Багровый барсук (джен)

В ходе своего стремительного натиска Длинный Патруль нанес армии Уртблада на удивление малые потери.

Единственной целью зайцев было прорваться к окруженному Уртфисту, а значит, они стремились как можно быстрее прорубить себе путь сквозь ряды врага. Так что, хотя они определенно убили на своем пути нескольких зверей, куда больше было лишь ранено или попросту сбито с ног ударами лап. Полноценное сражение дало бы им возможность уничтожить куда больше противников, но также замедлило бы их и оставило Уртфиста утопать в гуще вражеского войска.

Теперь оба фланга — со стороны моря и со стороны суши — поравнялись с бурлящей смертельной схваткой, в которой бездумно крушил своих врагов обезумевший барсук. Крысы, хорьки и ласки, повернувшиеся лицом к Уртфисту, теперь были вынуждены развернуться спиной к его клинку, чтобы встретить зайцев, подступивших к ним сбоку. Тактика майора Сэффорда сработала безупречно: значительная часть врагов, которая в противном случае могла бы полностью сосредоточиться на Уртфисте, теперь оказалась втянута в схватку с двумя флангами Длинного Патруля.

Однако и зайцам пришлось несладко. Они врезались в самую гущу вражеского войска, что означало, что их зажимали с двух сторон — с одной их атаковали отряды, которых они отвлекли от Уртфиста, а с другой замыкались внешние ряды огромного клина, тоже вступившего в бой. Среди них были не только остатки передовой, сквозь которую пробились зайцы, но и грозный батальон ласок Маттуна, а также второй эшелон крыс под командованием Чермака. Войска Маттуна и Чермака выстроились не сплошной линией, а разбились на быстрые отряды, что сделало их менее уязвимыми. Когда Длинный Патруль сомкнулся вокруг Уртфиста, крысы и ласки уже окружали их снаружи, а еще несколько отрядов заняли позиции прямо у них на пути, обещая превратить любое дальнейшее продвижение вверх в кровавую бойню.

Проще говоря, зайцы загнали себя в положение, из которого могли выбраться только с боем.

Это было бы страшно даже при лучших обстоятельствах. Но уставшие после изнурительного перехода из Рэдволла зайцы уже потратили немало сил. Даже при их мастерстве, отточенном многими сезонами тренировок, даже с боевой яростью, текущей по их жилам, им пришлось бы туго в затяжном сражении.

Во главе фланга на стороне моря, где Длинный Патруль пробился слева от Уртфиста, майор Саффорд пронзил крысу дротиком прямо в глаз, затем отступил, получив мгновенную передышку. Трэвеллер стоял у него за спиной, держа оборону. Майор быстро окинул взглядом строй зайцев — на первый взгляд, фланг оставался почти полным.

— Потери есть? — крикнул он.

— Стренджер пал, когда мы прорывали передовую, — отозвался Трэвеллер, отбиваясь от двух хорьков.

— Беридон тоже не выбралась, — добавил кто-то из середины фланга. — Кажется, пока это всё, сэр!

Саффорд кивнул сам себе. Двое погибших из сорока одного. Лучше, чем можно было ожидать при таких раскладах. Он будет скорбеть о погибших товарищах позже, если выживет. Пока же он должен сделать все возможное, чтобы к уже убитым зайцам не присоединились другие. Он надеялся, что взводы Полифлая и Тейвуда на внутренней стороне склона несут столь же малые потери. Против этой орды им понадобится каждый заяц.

C cередины фланга донесся крик капитана Лонгмидоу:

— Они смыкают ряды позади нас!

Трэвеллер подпрыгнул и врезал одному из напавших на него хорьков обеими лапами в морду, отправив его кувырком назад. В том же движении он всадил наконечник копья в горло второму. Пока тот упал на землю, Трэвеллер приземлился на лапы, сразу обращая взгляд назад, туда, откуда они пришли. Разбитый передний рубеж врагов восстановился и теперь устремил оружие на зайцев, отрезая им лучший путь к отступлению. Теперь их окружали со всех сторон.

— Мех побери, — простонал Трэвеллер. — Я уж думал, что мы с лордом Уртфистом перемололи всю эту мразь в труху. Не ожидал, что они вообще смогут перегруппироваться. Надо было больше убить!

