Ледяной дождь (гет)

В сознание Юл приходил тяжело — страшная слабость никак не хотела его отпускать из своих крепких объятий. А затем пришла боль, которая в одно мгновение пронзила все его тело насквозь. Она была настолько сильная, что мужчина боялся даже пошевелиться. На мгновение шиноби даже пожалел, что выжил — уж в чем-чем, а в этом Юл был уверен. Помимо раны на плече, болела, как ни странно, область поясницы, а лицо и руки, казалось, полыхали жаром. Через какое-то время стало легче и Юл смог даже спокойно вздохнуть, не опасаясь вновь ощутить то неописуемое чувство. А раз так, нужно было побольше узнать о том месте, где он оказался. Аккуратно, боясь спровоцировать новый приступ боли, Юл чуть-чуть приоткрыл глаза и стал осматриваться.

К своему удивлению он обнаружил, что раздет и лежит в чистом, скорее всего жилом помещении. Свежее, недавно выстиранное белье приятно пахло хвоей и полевыми цветами и как-то по-домашнему хрустело при каждом движении мужчины. Юл судорожно провел рукой по груди, в поисках кожаного мешочка, с которым вот уже многие годы не расставался, и облегченно вздохнул, обнаружив тот на прежнем месте. Кровать, на которой его устроили, находилась близ окна и была отгорожена от основной комнаты цветастой ситцевой занавеской. С другой половины комнаты доносились приглушенные женские голоса, один из которых принадлежал его напарнице.

— Ты, милая, — отвечал ей старушечий голосок, — сходи-ка за водой, а я пока проверю твоего спутника.

Куренай что-то негромко произнесла, а затем вышла из дома, аккуратно затворив за собой дверь. Услышав, что ее собеседница зашаркала в его сторону, Юл закрыл глаза и притворился спящим. Старушка отодвинула занавеску и села на табуретку, находящуюся рядом с постелью больного, после чего измерила его пульс и печально зацокала языком.

— Ай, ай, молодой человек! И как не стыдно меня обманывать?- произнесла старушка строго, что впрочем, не помешало ей ласково подоткнуть под мужчину одеяло. — Ну, рассказывай, как ты себя чувствуешь?

Пока она хлопотала над ним, Юл успел рассмотреть за спиной бабушки висящие под невысоким потолком пучки трав, будто гирлянды, украшавшие дом. На столике близ кровати разместились какие-то пузырьки и склянки, по всей видимости, являющиеся его лекарствами. Когда хозяйка отошла немного влево за чистыми бинтами сохнущими неподалеку, шиноби заметил Мари. Девочка сидела на широком одеяле и играла с большим пушистым рыжим котом. Старушка же тем временем успела сесть рядом с постелью больного и приготовилась внимательнейшим образом его слушать.

— Ну? Ничего не хочешь мне рассказать? — вновь поинтересовалась целительница.

— Спасибо, что спасли меня? — вежливо поинтересовался Юл.

— Может быть, как ты умудрился рассориться с одной из Великих деревень? — подсказала старушка, не сводя с него пристального взгляда. — Ты ведь знаешь, что яд Чертовой птицы в комплекте со стрелами применяется только АНБУ из Ивагакуре, не так ли?

— Что Вы сказали? — опешил мужчина, лелея призрачную надежду, на то, что он, возможно, ослышался. — Ива?

— Именно, — подтвердила его самые страшные опасения целительница, наливая в стакан какую-то жидкость и протягивая ее Юлу. — Думаю, ты и сам мог заметить самые характерные признаки — мучительные мышечные спазмы, серьезная боль в спине и почках, горящее ощущение рук и лица, тошнота, рвота, а также чувство нависшей гибели.

Мужчина молча кивнул в ответ и вернул стакан хозяйке. Старушка поставила его на прикроватный столик, а затем жестом приказала Юлу сесть на кровати и занялась перевязкой.

— Вам придется остаться на несколько дней здесь, — между делом сказала целительница. — Ты слишком слаб, чтобы продолжать путешествие. Твоя спутница уже в курсе.

— А…

— Вот у нее и спросишь, — припечатала старушка и с силой стянула чистые бинты на груди у раненого.

Мужчина шумно втянул в себя воздух и с укоризной поглядел на целительницу, собиравшую багровые от крови и мази бинты в глубокий таз с водой. Со стороны двери послышались шаги, дверь отворилась и на пороге появилась раскрасневшаяся Куренай с ведром в руках. На женщине было надето темно-зеленое кимоно с желтым оби, которое делало ее похожей на обычную селянку, а не на куноичи. Обычно распущенные волосы были заколоты деревянной шпилькой.

