На исходе седьмого месяца (джен)

Сириус не хотел никому вредить, но весной это вышло само. Он сидел с друзьями на трибуне, болел за Гриффиндор, размахивал руками, свистел и кричал членам факультетской команды, что они настоящие львы, которые всех порвут. Джеймс как самый напористый и ловкий игрок чаще других выхватывал квоффл у соперников и мчался к их кольцам. Загонщик Пуффендуя, видя это, совсем разбесился и стал бить по бладжеру не только для того, чтобы не позволить ударить по своим игрокам, но и чтобы попасть по охотникам противника, а в частности по Джеймсу. В принципе в этом не было ничего предосудительного — многие загонщики пытались усложнить жизнь противникам или вывести результативных игроков из строя — но загонщик пуффендуйцев, похоже, увлёкся и забыл, что квиддич — это всё-таки по большей части игра, а не бой насмерть. Бладжер из-под его биты то летел Джеймсу в лоб, то в бок, то в грудь. Ударь этот бладжер на бешеной скорости по метле, так она бы с хрустом разломилась и Джеймс бы с высоты полетел к земле, где вряд ли бы отделался лишь переломом конечностей или сотрясением мозга.

— Это беспредел! Он обнаглел! Выгоните этого поганца с поля! — несколько раз громко возмущался Сириус, подскакивая с места, но судья лишь пару раз воспользовалась свистком, чтобы призвать игроков не нарушать правила, и загонщик продолжал использовать бладжеры словно пушечные ядра для убийства. В какую-то минуту он добился своего и ударил так, что бладжер полетел к ногам ненавистного им охотника.

— ДЖЕ-Е-Е-Е-ЕЙМ!!! — завопили Римус и Питер, вскочившие со своих мест, а Сириус сжал руки в кулаки и злобно посмотрел на загонщика.

«Да чтоб у тебя руки отсохли, тварь!» — подумал он и в тот же миг обомлел.

Джеймс успел взять чуть выше, из-за чего бладжер пролетел в дюйме от его ботинок, а вот пуффендуйский загонщик… Метла вдруг вспыхнула под ним, и он завопил, сорвавшись с неё и полетев к земле. Благо, что кто-то успел взмахнуть палочкой и не дать ему разбиться. Что происходило дальше, Сириус уже не видел, потому как вскочил с места и убежал прочь. Чуть позже он сидел на подоконнике в полутёмном школьном коридоре, дрожал и пытался внушить себе, что это просто случайность, у пуффендуйского загонщика была неисправна метла, вот и загорелась. Он, Сириус, ведь не доставал волшебную палочку, не применял никаких заклинаний и к тому же не спал, не видел кошмаров и страшного мужика, а значит, не мог опять вызвать аномалию, поджечь метлу силой мысли или как-то ещё. Случайность и только. Отдышавшись и с трудом успокоившись, он вернулся в гриффиндорскую гостиную спустя полтора часа.

— Как их загонщик прибить меня хотел, они, значит, не замечали, а как ему досталось, так сразу же Поттер виноват! — бушевал там Джеймс. — Совсем обалдели! Больно мне этот придурок сдался! Его счастье, что карма существует, а то бы я его встретил в коридоре…

Благо, что он не приставал к Сириусу с вопросами, где тот был, а Римус с Питером поделились, что всем игрокам Гриффиндора пришлось сдать волшебные палочки для проверки. Убедившись, что они никому не вредили, их отпустили.

— М-м… — только и выдавил из себя на это Сириус и, помолчав, спросил, как там пуффендуйский загонщик.

— Можно сказать, отделался лёгким испугом, — ответил ему Римус. — Мадам Помфри в два счёта ему обожжённые ладони вылечила, а в остальном вроде не пострадал.

— Зато я пострадал, вернее, моя честь, — сказал обиженный Джеймс, не способный успокоиться, и уселся к друзьям на диван. — Ты бы видел, Бродяга, как все на меня косились… Так, как будто я этого обнаглевшего придурка хотел прикончить!

Из-за этого события Сириус плохо спал и несколько раз пробуждался посреди ночи. В одних снах его хватали за шкирку и выставляли из школы, в других снах ему ломали волшебную палочку, он становился помощником Филча или же Хагрида, или же был отправлен в Мунго. В один вечер ему и вовсе приснилось, как в их спальню вошёл страшный мужик.

— Ну здравствуй, проклятый мальчишка, — сказал он, издевательски улыбаясь. — Как ты думаешь, почему я сохранил тебе жизнь? Верно-верно, чтобы ты увидел это…

Схватив палочку, он направил её на ближайшую к нему кровать, на которой спал Джеймс.

— Не-е-е-е-е-е-е-е-ет! — завопил Сириус и резко проснулся.