— Я и не собирался возвращаться, — отозвался Саффорд. — Нам нужно было добраться до лорда Уртфиста. Мы всё сделали правильно… а теперь держим позицию!

Трэвеллер отразил выпад крыса, затем всадил ему копье в бок; тот с воплем повалился, хватаясь за кровавую рану.

— То есть мы даже не попробуем прорваться в гору?

— Нет. Мы должны удерживать позицию, пока лорд Уртфист в бою. И, если ты не заметил, дружище, проход впереди наглухо заблокирован. Пусть лучше они спускаются, если им так уж хочется получить взбучку! — Саффорд сцепился с крысой и, изловчившись, отправил ее в нокаут, ударив железным древком копья. — А когда его светлость будет вне опасности, решим, куда двигаться дальше.

— Хватит болтовни, майор, — Тревеллер развернулся, поднимая копье. — Лорд Уртфист посылает нам очередную дозу врагов!

— Все на стороне моря! Покажем этим негодяям, с кем они связались! — крикнул Саффорд.

На этот раз удар наносили в основном хорьки Маттуна и крысы Чермака, но среди них затесались и выжившие крысы Лорша с хорьками Порька, всё ещё размахивавшие великолепным оружием работы барсуков. Они бросились на зайцев широкой стеной, и линии противников сошлись в жестоком столкновении. Силы Уртблада превосходили в числе, но Долгий Патруль достойно встретил их натиск — ведь они сражались за своего лорда, за свой дом и за свои жизни.

Схватка была яростной. Линия зайцев отступила на шаг, чтобы поглотить удар, но устояла и вскоре с ответной яростью стала теснить врага обратно к краю битвы.

Посреди фланга здоровенный заяц из отряда Лонгмидоу закричал, когда крысиный клинок пронзил его насквозь. В ярости капитан зайцев бросился вперед, безжалостно пронзив обидчика рапирой, а затем, за компанию, отправил к праотцам ещё и хорька, стоявшего рядом.

Саффорд был слишком занят, чтобы обращать на это внимание дольше, чем на мгновение. «Трое мертвых», — мелькнуло у него в голове. А ведь всё только начиналось. Он крикнул через плечо:

— Эй, со стороны суши! Лишняя лапа тут не помешает, если есть время!

* * *

Капитан Порёк оказался зажат между Уртфистом с одной стороны и шеренгой майора Саффорда с другой. Его отряд понес ужасающие потери в первые же минуты битвы — половина всех хорьков в армии Уртблада уже лежала мертвой и изувеченной на нижних склонах.

По крайней мере, он был еще жив, чего нельзя было сказать о капитане крыс из передовой линии. Порёк видел, как Лорш пал под беспощадным клинком Уртфиста в первые же мгновения этого кошмара. Редко когда капитан Уртблада погибал в бою… но эта битва уже ничем не напоминала привычные сражения в Северных землях.

Безумный барсук тем временем сместился в сторону отряда Бандона и проливал кровь там. Порёк знал, что сражаться с Уртфистом бессмысленно — этот безумец убивал любого, кто оказывался рядом. Остановить его мог только Уртблад, если когда-либо решит спуститься и бросить вызов своему брату.

Большинство уцелевших хорьков Порёка уже примкнули к перестроенной линии, которая теперь отрезала морской фланг зайцев от пути к отступлению. Там было его место. Он не мог ничего противопоставить Уртфисту, но с зайцами мог сражаться. А теперь, когда Лорш погиб, командование оставшимися крысами переходило к нему.

Оценив положение дел в одно мгновение, Порёк понял, что должен вывести крыс и хорьков изнутри фланга Долгого Патруля, где они оказались зажаты между Уртфистом и зайцами, и перебросить их на внешний фланг. Пусть безумный барсук и его зайцы займут центр склона — войска Уртблада обрушатся на них с двух сторон и сомкнут их в капкане, либо заставят отступить. Оба исхода вполне устраивали Порёка, охваченного боевым азартом.