— Сая-сан, я вернулась! — объявила она, и осторожно, чтобы не разлить воду, поставила ведро подальше от входа.

Затем, отерев рукой лоб, женщина посмотрела на хозяйку и обнаружила, что ее напарник уже пришел в себя. По реакции Куренай Юл заметил, что напарница рада его видеть. Заметила это и целительница. Старушка поднялась со стула и кивнула женщине.

— Я пойду, проверю, как там поживает капуста, — нарочито бодро произнесла Сая-сан, и, накинув на острые плечи шерстяную шаль, скрылась за дверью.

Повисло неловкое молчание. Куренай подошла к постели шиноби и села на стул, ранее занимаемый хозяйкой дома. Мужчина внимательно посмотрел на нее, обдумывая, с чего бы начать свои расспросы — за недолгую, но довольно информативную беседу с целительницей у него накопилось немало вопросов к напарнице.

— Как Вы себя чувствуете? — негромко спросила куноичи, решив, что нужно все-таки с чего-то начать разговор.

— Хорошо. Благодарю, — ухватился за ее вопрос мужчина. — Скажите, Куренай-сан, как мы оказались здесь? Последнее, что я помню — дорогу и телегу со странным возницей.

— Когда Вы потеряли сознание, я попыталась вызвать Дроя, но ящер не хотел отзываться, и мне пришлось нести Вас до того момента, пока на пути не повстречала Саю-сан.

— Нести? — переспросил Юл, неверяще глядя на свою собеседницу. — Вы? Меня?

— Ну, да, — просто ответила она. — Я же куноичи, в конце концов.

— А как же Ваша дочь?

— Она — спереди, Вы — сзади, — откликнулась женщина, явно не понимая причины удивления своего напарника.

— Но Вы ведь, прежде всего женщина…

— Женщина? — Куренай усмехнулась. — Прежде всего, я — человек, шиноби Конохи, мать и напарница, а уж потом женщина. Неужели Вы думаете, я бы Вас бросила одного или вместе с Вами сидела бы на той самой дороге, где нас едва не убили?

— Не нас, а Вас, — поправил ее Юл, не желая, впрочем, продолжать бессмысленную дискуссию. — Убить пытались Вас. Когда мы покинули ту «гостеприимную» деревню, я долго размышлял о покушении, которое на первый взгляд выглядело, как детский розыгрыш, но на самом деле было предупреждением. Скажите, Куренай, кому из Ивагакуре Вы перешли дорогу?

— Из Ивы? — так же, как и он сам несколько минут назад, удивилась женщина. — У меня есть несколько знакомых из этой деревни, но я никогда не ссорилась или упаси Ками, не встречалась в поединках с Ивой.

— А отец Мари-чан? — поинтересовался Юл. — Можете ли Вы с уверенностью сказать, что он никогда не имел врагов из Деревни скрытой в Камне?

Ответить на этот вопрос Куренай не могла. Она знала Асуму давно, еще со времен Академии. После его возвращения со службы дайме, они вновь стали общаться и даже больше. Но что хранит в себе тот период его жизни, когда молодой парень, разругавшись с отцом, покинул родную деревню, казалось навсегда? Может быть, Юл прав, и этот след тянется с тех времен? По большому счету об их отношениях знали немногие и даже на свадьбу, проведенную за неделю до гибели Асумы, были приглашены только самые близкие. Так могли ли враги знать о том, что у погибшего сына Сарутоби осталась молодая жена, да еще и в положении? И что нужно было сделать, чтобы месть перенеслась на ребенка? От этих размышлений женщине стало нехорошо. Юл, заметив, состояние напарницы, никак не стал развивать свою мысль — лишь сильнее утвердился в своем предположении.

— Ладно, подумайте об этом на досуге. Со своей стороны могу пообещать Вам и Вашей дочери, что в случае опасности, стоять в стороне я не буду. И вот еще, нам нужно как можно скорее двигаться вперед. Вы можете принести мне карту. Нужно узнать, где мы сейчас находимся, — попросил Юл.

— Не думаю, что у тебя получится даже сесть, — раздался с порога голос Саи-сан. — Вы находитесь в Сольвоне, поселке на границе со страной Земли.