Он часто и шумно дышал и не сразу понял, что в спальне не так. Мало того, что стало светло, так рядом с ним стала слышаться ругань.

— Вы там что, сдурели?! Не видите куда палочками машете, что ли?! — возмущался, сидевший на соседней кровати Джеймс.

— Вообще-то мы не махали, — послышался голос Римуса с противоположной стороны спальни. — Если ты там со сна вместо Люмоса что-то другое использовал, нечего на нас валить.

— Да конечно, я же со сна только и думаю, как бы себе полог поджечь, зашибись выкрутились! — ответил Джеймс, откинув одеяло, и поднялся на ноги. — Эй, ты чего? — настороженно спросил он, глянув на друга.

— Н-ничего, — отозвался Сириус и тоже поднялся.

На едва гнущихся ногах он доплёлся до ванной и скрылся за дверью. Криво висящее зеркало на стене показывало, что от его лица ушла кровь. Руки дрожали, Сириус открыл кран и набрал немного воды, чтобы ополоснуть лицо. За дверью был слышен голос Джеймса, которому пришлось открывать окно, чтобы проветрить спальню.

— Класс, натворили дел, Бродягу напугали, а я ещё и крайний остался, потому что спать им, видите ли, не даю, — продолжал он возмущаться.

Кажется, Римус снова ему возражал, а Питер просил закрыть окно, потому что в спальне стало прохладно. Сириус какое-то время стоял у двери и не решался выйти. Никто к нему не приставал, когда он это сделал и улёгся под одеяло, но заснуть у него уже попросту не получалось: то на глаза попадался подгоревший полог на кровати друга, то в памяти вдруг всплывал ухмыляющийся страшный мужик. Наверное, это его особенность, вернее, проклятие набирало силу и всё больше давало о себе знать, думал Сириус и, скрываясь от друзей, стал захаживать в библиотеку.

Где-то же должно быть написано о том, что с ним творится, возможно, это даже поправимо, нужно только найти способ, как от этого избавиться, и всё придёт в норму, думалось ему. Сириус перебирал книги о проклятиях, книги по истории, в которых находил сведения о том, как магглы безуспешно пытались сжечь некоторых волшебников или же успешно сжигали подобных себе, перебирал книги о необычных волшебниках, о великих деяниях времён, но всё больше убеждался в другом. Похоже, то, что его волновало, других не волновало, более того, в одной из историй, что попалась ему на глаза, он прочёл про волшебника, который пользовался своей особенностью так изощрённо, что поджигал дома недругов, забирал их ценности и выходил из горящих домов живым. Того волшебника сочли крайне опасным, едва поймали и приговорили к поцелую дементора.

«Так я тёмный маг? Только у них такие способности встречаются?» — в отчаянии, бывало, думал Сириус и от расстройства пропускал обед или ужин. Разнервничавшись, он даже сорвался на Джеймсе, заставшим его в библиотеке, и тот к нему больше не подходил. Временами Сириусу казалось, что друг первым от него отвернётся, как только узнает, насколько он опасен, временами казалось, что Поттеры отдадут его в приют или же отправят в тюрьму. По той же причине, что засыпать стало страшно, особенно в общей спальне — вдруг что-то плохое опять произойдёт — Сириус стал всё чаще бродить по школьным коридорам после отбоя. Временами он дремал, сидя на подоконнике, временами сидел в тайном проходе, за одним из портретов, но по большей части отсыпался на уроках, ведь днём по определению не могло ничего плохого произойти. За несколько недель такая тактика позволила избежать неприятностей, и на Пасхальные каникулы ему стало немного легче. Сириус шёл ближайшим поздним вечером по коридору, пытаясь убедить себя вернуться в спальню.

— Опять он тут бродит! — возмутился один из волшебников на портрете. — Безобразие! Ты кем себя возомнил, юноша?

— Заткнись! — резко сказал ему Сириус, опасаясь, что на шум прибежит Филч.

— А ты меня не затыкай, безобразник! — громче воскликнул портрет. — Сейчас как позову кого-нибудь и тебя накажут! Давно пора тебя высечь, негодник!

— Да ты…

Как это вышло, Сириус не понял… вроде бы он хотел сказать что-то нехорошее… возможно, разозлился… Портрет вспыхнул, и он безуспешно пытался его потушить. На шум прибежала кошка Филча, и через какие-то минуты Сириус был схвачен за шкирку и потащен к декану.

— Вот, профессор, я поймал нарушителя! — втолкнув его в кабинет, объявил завхоз. — Он гулял после отбоя по коридору и сжёг старинный портрет!

— Я ничего сжигал, я… — пытался возразить Сириус.

— Палочку на стол, мистер Блэк, — отрезала профессор МакГонагалл и достала свою. — Благодарю, мистер Филч, можете быть свободны.

