Возвращение завоевателя (джен)

Разговор пришлось прервать по причине прихода целителей. Хотя во время стычки с заговорщиками, а затем и с мракоборцами почти никто не получил серьёзных травм, а миссис Малфой и вовсе отделалась лёгким испугом, пациенты были отпущены лишь через несколько часов.

Вернувшись в дом Делакуров, Гарри посмотрел в окно и увидел, что летнее солнце уже клонится к закату, окрашивая верхушки деревьев в красноватый цвет.

"Долго же нас продержали, — подумал он. — Неужели стремление оставить своих подопечных под присмотром на как можно более длительное время — это отличительная черта всех медиков Волшебного мира?"

Юноша вспомнил о мадам Помфри. Хозяйка больничного крыла Хогвартса за годы обучения стала для Гарри одним из самых близких людей. Да, у неё был непростой характер, но эта добрая почтенная женщина, казалось, лично чувствовала всю боль, что испытывали ученики, искренне пытаясь помочь каждому. И Гарри не мог представить, каково ей было, когда Кэрроу пытали детей, или во время финальной битвы, когда многие из тех, кто ещё вчера улыбались ей, шутили, просили отпустить из больничного крыла, заплатили своей жизнью за Победу над тёмным магом.

Гарри вздохнул. Сейчас, по прошествии двух месяцев, боль и тоска по потерянным друзьям были уже не такими острыми, как в первые дни после сражения, но время от времени давали о себе знать.

Почувствовав состояние любимого, Гермиона взяла его за руку и, когда он очнулся, тепло ему улыбнулась. Гарри с нежностью взглянул в лицо девушки, заставив её покраснеть.

— Как мило! — проворковала возникшая рядом Габриэль, смущая Поттера и Грейнджер. — Мама зовёт вас ужинать.

За столом их ожидали Аполлин и Мишель Делакуры, участники стычки в лавке артефактора, а также женская часть отряда Дамблдора. Завидев Гарри и Гермиону, Джинни кивнула им, приглашая сесть рядом с ней.

— Фадж рассказал что-то важное? — спросила она, подавая друзьям нарезанный хлеб.

— Нет, — покачал головой Гарри. — Он, кажется, сошёл с ума, был абсолютно невменяем. Всё, что нам удалось узнать — то, что Кукловод — высокопоставленный сотрудник министерства. А после...

— Молодые люди, — мягко произнесла хозяйка дома, на мгновение отвлекаясь от еды. — Я понимаю, что ваша миссия очень важна, но, может быть, вы отложите её обсуждение до завтрашнего утра? Сейчас уже очень поздно, и всем нам нужно отдохнуть.

— Хорошо, мадам! — отозвались Джинни и Гарри. Гермиона, никогда не говорившая во время приёмов пищи, усмехнулась.

Гарри, до этого дня пробовавший из блюд французской кухни только круассаны и пирожные, был приятно удивлён: он ожидал, что Делакуры подадут улиток, лягушачьи лапки, виноградные листья или ещё какую-нибудь еду, какую он ел бы через силу, больше из вежливости, чем по иной причине. Но что за обедом, что сейчас сидящие за столом люди вкушали вполне привычную им пищу — те же супы, пироги, салаты.

Во время ужина гости были засыпаны множеством вопросов, касавшихся в основном Флёр. Аполлин и Мишель ненавязчиво расспрашивали, довольна ли их старшая дочь своей семейной жизнью, не случилось ли с ней неприятностей, как скоро она планирует подарить им внука. Британцы чувствовали себя неловко. Они не знали и не хотели знать подробностей семейной жизни Билла и его жены. Это ведь их не касалось! Габриэль, в отличие от своих отца и матери, мыслила о более простых вещах: она хотела увидеть свою сестру, спрашивала, может ли Флёр приехать во Францию, или наоборот — она в Британию. Она расспрашивала о Хогвартсе, Норе, о которой, вероятно много писала Флёр, о похождениях Гарри и его друзей в Хогвартсе. Расспросы девочки несколько разряжали обстановку, позволяя уводить разговор в другую сторону.

