Неопалимая Купина (джен)

Гарри совсем не удивился записке от Чарли, в которой тот просил о встрече. Насколько ему было известно, колдомедики взяли с Чарли слово, что он две недели честно посвятит отдыху и восстановлению, и никакой работы. Джинни сказала, что Молли пригрозила Чарли, что если он ослушается, она потребует с него Непреложный Обет. В конце концов, Чарли вынужден был признать, что две недели потерпеть можно.

Его чудесное выздоровление наделало много шума и переполоха. Во-первых, целители были на все сто уверены в своём вердикте о полной потере зрения. Во-вторых, много лет ни Фрэнк, ни Алиса не выказывали хоть какой-то заинтересованности происходящим за рамками их внутреннего мира. Сильное эмоциональное потрясение впервые вывело Алису Лонгботтом из состояния полного безразличия. Но уже спустя несколько минут после произошедшего, когда вызванные целители прибежали в палату, Алиса вновь безучастно смотрела в окно. Целители разводили руками, в сотый раз заглядывали Чарли в глаза, печально вздыхали при виде вновь ставшей безучастной ко всему Алисы и атаковали Невилла десятками вопросов. Но Ханна в резкой форме посоветовала оставить Невилла в покое, ему и так было не сладко.

В тот вечер праздник по случаю выписки Чарли из больницы так и не состоялся. Слишком все были взбудоражены. И вот сегодня Чарли просил о встрече. Наверное, скоро отправляется в Румынию, вот и решил попрощаться.

Встретились в «Дырявом Котле», где заботливая Ханна ловко отгородила их столик от остальных посетителей, чтобы никто не досаждал. Невилл тоже был тут — оказывается, Чарли и его попросил сегодня отложить все дела и спокойно посидеть за разговором.

Они пропустили по бокалу сливочного пива и, пока поджидали горячее, обменялись новостями. Гарри понимал, что Чарли позвал их не просто для того, чтобы справиться о самочувствии Алисы и Фрэнка у Невилла.

— Вы ведь понимаете, что я попросил вас о встрече не просто так, — произнёс Чарли, полностью подтверждая догадки Гарри. — Вчера я случайно оказался в одном пабе, препаршивое место, скажу я вам. Огневиски там дрянь полная, и публика слишком живописная, чтобы заведение можно было назвать приличным. Но так уж получилось. Короче, когда я уже хотел сделать оттуда ноги, ко мне за столик подсел один тип. Я и узнал-то его не сразу. Назем и раньше выглядел не очень, но за те годы, что мы не виделись, он сильно сдал.

— Ты говоришь про Флетчера? — уточнил Гарри.

— Да, про него. После того, как его исключили из Ордена, он полностью погряз в своих мелких делишках. Жаль — в принципе, он неплохой человек.

Видя, что Гарри хочет возразить, Чарли поскорее добавил:

— Да, да, Гарри, он трус и всё такоё, но все его делишки всегда были связаны с воровством. Он не самых честных правил волшебник, но никогда не предавал ни Дамблдора, ни кого-либо из Ордена. Тот случай с Грюмом был трагической случайностью. Назем не хотел участвовать в операции, ты же знаешь. Но я не про то. Короче, мы разговорились, и я рассказал, почему сейчас не в Румынии. Про хвосторогу, про травму, Мунго, про чудесное исцеление и про то, как я убиваю две недели времени, когда в Норе нечем заняться. Я уже там всё перечинил, что можно, а от маминой заботы готов лезть на стенку. Только не говорите ей. Мне нужно поскорее вернуться к моей работе. Согласен, проводить время в сомнительных заведениях — не самый лучший способ, но я взрослый мужчина, сам несу ответственность за все свои косяки. В общем, когда я рассказал Флетчеру о голосе Грюма, который мы все слышали там, в палате, он ничуть не удивился. Он сказал, что Алиса Лонгботтом была любимой ученицей Грюма ещё в первую войну с Волан-де-Мортом. Их что-то связывало. Грюм тогда здорово переживал, когда с твоими родителями, Невилл, случилось несчастье. И ещё. Я знаю теперь, Гарри, откуда у Амбридж оказался волшебный глаз.

