Правила Хэллоуина (гет)

Короткий осенний день еще только затемнился сумерками, а Северус уже был сыт этим Хэллоуином по горло. Боль, начавшая беспокоить его гораздо раньше обычного, грызла сердце с таким энтузиазмом, будто год голодала. Что в какой-то степени и могло быть правдой, но должна существовать иная причина.

Снейп сумел выкроить немного времени — снова навестить кота и даже полежать, но сон не пришел, не удалось ни прояснить голову, ни дать передышки телу. Лежал, как бесчисленное множество ночей в тот военный год, втыкал в потолок, размышлял, ненавидел себя. И как он смог протянуть столько времени на одних стимуляторах, страхе и угрюмой решимости идти до конца?

В замок он вернулся полный самых мрачных предчувствий. Скорее всего, обернувшаяся гарпуном игла темного пламени в груди означает, что поблизости околачивается кто-то очень темный и очень могущественный. Кто-то, кто облапал банку проклятых — во всех смыслах — сладостей.

Северус на начало официального Кануна возлагал большие надежды: вот стемнеет, и путеводная нить укажет ему, где прячется покойник.

Потребовалось всего минут пятнадцать, чтобы понять, что все тщетно. Грудь болела так, что дышать глубоко было тяжко, но нить темного огня гневной змеей вилась, не находя пути. Для чистоты эксперимента Снейп попробовал прислушаться к себе в нескольких частях замка: в подземельях, холле, внутреннем дворе, даже, задыхаясь, поднялся на Часовую башню. Он чувствовал, что душа где-то близко, но, подобно стрелке попавшего в магнитную аномалию компаса, которая никак не желает указывать на север, его нить плелась, плелась, не находя выхода из лабиринта.

«Работодателя» это не радовало. Странное было ощущение, даже не гнев, а неодобрение, что ли — какой-то смертный червь смеет попирать правила мироздания. Давило в висках, чужая воля не понукала его действовать быстрее, но подталкивала искать решение. Что ж, Северус знал, что этот хозяин — самый суровый из трех.

Покрутившись по Хогвартсу, Снейп решил начать сначала и потому двинулся в больничное крыло.

Натренированная годами шпионажа чуйка не подвела: в обители целительниц он нашел еще директора и господ авроров. Вместе с Поппи и Гермионой они столпились в дверях целительского кабинета и о чем-то спорили.

Поскольку у Северуса в школе срабатывал рефлекс и войти, не шарахнув дверями, он не мог, то подслушать, о чем спор, не удалось. Спорщики же как-то подозрительно обрадовались ему.

— Северус! Мы как раз о тебе говорили, — устало улыбнулась Макгонагалл. Снейп напрягся. — Поппи и Гермиона закончили выводить больных из искусственного сна, так что их можно допрашивать.

Он молча выгнул бровь.

— Мы собираемся допрашивать Джайлс. Вероятно, придется прибегнуть к веритасеруму, а по новым правилам при таком допросе должны присутствовать сертифицированный Министерством зельевар и целитель, — пояснил Поттер.

Северус нехотя кивнул. Он за свою жизнь с сывороткой правды надопрашивался по самое не балуйся, но это может помочь в его поисках спрятавшегося покойника.

— Вот и славно, — одобрила директор. — А я пойду держать оборону.

Минерва, снова подобно королеве, только на этот раз всходящей на эшафот, удалилась общаться с родителями и Советом попечителей. Оставшиеся обменялись красноречивыми взглядами: от перспективы сотрудничества мало кто был в восторге.

Мадам Помфри, ярая нелюбительница беспокоить пациентов, даже по очень уважительным причинам, отправилась еще раз проверить больных и дать финальное заключение о возможности беседы с Джайлс.

Гермиона предложила пока подождать в кабинете.

Снейп практически видел, как Поттера и Уизли распирает от желания обсудить с подругой дело. Грейнджер страдания своих дружков заметила тоже, наколдовала себе стул поудобнее, устроилась на нем и вздохнула:

— Давайте уже.

Парни с сомнением покосились на Снейпа, но решились, Гермионе даже не понадобилось вмешиваться.

Поттер, взяв на себя роль модератора этого, с позволения сказать, мозгового штурма — хоть Северус и сомневался, что в двух твердынях аврорских голов кроются великие сокровища интеллекта, — еще раз проговорил все события в хронологическом порядке и замолчал, напряженно уставившись на лист своих каракулей.

Гермиона изо всех сил пыталась держать глаза открытыми, Снейп прикидывал, как бы и покойника отыскать, и себя не выдать. С идеями было туго.

— Что-то тут не складывается, — глубокомысленно заметил Уизли. Северус практически проглотил комментарий о несклонности Рональда к анализу и синтезу, но парень развил мысль: — Смотрите, Похвали-Пахлаву — раздери меня мантикора, ну и название — Джайлс давала тем, кто хорошо себя проявил на занятии. Вы сами говорили, что только так, скучающих по дому первокурсников или страдающих от неразделенной любви пятикурсников она не угощала.

— К делу, Уизли, — не выдержал все-таки Снейп, терпение которого, и без того коротюсенькое, уменьшил Канун, напряженная работа сутки напролет и присутствие нелюбимого ученика.

Рыжий наглец и ухом не повел. Северус на мгновение опечалился, что засранцы выросли и перестали его бояться.

— Так вот, она в журнале оценок, — тут Рональд помахал записной книжкой с обложкой, облепленной таким количеством кружев и стразиков, что очаровала бы саму Долорес Амбридж, — помечала, кому давала угощение.

— Достойный подход к организации, а, Гермиона? — поддел Поттер громким шепотом. Северус стиснул зубы, но девушка только хмыкнула в ответ.

— И вот, читаем, кто получил награду за пятницу: Ройс, Ширани, Ормонд, Маккалистер, Селвин. Всего пятеро. И да, за другие дни Смит тоже не числится, я проверял.