Когда ужин закончился, Аполлин проводила гостей в их спальные комнаты. Гарри и Гермионе выпало делить одну спальню на двоих. Пожелав им доброй ночи, Аполлин обворожительно улыбнулась и закрыла за собой дверь. Гарри подумал, что благодарить за такое расселение стоит Габриэль. Наверное, девочка, увидев обнимавшихся Поттера и Грейнджер, приняла их за супругов и поведала матери о своей догадке.

Когда шаги хозяйки дома стихли, Мальчик-который-выжил и его подруга облегчённо вздохнули. Ужин с Делакурами вымотал их больше, чем схватка с бывшим министром и убийцей последнего...

— Они что, недовольны тем, что Флёр вышла за Билла? — спросил шёпотом Гарри. — Я не понимаю, зачем выпытывать у нас то, о чём мы знать не можем?

— Думаю, что месье и мадам Делакур просто беспокоятся о ней, — отозвалась Гермиона. — Подумай сам: их дочь находится в стране, в которой недавно шла война и ко всем нечистокровным относились, как к мусору, в лучшем случае; Флёр замужем за членом семьи, открыто выступающей против этого, а это значит, что она была в опасности. Для них мы с тобой и наши друзья — ценный источник информации о дочери.

Голос девушки дрогнул, её лицо помрачнело. Поттер в мгновение ока преодолел разделявшее их расстояние и сжал любимую в объятиях. Это был не первый раз, когда его Гермиона вела себя так.

Причина была в её родителях. Гермиону постоянно мучили сомнения: сумеет ли она вернуть им память, сумеют ли Грейнджеры простить её? Будет ли всё в их семье спокойно или же будут возникать конфликты? Всё это мучило лучшую ученицу Хогвартса.

— Успокойся, — шептал ей Гарри, поглаживая девушку по волосам. — Всё будет хорошо, слышишь? Обезвредим Драко и его дружков, отправим Руквуда в Азкабан, ты вернёшься в Хогвартс, вернёшь память своим родителям, и мы заживём спокойной жизнью.

— Спокойной? — всхлипнула Гермиона, поднимая глаза. — Гарри, ты ведь собирался поступать в академию мракоборцев! Выучишься и будешь гоняться по всей Британии за преступниками, а я ведь люблю тебя и каждую минуту буду волноваться за твою жизнь. Какое же тут спокойствие?

— Знаешь, — сказал Гарри после короткой паузы, — я в последнее время много думаю над тем, какую профессию выберу. Я уже не уверен, что пойду в мракоборческий центр.

— Гарри, не нужно меня...

— Дослушай, пожалуйста, — юноша посмотрел ей в глаза. — Мы совсем недавно закончили бороться с тёмным волшебником, а сейчас охотимся за другим. Что делают мракоборцы? Помогают нашему врагу. Борьба со злом не прекратится никогда, и нам придётся в ней участвовать. Но ведь бороться с тьмой можно не только на поле битвы, и я могу делать это, будучи даже торговцем в книжной лавке.

Гермиона засмеялась в кулачок над его попыткой пошутить: слишком ярко возникла в её воображении эта картина. Гарри Поттер, стоя за прилавком, метким броском "ИСТОРИИ ХОГВАРТСА" побеждает тёмного лорда, а его сподвижников закидывает чернильницами и перьями.

— Может, ты и прав, Гарри, — пробормотала она, прижавшись к парню.

* * *

Сон двух бывших гриффиндорцев был спокойным. Проснувшись рано утром, Гарри и Гермиона встретили своих друзей в гостиной, играющими в карты с Габриэль. Лица игроков выражали сосредоточенность, и только Невилл и Полумна были исключением: когтевранка сохраняла обычное мечтательно-рассеянное выражение лица, а Долгопупс, казалось, вновь вернулся во времена первого курса, когда был рассеянным и неуклюжим мальчишкой, неизвестно почему попавшим на львиный факультет.

— Доброе утро! — сидевшая ближе всех к двери Лаванда первой заметила Поттера и Грейнджер.

— Вам того же, — устало пробормотал Гарри: он, в отличие от Гермионы, не спал всю ночь, раздумывая над вчерашним разговором.