Капитан хорьков бросился вверх по склону вдоль узкого коридора между охваченным боем флангом зайцев и той частью склона, где свирепствовал Уртфист. Бегом передвигаясь вдоль линии своих бойцов, он похлопывал их по плечу, отдавая приказы отступить с этого участка фланга Долгого Патруля и следовать за ним к внешнему краю, чтобы поддержать отряды Маттуна и Чермака.

Он не услышал свою надвигающуюся гибель, пока не стало слишком поздно. Порёк был так увлечён тем, чтобы вывести своих бойцов из-под удара, что не заметил, как Уртфист, кружа и вращаясь, пересек склон и оказался совсем рядом. Порёк и крысы с хорьками вокруг него вскинули свое роскошное оружие и бросились врассыпную, но всё было напрасно.

Широкий взмах палаша Уртфиста отсек правую ногу Порёка чуть выше колена. Обратный замах барсука был направлен прямо в шею капитана хорьков, но к тому моменту Порёк уже кувырком покатился вниз по каменистому склону, и клинок Уртфиста вместо него рассек шею крысы.

Остановившись, Порёк приподнялся, ошеломленный. Он упёрся спиной в безголовый труп одной из ранних жертв Уртфиста. Рядом лежало несколько других павших. Порёк поднял взгляд: безумный барсук уже был на безопасном расстоянии, занятый другими целями. Затем хорёк посмотрел на обрубок, где ещё недавно была его нога, и у него пересохло в горле, а в груди словно сжалась ледяная когтистая лапа. Он понял, что смотрит в лицо собственной смерти. В обычных условиях Махус или Уртблад могли бы спасти зверя с таким ранением, но посреди этой битвы не было надежды даже для капитана. Он истечёт кровью задолго до того, как к нему смогут добраться.

Но страх быстро сменился яростью, когда Порёк посмотрел на убитых вокруг. Это были его бойцы, его товарищи по оружию, и их уничтожали с ужасающей скоростью. Эта мысль вызвала в нём дрожь — дрожь от нестерпимого желания нанести ответный удар.

Нижний конец фланга зайцев находился всего в нескольких шагах от него. Все хорьки и крысы на этой стороне были мертвы. Теперь каждый заяц был обращен лицом к внешним линиям крыс и ласок. Ни один из них не обращал внимания на изувеченного хорька, беспомощно лежавшего позади. Уртфист же, поняв, что рядом больше нет целей, кинулся обратно к отряду горностаев Бандона и остаткам изрубленного взвода Лорша.

Порёк уже был мертвецом — даже враги считали его таковым. Он схватил в обе лапы два меча, подобранных у павших крыс, и пополз по телам убитых в сторону линии зайцев, чьи спины теперь были повернуты к нему.

* * *

— Во, это хорошо! — воскликнул Тревеллер, видя, что перед ним больше нет врагов. Развернувшись и встав рядом с майором Саффордом, он скрестил копье с лаской, которая досаждала его другу. — Теперь мы полностью в твоём распоряжении, Сафф, старина. Лорд Уртфист разобрался со всей этой гнилой шайкой сзади!

Работая сообща, они быстро прикончили ласку. На ее место тут же шагнули двое других. Зайцы перебили так много крыс, ласок и хорьков на внешней стороне фланга, что их тела образовали длинный вал вдоль линии сражения, и многим оставшимся северянам приходилось стоять на трупах, чтобы продолжать бой. Теперь, когда все зайцы повернулись в одну сторону, северяне начали колебаться и отступать. На этом фланге за всю битву погиб только ещё один заяц, доведя общее число павших до четырех, что оставляло в строю тридцать семь бойцов, сражавшихся с внешними шеренгами Уртблада. Этого было более чем достаточно, чтобы удерживать напор вражеских отрядов.

— Рад тебя видеть, Тревеллер, — произнес Саффорд, с трудом переводя дух. — Мы бы, конечно, и сами справились, но решили оставить тебе немного на закуску. Хорошо, что его светлость не начал кромсать нас после того, как закончил с той сворой за нами. Когда барсук во власти Гнева, никогда нельзя быть уверенным, что он отличит друга от врага, так ведь?

— Всё дело в оружии, — ответил Тревеллер между ударами копья.

— А? Что ты имеешь в виду?

— У некоторых из этих мерзавцев оружие, похожее на барсучье, — объяснил Тревеллер. — Именно на таких он и идет!