— А мог ее кто-то просто угостить? — заговорила Гермиона. — Пахлава все-таки лакомство на любителя, — тут она сморщила нос, и Северус вспомнил спич о чрезмерном содержании сахара в восточных сладостях, которым девушка однажды разразилась. Следом за спичем была предпринята закончившаяся феерическим провалом попытка приготовить пишмание на мальтите. Снейп тогда утешал расстроенную Грейнджер по привычному методу «дать чай, мороженое и кота».

— Как я понял, — влез Поттер, вечная затычка в любую дырку, — ее либо съедают сами, либо выкидывают. Джайлс наложила на них какие-то чары, чтобы угощение нельзя было отдать кому-то.

— А это не Темная магия? — нахмурился Рональд.

— Это, — закатил глаза Северус, — модификация антиворовских чар, ею на Слизерине даже первокурсники пользуются, чтобы соседи по комнате конфеты не воровали. Если память мне не изменяет, есть несколько версий: вещь может начать вопить, звать хозяина, убегать или просто рассыпаться.

Все трое наградили его странными взглядами, и Снейп закатил глаза снова:

— Нет, на Слизерине не приходится зачаровывать каждую печеньку и бутылку чернил, но дети порой склонны… к дурацким розыгрышам, — он тотчас же пожалел о решении уточнить, потому что на лицах троицы теперь четко отражалось понимание, от чьих розыгрышей Северус свои писчие принадлежности заколдовывал. Чертовы дети!

— Не отвлекайтесь, — постучала ногтем по подлокотнику Гермиона, наверняка привычная возвращать на нужные рельсы уехавший не туда разговор. Снейп нахмурился, глядя на нахалку, но та и ухом не повела.

— Так вот, — снова помахал записной книжкой Уизли, и стразики сверкнули в свете факелов. — Откуда Смит взяла пахлаву?

— Либо Джайлс сама сломала свою систему, либо систему как-то сломала Смит, — заметил Северус.

Уизли продолжил:

— Я проверил всех остальных, кто получал эту дурацкую сладость за неделю. — Он демонстративно размял правую кисть. — Кажется, я раздал примерно сотню автографов, — пожаловался парень.

— Это цена славы, дружище, ты же хотел быть знаменитым, — не проявил жалости Гарри. Для него, папенькиного сыночка, сотня автографов наверняка была как детский лепет. Гермиона рассказывала, что однажды он подписал тысячу открыток для благотворительной акции в пользу сирот войны и три дня потом все делал исключительно левой рукой. И опять же, если верить Грейнджер, внимание публики Поттер ненавидел и постоянно таскал мантию-невидимку с собой, заслужив репутацию скромняги и буки.

— Я был молод и глуп, — пафосно парировал рыжий, устраиваясь на стуле поудобнее и открывая свои заметки. — Поговорил со всеми, кто упомянут в списке поощренных у Джайлс, и с большим числом других студентов. Никто не признался, что делился своим угощением со Смит, и не похоже, что врут, — Рон вздохнул. — Ее не любят. Парень из ее класса даже предположил, что она вытащила пахлаву из мусорной корзины.

Все обменялись мрачными взглядами.

— Я чуть ему не двинул, — понуро признался Уизли, — но потом все-таки пошел и попросил Пивза немного заняться воспитанием этого козла. Надеюсь, навозная бомба в голову научит его уму-разуму.

— Применяете методы, не совсем присущие служителю закона, а, мистер Уизли? — не удержался от шпильки Северус, за что заработал полный неодобрения взгляд Гермионы и надутую рожу от Поттера.

— Вы, сэ-э-эр, лучше меня знаете, каким подспорьем может быть порой незаконопослушный союзник в деле общего блага, — парировал Рональд сладким тоном. Северус даже восхитился, мальчишка научился говорить гадости, а этот талант он в людях, пусть и неохотно, но уважал. Особенно когда гадости говорили не ему.

— Возвращаясь к нашим баранам, тьфу, пахлавам, — подал голос Поттер. — На этом странности не заканчиваются.

Снейп выпрямился на стуле. Он что-то пропустил?

— Все на первый взгляд указывает на то, что Джайлс собиралась покончить с собой то ли в приступе раскаяния, то ли от горя, что план потерпел крах. Она даже в своем журнале, — все четверо с содроганием посмотрели на сверкающую стразами записную книжку, — оставила запись «Я не хотела». — Снейп неверяще фыркнул. — Однако, — повысил голос мальчишка, — она за каким-то дьяволом закусила пахлаву безоаром.

— Но триаду невозможно им нейтрализовать! — возмутилась Гермиона. Она почти подскакивала на сиденье, ужасно напомнив того ребенка, которым была с десяток лет назад. Северус такому экскурсу в прошлое не обрадовался по многим причинам. — Как можно не понимать этого, если ты отравитель?

— К чему я и веду, — кивнул Поттер. — Эмма Джайлс, судя по отзывам, странноватая, но в магии компетентная, не Локонс какой-нибудь. Да и просто как-то не складывается, — повторил он умозаключение Уизли.

Все озадаченно молчали.

Снейп прокручивал в голове все разы, когда он видел трансфигураторшу за последние пару суток.

Только на педсовете, в больничное крыло к ней он уже не ходил — и так все было понятно. Как обычно, Эмма несла чушь, и…

— Она знала. И намеренно не сказала ничего, — прошипел Северус. — Когда на педсовете Минерва читала имена детей, Джайлс сообразила, что, кроме Смит, всем им дала угощение, и даже хмыкнула, а я, остолоп, не догадался!

— При всем уважении, профессор, но делать выводы на основе хмыканья несколько скоропалительно, — возразил Поттер.

