Последняя симфония (джен)

Ко́да — дополнительный раздел, возможный в конце музыкального произведения и не принимающийся в расчёт при определении его строения.

Второй раз Варрик проснулся только к вечеру. К этому времени мы успели вернуться, узнать, что магистр Фабий уже осматривал пациента — и рекомендовал строгий постельный режим на всю ближайшую жизнь. По словам Маркуса, не оказанная вовремя помощь — толковая помощь, а не наши с Вандой потуги, — все-таки сказалась. Умирать наш писатель передумал, но вряд ли ему еще доведётся бродить по Глубинным тропам или сомнительным Тюрьмам. Впрочем, учитывая печальное состояние Бьянки и его привязанность к ней, я и так сомневалась в дальнейших подвигах. Целитель всего лишь подтвердил ожидания.

Ванда расстроилась куда сильнее, да и Бьянку демонесса явно надеялась каким-нибудь волшебным образом восстановить. Но даже она понимала, что прямо сейчас в любом случае ничего не сделаешь.

А через час самых любопытный гном Тедаса, с трудом продираясь через кашель и омерзительные на вкус зелья, которые оставил магистр-целитель, расспрашивал нас обо всем произошедшем. В первую очередь его, конечно, интересовали Хардинг и Хелена, но, убедившись в том, что они живы, он принялся расспрашивать про Кальпернию. Казалось, новая союзница его поразила даже сильнее, чем возвращение Ванды и появление древних эльфийских богов. Даже разбитая Бьянка не произвела на него столь сильного впечатления — наверно потому, что ее падение он успел увидеть до ранения.

— Тебе нельзя вставать, — на всякий случай напомнила я, очень уж знакомо блестели его глаза. Впрочем, даже пожелай он вернуться в строй, раны позволяли пока только чуть поднимать голову, отрывая ее от подушки.

— Брось, Перчинка, я уже не умираю, — хрипло рассмеялся Варрик и тут же снова раскашлялся. — И уж перо в руках смогу удержать.

— А ты все-таки написал про меня книгу? — заинтересовалась демонесса. Гном подмигнул ей:

— А как ты думаешь, Лавандочка?

Увы, приобщиться к творчеству, рассказывающему миру об ее героизме, подруга не смогла: сам писатель вскоре снова уснул, а у Маркуса заветной книги не нашлось.

Зато у него уже были новости. Главный юстициар, как и мы, не терял времени даром и всего за полдня согласовал с архонтом все свои планы по небольшой внутренней войне с венатори. Драконы Тени, само собой, к ней присоединились, а Черный Жрец обещал даже на проповеди напомнить о грехах Тех Самых Магистров, осудить венатори, а заодно и рассказать правду об эльфийских богах и их связи с драконами.

— Вам не поверят, — заметила я. Я бы… нет, я бы, пожалуй, поверила, какой только чуши мне ни приходилось видеть. Но средний обыватель, даже живущий в магическом Минратосе, историю об эванурисах должен воспринять со скепсисом.

Маркус подарил мне свой фирменный убийственный взгляд и отрезал:

— Поверят. Разумеется, мы не собираемся в лоб выдавать всю информацию. Но о Лусакане и Разикаль кричат уже на каждой улице; проигрывать в этой войне фактов я не намерен.

Оспаривать намерения магистра Красса я не стала, и он продолжил делиться информацией.

Культ венатори повторно собирались объявить вне закона, как и культ Древних Богов, работу с красным лириумом и магию крови — я подозревала, что последнее предложение пропихнул сам главный юстициар из личных соображений, но снова промолчала, чтобы не нарываться на неприятный ответ.

Магистериум, Минратос и свободная от кунари часть Тевинтера окончательно переходила на военное положение: оно и так было объявлено после завоевания Вирантиума — дальше Антаам не продвинулся, — но в столице, где опасность практически не ощущалась, об этом успели забыть за несколько лет. Теперь пришло время напомнить.

Мои планы магистр Красс одобрил. Более того, успел предупредить Лелиану: кристалл памяти, который он когда-то оставлял мне, уже несколько лет лежал в кабинете Верховной Жрицы — потому что только она в большинстве случаев была на месте. Маркус даже предложил не терять времени даром и сразу отправляться в путь, но тут я воспротивилась. Кальпернии следовало отдохнуть, она ведь так толком и не спала. Дориан должен был привести сюда Феликса. Ванда успела сбежать на поиски заветной литературы, а я хотела просто посидеть в тишине и подумать.

Но к полуночи все эти пожелания оказались исполнены. Я даже успела выспаться и перекинуться еще парой слов с Варриком — его разбудили для очередного приема зелья. Наша новая союзница, снова настороженная и собранная, с явной опаской поужинала в компании главного юстициара — и ей он даже гадостей не наговорил. Ванда разжилась книгой. Дориан привел не только Феликса, но и принес пару записок — Хелена уходила в сторону Тревизо, решив сразу разобраться с Вороном, поэтому нам составить компанию не могла; Мэйварис желала удачи. А значит, больше нас ничто в Минратосе не удерживало.