Майор ухмыльнулся:

— Вот это я понимаю, поэтическая справедливость! Хорошо, что у нас нет всей этой вычурной дребедени!

Он обменялся несколькими ударами с крысом, его стальной дротик со звоном сталкивался с его мечом, пока Саффорд не нашел брешь в защите и не всадил наконечник в ногу противника. Крыс рухнул на одно колено, стиснув зубы от боли, но продолжил сражаться, пока Саффорд не нанес ему сокрушительный удар в плечо. Крыс выронила меч и повалился назад, прижимая лапу к ране. Он откатился за пределы досягаемости, прежде чем Саффорд успел добить его как следует.

— Засчитаем за пол-очка, — пробормотал он.

— Четверть очка, если этот прохвост еще вернется в бой, — поправил его Тревеллер. — Интересно, наши друзья с правого фланга ведут счет так же высоко, как и мы?

На противоположном конце линии схватки зайцы были совершенно не в курсе того, что к ним сзади подползает Порёк. Умирающий капитан хорьков приподнялся, балансируя на своей единственной ноге. Шум битвы заглушил его движения. Подняв оба меча, он всадил их в спины двух зайцев перед собой.

Прошла секунда, прежде чем они осознали, что произошло. Хорёк выдернул оружие из тел, когда те осели вперед. Порёк жаждал ударить еще, пустить в расход больше этих слуг безумца, который лишил его всего. Он нанес еще один удар, но, стоя на одной ноге, не мог двинуться с места. Всё, чего он добился, — это полоснул третьего зайца по плечу, прежде чем на него набросились несколько бойцов Патруля и пронзили его копьями.

Но урон был нанесен. Порёк не только убил двух зайцев и ранил третьего, но и отвлёк их ряды ровно настолько, чтобы дать шанс северянам воспользоваться этим замешательством. В следующее мгновение еще один заяц рухнул на землю с копьем, пробившим его живот. Лишь тогда Долгий Патруль сумел сомкнуть ряды и вновь отразить натиск войск Уртблада, закрыв брешь. Так завершилась история капитана Порёка, записанная кровью трех павших зайцев — а также его собственной.

Саффорд взглянул вниз по линии фронта; он мог видеть последствия произошедшего, даже если не знал всех деталей.

— Честно говоря, Тревеллер, дружище, надеюсь, что фланг Тейвуда набирает в разы больше очков, чем мы!

* * *

В действительности фланг, обращtнный к суше, одновременно и преуспевал больше, и терпел больше неудач, чем морской фланг Саффорда.

Преуспевал — потому что, каким-то чудом, сумел прорваться сквозь передовые линии Уртблада и занять фланговую позицию, не потеряв ни одного зайца.

Терпел неудачи — потому что их строй вскоре был прорван двойным натиском врага. На юго-восточных склонах земля была более неровной, чем на юго-западных склонах, и линия зайцев оказалась вытянутой вдоль ложбин и гребней, что практически исключало возможность сохранить единый строй. И так случилось, что вскоре после достижения своей цели натиск вражеских войск разметал фланг Длинного Патруля на отряды от трех до семи бойцов.

Однако для зайцев в этом было и нечто хорошее. Они были гораздо лучше приспособлены к бою небольшими отрядами, чем к сражению в вытянутых рядах и линиях, и эти разрозненные части разбитого фланга теперь дрались с такой яростью, что застали врасплох северян Уртблада. Если те надеялись, что разделенные противники быстро падут их натиском, то их ждало весьма неприятное пробуждение. То, что зайцы потеряли в единстве, они с лихвой компенсировали маневренностью — а ни один зверь на земле не могло двигаться быстрее зайца. В любом случае они отвлекали на себя крыс и горностаев, которые иначе могли бы свободно атаковать лорда Уртфиста.

После разрыва строя из их числа был потерян всего один заяц. Несколько зайцев зашли в обход клина ласок капитана Маттуна, вынудив его бойцов нарушить строй. Еще шесть бойцов прорвались сквозь линию крыс и горностаев, пытавшуюся сомкнуться за их спинами; освободившись от гущи боя, они тут же развернулись и ударили по противнику с тыла, в то время как другие отряды Длинного Патруля спускались на них сверху. Раздавленный ударами сверху и снизу, остатки горностаев Бандона и крыс Лорша были быстро разгромлены. Попытка отрезать путь к отступлению зайцам потерпела полное поражение.