Снейп впился взглядом в наглеца. Уж чья бы корова мычала, мальчишка славился абсурдными — и что самое раздражающее, правдивыми — заключениями, стоявшими на весьма сомнительном фундаменте.

— Однако мы можем предположить наверняка, что Джайлс закономерность уловила и никому не сообщила о ней. Допустим, она невиновна, испугалась и промолчала.

— И вместо того, чтобы уничтожить эту пахлаву преткновения, подождала сутки и все-таки решила сама ей угоститься, держа под рукой безоар? — Уизли потер лоб. — Либо она все-таки чокнутая, либо тут что-то еще.

— Хочешь сказать, что кто-то ее по-крупному решил подставить? — усомнилась Гермиона. — Неочевидная схема.

— Ну… Чисто теоретически, кто-то мог отравить эти сласти, зная, что она и сама их ест. Может, просто ждал, пока Джайлс тоже захочет угоститься, а дети — жертвы за компанию или для отвода глаз, а может, и хотел ее подставить, — принялся рассуждать Уизли.

— И снова все упирается в безоар, — перебил Поттер. — Если Джайлс — отравитель, то должна знать, что камень бесполезен. Если она жертва, то зачем есть пахлаву, которую считаешь подозрительной? Это не единственная на всю школу сладость.

— Возможно, ее заставили, — мрачно заметил Снейп, у которого начало зарождаться некое подозрение. — И она попыталась обезопасить себя, как смогла.

— Прекрасно, возвращаемся на первый квадрат, — вздохнула Гермиона. — По школе бродит неизвестный отравитель.

Северус сглотнул ледяной ком в горле. Как же отчаянно он надеялся, что до этого не дойдет. Быть может, если разыграть свои карты правильно, удастся избежать разоблачения…

— У меня есть основания полагать, что я знаю, что произошло с Джайлс. — Ах, вот если бы они его так внимательно на уроках слушали! Хотя Гермиона и так на него смотрела с какой-то плотоядной искоркой в глазах. Снейп с усилием отвел от нее взгляд. — Она попала под влияние темной сущности.

Северус нехотя посмотрел на авроров.

— Мистер Уизли, мистер Поттер, вы исследовали банку сладостей?

Те покивали.

— Тогда, вероятно, вы обратили внимание на остаточный темномагический след на ней? — Он скользнул в свой лучший преподавательский образ, как в разношенные тапки. — Прогорклыми сладостями пахнут сущности эфемерного толка. — Уши у мальчишек покраснели, они точно были не в восторге от импровизированной лекции. — Мое предположение — в замок каким-то образом проник злой дух, и он замешан в происходящем.

— Вы… вы хотите сказать, с Джайлс случилось что-то подобное тому, что произошло с Джинни и дневником? — напряженно спросил Уизли.

— Возможно, — подтвердил Снейп. — Но, думаю, степень влияния не настолько велика.

— Потрясающе, — Поттер сполз по спинке стула. — Этого нам и не хватало.

— Зато теперь я понимаю, — проворчал Уизли, вставая, — почему все в аврорате так отбрыкивались от задания в Хогвартсе.

_________________________________

Гермиона еще раз оглядела всех собравшихся. Она, Северус, Гарри и Рон сгрудились у кровати профессора трансфигурации, накинув звуконепроницаемый купол.

Возможно, сейчас они наконец узнают правду. Если честно, девушке хотелось, чтобы Эмма оказалась такой же жертвой. Потому что не должен все же преподаватель по-настоящему желать причинить вред своим подопечным. Это фундаментально неправильно. Пережив школьные годы с постоянными угрозами со стороны учителей, Гермиона лишь во взрослом возрасте поняла, насколько это подрывает саму идею образования. Ну и нормального детства тоже. Хотя какое может быть нормальное детство у волшебного ребенка.

Да и сама Джайлс, пусть и смотрела на мир через розовые очки с линзами толстыми, как донышко бутылки виски, была компетентным специалистом. Задранную гениальным Дамблдором и великолепной Минервой планку обучения трансфигурации Хогвартс не уронил.

Гермиона попросила остальных не нависать над кроватью, поскольку едва пришедший в себя человек при виде уставившейся на него толпы может отреагировать непредсказуемо. Вздохнув, она воспроизвела в уме формулу мягкого пробуждения пациента. Многие целительские манипуляции не требовали произнесения заклинания, иногда на это просто нет времени, они скорее представляли собой определенное намерение и оформленное волеизъявление. Целительство было весьма интуитивной формой магии.

Джайлс пошевелилась и вздохнула. Цвет лица у нее все еще был бледный с уклоном в зелень, но здоровью ничего не угрожало. Транфигураторша медленно открыла глаза.

— Эмма, как вы себя чувствуете? — негромко спросила Гермиона. Увидев, что Джайлс напряглась, она заговорила еще мягче. — Вы в больничном крыле, и вам ничего не угрожает. Хотите воды?

Джайлс отрицательно покачала головой и тут увидела остальную делегацию. Гермиона не думала, что можно побледнеть еще сильнее, но профессор умудрилась.

— Это авроры Поттер и Уизли, Эмма, они хотят задать вам несколько вопросов, если вы не возражаете. — Почему-то собственная ласковая манера говорить сейчас напоминала Грейнджер о Долорес Амбридж, и от самой себя было противно, хоть она и знала, что делает все верно.

Джайлс как-то дергано кивнула и прошептала:

— Я согласна.

Гермиона помогла ей сесть и опереться на подушки и уже повернулась выйти за пределы купола, как Джайлс вцепилась в ее руку и уставилась умоляющим взглядом. Пришлось наколдовать стул и себе и остаться.

— Профессор Джайлс, меня зовут Гарри Поттер, — Гарри вежливо кивнул. — Пожалуйста, расскажите нам о том, что произошло перед собранием клуба юных трансфигураторов.