* * *

Итачи Учиха почти поселился в архиве, пытаясь найти хоть какие-нибудь сведения об отношениях Аме с другими деревнями. Он и сам толком не мог понять, почему искал эту информацию. Просто чувствовал, что именно в ней таится ответ на вопрос: «Почему Дождь так и не смог восстановиться за тридцать лет?». Ведь если хорошо подумать, то не такая уж это проблема отстроить Деревню заново. Та же самая Коноха была разрушена лишь на памяти Итачи раз семь и всякий раз, будто феникс, возрождалась заново. Да — трудно, да — больно, да — в кредит, но восстанавливалась. Учиха покрутил в руках кисть, затем отложил ее в сторону и задумался. Что-то в этой ситуации было не так. Но вот что? Казалось, ответ вертится где-то рядом, да вот только он, Итачи, его не видит. Обладатель шарингана тяжело вздохнул и потер ладонями лицо, а затем вновь стал изучать отложенный ранее документ — договор о купле-продаже зерна с Деревней скрытой в Камне. От чтения его отвлек деликатный стук в дверь.

— Тук-тук! Можно? — поинтересовался Сай и, не дождавшись ответа, вошел в комнату.

С собой шиноби принес поднос, на котором дымились две чашки ароматного зеленого чая с чабрецом и пара слепленный на скорую руку онигири с тунцом. Обойдя все препятствия, в виде выставленных в проход стульев, сложенных в стопки книг, и прочие нагромождения, Сай поставил свою ношу на стол, с которого Учиха едва успел убрать бумаги.

— Итачи-сан, Вам нужно сделать обеденный перерыв, — извиняясь, произнес АНБУ, между делом расставляя угощение. — Вы же сами на себя не похожи — похудели, осунулись, да и благородная бледность скоро превратится в болезненность.

— Благодарю за заботу, — откликнулся Учиха и пододвинул к себе чай. — Ты извини, что вся работа теперь лежит на тебе. Чем Вы сейчас занимаетесь?

В ответ на самое первое письмо Хокаге поручила капитану команды заняться тем, чем он сейчас и занимался — найти причину проблемы, так называемый «корень зла», не дающий Дождю вернуться на довоенный уровень. Пытаясь совмещать тренировки шиноби и работу в архиве, Итачи в скором времени выдохся, и в последующие дни Сай взял занятия с будущими членами АНБУ на себя.

— Ничего страшного, — просто ответил Сай. — Сегодня мы изучали расположение «особых точек». Завтра будем практиковать. А что нового у Вас?

— Нового? — эхом повторил Итачи. — Нового ничего. Зато старого — море. Я проверяю, каковы отношения между Дождем и пятью великими странами. Думаю, что здесь можно будет что-нибудь найти.

— Интересная мысль. Вы думаете, что здесь не обошлось без …, — Сай по вбитой с детства привычке не договорил свою мысль, полагая, что собеседник поймет, о чем идет речь, и не ошибся.

— Вполне возможно, что так. По крайней мере, некоторые моменты свидетельствуют в пользу этой версии. Впрочем, это рискованное предположение и пока я не буду иметь на руках веских доказательств, то не произнесу ни слова.

— Мудрое решение, Итачи-сан, — откликнулся Сай. — В таком случае, не буду Вас больше пытать. Да, кстати, от Куренай-сан все еще нет известий?

— Нет. Я и сам с нетерпением жду, когда она или ее напарник дадут хоть какую-нибудь весточку о себе.

Итачи поднялся со стула и принялся мерить шагами небольшое пространство между шкафом и стеллажом. Прошла неделя с тех самых пор, как Куренай вместе с заместителем главы Деревни скрытой в Дожде ушла на задание. И за все это время от них не было вестей, даже самой маленькой записки. Итачи несколько раз хотел идти к Конан за разрешением на их поиски, но каждый раз сам себя останавливал, надеясь, что те просто задержались в пути — непогода там или еще что-нибудь. Да еще Сакура почти каждый день вслух задавалась вопросом, как там малышка Мари и жалеет, что не успела дать молодой матери с собой в дорогу лекарств.

