в Девоншире. Судя по отчёту, это будет где-то в конце февраля, так что надо нужно успеть до этого времени хорошо раскинуть сеть. Когда настолько важный и большой проект сорвётся, профессор Мориарти может выйти из себя и объявить охоту. Не думаю, что у нас будет лучший шанс поймать его, чем в тот момент.

— А из Девоншира вы, похоже, поедете прямо в Париж, чтобы разрешить ситуацию с Лувром, — нахмурился сэр Рональд.

— Вполне вероятно, — я кивнула. — Это может стать проблемой?

— Может, — он вздохнул. — Всё же я официально буду вашим женихом в это время. А обстоятельства вряд ли позволят мне покинуть Лондон. Это будет выглядеть не очень хорошо.

— А вас не смущает, что в январе по приказу её величества в моём доме должен остановиться князь Кедровский с женой и детьми? — скептически поинтересовалась я, склонив голову набок.

— Если он будет с семьёй, почему это должно меня смущать? — не понял сэр Рональд.

— Потому что его второму сыну, который тоже приедет, девятнадцать лет, — кисло отозвалась я.

— Похоже, её величество озабочена вашим браком в не меньшей степени, чем её высочество, — усмехнулся сэр Винсент.

— Похоже, что все озабочены моим замужеством в большей степени, чем я, — я поморщилась. — Однако, сэр Рональд, этот мой вояж потом можно будет присовокупить к причинам расторжения помолвки. Так что я не вижу причин для беспокойства. Тем более, что, согласно слухам, Уильям — соглядатай от вашего имени в моём окружении. А он будет со мной.

— Как вы ловко укладываете события в план, — усмехнулся сэр Рональд.

— Кстати говоря, — вмешался маркиз. — Я тут обратил внимание, что, оказывается, уже начал действовать против планов этого профессора. Это довольно закрытая информация, но в армии началась чистка офицерских рядов. С этим мне будет проще разобраться со всеми, кто так или иначе причастен к его организации.

— Я скажу странную вещь, но… — я нахмурилась, пытаясь подобрать правильные слова. — Видите ли, сэр Алексис, усиление армии как бы входит в сферу интересов профессора. Конечно, плохо, если офицеры сменили верность, но я почти уверена, что они больше ориентированы не на личное обогащение, а на построение более сильной армии. Поэтому, как я полагаю, будет лучше вернуть их преданность короне, чем избавиться от них.

— Почему вы так думаете? — сощурился он.

— Потому что этот же источник не указал самого глобального и страшного плана профессора, — я вздохнула и покачала головой. — Он хочет спровоцировать самую масштабную войну в истории и закончить её тем, чтобы встать во главе всего мира. А для этого необходима армия. Частное лицо не способно собрать её, а потому он, скорее всего, рассчитывает перехватить контроль над войсками её величества. Что естественным образом приводит нас к выводу, что развал армии никак не входит в сферу его интересов. Чего не скажешь о внутренних силовых структурах, разумеется. Возможно, стоит воспользоваться этим его стремлением в отношении армии, а не сопротивляться ему.

— Мне нужно будет ещё раз проверить деятельность упомянутых здесь офицеров, — кивнул маркиз. — Если вы окажетесь правы, я подумаю, как мне это использовать.

— В любом случае вы всегда можете вернуться к первоначальному плану, — улыбнулась я.

— Тоже верно, — кивнул сэр Алексис. — Однако всё это, — он приподнял документы, — говорит о весьма изощрённом уме. Как бы осторожно и тайно мы ни действовали, скорее всего, он заметит наши движения раньше, чем нас бы это устроило. И тогда мы все окажемся в серьёзной опасности. И в первую очередь это касается вас, сэр Винсент.

— Я позабочусь о себе, — легкомысленно отозвался он.

— Я бы на вашем месте была немного посерьёзнее, — я мрачно посмотрела на него. — Если с вами что-то случится, ваша работа достанется вашему сыну. А Сиэль и Ноэль ещё совсем маленькие. Им не под силу будет заниматься этим. Даже вдвоём.

— Давайте не будем говорить о том, чего ещё не произошло, — примирительно произнёс сэр Алексис. — Сейчас нам стоит обратить больше внимания на то, что конкретно мы будем делать прямо сейчас.

И вот это уже оказалось сложно — нужно было действовать аккуратно и бессистемно, а любой план изначально предполагал какой-то порядок. И мы углубились в эти задачи, стараясь раскидать даты и время действий так, чтобы никто не догадался. Да уж, эти тайные игрища были в чем-то сложнее, чем просто «в грудь ему воткнуть и там три раза провернуть своё оружье». Но выбора не было.