— Пожалуйста, поверьте, я ничего не делала! — выпалила Эмма.

Отличное начало.

— Я… я на педсовете поняла, что угостила пять из шести пострадавших детей, но я не травила пахлаву! Я этого не делала! А потом я испугалась, что подумают на меня, я же тут новенькая, и такое совпадение, и… — она сглотнула, и глаза ее забегали, и даже неопытная в ведении допросов Гермиона заподозрила, что профессор недоговаривает. — Я всю субботу думала, как поступить, а потом легла спать, а утром проснулась и как-то странно себя почувствовала. Словно раздвоилась. — Гермиона видела, как напряглись Снейп и мальчишки. — Мне будто кто-то шептал на ухо, что я очень хочу пахлаву. А я ведь не хотела, — это она произнесла с такой недоумевающей интонацией ребенка, который не понимает, почему сломалась любимая игрушка.

— Профессор, — перебил Рон. — Вы хотите сказать, что находились под действием заклятия Империус?

Джайлс моргнула по-совиному.

— Н-нет, на то, как описывают Империус, непохоже. Голос, который приказывал, был, а вот ощущения эйфории не было. Просто будто туман в голове. Но он был очень настойчивый, этот голос. Все утро мне нашептывал, он… говорил вещи, которые только я знаю, — она сглотнула. — Неприятные вещи. Говорил, что если я съем пахлаву, то все станет хорошо. Что никто мне не поможет, потому что все меня тут едва выносят.

Гермиона приготовилась пнуть Северуса, если тот решит высказаться, но, слава Мерлину, он промолчал.

Джайлс продолжала:

— И чем дольше я слушала, тем правдивее были слова. Было очень больно от них, и все сложнее сопротивляться. Я… не выдержала в какой-то момент, схватила пахлаву из банки и стала запихивать в рот. Где-то после третьей, — Эмма всхлипнула, — голос пропал. У меня в классе и кабинете есть аптечки первой помощи, мало ли. Я вытащила оттуда безоар и съела. Помню еще, что было важно успеть как-то сказать, что это не я, что я не виновата, и я что-то написала в своем журнале, но не помню, что именно, мне было совсем плохо. А потом все. — Она обвела собравшихся глазами, полными слез. — Я правда больше ничего не делала!

— Вы готовы подтвердить это под веритасерумом? — уточнил Гарри.

Трансфигураторша робко кивнула.

— Отлично. И последний вопрос, профессор. Кто желает вам зла?

Эмма вцепилась в жесткую серую шерсть больничного одеяла так, что костяшки побелели. Видно было, как тяжело давалось ей решение говорить. После долгой паузы, настолько долгой, что Гермионе пришлось усилием воли подавлять желание поерзать в нетерпении, Джайлс заговорила:

— До замужества мою мать звали Ерсиния Мафра́.

Сам черт и, возможно, переутомление дернули Гермиону за язык:

— А сестры Вариолы у нее нет?

Рон, Гарри и профессорша обменялись недоумевающими взглядами. Снейп с безмятежным выражением Сфинкса прикрыл глаза. Гермиона уже довольно хорошо изучила его арсенал гримас и знала, что таким образом он скрывает веселье. Приятно, когда твои дурацкие шутки понимают.

— Извините, — пробормотала Грейнджер. — Пожалуйста, продолжайте.

Трансфигураторша, которая, казалось, короткой передышке даже обрадовалась, с неохотой подчинилась:

— Лидия Мафра — моя бабка, — здесь Эмма зажмурилась, точно страшась реакции окружающих.

Рон присвистнул, Гарри удивленно вскинул обе брови, а Северус — одну. Гермиона порылась в памяти. Мафра, Мафра… О. Последняя Темная ведьма Британии. Изучала жизнь после смерти, проводила, мягко говоря, неэтичные эксперименты и села в Азкабан еще в начале семидесятых за серию убийств сквибов. Поцелуя дементора избежала благодаря какой-то коллизии, коими богато британское волшебное право. Память Гермионы услужливо восстановила полный шокирующих подробностей материал из «Пророка» о деяниях мадам Мафра, вышедший как раз вместе с новостью о ее смерти. Репортер смаковал детали с таким удовольствием, что повидавшая всякого Грейнджер испытала искушение сотворить на себе небольшой Обливиэйт.

— Я помню рапорт, — негромко заметил Гарри. — Она умерла в тюрьме в конце весны.

Джайлс нервно кивнула, приоткрывая глаза.

— Ее еще до моего рождения посадили, — каким-то оправдывающимся тоном продолжила она. — Мама сбежала из дома, едва достигнув совершеннолетия, и про… эту женщину почти ничего не рассказывала, но ей до сих пор кошмары снятся, и на руке шрам от Темного пера. «Маглы — грязь» написано. — Эмма беспомощно улыбнулась: — Папа не волшебник. Мы всегда прятались, мама все время повторяла, что даже Азкабан не защищает нас наверняка. Я поэтому в Хогвартсе и не училась, а мне очень хотелось. Думала вот, что хоть так побываю, — она тяжело вздохнула и неуверенно продолжила: — Скажите, а что со мной будет? Я понимаю, что очень неверно поступила, подвергла опасности детей, но Хогвартс мне дорог, и мне так понравилось преподавать, я обещаю, я исправлюсь, я… я научусь…

— Но Мафра мертва, — встрял Рон. — Тогда, может быть, кто-то из родственников жертв? Или у нее был…

Незавершенная фраза повисла в воздухе, будущая целитель и два аврора в немом ужасе уставились друг на друга. Профессорша непонимающе смотрела на них.

— Благодарю, Эмма, вы очень помогли, отдыхайте, — процедил Снейп, элегантным жестом накладывая на женщину заклинание сна.

— Э-э-э… — начал Рон, но под взглядом Гермионы замолчал.