Отказаться от работы мракоборцем ему было легко. Что на словах, что на деле: сразу после победы стало известно, что большинство стражей порядка магической Великобритании либо находились под заклятием подвластья, либо просто закрывали глаза на дела пожирателей смерти. Немногие, пошедшие против Волан-де-Морта, спасавшие магглорождённых от комиссии Амбридж или же партизанившие в лесах, в лучшем случае оказались а Азкабане и вышли на свободу только после битвы за Хогвартс. Гарри, боровшийся с Тёмным лордом едва ли не с младенчества, не мог представить себя среди этих людей, и уже давно решил, что носить алую мантию не будет. Но кем тогда ему работать?

Гарри помотал головой. Сначала нужно разобраться с Драко, Руквудом и их сообщниками.

— Мы проснулись слишком поздно? — спросила Гермиона, оглядывая компанию.

— Нет, — отозвалась Габриэль, кладя карты себе на колени. — Мама и папа ушли на работу, Малфуа ушли с ними, мы ждали только вас. Идёмте завтракать.

Насытившись, друзья наконец получили возможность спокойно обсудить последние события, относящиеся к их миссии.

— Значит, Фадж верил, что ты — наследник последнего короля? — спросил Рон, когда Гарри и Гермиона закончили рассказ о событиях в Англии. — Как думаете, это правда?

— Конечно, правда! Гарри победит Вильгельма и взойдёт на принадлежащий ему трон! — тоска сползла с лица Долгопупса, уступив место решимости.

Гарри поморщился. Энтузиазм Невилла при мысли об исполнении древнего пророчества начинал его раздражать. Правда, сейчас это было скорее рефлексом: Гарри Поттер, герой одного пророчества, постепенно смирялся с мыслью, что ему предстоит исполнить ещё одно. Даже откровенно бредовые доказательства Полумны, Долгопупса и Фаджа юноша уже начинал считать достаточными.

— А где была женская половина группы во время вашего похода по лавкам? — спросил он, пытаясь перевести разговор в нужное русло.

— Искали информацию, — ответила Джинни. — Месье Делакур любезно предоставил нам доступ к библиотеке Руанского отделения французского министерства магии и незасекреченной части архивов. Пока он, мои братья, Малфои и Невилл опрашивали артефакторов, мы корпели над книгами.

В голосе девушки слышались разочарование и злость, что было легко объяснимо: Джиневра Уизли была деятельной, пылкой особой, и она предпочла бы оказаться на месте одного из тех, кто вчера столкнулся с заговорщиками, а не сидеть за чтением древних фолиантов.

— И что же вы узнали? — услышав о книгах, тем более древних, Гермиона стала похожа на кошку, заметившую мышь.

— Об Арманде Малфое в них говорится очень мало, — ответила Джинни. — Человеком он был скрытным, нелюдимым. В какой-то момент своей жизни он помог герцогу Роберту Дьяволу, отцу Вильгельма...

— Ну и кличка, — пробормотал Рон.

— Так его прозвали за нечеловеческую жестокость, — пояснила Джинни, — но я продолжу. По мнению хрониста, Арманд помог Роберту добиться любви Герлевы, дочери бальзамировщика, матери Завоевателя. Согласно летописи, прародитель Малфоев устроил для них укрытое от людских глаз место для встреч.

— И что нам это даёт?

— Рон, ты и правда не понимаешь? — встрепенулся Гарри. — В этом месте Драко и Огастес Руквуд могут провести ритуал.

— Но, Гарри, это не единственное место, — покачала головой до сих пор молчавшая Ханна Аббот. — Им также подойдёт аббатство Святого Стефана, где похоронен Вильгельм, и местечко Сан-Валери, откуда началось вторжение норманнов в Англию, или Фалезский замок, где завоеватель родился.

Гарри задумался. Ханна была права, и делать поспешные выводы не стоило. Перед ним, как в старом чёрно-белом кино, пронеслись все произошедшие за последние дни события: встреча с Люциусом и Нарциссой, знакомство с Шерлоком Холмсом...

"Стоп! — подумал Гарри, озарённый внезапной мыслью. — Нам посчастливилось познакомиться с самым знаменитым сыщиком в мире, мы видели, как работает его метод. Почему бы нам не воспользоваться им? Ведь дедукция применима и к волшебному миру. Мистер Холмс считал, что человеческий мозг — это чердак, с которого для пользы дела нужно выбросить всё лишнее; значит, и мы должны сделать так же".