Мы просидели за обсуждениями почти два часа, и, хотя до конца ещё не согласовали план, пора было расходиться. Потому что гости просто не могли оставаться дольше с учётом того, что дяди не было дома. Как не вовремя заявился граф Розвелл со своими проблемами… Не иначе примчался, как только узнал, что дядя Фрэнк вернулся с континента.

Что ж, работы предстояло много, и мне нужно было включиться в процесс сразу. И моё включение вполне могло потребовать некоторых вложений. Я решила начать с приюта, находившегося под патронатом барона Кельвина. Собственно, приюта там никакого не было уже год как, а вот средства на него продолжали собираться и поступать. В том числе потому, что барон позиционировал его как истинно благодетельный — как будто он принимал даже детей с увечиями. Ну, когда приют ещё работал, так оно и было, но вот куда делись дети оттуда, было неизвестно. И чтобы выяснить это, нужно было или организовать пристальную слежку, или отрядить кого-то, кто был способен выяснить всё более простым способом. Катастрофически не хватало людей…

Воскресенье началось с целого вороха новостей. Ранним утром пришла телеграмма из Гримпена, в которой сообщалось, что один дом за городом, Меррипит-хаус, сняли некие брат и сестра, Степлтоны. Мистер Степлтон казался человеком образованным и обходительным, а потому почти с приезда стал вхож в дом сэра Чарльза Баскервиля, который вообще был радушным хозяином. Расположил он к себе и местного врача, и даже одного склочного старика, судившегося со всем и всеми и по любому поводу. А кроме того, этот человек как будто проявлял особенное внимание к местной даме, оказавшейся в довольно затруднительном положении. Но пока не было похоже, что намечалось что-то дурное. Однако и затягивать с этим делом тоже не стоило. Я помнила, что Бальтазар как будто заикался про какую-то демоническую тему относительно рода Баскервиль, так что надо было уточнить у него, сколько у нас было времени. Может быть, год, а может, надо было мчаться туда прямо вот сию секунду вопреки отчёту Артура.

Впрочем, поговорить с Бальтазаром я смогла сразу после завтрака, когда он принёс записку от мисс Бутчер. От неё давно не было вестей, и я сама хотела попросить связаться с ней. Я решила сначала прочитать записку, но дворецкого не отпустила, чтобы задать ему свои вопросы. Записка была короткой, но крайне содержательной. В ней говорилось о том, что мистер Милвертон исправно собирал и продавал компромат, что источниками его сведений по большей части являлись обиженные или жадные слуги, и что Бетти теперь знала, где он хранил ключ от бюро, в котором прятал свои «сокровища». А в конце другими чернилами было дописано ещё кое-что: мистер Милвертон задался целью найти компромат на меня. И вот это уже было интересно. Нет, понятно, что у меня были внушительные средства, и я вполне могла позволить себе выкупить любой компромат, а близость помолвки, о которой, хоть заметки в «Таймс» ещё не было, в свете весьма активно говорили, выглядела хорошей причиной это сделать. И это событие давало некоторый простор для маневра. Ведь если у девушки есть что скрывать от жениха, она ограничена в сроках, когда могла выкупить этот самый компромат. Мне стоило подумать об этом.

— Ты читал? — спросила я, махнув запиской.

— Ни в коем случае, — мотнул головой Бальтазар.

— А, точно, — я кивнула. — Ты же образцовый дворецкий, который ни под каким предлогом не вскроет хозяйскую почту. Так вот, мисс Бутчер пишет, что Милвертон намерен найти на меня компромат. Надо подумать, что и как ему скормить.

— Вы уверены, что стоит это делать? — он нахмурился.

— Тогда он сам ко мне придёт, — я пожала плечами. — И гоняться за ним не придётся. А это одна из жил Мориарти. Так что надо подумать об этом. Однако я сказала тебе задержаться по другой причине. Помнишь ли ты о деле в Девоншире?

— Да, миледи, — он кивнул.

— Ты сказал, что мне туда ехать будет не опасно, — я сощурилась. — Правильно ли я помню, что там есть некоторое демоническое присутствие?

— Именно так, — Бальтазар снова кивнул.

— Ага, — я склонила голову набок. — А скажи мне, это присутствие там постоянное или в большей мере проявляется в определённые периоды?

— Как и всякое присутствие подобного рода, оно проявляется в зримой форме с определённой периодичностью, — слабо улыбнулся демон. — Если говорить конкретно об этом, то демоническая собака может обретать физическую форму только раз в четыре года. Это произойдёт на Остару в следующем году.

— Это когда? — нахмурилась я.

— Двадцатого марта, миледи, — он склонил голову.

— Значит, время есть, — я выдохнула. — Однако, думаю, нам стоит отправиться в Гримпен недели за три, чтобы самим понять, как и что. Или чуть раньше. Хотя я предполагаю, что без некоторого твоего вмешательства в момент появления собаки, как ты сказал, дело может принять не тот оборот, который нам будет нужен.