Идти через Перекресток на этот раз предстояло пешком — на наших изолированных тропинках, которые удалось урвать у Фен'Харела за десять лет, никаких лодок не курсировало. Это, пожалуй, вызывало некоторую досаду, потому что молодой магистр Алексиус изрядно подтормаживал, накачавшись зельями. Зато почти наверняка гарантировал, что не доставит хлопот.

По дороге я, наконец, выполнила свое обещание и посвятила Кальпернию во все подробности происходящего. Магистресса слушала молча, Феликс странно хихикал на некоторых моментах — так что у меня появились некоторые сомнения относительно выпитых им зелий. А потом Ванда, уже под конец, перебила меня и спросила:

— А почему мы не делаем то же самое? У нас вообще-то есть свой Антиванский Ворон!

— Во-первых, достать его из Минратоса было проблематично, — напомнила я. — Во-вторых, не думаю, что Зеврану это нужно. Он снова стал гильдмастером дома Араннай. Ты же помнишь, как там у Вороном сурово? Отлучишься на денек — и опять какая-нибудь Орланда влезет.

Подруга на меня пораженно уставилась и недоверчиво переспросила:

— Хочешь сказать, он откажет?

Похоже, даже напоминание об Орланде не смогло перебить удивление.

— Нет! — эта мысль мне и правда даже в голову не приходила. Кто угодно мог отказать, только не Зевран. — Но как раз потому, что не откажет и пойдет с нами, я и не хотела просить. У него наконец-то какая-то стабильность, статус, вот это все. Он столько лет стремился к этому. И ради чего все бросить?

— Вообще-то ради нас, — надула губки демонесса. — А если кто-то посмеет занять его место, мы потом придем и шкуру с него снимем.

Я вздохнула. Я скучала по своему лучшему другу, которого не видела уже несколько лет. В Антиву выезжать мне как-то не доводилось, он тоже больше не баловал Ферелден своим появлением. Подарки на день рождения исправно присылал, я писала пространные письма, но этого… не хватало. Новости я получала в основном через Жози, поэтому имела довольно поверхностное представление о делах Черного призрака, заново перетряхнувшего всю гильдию убийц, а заодно и половину Антивы. Но ходили слухи — которые мне, конечно, тоже донесли, — что в этот раз он заручился поддержкой Первого когтя, той самой восьмидесятилетней бабки, что держала в железном кулаке свой дом, а заодно и законы гильдии.

В общем, несмотря на тоску, снова вмешиваться в его налаживающуюся жизнь я не хотела.

— Нет уж, — заявила демонесса. — В конце концов, эта дура с щупальцами может и нам попасться. Так что свой Ворон нам нужен! Он уж точно ничем не хуже этого их демона, Зевран даже архидемона убивал!

Я хотела напомнить, что она и сама демонов убивала, причем, куда более сильных, хоть Гельдаурана вспомнить. Но что-то мне мешало — Зеврана хотелось увидеть, а тут такой повод… В конце концов, мы ведь можем предложить. Если ему совсем нельзя отлучаться из Антивы, он не постесняется сказать, правда ведь?

— Леди Инквизитор, — не дала мне ответить Кальперния. — Кажется, вас встречают. Если не ошибаюсь, это командор Инквизиции?

Ванда сердито зашипела, но настаивать не стала: скорее всего потому, что мой ответ в мыслях уже прочла. Я же всмотрелась в окружающий туман — чем дальше от Маяка, тем более непроглядным он казался. Я ориентировалась только благодаря походам с Соласом, опиралась на чувство магии — потому что глаза отказывали. Но идущих навстречу людей всё-таки рассмотрела, а через минуту опознала и Каллена, возглавлявшего отряд. Сердце радостно забилось, и потому ответила я с неуместным восторгом:

— Антива потом. Сначала придется разобраться с Орлеем, — и, не сдержавшись, закричала: — Каллен!

И даже замахала рукой. Мой командор нашел меня взглядом мгновенно и прибавил шагу. Я тоже кинулась навстречу, так что в его объятия почти влетела и привычно утонула в тепле, что любимый щедро дарил мне. Следом вылетел Светлячок и закружился над нами, вдруг меняя цвет на жемчужно-розовый.

— Живой!

— Живая, — проговорили мы одновременно, и я, засмеявшись, уткнулась мужу в грудь. Он ласково провел по моей скуле и спросил: — Что с тобой случилось?

— Все плохо, — ответила я, но улыбку спрятать так и не смогла.

Ванда подошла поближе, небрежным взмахом отогнала Светлячка и хмыкнула:

— Я снова с вами, так что не все так уж и плохо. Надеюсь, без нападений на этот раз обойдёмся?