— Того, о чем вы думаете, у нее не было. Она изучала жизнь после смерти, не вечную жизнь, не бессмертие. Вот и наш злой дух, — отчеканил Северус. — Полагаю, карга Мафра вершила кровную месть.

— И все же, почему вы так уверены про духа? — засомневался Гарри, у которого подозревать неправду в словах Снейпа было практически рефлексом.

Гермиона заерзала. Она ничего не сказала мальчишкам о Хэллоуинском альтер эго соседа, ревностно оберегая его секрет. Репутация у Северуса и так не очень, не хотелось добавлять к ней неизбежный страх окружающих перед Мрачным Жнецом.

— Я знаю, мистер Поттер, — ровно заметил Снейп, впервые за весь день открыто глядя Гарри прямо в глаза. — И вы, при всех невеликих умственных способностях, догадываетесь почему, да, Мастер Смерти? — Слова сочились едким ядом.

Гарри шумно сглотнул.

— Что вы такое?

Гермиона подавила желание нервно захихикать: вот только цитат из старых боевиков для полной фантасмагоричности картины и не хватало.

— Я Северус Снейп, Ужас Подземелий Хогвартса, — закатил тот глаза. — Вы весь день пытались корчить из себя матерого профессионала, так будьте же им. На меня возложена миссия: помогать заблудшим душам в Канун Хэллоуина находить путь дальше. И поэтому я обладаю некоторыми… дополнительными навыками. — Тут он снова посмотрел на Гарри пронзительным взглядом. — Так что можете считать мои слова экспертным заключением.

Поттер заторможено кивнул, продолжая смотреть на Снейпа, как бандерлог на удава Каа.

Рон, сидевший напряженно нахмурив лоб, перевел взгляд на бывшего учителя и тихо ахнул.

— Мерлиновы чресла! Вы…

— Ни слова, Уизли! — оборвал его Северус. — В замке находится темная сущность, которая, вероятно, воздействовала на кого-то из детей, организовав всю эту заваруху. Покойная Мафра хорошо знала законы и к началу Кануна наверняка собиралась сбежать отсюда — слишком много фонарей тут зажигается. Однако я чувствую, что она прячется где-то в замке. И после беседы с профессором Джайлс у меня есть версия, где именно.

Повисла пауза, потом Рон кивком указал в сторону соседней кровати, на которой лежала шестая жертва отравления.

Снейп утвердительно прикрыл глаза.

— А как мы поймем, что Мафра… э-э-э... внутри? — вполголоса спросил Гарри.

— Легилименция, — разлепил губы Северус.

— А если она вырвется?

— Тогда ее будет гораздо проще найти, мистер Поттер. Я всегда чувствую душу, которая бродит среди живых в Хэллоуин.

— А если она переселится в другого? — тоже шепотом включился в дискуссию Рон.

— Сомневаюсь, что ей удастся. И какого дьявола мы вообще шепчем?! — Снейп продолжил нормальным голосом: — Магия Кануна накладывает на покойника, даже очень сильного, ограничения, которые не обойти. С заходом солнца, стоит ей покинуть укрытие, она больше не сможет спрятаться вновь. Только бежать от рассвета и от меня. Я все равно ее догоню, — тут он неприятно улыбнулся.

Мальчишки переглянулись.

— Ладно, мистер Ан… — Рон одумался и поправился, — Снейп, давайте попробуем.

— Так и знайте, как старого друга я вас приветствовать не буду, когда мое время придет, — проворчал Гарри, вставая.

— Взаимно, Поттер, взаимно.

________________________________

Северус зыркнул на троицу, окружившую кровать мисс Смит, и кольцо наблюдателей резко подросло в диаметре.

Не было дураков попадать под горячую руку пребывающего на взводе уже пару суток Снейпа, а ассистировать — читай следить, что он правда проводит сеанс легилименции, а не, к примеру, пытается испечь пациентке мозги — можно и с дающих иллюзию безопасности пары футов.

Снейп смотрел на распростертую перед ним ученицу с обычным нечитаемым выражением, но Гермиона за годы близкого соседства отточила навык распознавания его настроений. Чуть прищурился — глубоко задумался; потирает левую сторону груди — Канун уже в разгаре, и долг зовет его; правая ладонь поглаживает манжету левого рукава, там, где спрятана палочка, — что-то его тревожит. Сторонний наблюдатель не заметил бы в позе мужчины ничего интересного, но Гермиона давно перестала быть чужим человеком. Северус весь состоял из мелочей и полунамеков, с ним постулат Холмса о первостепенной важности мелких деталей работал на все сто.

Словно решившись, Снейп неуловимым движением вытащил палочку:

— Эннервейт! — Он склонился над девочкой, черные полы мантии распластались по кровати, словно плащ Дракулы, прокравшегося подкормиться с красавицы Люси Вестенра. — Легилименс!

С минуту было тихо, все стояли не сводя со Снейпа глаз. И тут он со сдавленным шипением резко отпрянул, потеряв равновесие и шумно свалившись в проход между кроватями. На простыне осталась дорожка красных капель.

Мисс Смит тряслась в судорожном припадке, пуская пену с губ.

Гермиона направила на пациентку палочку, бросив через плечо:

— Гляньте, что с ним!

Противосудорожные чары, общее диагностическое, проверить показатели здоровья, все в пределах нормы, голос Поппи под боком произносит еще чары проверки мозговой активности, Снейп на заднем плане требует от Рона убрать руки — все это девушка регистрировала чуть отстраненно, словно она наблюдатель, не участник. Так Гермиона лучше всего работала в стрессовых ситуациях.

Над пациенткой расцвела лиловым диаграмма мозговой активности с характерными серыми проплешинами.

Мадам Помфри сердито выдохнула через нос, но твердой рукой начертила еще одно заклинание: тест на одержимость. И вот они, медленно выцветающие алые круги — «обитатель» только что покинул хоста.