Завхоз что-то проворчал себе под нос и вышел из кабинета, Сириус же молча смотрел на действия профессора, но отвлёкся на «Ежедневный пророк», лежавший на крае стола. Лицо с колдофото на первой странице показалось ему смутно знакомым, и он без спроса взял газету со стола, развернул выпуск и забыл, как дышать.

Этот был он… страшный мужик из его снов. Тот, кто убил его родителей и брата. В газете его называли Тёмным Лордом. А ведь мама с папой о нём не раз говорили… вроде бы обсуждали, что влияние Лорда растёт...

— Я надеюсь, мистер Блэк, вы хотя бы видели того, кто испортил портрет?

Кажется, МакГонагалл что-то от него хотела, но Сириус едва мог разомкнуть губы. Декан провожала его до башни и упрекала за ночную прогулку, а он думал только об одном. В гостиной Сириус опустился в кресло и долго смотрел в пустоту. Тёмный Лорд… Могущественный волшебник, собиравший сторонников. В газетах писали, что они называли себя Пожирателями Смерти. Сколько он их собрал? Десятки? Сотни? И разве такую армию можно одолеть или остановить, чтобы подобраться к нему самому? Подростку такое уж точно не под силу.

«Он убил маму с папой и Регги, и за это ему ничего не будет», — сокрушённо думал Сириус, и эта тяжёлая, обволакивающая безнадёжностью, мысль возвращалась к нему и на следующий, и на последующие за ним дни, когда он сидел на диване или в кресле и не замечал на себе взгляды друзей или других учеников. Всё стало казаться пустым и бессмысленным. Сириус лежал на кровати и ничего не хотел: ни куда-то идти, ни чего-то читать. Думал, если проклят, так и всё равно. То, что каникулы кончились, он и не заметил, если бы не Джеймс. Друг обеспокоился из-за него и заставил пойти в больничное крыло. Кажется, он и другие Мародёры что-то от него хотели, но Сириус не знал, что им сказать, как и не знал, что сказать мадам Помфри. Узнай она о проклятье, то наверняка бы перепугалась и вызвала директора или сотрудников Министерства, а так он пил её зелья и на какое-то время забывался. В один из дней его навестила декан и разговорилась с целительницей. Они отошли недалеко, поэтому он слышал часть их разговора. Мадам Помфри считала, что, возможно, стоило бы позвать кого-то из Мунго, и Сириус подумал, что вот теперь всё. Целители из Мунго запрут его где-нибудь навсегда, подальше от глаз.

— Джей, прости меня, — поддавшись нахлынувшему на него отчаянию, сказал Сириус другу и протянул руку. — Прости, Джей… Мы же друзья? Друзья, да?

— Какие мы друзья, ты что болтаешь? — откликнулся тот и улыбнулся. — Мы же братья, балда ты больная!

Кажется, Джеймс его простил и сидел рядом на койке с беззаботным видом, болтал о какой-то чепухе, пока Сириус думал, что они ещё неизвестно когда увидятся, а может, и не увидятся больше. По той же причине, что он не был уверен, как скоро его заберут из школы, Сириус просил друга присмотреть за кошкой. Белку всё-таки ему подарили добродушные Поттеры и было жалко, если такая славная кошка останется без присмотра.

— Белка, Джей… ты покорми Белку…

— Да брось, не пропадёт твоя Белка! Она носится по гостиной как бешеная и ворует у всех подряд еду. Эванс и Маккиннон её даже подкармливали…

— Это хорошо…

Однако, к удивлению Сириуса, за ним пришли не целители из Мунго, а Поттеры вместе с каким-то Норманом. Что уж последний обнаружил, водя над ним палочкой, ему никто не сказал, но Поттеры к вечеру решили забрать его домой.

«Они узнают. Теперь точно узнают и… откажутся от меня», — повесив голову, думал Сириус и шёл между опекунами к Хогсмиду, откуда они трансгрессировали к дому.

* * *

Тёмный Лорд набирал силу и сторонников у него становилось всё больше, вот только Сигнуса, главу семьи Блэк, это больше не особенно волновало. Так уж вышло, что два года тому назад его средняя дочь сбежала из дома к возлюбленному, грязнокровке Теду Тонксу, и это стало предметом немалых обсуждений и наложило на семью пятно позора. Без того обделённая здоровьем Друэлла Блэк на почве этого события занемогла, а спустя год ослабла ещё больше, ведь дочь, опозорившая семью, родила полукровку, и это событие, конечно же, тоже какое-то время держалось на слуху. Несмотря на удачное замужество младшей дочери, прошлый год мистера Блэка был омрачен смертью сестры и её мужа, а в этом году не стало и его собственной жены. Сигнус Блэк вот уже который месяц был мрачен и новости о делах Тёмного Лорда воспринимал равнодушно. Правда, этого совершенно не хотела понимать его старшая дочь, вместе с мужем периодически навещавшая отца. В один из весенних дней они сидели все вместе в столовой.