Сакура… В последние дни молодая жена стала все больше и больше беспокоить Учиху. Девушка сделалась какой-то грустной, если не сказать подавленной, но на все вопросы мужа о ее настроении и самочувствии, отвечала, что все хорошо и ему не следует беспокоиться. Да и виделись они теперь только за ужином и перед сном. Впрочем, как и с сыном, которого Конан, после исполнения своего поручения направила на тренировки к Тен-Тен и Кибе. Такуе на выбор был предложено заниматься рукопашным боем либо работой с животными и мальчик к полному удивлению приемного отца выбрал последнее. Теперь в небольшой, но уютной комнате, занимаемой их семьей, появился новый жилец — щенок по кличке Айн. Такуя принес его в тот же вечер, когда объявил родителям, что мечтает, как и Киба-сенсей, заниматься с собаками. Итачи был рад, что сын не чувствует себя одиноким из-за полной занятости родителей. Сакура, как и он сам, видела мальчика лишь на общих ужинах, после которых, ни с кем не перемолвившись словом, падала замертво и спала до самого утра. А иногда они и вовсе не видели ее из-за ночных дежурств.

— Ну, я тогда пойду, Итачи-сан. Не буду Вам мешать.

Голос Сая вывел Учиху из омута невеселых мыслей. Итачи посмотрел на своего гостя с некоторым удивлением, будто на короткое время забыл о нем. За их непродолжительное знакомство Сай успел неплохо изучить своего семпая и понял, что тот в данный момент глубоко ушел в себя и на некоторое время абсолютно «недоступен».

— Извини, я не расслышал. Ты не мог бы повторить? — несколько рассеянно отозвался Учиха.

— Я говорю, что можно попробовать самим отослать письмо Куренай-сан.

— Письмо? А… ну, да. Неплохая мысль, — откликнулся мастер шарингана. — Пожалуй, выскажу ее Конан-сан. Наверное, она тоже беспокоится о своем советнике.

Конан нашлась не сразу. Вначале напарники направились в кабинет главы Аме, но не найдя Бумажного Ангела там, решили разделиться. Сай отправился в библиотеку, а Итачи на правах старого знакомого, решил попытать счастья в личных покоях синеволосого Лидера. Он постучал в дверь и, не дождавшись ответа, легонько толкнул дверь от себя. Комната Конан оказалась на удивление небольшой и скромно обставленной. Кровать, застеленная светло-зеленым покрывалом в неожиданно желтый цветочек, письменный стол, пара стульев и бельевой шкаф. На стене висела коллекция оружия, оставшегося еще со времен Пейна. Итачи с грустной усмешкой вспомнил, как лидер неоднократно приказывал своим подчиненным приносить ему необычные кунаи, мечи и прочее вооружение доставшееся в бою или виденное на рынке. Многие посмеивались над причудами Пейна, но если встречали что-то нестандартное, приносили своему Лидеру. Пробежавшись взглядом по стене, Учиха обнаружил принесенный им кунай, доставшийся мастеру шарингана после сражения с шиноби Песка. Этот небольшой кунай был инкрустировал янтарем и смотрелся бы уместнее, находись в руках женщины, нежели могучего воина. Наверное, поэтому, получив от Итачи это оружие, Лидер-сама передал его своей подруге. А она, судя по всему, решила вернуть его обратно в коллекцию.

От разглядывания оружия, его отвлекла Конан, как по волшебству проявившая в комнате из незамеченной ранее двери. Судя по безмятежному выражению лица и лейке, которую та сжимала в руках, можно было предположить, что Госпожа Лидер гуляла по оранжерее, которую в свое время разбил Зецу. Этот странный малыЙ утверждал, что без зелени жить не сможет и уговорил Пейна позволить ему устроить небольшой сад, за которым в его отсутствие в штабе ухаживала Конан. Женщина сильно удивилась, обнаружив Учиху в своей комнате, но все же решила узнать, с чем пожаловал незваный гость.

— Присаживайся, — указала ему на стул Бумажный ангел и следом за мастером шарингана заняла второй стул. — Ты искал встречи со мной, Итачи-сан. Что-то случилось?

— Конан-сан, я, как и вся наша группа, обеспокоен долгим отсутствием Куренай-сан и Вашего советника. Прошла целая неделя, но ни один из них так и не связался с нами, хотя предполагалось, что поездка займет не более двух-трех дней.

Для Конан было в новинку видеть Итачи таким серьезным и собранным. Нет, нельзя сказать, что во времена его нахождения в рядах организации он был расслабленным или, упаси Ками, легкомысленным. Он был неживым, как кукла, выполняющая чужую волю, чужие приказы. Он был безликой тенью. Но сейчас она увидела в нем Лидера, человека, который может приказать идти на смерть, и люди не посмеют ослушаться — не потому, что боятся, а потому, что уважают и ценят. Ценят хотя бы за заботу о своих людях.