Школьная целитель наложила на девочку заклинание лечебного сна и повернулась к Гермионе.

— Как мы могли это пропустить?

— Вы могли бы целенаправленно искать неделю и ничего не найти, это не классическая одержимость, как у того же Квиррелла, это двоедушничество, — мрачно и чуть в нос проговорил Северус.

С пола он поднялся, к лицу прижимал скомканный платок с вышитыми цветочками, без сомнения, поделку Молли. Он щурился, морщился и старался не двигать головой лишний раз, как человек с сильным приступом головной боли.

— Она тебя что, ударила? — спросила Гермиона.

— Ментально, — проворчал Снейп. — Видимо, не захотела попадаться мне на глаза, вот и атаковала как смогла и рванула наутек.

— Ты в порядке? — не сдавалась Грейнджер, наведя на Северуса палочку, собираясь обследовать его от и до.

— Зелье от мигрени я уже принял, сейчас все будет хорошо.

Гермиона сделала вид, что не заметила, как он неестественно держит левое плечо. У чертова упрямца точно болело в груди.

— А эта… сущность, она смогла, ну… проникнуть? — влез Гарри, внимательно рассматривавший диагностические чары над мисс Смит.

Северус закатил глаза, явно пожалел об этом опрометчивом поступке, поморщился снова и процедил:

— Вам стоит повторить курс спиритуалистики, Поттер. Чтобы стать двоедушником, владелец тела должен дать выраженное согласие, это не паразитические, а симбиотические по своей сути отношения, — голос его приобрел столь знакомые размеренные «профессорские» интонации, с которыми Снейп обычно диктовал лекции, и Гермиона на мгновение ощутила укол совести за то, что не конспектирует, а ловит ворон. Северус тем временем продолжал: — Каких типов бывают двоедушники, мистер Уизли?

Рон даже встал как-то прямее, и Гермиона на мгновение увидела мстительный блеск в глазах Снейпа — он наслаждался возвращением к старой ролевой модели, бессовестный тип.

— Очередные и парные, в зависимости от того, активны ли обе живущие в теле души разом или по одной.

Снейп кивнул и открыл рот, наверняка собираясь подкинуть еще каверзных вопросов или напомнить о необходимости корректного обращения к преподавателю, но тут вмешалась Поппи и развеяла всю магию момента:

— Девочка сейчас стабильна, но что, если чужая душа попытается вернуться?

Северус покачал головой:

— Этот вариант маловероятен, как я уже говорил нашим бравым аврорам. Канун наступил, и теперь уже нельзя никуда спрятаться, только бродить по земле до рассвета. — Снейп помолчал. — Сейчас я вам расскажу, что успел увидеть, а потом отправлюсь за ней. И вы, — добавил он, сурово оглядев их, — не будете вмешиваться.

Гарри и Рон насупленно кивнули.

— Девчонка — черная овца здесь и белая ворона дома. И хоть открытой травли Флитвик не допускает, — Снейп улыбнулся крокодильей улыбкой, — для других студентов она пустое место, и живется ей несладко. А в мире маглов у нее совершенно сказочная жизнь: овдовевший отец женился, и мачеха мисс Смит не выносит. — Взгляд Северуса приобрел то странное расфокусированное выражение, которое бывает у погрузившихся в воспоминания людей. Здесь Гермионе очень захотелось положить свою ладонь на его или еще как-то утешить, но она держала руки при себе: этот гордец ей не позволит такого публичного унижения. Как жалко, что Диоген в Хелстоне!

Снейп говорил:

— Темная душа смиренно просила помочь ей попасть в Хогвартс, завершить не оконченное при жизни дело, чтобы потом отправиться в загробный мир. А взамен пообещала девчонке помочь научиться завоевывать друзей и влиять на людей. — Слова так и сочились ядом. — И предложила научить ее варить уникальное сочетание амортенции, умострильного зелья и той вонючей смеси трав и смол, что прорицатели обожают воскурять для прочистки внутренних линз. Чтобы окружающие прозрели, осознали и полюбили. Разумеется, душа обещала, что зелье будет безвредно. Дуреха Смит даже сходила в библиотеку, проверила зелья и решила, что сочетание и правда безопасно. С зельеварческой точки зрения так и есть. А вот с позиции высшей алхимии… Про зелья-то она почитала, а вот задаться вопросом, почему «безобидной» душе нужна помощь, чтобы попасть в замок, не удосужилась. «Историю Хогвартса», видимо, одолела только Гермиона.

— Темный дух не может войти в двери школы. Они зачарованы от зла, — припомнила Грейнджер.

— Именно. Но систему легко обмануть: проехать пассажиром. Что мы уже видели в случае Квиррелла. — Снейп осторожно убрал платок от лица и пошевелил носом. — Что еще интересно, эта тварь сразу же подвела девчонку к мысли добавить их варево в пахлаву.

— То есть душа изначально все затеяла, чтобы подставить Джайлс?

— Или просто убить, — пожал плечами Снейп. Гермиона заметила, что правое двигалось куда свободнее левого. — Однако если Джайлс унаследовала хоть унцию педагогического таланта бабки, ее ждет блестящая карьера профессора. Покойница умудрилась научить девчонку не только сложному алхимическому преобразованию, но и основам разрушения заклятий — снять защиту с банки пахлавы и наложить обратно требует навыка. Когда до мисс Смит дошло, во что она вляпалась, ее «соседка» уверенно контролировала тело большую часть суток. Погибни девочка, старуха бы смылась, прицепившись к душе мисс Смит, и никто бы и следа не заметил. Выживи ученица — Мафра бы просто заставила ее выйти за территорию и опять же смылась. Идеальный план. Помешало то, что я оказался в замке. Выбраться из школы самостоятельно, не привлекая внимания, она не могла из-за защитных чар, поэтому пришлось затаиться. Подозреваю, старая ведьма думала, что неподвластна магии Кануна, пока прячется в чужом теле. По крайней мере, я ее точно не видел, — мрачно добавил он. — Хотела отсидеться, похоже, надеялась, что я не полезу глубоко и не замечу ее. Стоило подобраться к ней слишком близко, она испугалась, вломила мне и рванула наутек.