— Что мы знаем на данный момент? — спросил Гарри и сам же ответил: — Толчок этой заварушке дал Фадж, рассказавший кому-то, имеющему высокий пост в министерстве магии Британии, о своих предположениях насчёт меня и моей судьбы, а также древнюю легенду. Этот кто-то ему поверил и начал действовать: организовал побег Руквуда, подговорил Драко подставить родителей и организовал им проезд во Францию.

— Но зачем этот кто-то будет возрождать Нормандца? — спросил Рон, вперив а друга удивлённый взгляд. — Ведь после нового завоевания он потеряет своё место: вряд ли король станет мириться с независимым министерством магии.

— Думаю, что разгадка лежит в легенде, — ответил Гарри, прикрыв глаза по примеру старого детектива. — Возвращение Вильгельма нужно только для победы над вернувшимся Гарольдом, а потом его планируют либо уничтожить, либо взять под контроль.

Молчавшая до этого Гермиона внезапно встала со своего места, опрокинув стоящую перед ней чашку, и начала расхаживать по комнате.

— Если ты прав, Гарри, — сказала она наконец, — то у заговорщиков мало времени: сегодня тридцатое июля.

— А это важно?

— Да, — отозвалась девушка. — Во многих легендах герои на совершеннолетие получают великую силу.

— Но, Гермиона, — произнесла Лаванда, — Гарри уже совершеннолетний...

— В магическом мире! У магглов совершеннолетними считаются с восемнадцати лет, возраста, которого Гарри достигнет завтра, а Гарольд Годвинсон был магглом.

Поттер от этой информации заволновался. Времени было мало не только у врагов, но и у него с друзьями тоже.

— В замке Фарлез недавно закончилась реконструкция, — подала голос Габриэль, которая и не думала уходить. — Туда ходят толпы туристов.

— Значит, Малфоя и его шайки там не будет, — кивнул Гарри, отмечая, что по-прежнему называет главарём Драко, видимо, в силу привычки. — Драко, хотя входил однажды в дом простецов, скорее добровольно сядет в Азкабан, нежели появится в месте большого скопления магглов; в аббатство наши беглецы тоже, наверное, не сунутся: я редко бывал в церквях, но там почти всегда кто-то бодрствует, а Руквуд, как говорят, очень осторожен, он попытается реализовать замысел без шума. Остаётся таинственное место для встреч родителей Вильгельма и Сан-Валери.

— Драко любит пафос, — произнёс Рон, обняв Лаванду. — Вполне может избрать Сан-Валери. Символично ведь: второе покорение Англии начнётся там же, где и первое.

— А ещё заговорщики спешат, — сказала Гермиона. — Созданное Армандом место ещё нужно найти, а местечко Сан-Валери искать не требуется. Оно есть на любой туристической карте Нормандии.

— Блестящие выводы, молодые люди, но вы забыли об одной маленькой детали, хотя сами недавно указали на неё! — раздался усталый голос за их спинами.

Обернувшись, Гарри увидел на пороге чету Делакуров и Малфоев, неслышно вернувшихся в дом во время разговора младшего поколения.

— Огастес очень хитёр и осторожен, он может подстраховаться, и, если для этого будет нужно заставить моего сына смешаться с толпой простецов, он заставит.

— И ещё одно обстоятельство, — произнёс Мишель Делакур. — Когда Арман Малфуа ушёл в лучший мир, скрывающие заклятия, лежащие на сотворённом им любовном гнёздышке, развеялись. Это место неподалёку от Фалезского замка, выглядит снаружи как охотничий домик, но внутри — один из самых роскошных особняков в волшебной Франции.

— И его до сих пор никто не занял? — удивился Гарри.

— Пытались. Но Арман наложил на него очень хитрое заклятие, и все, кто хотел прибрать это чудо к рукам, бесследно исчезали. Кое-кто догадался использовать подставных лиц, но их подкашивала странная, но, к счастью, несмертельная болезнь. В итоге домик стали обходить стороной. — Делакур взял со столика стакан, наполнил его водой и торопливо осушил. — И вот сегодня мне сообщили, что люди, схожие по описанию с вашими заговорщиками, вошли в этот дом и до сих пор не выходят.