— Они боятся Тёмного Лорда, — с восхищением говорила Беллатриса о своём кумире. — Стоит ему только появится, как трясутся, будто мыши. Знаешь, отец, если бы ты к нему присоединился и задействовал свои связи…

— Вальбурга с Орионом к нему присоединились, — с хмурым видом перебил дочь мистер Блэк, — и где же они теперь?

— На что это вы намекаете? — тут же с вызовом обратился к тестю Родольфус Лестрейндж.

— А я не намекаю, — ответил Сигнус, при этом смотря не на зятя, а на дочь, — я прямо говорю, что противники Тёмного Лорда тоже не дремлют, а лично у меня нет ни желания, ни сил с ними связываться.

— Не беспокойся, отец, Лорд найдёт того, кто убил наших родственников, и непременно их накажет, — заверила Беллатриса. — Он не позволит безнаказанно убивать таких, как мы.

— Уж скоро год будет, как твоей тётки не стало, а Тёмный Лорд всё кого-то ищет? — скептично ответил на это мистер Блэк. — Сдаётся мне, так и придётся считать, что моей сестры не стало из-за несчастного случая. В конце концов, именно так ведь Министерство магии объяснило её и Ориона кончину.

Подобное сомнения в их предводителе задели супругов Лестрейндж, и они переглянулись с не очень довольными минами.

— А что насчёт их выжившего сына? Сириуса, верно? — спросил Родольфус. — Разве он так ничего и не сказал насчёт пожара?

— В последний раз, когда я видел Сириуса, а это было в прошлом августе, он был нем как рыба, — сухо откликнулся Сигнус. — Сильно сомневаюсь, что что-то изменилось.

— Нем? Всего лишь? — подхватила Беллатриса и переглянулась с мужем. — Думаю, я смогу проникнуть в его разум и узнать всё, что он помнил и видел. Где он сейчас, кстати? В Мунго?

— Его Поттеры забрали, насколько мне известно, — ответил дочери Сигнус и уставился в тарелку. — Говорят, даже в школу собрали и отправили вместе со своим сыном.

— Поттеры? А им-то он зачем сдался? — спросил Родольфус.

— Да Мордред их разберёт… может, решили помочь по доброте душевной, может, хотят усыновить, а там, спустя год-два, как шумиха уляжется, организуют несчастный случай — Флимонт же умелый зельевар — и удвоят наследство сына. Мне, честно говоря, всё равно, я и Вальбурге, когда она была жива, говорил, что мало она этого бесёнка порола, он как мелким был чудным, так и чуть старше лучше не стал. Хотят Поттеры с ним забавляться, пусть забавляются.

На этом за столом наступила тишина. Мрачное настроение Сигнуса Блэка и его утверждения острее, конечно же, задели Беллатрису, которая не могла допустить ни тени сомнения в Тёмном Лорде. У него ведь столько важных дел… столько врагов… он просто ещё не нашёл время, чтобы разобраться с теми, кто убил его сторонников, вот и всё.

— Значит, Сириус сейчас в Хогвартсе? — помолчав, уточнила Беллатриса.

— Если ты собралась к нему наведаться, то я бы повременил, — тут же предостерёг её муж. — Дамблдор вряд ли подпустит тебя не то что к кузену, но и даже к двери школы.

— Ничего, в июне начинаются каникулы, тогда и навещу кузена, точнее, Поттеров, — заметила Беллатриса. — Осталось только выяснить, где они обитают…

— Да что там выяснять, у Годриковой Впадины их дом, — подсказал ей отец, — эти магглолюбы всё ближе подбираются к любимым никчёмным созданиям. Того и гляди, как Дамблдоры или Бэгшоты, свой следующий дом прямо в деревне построят, — прибавил он с презрением.

На этом разговоры о Тёмном Лорде и погибших Блэках были завершены, но Беллатриса вот уже который месяц об этом думала и с каждым разом её мысли всё больше уходили в одну и ту же сторону. А что, если это и были Поттеры? Виновники гибели Блэков. Вдруг её кузен выжил не случайно? Вдруг ему сохранили жизнь, но промыли голову и представили всё как чудо. Поттеры ведь не примкнули к Тёмному Лорду и находились вроде бы как в неплохих отношениях с Дамблдором. Вдруг они действовали не сами, а по указке, вдруг они кого-то наняли и косвенно причастны к гибели Блэков? Может, её непутёвый кузен потому и выжил, что он единственный, кто отличался от родственников и угодил на тот же факультет, что и сын Поттеров?

В начале лета Беллатриса решила не откладывать в долгий ящик не дающее ей покоя дело и сказала мужу, что им пора побывать в Годриковой Впадине.