— Вот как? — Гарри в волнении стукнул бокалом о столешницу.

Невилл внимательно слушал, мужественно пытаясь воспринимать информацию о своих родителях, как о посторонних людях.

— Назем выпил лишнего, иначе вряд ли бы он так разговорился. Он на самом деле не рад, что Грюм тогда погиб. Флетчер сказал, что, когда на них с Грюмом налетел сам Тёмный Лорд, он запаниковал. Мол, вы же герои, чёрт вас дери, а он помирать не собирался. Грюм понял, что Наземникус собирается сбежать и вцепился в него. А тут Пожиратели кругом, лысый ещё этот безо всякой метлы. Короче, Наземникус вырывался, Грюм его не пускал, но Флетчер всё же сумел стряхнуть с себя Аластора, чтобы трансгрессировать. Только, пока они боролись, Назем здорово махал руками, даром что и за метлу надо было держаться. И сорвал с Грюма глаз. Так и трансгрессировал. Потом он узнал, что Грюм погиб, и затаился. Амбридж отловила его в Косом переулке, когда он приторговывал краденым, и изъяла многие вещи, в том числе и глаз. Назем божится, что буквально через несколько минут после того, как он слинял от Грюма и Волан-де-Морта, волшебный глаз странно себя вёл. Тогда Наземникус был слишком напуган, да и погони опасался, потом уже сопоставил все факты. Глаз так и был у него в руках, когда он оказался на заброшенном причале в верфи, где решил отсидеться. Наземникус говорит, что глаз стал вращаться, засветился — он его хотел бросить прямо там. А потом откуда-то с неба прилетело белое облачко и растворилось в волшебном глазе. Наземникус утверждает, что это дух Грюма после смерти нашёл своё пристанище. Что тело его поэтому и не нашли. Мол, Грюм был опытным мракоборцем и уж точно что-нибудь придумал, чтобы не валяться тряпичной куклой на земле. Всё это похоже не бред спившегося человека, но здравое зерно в этой ахинее есть.

Чарли замолчал. Гарри и Невилл переваривали услышанное.

— Слушай, Чарли, — наконец нарушил тишину Гарри. — А есть особое заклинание самоуничтожения? На случай, чтобы тело не досталось врагу для надругательства?

— Мерлин его знает, Гарри. Это не у меня надо спрашивать. Но я уже ничему не удивляюсь в этой жизни. Если всё так, как предполагает Назем, получается, что от Грюма ничего не осталось тогда. Только волшебный глаз. Который сначала торчал в двери у Амбридж, а потом был закопан тобой в лесу.

— Аластор Грюм был выдающимся мракоборцем, — ответил Гарри. — Я, кстати, подал прошение о создании мемориальной доски возле дуба. Бруствер одобрил, осталось решить детали.

— Бабушка не любит вспоминать те времена, когда мама и папа попали в Мунго, — вступил в разговор Невилл. — Как-то мы с ней столкнулись в больнице с Грюмом, я тогда был, кажется, ещё на третьем курсе. Мне показалось, что они не очень жаловали друг друга. По крайней мере, бабушка в тот день был сердитее, чем обычно. Я попробую поговорить с ней.

— Я буду в Англии ещё три дня, — сказал на прощание Чарли. — К чёрту попойки, нужно приводить себя в надлежащий вид, а то все драконы разбегутся. Не знаю, увидимся ли ещё, но я бы хотел, Невилл, навестить перед отъездом твоих родителей, если ты не против. Понимаю, слова благодарности не совсем уместны, но если бы не твоя мама…

— Я не против, — вымученно улыбнулся Невилл. — А маме всё равно, кто к ней приходит.

— Ну, тогда встретимся в Мунго, допустим, послезавтра, идёт? — неловко предложил Чарли.

— Хорошо. Вы посидите с Гарри, я пойду помогу Ханне, — поднялся из-за стола Невилл.