Гарри сжал губы и посмотрел на своих друзей, прочтя на их лицах мрачную решимость вперемешку с ужасом. Все поняли: враг начал действовать, и нужно торопиться.

* * *

— Гарри, а если это ловушка? Что тогда? — спросила Гермиона, шедшая рядом с юношей к видневшемуся вдали строению.

Гарри остановился и обнял девушку, словно в последний раз.

— Мы будем готовы, — произнёс он шёпотом. — Мы сразимся с ними и победим их, обязательно победим! Это не отдел тайн, и мы не подростки. Мы готовы ко всему, любимая!

Гермиона замерла. Они давно разобрались со своими чувствами, но от того, что Гарри Поттер назвал её "любимая", сердце таяло, словно она слышала это впервые.

Она кинулась на Гарри с объятьями.

— Ты прав, любовь моя, мы победим, — ответила девушка твёрдым голосом. — Драко, Гринграсс, Руквуд, их таинственный руководитель хотят власти, сражаются за неё, а мы бьёмся за любовь, дружбу...

Поцеловавшись, они обнаружили, что отстали от остальных, и поспешно двинулись вперёд.

Охотничий домик был небольшим одноэтажным зданием с широкой крепкой дверью и окнами, два из которых смотрели в сторону города, расположенного в нескольких милях, а ещё два выходили к лесу. Извилистая тропинка, шедшая от леса к дому, упиралась в деревянные двери, предназначенные, видимо, для незаметного отхода.

Приближались к "любовному гнёздышку" герцога Роберта несколькими группами: через парадную дверь шли Малфои, получившие подходящие им палочки, и месье Делакур; засады опасались, прежде всего, именно у главного входа. Гарри, Гермиона, Рон и Джинни должны были проникнуть в лесные ворота, стальные — через окна. Все участники операции находились под чарами невидимости или отвлечения внимания и старались издавать как можно меньше шума.

Приблизившись к дому, эта боевая группа остановилась, прислушиваясь к звукам и осматривая почву вокруг.

На земле возле двери и ведущих в лес ворот виднелись свежие глубокие следы, а чуть поодаль лежала срезанная заклятиями или чем-то острым трава.

"Ясно, — подумал Гарри, — засада точно есть. Время от времени они посылают кого-то, чтобы проверить, не идут ли гости, и дозорный коротает время таким незамысловатым занятием. Спасибо, мистер Холмс, ваш метод нам помог".

Не отступая от намеченного плана, Гарри с вверенной ему группой проник в дом через "чёрный ход". Пройдя по длинному коридору, они вышли в просторную комнату с высоким потолком. Стены были покрыты длинными, до пола, гобеленами, на которых были изображены рыцари, побеждающие зверей, людей, драконов. В центре висело кроваво-красное полотно с изображением двух львов с голубыми глазами и тёмно-синими языками.

— Герб Нормандии, — шепнула Гермиона.

Покинув комнату, юные волшебники остановились. Коридор, казалось, бесконечно тянулся в обе стороны. Куда нужно идти, было непонятно, плутать по этому лабиринту можно было много часов, а разделяться друзья не стали, опасаясь засады.

Внезапно Гарри показалось, что за ними кто-то наблюдает. Вскинув руку с палочкой, победитель Волан-де-Морта увидел, что на стене изображён расхаживающий туда-сюда лев. Нарисованный зверь двинулся вперед, зовя британцев за собой.

— Он что, показывает нам дорогу? — спросил Рон.

— Если только в ловушку, — пробурчала Джинни.

— Не факт, — отозвалась Гермиона. — Герлева и Вильгельм были магглами, могли заблудиться в заколдованном замке. Возможно, это обычный указатель.

— А откуда он знает, куда нужно нам? — спросил Гарри. — В любом случае, других вариантов у нас нет. Идём за ним.

* * *

Лев привёл Поттера, Грейнджер и Уизли к высоким тяжёлым дверям, ведущим, вероятно, в главный зал этого особняка. Там же они встретили Малфоев, Делакура и остальных.

Никто ничего не сказал. И без того было понятно, что их ждали.

С трудом открыв двери, Люциус и месье Делакур прошли в освещённую множеством свечей комнату. На высоких, явно трансфигурированных стульях сидели Драко, Паркинсон, сёстры Гринграсс, Гойл и Нотт. Руквуд стоял у длинного дубового стола, водя волшебной палочкой над посеребрённым мечом.