— Весьма вероятно, — согласился Бальтазар.

— Хорошо, это надо просто запланировать, — я кивнула. — А сейчас… Собери-ка всю прислугу и, наверное, секретарей в гостиной после обеда. Надо придумать что-то насчёт компромата.

— Да, миледи, — поклонился он.

До обеда я снова прошлась по напечатанному Артуром талмуду. Да уж, у профессора Мориарти явно хватало свободного времени, чтобы выдумывать все эти планы, а к ним ещё и находить людей, способных их осуществить. Меня заинтересовал в числе прочего план с картинами. Теперь он окончательно прояснился: графиня Кэдвик держала небольшой пансионат в приличном, но тихом районе Лондона. А вот там сейчас держали троих молодых художников, приехавших в Англию на этюды. Их никто не искал, потому что они были иностранцами и знакомых здесь у них особо не было. А даже если и были, они вполне могли принять версию, что у творческой натуры изменились планы. К счастью, этот план не предусматривал того, чтобы художников потом убить — им планировалось даже заплатить за молчание и отправить на родину. Но для меня примечательно было то, что в списке тех, кого планировалось похитить и запереть, был Джиакомо Мираколо. Тот самый молодой флорентийский художник, который творил сейчас в поместье. Но не срослось.

Разумеется, можно было вызволить художников силой. Натравить полицию или мистера Шерлока Холмса, и тогда в лучшем случае всех бы освободили, а виновников наказали. В худшем — всех бы убили. Вот только это вряд ли заставило бы Мориарти отказаться от столь привлекательного плана: копии картины, выставляющейся в музее, стоили гроши, но если с оригиналом что-то случалось, их цена взлетала многократно. Настолько, что на один потраченный пенни можно было заработать десять фунтов. Так что, даже если бы этих художников освободили, он наверняка нашёл бы других. Только спрятал бы понадёжнее и точно убил бы, чтобы потом не проболтались. И я думала, что безопаснее будет просто подождать. Тем более что кражу оригинала он планировал на апрель-май.

Перед обедом пришла ещё одна короткая записка. Она была от графа Фантомхайва и содержала короткое послание о том, что вопрос с шпионом в секретариате решён. Однако в газетах не было ни слова о каких-либо происшествиях, хотя журналисты строчили практически про всё, что происходило в Лондоне. Даже иногда про то, как кто-то чихнул или пукнул. Ох уж эта пресса…

А после обеда в гостиной, как было велено, собралась вся прислуга. Даже мистер Грум пришёл. Я вошла в комнату последней, и все они стояли, отводя глаза. Только Бальтазар был спокоен как удав, как всегда. Надо думать, он не потрудился объяснить, зачем мне понадобилось всех собирать, а потому они нервничали, не зная, чего ждать. Я уселась в кресло и глубоко вздохнула.

— Я собрала вас по сразу нескольким поводам. Прежде всего, я хочу, чтобы вы все приготовились к отъезду в маркизат. Мы уезжаем пятнадцатого числа и вернёмся только в январе. Особняк останется пуст.

— Да, миледи, — на удивление стройно отозвались они.

— Да, обычно я не собирала вас по этому поводу, но раз уж все здесь, я сочла, что лучше сказать сейчас, — я улыбнулась. — У вас нет никакой причины нервничать. Насколько мне известно, никто из вас не совершил ничего, за что следовало бы кого-то отчитать, тем более при всех остальных. Поэтому, пожалуйста, займите стулья, чтобы говорить было удобнее.

Они просветлели лицами и быстро расселись. Безо всякой суеты, как будто я такие собрания устраивала ежедневно. А нет — оно у нас вообще впервые происходило.

— Что ж, — я глубоко вздохнула. — Все вы знаете о том, что произошло в поместье два года назад, пусть и без деталей. Мне наконец удалось выяснить, кто за этим стоял. Чтобы противостоять этому человеку, мне придётся изворачиваться и хитрить. И кто-то из вас может получать от меня странные поручения время от времени. Однако что бы ни происходило, я хочу, чтобы вы заботились о своей безопасности. Думаю, мне не нужно объяснять, что это значит — у каждого из вас достаточный опыт за спиной.

— В первую очередь мы будем заботиться о вашей безопасности, миледи, — улыбнулся Бальтазар.

— Ты понял, что я имела в виду, — недовольно фыркнула я. — Однако я надеюсь, больше к этому мы возвращаться не будем. Это приказ — заботиться о своей жизни и безопасности.

— Да, миледи, — и снова удивительное единство.