Но отступление было последним, о чем думали зайцы. Они продолжили подъем, чтобы прийти на помощь своим товарищам и своему владыке.

Однако оказалось, что это Уртфист оказал им большую услугу, а не наоборот. Разъяренный Лорд Барсук изливал свой гнев с особой жестокостью именно на этой стороне южного склона. Вскоре радом не осталось в живых ни одного северянина, и в самом центре армии Уртблада образовалась зияющая брешь. У зайцев осталось достаточно пространства для маневра и отвлечения врага.

А заяц Длинного Патруля, получивший свободу маневра, был поистине смертельным противником.

В этот момент на сторону зайцев встал даже сам рельеф местности. Они отлично знали эту гору, куда лучше, чем воины Уртблада, и использовали это знание себе на благо. Те самые гребни, выступы и овраги, которые изначально разрушили их строй, теперь стали их стратегическим преимуществом. Разрозненные группы Длинного Патруля бросались вверх и вниз по склону, налетали, уходили и вновь возвращались, заманивая противника в клубки отдельных схваток и затем нанося удары в самые уязвимые места. Этот беспорядочный бой разнес оборону Уртблада в клочья.

Хотя зайцы с этой стороны не убили столько врагов, сколько сохранявший строй морской фланг Саффорда, они успешно свели собственные потери к минимуму. Всего один погибший заяц из двух взводов, в боях, унесших жизни десятков северян — и это еще не считая тех, кого лично разрывал Уртфист.

Но положение дел вот-вот должно было измениться — и измениться самым значительным образом.

* * *

— Капитан Порёк только что пал, — с нарастающим раздражением заметил Махус.

Он и Уртблад внимательно следили за ходом битвы. С высоты поле боя раскинулось перед ними, словно некая странная картина в движении. На обращенной к морю стороне южного склона измотанный фланг майора Саффорда удерживал свои позиции, несмотря на потери, нанося серьезный урон северянам, стремившимся его сокрушить, и не давая этой части армии Уртблада приблизиться к Урфтфисту. Со стороны суши, где фланг Длинного Патруля был прорван, царил хаос: разрозненные группы зайцев яростно атаковали в разных направлениях, приспосабливая свою тактику к каждой новой секунде сражения и разрушая любые попытки их сдержать.

А в самом центре этой бойни бушевал Уртфист, не замечая ни мелких ран, ни чего-либо еще, кроме одной-единственной цели: уничтожить каждого крыса, горностая или хорька, осмелившегося носить заветное барсучье оружие. Центральный склон стал безжизненной пустошью, усеянной изуродованными трупами, отрубленными конечностями и головами. Единственное, что двигалось среди этой бойни, — это сам безумный воин-барсук, мечущийся туда-сюда в поисках новых жертв, спотыкаясь о тела и скользя по залитым кровью камням. Наконец, он заметил несколько крыс и хорьков, закрепившихся у нижнего конца фланга Саффорда. Завыв, словно баньши, Урфтфист рванулся вниз по склону, чтобы расправиться с ними.

— Эулалии-и-и-и-и-а!

Махус повернулся к Уртбладу.

— Нас просто истребляют, милорд!

— Боюсь, что так, Махус. Я надеялся, что они устанут настолько, что удастся сделать передышку, которая, в свою очередь, могла бы привести к временному перемирию. Но мой брат утратил всякий разум. Видишь? Он даже не пытается воспользоваться прорывом, который сам же и создал. Сейчас он мог бы уже прорваться в ряды Абеллона и Тилламука, но вместо этого продолжает свою резню в нижних рядах. Он одержим желанием перебить всех моих так называемых «хищников». Его ненависть к этим видам окончательно довела его до грани безумия — как я и предполагал. Я не могу больше медлить. Слишком многие мои воины гибнут.

Винокур, который укрылся в тоннеле, сидел, привалившись спиной к стене и закрыв голову лапами, не в силах больше смотреть на бойню. Услышав слова Уртблада, он сжался еще больше, осознавая, что прежде чем все это закончится, погибнет еще немало зверей.