Все молча переваривали услышанное.

— То есть по школе бродит неприкаянная очевидно темная душа? — первым, как обычно, сориентировался Гарри.

— Да, мистер Поттер, — тоном «повторяю для самых тупых и Лонгботтома» ответил Северус. — И я собираюсь ее поймать, а вы задерживаете меня.

— Как мы можем помочь? — подала голос Гермиона.

Снейп перевел взгляд на нее, она увидела, что белки у него все в сеточке лопнувших сосудов. Сердце сжалось от сочувствия к нему.

— Не путаясь под ногами, Гермиона, — мягко ответил он. — Без меня вы ее не увидите и не обнаружите чарами. И она может влиять на разум, а никто из вас не владеет окклюменцией на приличном уровне. Я знаю, что делаю.

Рон вздохнул.

— Тогда, мистер Снейп, мы уполномочиваем вас разобраться.

Северус криво улыбнулся и быстрым шагом покинул больничное крыло, бабахнув дверьми.

— Для протокола и очистки совести предлагаю проверить всех присутствующих на одержимость, — задумчиво сказал Гарри.

— И на мозгошмыгов, — добавил Рон.

________________________________

Вот теперь нить в груди звала, играла на натянутой струне темного огня мелодию охоты, гнала его по школе.

Северус уверенно перешагивал через исчезающие ступеньки и успевал запрыгнуть на уже начавшую менять направление лестницу. Выше и севернее. Он догадывался, что она хочет сделать. Найти место, где погибли люди, как можно близко по времени. И попытаться пробить защиту замка, пользуясь эфемерным вечным отпечатком чужой смерти. В Большой зал, холл и на первые этажи — части школы, где было больше всего погибших, — покойная попасть не могла, там горело слишком много тыкв. Северус и так поражался ее могуществу — пламя фонарей Джека не вышвырнуло ее пинком под призрачный зад, ну и силища, недаром последняя Темная ведьма. Но не уйдешь.

Впервые ему попался не просто покойник, а злобный дух. Снейп знал, что процедура все равно одна, но как-то даже не хотелось подавать ей руку для последнего шага.

Впервые он заранее знал, кого поведет. Лидия Мафра, разделяя популярное в своем социальном кругу мнение, считала маглов животными. Но потребности что-то предпринять на этот счет не ощущала, практически полностью отгородившись от вызывавшего у нее презрение волшебного мира с его маглолюбивыми тенденциями.

Мафра жила наукой, экспериментами, которые авторы вроде Лавкрафта назвали бы богохульными, омерзительными и нечеловеческими. И были бы абсолютно правы.

Снейп еще совсем юным лояльным Пожирателем слышал от сильно перебравшего эликсира зеленой феи собрата, конопатого валлийца, историю о том, как сам Темный лорд нанес визит ведьме Мафра с предложением, от которого не отказываются. «Старуха, — рассказывал Пожиратель, у которого от абсента речь стала замедленной, но осталась связной, — не просто отказалась, она высмеяла визитера, сказала ему, что лишь глупцы ищут власти над смертью, когда надо искать понимания ее законов, что власть земная проходяща и чтобы «жалкий полукровка» не смел марать порог ее дома снова. Когда Темный лорд явился повторно, намереваясь преподать Лидии урок, он не смог отыскать дом ведьмы и ушел несолоно хлебавши». Северусу очень хотелось спросить, откуда рассказчик узнал такие подробности, но тут абсент наконец взял свое, и валлиец, пустив струйку слюны с отвисшей губы, сполз под стол. Больше Снейп никогда его не видел.

Северусу бы стоило сообразить, что все идет слишком легко. Но он не спал уже вторые сутки, переутомился, и голова у него была забита другим. Да и чего скрывать, за прошедшие годы в должности Жнеца он уверился в собственных силах и немного расслабился.

Поэтому Снейп спокойно и неторопливо загонял тень в угол. Куда она от него денется? На старой галерее в северном крыле он отрезал ее от всех возможных выходов и заговорил, приближаясь:

— У тебя есть выбор: уйти быстро и без проблем или попытаться сопротивляться и сделать свое последнее путешествие максимально неприятным событием. Что предпочтешь?

Тень не спешила оформляться в фигуру человека и молчала, растекаясь чернильной лужей в свете факелов.

Северус был примерно в трех футах от нее, когда услышал шепот над левым ухом:

— Ты думаешь, что она увидит тебя? Выберет тебя? Ты трус, и она это знает! Ты запятнан, а она чиста! Ты стар, а она совсем юна! Она забавляется, видя, как ты пускаешь слюни на нее. Она смеется с друзьями над твоими неловкими попытками ей понравиться. Ты ничтожен, ты жалок…

Он никогда не прятался в Канун за окклюменцией. Это казалось неправильным, не сострадательным, а вся его работа на самом деле была о милосердии. И сейчас Северуса подвела привычка. Будь щиты подняты хотя бы наполовину, как он обычно держал их в школе, поток колких слов стек бы с него как с гуся вода. Но не было сейчас в его голове барьеров, и сам он был на взводе и измучен и постоянно прокручивал в мыслях все те же доводы, что озвучил ядовитый шепот.

Удар исподтишка при всей своей банальности задел Северуса неожиданно сильно. Сомнения, страхи и прошлые унижения крепкой хваткой впились в него, и Снейп сделал ошибку: он заколебался. Мгновение смятения — вот на что рассчитывала противница-тень. Жнец должен быть уверен в том, что делает. Стоило ему чуть отступить, сдать назад даже не физически, а ментально, как она рванула вперед, толкнув Северуса в грудь нематериальным телом, и понеслась по галерее, хохоча в триумфе.