— А теперь к теме странных поручений, — я откинулась на спинку кресла, поставила локти на подлокотники и соединила пальцы. — Некоторые из вас, вероятно, слышали об этом человеке, а для кого-то это имя сейчас прозвучит впервые. Чарльз Огастес Милвертон. Этот человек «зарабатывает», если так можно выразиться, шантажом. Он находит компрометирующие сведения о людях и продаёт их им под угрозой отправить некоему лицу, от которого может зависеть будущее его жертвы. Он либо получает деньги, либо разваливает семьи. И теперь, когда о моей помолвке заговорили уже с упоминанием даты, этот человек нацелился на меня.

— Кому вы хотите поручить избавиться от него? — подала голос Сара. Она опустила подбородок и говорила ниже, чем обычно. Пугающе.

— Собственно, никому, — я улыбнулась и склонила голову набок. — Напротив, я хочу дать ему то, что он хочет. В смысле, компромат. Потому что я хочу познакомиться с этим человеком лично. И поэтому мне нужно, чтобы вы помогли придумать, что за враньё ему подсунуть и кто будет тем, на кого окажется возложена неприятная обязанность эти сведения продать.

— Миледи, — снова заговорила Сара. — Никто в особняке ни за что не продал бы никому никаких сведений о вас.

— Мне это известно, — кивнула я. — Мы поэтому здесь и собрались. Если бы я допускала, что кто-то мог бы это сделать по собственному умыслу, я бы просто разбросала побольше компромата по дому и подождала. Или и вовсе уволила неблагонадёжных — к чему мне платить тем, кто может меня продать? Но раз у нас таких нет, а враньё продать Милвертону нужно, мне придётся что-то придумать.

— Владеет ли этот человек языками? — задумчиво протянул Лоренцо.

Я нахмурилась, а потом вопросительно посмотрела на Бальтазара.

— Он неплохо читает на французском и немецком, — с готовностью ответил дворецкий. — Других языков он не знает.

— Тогда вы можете написать несколько писем на итальянском, — плавно изрёк Лоренцо. — Я могу помочь вам составить их так, чтобы это было похоже на любовные послания.

— Если использовать отпечатанную бумагу с капелькой духов, будет очень похоже, — добавил Уильям.

— А адресовать их можно синьору Мираколо, — подытожила я. — Кажется, я писала ему пару писем относительно своих пожеланий о картинах, так что и отправления, если он сможет проверить, будут. Потому что было бы странно писать тебе, Лоренцо.

— Вы правы, — улыбнулся он.

— Осталось определить, кто сыграет роль обиженного слуги, — улыбнулась я.

А желающих не было. После моих слов все как-то синхронно отвели глаза, словно бы сама мысль продать что-то моё, пусть даже и по моей же просьбе, претила им. Я переводила взгляд с одного на другого, раздумывая, кто мог бы справиться с этим. Мне и самой не сильно нравилась мысль выставлять кого-то из них не в лучшем свете, но дело надо было сделать. И тут мой взгляд остановился на Велеско. Он, конечно, был чрезвычайно полезен, однако я рассчитывала после Нового года оставить его на время в поместье. Следом меня посетила ещё более интересная мысль — он вполне мог поехать на континент руководить стройкой.

— Уилл, я думаю, лучше всего будет, если это сделаешь ты, — наконец выдала я.

— Почему? — страдальчески спросил он.

— Потому что ты и так обычно работаешь в поместье, — я улыбнулась ему. — Ты хорошо справляешься и здесь, но и там нужны люди. И потом, я сейчас подумала, что, раз уж тебе хорошо даются языки, я могла отправить тебя на континент, чтобы стройка там началась побыстрее. Это не потому, что я хочу от тебя избавиться, а потому, что я тебе доверяю в достаточной мере.

— Я понял, миледи, — лакей тяжело вздохнул и опустил голову. — Что мне делать с деньгами, которые заплатит этот человек?

— В смысле? — не поняла я. — А что делают с деньгами? Потратить.

— У меня нет таких трат, на которые не хватало бы моего жалования, — тихо произнёс он.

— Можете разделить их на всех, — я пожала плечами. — Полагаю, мистер Милвертон будет ожидать от меня большой выплаты, ведь средства у меня есть. Так что и письма выкупит по хорошей цене. Поступай с ними на своё усмотрение. Хоть нищим раздай.

— Да, миледи, — тихо отозвался Уилл.

— Так, на сегодня пока что всё, — я поднялась. — Надеюсь, нам не придётся больше собираться в связи с подобными поводами. Лоренцо, идём письма сочинять.

Все разошлись по своим делам, тем более что их прибавилось в связи со скорым отъездом. А мы с Лоренцо направились в мой кабинет писать отборную ересь. Не то чтобы я не могла сама написать любовное письмо любой степени красочности, однако мне нужно было написать деловые письма, которые выглядели бы как любовные. То есть использовать определённую узнаваемую лексику, но в правильном контексте. А для решения такой задачи действительно нужна была помощь носителя языка.