— И у тебя есть какое-то предложение? — женщина склонила голову на бок и посмотрела на своего собеседника — в том, что у Учихи есть план, она ни на секунду не сомневалась.

— Ко мне сегодня заходил Сай. Он предложил нам самим отослать им письмо. Однако встает вопрос: если они его получат, то каким образом смогут отправить ответ? Сильно сомневаюсь, что Юл-сан захватил с собой почтового голубя или сокола. Я задумался над этой идеей и вот до чего дошел. Не могли бы Вы сделать так, чтобы посланный вам журавлик можно было отправить обратно тем же приемом?

— Мы не пользуемся птицами, — несколько погодя ответила Конан. — Но знаешь, мне нравится твоя идея о возвратном письме.

Женщина подошла к столу и взяла оттуда лист бумаги, который после нескольких печатей сложился в журавлика. Госпожа Лидер повертела в руках получившуюся фигурку, затем, после недолгих размышлений, с силой бросила в Итачи. Мужчина поймал птичку аккурат перед своим носом и несколько удивленно посмотрел на синеволосого Ангела,явно ожидая объяснений,которые,впрочем, не заставили себя долго ждать.

— Возвращайся к себе. Там развернешь журавлика и напишешь пару строк, после чего он должен вернуться ко мне. А я пока подумаю, как отсылать письма такого типа на далекие расстояния.

— Хорошо, Конан-сан, — ответил Итачи. — В таком случае, спокойной ночи!

Уверенной походкой Учиха направился к дверям, но был остановлен негромким вопросом:

— Тебе пригодился мой урок, а, малыш Итачи? Впрочем, можешь не отвечать — и так все понятно.

Развернувшись к говорившей, мастер шарингана обнаружил, что Конан стоит спиной к нему, и листает старую тетрадь с записями. Учиха улыбнулся краешком губ и покинул комнату, оставив ее хозяйку без ответа.

После ухода Итачи, Бумажный ангел действительно стала искать способ отправить письмо для Юла и его напарницы. Однако, перерыв целый ворох литературы, не нашла ничего из того, что могло бы пригодиться. «Жаль, что почти все дзюцу предназначены для разрушения! — сетовала женщина. — Они могут быть красочными, эффектными и даже изящными, но все, каждое из них в конечном итоге несет боль и сеет смерть. Хотя, именно в этом наше конечное предназначение. Взять хотя бы того же капитана Ямато с его мокутоном. Он может выращивать деревья, создавать дома, но в то же время с помощью своей силы ему ничего не стоит задушить противника лианой или навеки заключить в ствол дерева».

Конан тяжело вздохнула и отложила недочитанную книгу — голова сегодня явно не хотела работать так, как от нее это требовалось. Что, в принципе, был неудивительно — если спать по три часа в сутки, как это делала он в последнее время, можно вообще с ума сойти. Эх, знал бы Учиха, что идея с письмом пришла не только в их с Саем светлые головы. Она, вот уже третий день бьется с этим, отсылая по десять писем в день, однако те, не дойдя до адресата, каждый раз возвращаются обратно. Как выяснилось опытным путем, способность Конан отправлять письма тоже имеет свои ограничения в виде расстояния в пятьсот километров. И вот сейчас женщина ломала голову над тем, как увеличить эту зону.

Однако, оказавшись в долгожданной постели, женщина не смогла мгновенно заснуть. Красные от недосыпа глаза отчаянно чесались, рот сводило зевотой, однако сознание бывшее еще пять минут назад в состоянии полусна внезапно обрело второе дыхание и теперь не давало своей хозяйке заснуть. Конан зевнула, прикрыв рот ладошкой, легла на спину и, закрыв глаза, попыталась посчитать вражеских шиноби — овечек, не разводившихся в Аме, жительница страны Дождя считать была не приучена. На счете сто двадцать пять, когда сознание стало медленно, но верно уплывать в объятья Морфея, со стороны окна послышался едва уловимый шорох, принятый женщиной за порыв ветра. А мгновением позже, не успевшая вовремя среагировать на очевидную опасность Конан, оказалась в кольце рук неизвестного.

Резко подтянув ее, мужчина поставил свою жертву на ноги. Одна рука перекрыла ей рот, вторая, в которой был зажат кунай, находилась близ живота.