Махус обдумал слова своего господина.

— Я всё гадал, почему зайцы не пытаются активнее прорваться вверх по склону.

— Они сосредоточены на поддержке моего брата, — ответил Уртблад. — Пока он дерется на нижних склонах, они будут оставаться там.

Глухой скрежет его меча, извлекаемого из ножен, отозвался целым хором звона, когда Махус и его бригада также обнажили своё оружие.

— Раздели своих лисов, — приказал Уртблад. — Отправь десяток вниз к морскому флангу, чтобы они сразились с зайцами там. Ты и остальные пойдете со мной на сушу. Там мы нужнее.

— С должным уважением, — возразил удивленный Махус, — но разве не стоит сосредоточиться на том, чтобы сокрушить морской фланг?

— Открой глаза, старый друг. Разбитый фланг Длинного Патруля несет меньше потерь. Нам еще повезло, что другая линия не догадалась об этом. Они уже потеряли полдюжины зайцев, пытаясь сохранить свой строй. Нет, мы должны спуститься на сухопутную сторону сражения — именно там мы принесём наибольшую пользу. А теперь отправляйся. Я буду следовать за тобой.

— Есть! — Махус громко отдал приказы. Первые десять лисов выскользнули из тоннеля и направились вниз, минуя кольцо выдр и землероек, охранявших вход. Махус проводил их взглядом, наблюдая, как они устремились к флангу Саффорда, сверкающими на солнце клинками. Затем сам повел остальных девятерых вниз.

Уртблад задержался на мгновение, взглянув на выдру из Рэдволла.

— Винокур.

Тот поднял глаза на Лорда Барсука.

— Если битва обернется не в мою пользу, ты окажешься в большой опасности. В их неистовстве мой брат и его зайцы могут не дать тебе возможности объявить себя рэдволльцем. Если увидишь, что я пал, или поймешь, что этот вход будет прорван, беги вниз, на кухню, и оставайся там с моими кротами. Это твой лучший шанс выжить.

Винокур кивнул.

— А что насчет Александра?

— Если войска моего брата поднимутся на плато в значительном количестве, Александру придется полагаться только на себя. В таком случае я не стал бы ставить на его выживание.

И с этими словами Уртблад исчез, стремительно бросившись вниз по склону следом за Махусом и его лисами.

* * *

Удерживая позиции, ряды мышей и ежей вздохнули с облегчением, когда два отряда лисов пробежали мимо них с обеих сторон, устремляясь в самую гущу битвы, разгоревшейся на средних склонах. Пока что хорьки Маттуна и крысы Чермака держали Длинный Патруль достаточно занятым, чтобы не дать ему прорваться на этот уровень, а Уртфист, обезумев от ярости, не проявлял к ним ни малейшего интереса, сосредоточившись лишь на истреблении хищников. Однако потери среди нижних рядов были ужасающими, и ни одна мышь или еж здесь не ждали с нетерпением того момента, когда сражение наконец докатится до них.

Абеллон расступился, открывая путь морскому отряду лисов, чтобы те могли зайти внутрь и ударить по флангу Саффорда с незащищенной стороны.

— Ну, наконец-то! — крикнул мышиный капитан, когда они промчались мимо. — Вперед, дружище, покажи этим мерзавцам, кто тут хозяин!

На юго-восточных склонах отряд лисов под командованием Махуса встретили столь же радостными возгласами. Ежи приветствовали их, когда они спускались в гущу боя.

— Ура! — капитан Тилламук потряс своей палицей в воздухе. — Похоже, Лорд Уртблад наконец всерьез решил вспороть кому-нибудь шкуру!

Несколькими мгновениями позже сам Уртблад, с мечом наготове, промчался мимо, подобно грому. Мыши и ежи воскликнули его имя в знак поддержки, но не сдвинулись с мест. Лорд-барсук крайне неодобрительно относился к тем, кто покидал строй без приказа.

— Скажу вам, ребята, — прокричал Тилламук своим соратникам по палице, — уж лучше иметь этого барсука перед собой в бою, чем за спиной, и это чистая правда!