— Так-так, — на лицо Драко наползла ехидная улыбка. Он встал со стула и прошёл вперёд. — Кто это у нас тут? Поттер и его компания грязно...

— Хватит, Драко, — спокойным, но непреклонным тоном оборвал его речи Руквуд, повернувшись к вошедшим и взмахом палочки закрыв двери. — Ты уже давно не первокурсник, не ёрничай.

— Дядя Август!

— Я Огастес! — отрезал старик. — Почему вы зовёте меня на немецкий манер? Врагов нужно уважать, Драко, тем более что среди них я вижу твоих родителей.

Лицо Малфоя-младшего исказилось гневом:

— Родители?! — прокричал он, краснея и дрожа. — Нет у меня родителей! Эти люди опозорили семью Малфоев, когда пошли на сделку с Поттером и его приятелями, когда согласились идти под суд!

— Мы пытались спасти тебя, сынок! — воскликнула Нарцисса. Её глаза заблестели от слёз, а голос надломился.

Это, казалось, оборвало последнюю ниточку, на которой держалось терпение её сына. Тот резко выбросил руку перед собой, и в женщину понёсся тёмно-синий луч, поразивший бы миссис Малфой, если бы Делакур не выставил перед ней щит.

Действие Драко послужило сигналом для всех. Слизеринцы повскакивали со своих мест. Лишь Огастес Руквуд не изменил позы и, качая головой, вернулся к своему занятию.

Паркинсон с перекошенным от ярости лицом налетела на единственного взрослого среди соперников и выпустила в него "экспеллиармус". Месье Мишель легко отбил его, но тут же повалился на пол, опутанный множеством верёвок, а удовлетворённая Панси бросилась на помощь Драко, который схватился с Люциусом и Нарциссой.

На Гарри и Гермиону тем временем накинулся Гойл. Позабыв про заклинания, он действовал кулаками, но бывшие гриффиндорцы всё время уворачивались.

— Как жаль, что Миллисента оказалась трусихой и в последний момент отказалась участвовать в нашем деле, — пробасил он. — От неё бы вы не увернулись!

Вспомнив, как тучная и крепкая Буллдстроуд по прозвищу "Быкоморд" схватилась на втором курсе с Гермионой, а на старших курсах отбивалась от назойливых поклонников, Гарри мысленно согласился с соперником.

При очередной попытке ударить Грейнджер, Гойл оступился и получил от неё обездвиживающее заклятье.

Не медля ни секунды, Гермиона и Гарри поспешили к товарищам по Отряду Дамблдора.

Юные заговорщики, хотя и были в меньшинстве, находились в более выгодном положении: Рон и Лаванда были обездвижены и подняты Асторией Гринграсс в воздух, и она, заливисто смеясь, с помощью палочки направляла их, словно таран, в своих врагов, мешая тем сражаться в полную силу. Всякий раз, когда ей удавалось поразить кого-нибудь таким образом, девушка хлопала в ладоши и пританцовывала, посылая рукой заклятие в другого врага.

Её сестра и Теодор Нотт бились с Невиллом и Джинни. Здесь, вероятно, была самая горячая точка схватки: в стороны летели лучи самых разных цветов, столбом стояла пыль. Каменная крошка, деревянные щепки и какой-то мусор носились в воздухе, оставляя на коже царапины, и соперники были покрыты грязью и кровью. В какой-то момент Нотт сумел наложить на Невилла чары немоты и обезоружить его, но вовремя подоспевшие Гарри и Гермиона оглушили слизеринца, а Джинни, исхитрившись, обездвижила Дафну, запустив ею в задорно смеющуюся Асторию. Младшая Гринграсс сумела увернуться, но потеряла равновесие и, ойкнув, упала.

Освободив Рона и Лаванду, друзья заметили, что в стороне от них Паркинсон умудряется отбиваться от Ханны, Джорджа и Перси. Было похоже, что она исполняет одной ей известный танец, так причудливы и сложны были её движения. Но перевес в численности давал о себе знать, и Паркинсон начала уставать. Внезапно Ханна набросилась на неё и вцепилась слизеринке в волосы, повалив наземь.