— Только пикни, и ты — труп! — раздался над ухом незнакомый мужской голос, от которого маленькие волоски на шее лидера Амегакуре встали дыбом.

Преступник выбрал идеальный момент для нападения. Сонная, измученная женщина вряд ли смогла бы составить ему конкуренцию, однако он не учел одной маленькой детали — Конан была не просто женщиной, она — куноичи, а это что-то да значит. Почему-то в экстренных ситуациях, в отличие от большинства людей, Бумажный ангел соображала быстрее. Намеренно расслабив свое тело, и, тихо попискивая, чтобы противник не сразу догадался о том, что она уже пришла в себя, Конан незаметно выпустила из одной руки бумажный лист, который тот час же принял форму сенбона. Ощутив в ладони успокаивающий холод металла, Госпожа Лидер почувствовала себя более уверенно. Противник, не ожидая подвоха, подтаскивал свою пленницу к окну. Мгновение — и тело женщины распалось на множество листов, чтобы затем материализоваться у напавшего на нее шиноби за спиной. Кончиком сенбона Конан нанесла несколько уколов в нужные точки, чтобы обездвижить своего противника. Но у того, видимо был предусмотрен и запасной вариант на случай провала миссии — самоуничтожение. Она даже не поняла, как все произошло — просто за миг до нанесения последнего укола раздался громкий хлопок, и тело нападавшего рассыпалось подобно песку.

Конан опустошенно посмотрела на то место, где еще минуту назад перед ней стоял человек, и опустилась на пол. То, что сейчас произошло, никак не укладывалось в голове Госпожи Лидера. Все же не каждый день тебя пытаются похитить. Только вот зачем и кому это было нужно? Бросив еще один взгляд туда, где еще минуту назад стоял человек, женщина заметила какой-то странный блеск, исходивший откуда-то из-под кровати. Пошарив по полу рукой, женщина обнаружила протектор. Она посмотрела на прикроватную тумбочку и убедившись, что ее собственная повязка лежит там, где ей и положено, стала разглядывать свою находку. Лунный свет, пробивавшийся через окно, скромно освещал комнату Бумажного Ангела и не давал женщине возможности по-хорошему рассмотреть рисунок. Вставать с пола и идти включать свет не хотелось. Конан провела пальцами по металлической табличке и почти в суеверном ужасе отбросила ее от себя, боясь поверить своим ощущениям.

Когда послышался приближающийся топот, Конан поднялась на ноги, предпочитая встречать гостей стоя, и постаралась взять себя в руки, хотя прекрасно понимала, что еще не скоро отойдет от потрясения.

— Лидер-сама! С Вами все в порядке? Могу я войти? — послышался из-за двери голос Кая, шиноби, которого Юл перед своим отъездом назначил своим заместителем, а затем, не дождавшись ответа, появился и сам говоривший.

Это был молодой человек лет двадцати на вид с вечно растрепанными темно-русыми волосами и по-детски наивными зелеными глазами. Одет Кай был в темные брюки, серую форменную кофту, поверх которой красовался новенький серо-синий жилет. На ногах шиноби были надеты высокие сапоги с защитными металлическими пластинами, а из-за левого плеча выглядывала рукоять меча. Несмотря на внешне воинственный вид, парень выглядел не очень уверенно, стоя перед легендарным Бумажным Ангелом, той самой Конан, о которой был наслышан с детства. Чувство неуверенности усугублялось и суровым взглядом, который глава деревни обратила на него. Припав на одно колено, подобно тому, как его учил Сай-сенсей, он, не смея поднять голову, произнес:

— Лидер-сама, я, начальник Вашей службы охраны, Кай, услышал какой-то посторонний шум из ваших покоев. Могу я …

— Кай? — деланно удивилась Конан, и, обойдя коленопреклонного и до смерти напуганного парня, поинтересовалась. — Как может начальник службы охраны не заметить того, главу его деревни едва не выкрали?

— Лидер-сама… — охнул молодой человек, доставая из поясной сумки небольшой кинжал. — Позвольте мне искупить свою вину кровью.

— Не нужно этого делать, Кай-сан, — негромко произнесла Конан, забирая у парня приставленный к животу кинжал и пряча его в рукав домашней юкаты. — Приказываю Вам немедленно разыскать Учиху Итачи-сана и его жену, а также Сая-сана и Кибу-сана. Я буду ждать их у себя в кабинете.

— Сию минуту, — произнес Кай и, поклонившись своей начальнице, рванул в сторону казарм, где жили коноховцы.