Нить темного огня в его груди превратилась в инферно, в доменную печь, в вулкан, в сверхновую. В наказание, а не дар Ариадны. Он бы кричал, но чтобы кричать, надо набрать воздуха, а он не мог, закованный в доспех пылающей боли.

Мир сжался в дымный туннель, Северус, вращаясь, падал по нему куда-то. Сгорая, сгорая, сгорая. Как феникс, вспыхнувший, но не пожелавший гаснуть. Погаснуть означало бы возродиться, а он возрождения не заслуживал.

Он несся метеором, пытаясь той крохотной частью себя, что еще не была проглочена болью, найти капельку покоя, капельку льда.

Но вокруг был только огонь…

Глубинное, страшное пламя, что гложет корни гор и служит для творения драконов.

Быть может, ему померещилось, но в темном огне мелькнула светлая теплая искорка. Всем существом он рванулся, ухватился за нее, сконцентрировался как мог, потому что боль не давала думать, не давала быть. Странно было одновременно сгорать и тянуться к теплу, но оно было другим. Живым, наверное. И оно встречным палом встало на пути темного огня. Две разных и одинаковых стихии встретились, и одно пламя медленно, нехотя стало угасать. Второе продолжало источать ровное тепло, не разгораясь, не спеша сожрать то немногое, что еще было не тронуто. Оно было ласковым. Оно дарило жизнь.

Темный огонь собрался вновь в свитую тугими кольцами нить в груди, и Снейп понял, что может дышать, что пропали и туннель, и ощущение безумного падения в нору к очень злобному Белому Кролику-пироману. А вот ровное тепло — осталось. Оно исходило от сжавшей его руку ладони.

Северус разлепил веки, и ему показалось, что он слышал скрип, так пересохли его глаза. Он с усилием моргнул раз, другой. Стало чуть легче, и зрение прояснилось.

В ореоле подсвеченных золотом волос над ним склонилась Гермиона. Губа закушена, брови насуплены, глаза прищурены — воплощение отчаянной сосредоточенности, бросившей в дело последние резервы. Выглядела она паршиво, почти как в тот, другой раз, когда склонялась над ним, распростертым на полу проклятой хижины. Только лицо было чуть почище, да не таким худым. Но Северус не видел никогда ничего прекраснее, чем она.

Он понял, что девушка прижала к его груди палочку, видимо, напрямую пыталась воздействовать на сердце, сделать эдакий волшебный аналог сердечно-легочной реанимации.

Упрямица, пошла за ним, а ведь он запретил. Всыпать бы ей, да не хочется. Хочется поцеловать.

Девушка, сосредоточенно смотревшая на что-то ниже его лица, наверняка на очередную диагностическую схему, подняла взгляд, и Снейпу показалось, что в свете факелов ее глаза странно поблескивают.

— Северус, ты меня слышишь? — В ушах гудело, словно рев угасшего пожара решил остаться с ним, но вопрос он разобрал.

Снейп кивнул и открыл рот, собираясь спросить, что произошло. Говорить не очень получилось. Он закашлялся, лающе и надсадно, отстраненно удивившись, как это у него изо рта не повалил дым.

Гермиона и тут не подкачала, словно из ниоткуда достав стакан воды и профессионально придержав его голову, помогая ему отпить. В другой раз он бы ужасно оскорбился такому с собой обращению, но сейчас был почти благодарен.

Напившись и отдышавшись — Гермиона все колдовала над ним, — Северус негромко спросил:

— Как долго?

— Минут пять. Я была в начале галереи, услышала твой вскрик, прибежала, а ты уже лежишь, и никого. Она напала на тебя?

Северус тихо фыркнул. Очень хотелось соврать, но это было бы как-то… неправильно.

— Она меня провела, и я отступил. Всего на секунду, но ей хватило, чтобы удрать. Полагаю, она сейчас уже далеко от замка.

Гермиона открыла рот, но Снейп ее опередил.

— Нет, она мне ничего не сделала. Это было… наказание за то, что я не выполняю уговор.

Грейнджер уставилась на него с ужасом.

— Мой «работодатель» весь день злился от ее присутствия рядом и к вечеру почти дошел до белого каления. И тут я ее упустил. Он решил, что я предаю наше соглашение, и… немного избыточно отреагировал. Гермиона, — Северус перехватил ее ладошку, когда она явно вознамерилась возмутиться, — я правда сильно облажался. Но со мной все будет хорошо. — Он чуть сжал ее руку и пошевелился, показывая, что собирается встать. Девушке хватило ума не пытаться ему помочь, потому что некоторые унижения он не готов был вытерпеть ни при каких условиях.

Снейп поднялся на ноги. По ощущениям, пока он валялся без сознания, каменные полы школы накостыляли ему по почкам. Но он старательно притворился, что у него ничего не болит.

Северус потер грудь, где усмиренная, но отчаянно зовущая вперед темная огненная нить обвивалась вокруг сердца, и повернулся к Гермионе.

— Гермиона. Я пойду. Много работы, — он криво усмехнулся, и она не вернула ему улыбку. Грейнджер взволнованно кусала губу. Снейпу захотелось тронуть пальцем кончик ее носа. Она бы улыбнулась. — Скажи Поттеру и Уизли, что я разберусь с Мафра. Все будет хорошо.

Девушка смотрела на него с сомнением, но кивнула.

Он уже почти повернулся уходить, но в последний момент остановился, положил ей руку на плечо и тихо сказал:

— Спасибо тебе.

И пошел к выходу, не оглядываясь. Оглядываться сейчас казалось ему плохой приметой.