— Довольно!!! — прозвучал громкий спокойный голос.

Руквуд в мгновение ока преодолел расстояние между собой и противниками и заклятьем оглушил одновременно Аббот и Паркинсон. Затем подскочил к Перси, схватил его за руку и так сильно сжал, что из палочки бывшего старосты вырвался луч, полетевший в Джорджа; тот успел отскочить, но связывающее заклятие, уже из палочки бывшего пожирателя, достигло своей цели. Через секунду Огастес оглушил Перси, повернулся к остальным и выхватил из-под плаща палаш.

Он подскочил к Невиллу, пнул того по колену, сбив с ног, и ударил остриём, что было силы.

Оставив стонавшего Долгопупса, подбежал к Рону, занося меч для рубящего удара по шее. Уизли, испугавшись, отшатнулся, и Руквуд, быстрым движением перехватив своё оружие за лезвие, ударил парнишку рукоятью по лицу. Рон упал без сознания.

Всё это произошло настолько стремительно, что Гарри не мог поверить своим глазам. Как этот старик может передвигаться так быстро? Как о мог просчитать свои действия? Так точно наносить удары? Ему ведь противостояли люди намного моложе него, более быстрые и ловкие, к тому же с волшебными палочками.

Не успел Поттер додумать свою мысль, как Руквуд призвал магией огарок свечи, превратил его в меч, и бросил Поттеру.

— Слухи ходят, что вы, мистер Поттер, смогли одолеть василиска в Тайной комнате, — проговорил он, почтительно поклонившись. — Если вы не против, я оценю ваше фехтовальное искусство. Это, конечно, не меч Годрика, но и я не тысячелетний змей!

Едва договорив, он бросился вперёд, отбив летящий в него луч заклятья, и Гарри ничего не оставалось, кроме как поднять оружие и вступить в бой.

— Не так держишь клинок! — раздалось над ухом юноши.

Огастес оттолкнул его, и мечи со звоном скрестились. Затем снова, Гарри замахнулся...

— Это меч, а не молот! — крикнул Руквуд.

Старый чародей нанёс удар, боль обожгла руку Гарри, а его шеи  коснулось остриё палаша.

— Сдавайтесь, или он потеряет голову!

Гарри видел, как его друзья опускают палочки.

— Драко, заканчивай бой, не дело это — биться с отцом и матерью! — крикнул Руквуд.

Но Драко, о котором Гарри успел забыть, не слушал "дядю Августа". Он самозабвенно посылал в родителей заклинания, осыпая Люциуса и Нарциссу нижайшей площадной бранью.

Выругавшись, Руквуд развернулся.

Тут Гарри увидел, что Драко атаковал свою мать смутно знакомым заклятием. Тело женщины покрылось множеством ран, и она упала, истекая кровью.

Драко оскалился, и перевёл палочку на отца.

— Как ты мог? Ведь это твоя мать, — севшим голосом произнёс Люциус, вскидывая руку.

"Сектумсемпра"  Драко достигла цели одновременно с "Авадой Кедаврой" его отца. Род Малфоев исчез навсегда.

* * *

— Знал я, что он гнилой, но подумать не мог, что до такой степени. Родители его так любили...

Эти слова, исходившие из уст бывшего пожирателя, прозвучали абсолютно без эмоций. Его гибель Малфоев не трогала абсолютно. Чего нельзя было сказать о более молодых заговорщиках: Паркинсон и сёстры Гринграсс рыдали, Нотт и Гойл сжимали кулаки, глядя в пол.

А Руквуд как ни в чём не бывало связал пленников и вернулся к мечу.

Гарри пристально следил за ним, костеря самого себя за то, что не догадался просить Делакура о поддержке французских мракоборцев. Почему они снова понадеялись только на себя? Неужели забыли, что произошло в отделе тайн?

— Мракоборцы не помогли бы вам, мистер Поттер, — Огастес будто прочёл его мысли. — Я расставил здесь ловушки, настроенные на них, и эти, — он повёл головой, намекая на слизеринцев, — ждали в засаде. Я отозвал их лишь тогда, когда чары показали, что вы одни.

С этими словами Руквуд начертил на столе рунный круг, воткнул в её центр остриё меча, над которым колдовал прежде, и заговорил на незнакомом языке.

Комната озарилась ярким светом. Пленники и заговорщики зажмурились, ожидая увидеть вернувшегося Вильгельма.

Внезапно раздался ужасный крик. Через несколько мгновений он стих, свет погас, и находящиеся в комнате открыли глаза.

Над местом, где стоял Огастес Сэмюэл Руквуд, парил призрак высокого человека с длинными волосами и густой бородой. Одето приведение было в кольчугу, высокие сапоги и кольчужные перчатки.

— Не бойтесь, господа, — произнесло оно мягким, почти ласковым голосом. — Я не причиню вам вреда. Моё имя Арман Мальфуа, саксы зовут меня Армандом Малфоем.

— Доброго дня, мистер Малфой, — протянул Гарри, не зная, что ещё сказать призраку.

— Нашлись всё же глупцы, решившие возродить короля Вильгельма? — спросил Арманд.

— Да, им стал ваш потомок, Драко.

— Странное имя, — сказал призрак, — какой святой был его покровителем? Впрочем, это неважно. Значит, мой артефакт пролил мою же кровь.

— О чём вы, мистер Малфой? — удивился Гарри.

— В последние годы жизни Вильгельм сошёл с ума, — был ответ. — Подозревал даже самых близких в измене. Стал раздражительным, много пил и мог приговорить к казни за мелочь. Когда он попросил меня о невозможном — оживить его после смерти для повторного похода в Англию, — я выковал меч и наложил на него проклятие, уничтожившее бы любого, кто решился бы вернуть того, кто был когда-то моим другом.

— А как же легенда о возвращении Гарольда Годвинсона и его соперника?

— Вильгельм вряд ли вернётся. А вот Гарольд... Вполне возможно, что он и правда ещё сразится с врагами своей страны, но время тому ещё не пришло.

— Но ведь Гарри потомок Гарольда! — воскликнул Невилл.

Призрак посмотрел на Поттера, усмехнулся и произнёс:

— У короля был верный воин, его тёзка. У этого Гарольда родился сын Магнус, ставший после Гастингса горшечником. Ваш друг ведёт свой род от него, а не от королевского сына. Но наша беседа подходит к концу.

Арманд взмахнул рукой, и чары, удерживающие пленников на месте, исчезли; полученные в битве раны затянулись, роскошный особняк пропал.

Гарри и Гермиона вскочили на ноги, удивлённо озираясь и прикрывая друг друга, Ханна и Лаванда бросились к своим избранникам, Невилл с опустошённым видом сидел на земле. Панси сидела у тела Драко, проливая слёзы, сёстры Гринграсс говорили о чём-то с Уизли и Полумной, Гойл и Нотт пытались развязать Делакура. Ничто не напоминало ни о стоящем здесь недавно волшебном домике, ни о схватке, бушевавшей всего несколько минут назад.

— Вам пора возвращаться в Англию, добрые господа! — Гарри показалось, что в дуновении ветра прошелестел голос первого Малфоя.

* * *

Францию Гарри с друзьями и участниками "банды" покинули через два дня, отдохнув у Делакуров. На родине Карла Великого, Роланда и Наполеона остались только Паркинсон и Нотт: они панически боялись Азкабана и предпочли суд Волшебной Франции Визенгамоту.

Они возникли посреди гостиной Норы. Гойл и Дафна с Асторией отправились сдаваться: Грегори — мракоборцам, а сёстры — родителям. А Гарри и его друзья оказались в объятиях Молли, Артура и Холмса.

После приветствий и обеда Гарри и Гермиона, перебиваемые остальными, поведали о случившемся во Франции.

— Значит, вам улыбнулась удача? — спросил Холмс, отчего-то мрачнея. — Поздравляю. Моё расследование также было успешным.

— Ты нашёл Кукловода, дядя? — спросила Гермиона, радуясь этому факту.

— Да. Нашёл.

Холмс подвёл Гарри, Гермиону и остальных к столику, на котором стоял омут памяти, только больших размеров, чем у Дамблдора.

— Лучше вам самим всё увидеть, — сказал Артур, вынимая воспоминание из головы Холмса и помещая его в Омут. — Но вам это очень не понравится.