Лягушка Интриганка (джен)

* * *

Когда леди Муркивинд увела своего дядю для приватной беседы, Артур присоединился к разбору багажа. Или, точнее, Бальтазар привлёк его к переносу картин, чтобы получить возможность оценить их реальную стоимость. Полотна были без рам, но бережно упакованы в бумагу и паклю, откуда демон и жнец и извлекали их. Артур расставлял их в подготовленные стойки, и когда каждая заняла своё место, глубоко вздохнул. Он не понимал, откуда маркизе и её дяде было известно, что эти картины стоило купить, однако он прекрасно видел, что в не таком далёком по его меркам будущем они будут стоить в разы, если не в десятки раз, дороже той цены, какая была за них уплачена. Артур сделал подробную опись, а потом приложил к ней свой прогноз.

В субботу на жнеца навалилось столько работы, что не было ни секунды на посторонние мысли. С утра маркиза устроила небольшое совещание, в котором участвовала она сама, мистер Джемстоун, мистер Хардман и, собственно, Артур. Разговор был о филиалах «Роял Пэлэс», которые планировалось построить на континенте. И для того, чтобы поскорее начать, нужно было урегулировать основные вопросы — юридические документы, чтобы не остаться на бобах, как только строительство будет завершено, и сметы, ведь нужно было оплачивать работу зодчих, материалы и труд строителей. По большей части говорил мистер Джемстоун, определяя задачи и порядок их разрешения, а вот маркиза вмешивалась редко, только иногда уточняя некоторые детали. Совещание длилось почти два часа, но за это время Артур сделал весьма озадачивающий вывод: мистер Джемстоун был куда более компетентен в вопросе организации строительства, чем можно было ожидать от человека, проведшего большую часть жизни на снабжении госпиталей в Индии. Наконец разговор был окончен, и все стали расходиться. В кабинете маркизы остались только она сама и задержавшийся Артур.

— Миледи, могу я задать вам вопрос? — спросил жнец, задумчиво хмурясь.

— Можешь, но дать тебе нормальный ответ не обещаю, — отозвалась она, подняв на него глаза от бумаг.

— Как вы узнали, что нужно купить картины в новом жанре живописи? — Артур склонил голову набок. — Критики отозвались об этом не очень хорошо.

— Хм… — леди Муркивинд нахмурилась, явно обдумывая, как ответить. — Что ж, давай будем считать это моим предположением, что скепсис в отношении нового жанра связан лишь с тем, что он новый. Однако, какими бы консервативными ни были взгляды на всё новое, со временем они меняются, и то, что воспринималось критично, становится оценённым по достоинству. Ну, или популярными в следствие действий заинтересованных лиц. Это уж как пойдёт.

— А вам известно, почему мистер Джемстоун оказался настолько сведущим в деле организации строительства? — сощурился жнец.

— Мне известно, что в текущем состоянии дядюшка вообще крайне способный человек, — усмехнулась она. — Но я вряд ли могу в самом деле объяснить тебе, откуда они, эти способности, и почему мне о них известно.

— Мне кажется, что если я попытаюсь посмотреть его плёнки, увижу там то же, что и у вас, — покачал головой Артур.

— Весьма вероятно, — кивнула она. — Только, пожалуйста, не делай этого. Дядюшка и так не в восторге от того, кто ты.

— Вы рассказали ему? — у жнеца округлились глаза.

— У меня нет от него секретов, — усмехнулась маркиза. — По большей части. Я не скрываю от него того, что мне не запрещено говорить. И я знаю, что дядя не тот человек, который поспешит поделиться тайнами. Скорее, он не выдаст их даже под пытками.

— Что ж, я вас понял, — Артур кивнул и поднялся. — Похоже, у меня много работы, а я бы хотел освободить завтрашний вечер, если позволите.

— Завтра воскресенье, — она пожала плечами. — Если ты составишь сметы на первоочередные задачи, будет вполне достаточно. А даже если нет, я просто сделаю это сама. В любом случае мне ещё нужно найти людей, которым я смогу доверить работу на континенте так, чтобы не следить за каждым их шагом.

— Я не намерен выполнять свою работу спустя рукава, — чуть жёстче, чем хотел, ответил жнец.

Он склонил голову и ушёл в свой кабинет, где сразу же приступил к расчётам. Артур так хотел сделать всё сам, что даже спал на рабочем месте. Впрочем, он позволил себе только четыре часа отдыха. Ел он тоже там. Черновик сметы, который в любом случае должна была проверить и утвердить маркиза, был готов в воскресенье в половине четвёртого. И его он оставил на столе в хозяйском кабинете, после чего собрался и ушёл из дома.

У Артура не было каких-либо поручений по основной работе, да и друзей, с которыми он мог бы отправиться в бар, тоже. У жнеца были совершенно иные намерения. Выйдя в сад особняка, он, убедившись, что там никого не было, вернулся в обличье жнеца смерти и стал незримым. Так он выскользнул на улицу и отправился на поиски человека, который каждым своим появлением беспокоил маркизу, — мистера Шерлока Холмса. Сыщик обнаружился в съёмной квартире на Бейкер-стрит, двести двадцать один «Б». Артур застал его перед камином, где сыщик располагался вместе с доктором Ватсоном и курил трубку. Жнец замер в тёмном углу и прислушался к их беседе.

— Я был ослом, мой дорогой Ватсон, — после паузы произнёс мистер Холмс. — Я думал, что смерть конюха — месть маркизы Муркивинд. И в итоге потратил непозволительно много времени в поисках улик, подтверждающих это.

— Но, похоже, ваши поиски не увенчались успехом, — отозвался доктор.

— Я нашёл некоторые прелюбопытные факты, однако они никак не указывают на то, что её сиятельство может быть причастна к этому событию, — мрачно сообщил сыщик. — Но как только я допустил, что она может быть не при чём, улики нашлись сразу же. Не понимаю, как мне сразу в голову не пришло, что единственным, кому нужна была эта смерть, был граф Макарти.

— И вы сдали его инспектору Грегсону, — вздохнул доктор.

— Разумеется, я это сделал, — недовольно отозвался мистер Холмс. — Или вы полагаете, что мне не следовало?

— Но вы не станете отрицать, что прежде отпускали преступников, — назидательно заметил Ватсон.

— Не стану, — гордо заметил сыщик. — Но я делал это, не опираясь ни на титул, ни на звание. Только на то, что страхом наказания преступник уже был наказан сверх всякой меры. Или же наказание своё отбыл задолго до того, как совершить преступление. Граф Макарти определённо не из числа таких бедняг.

— Вы пойдёте к маркизе, чтобы рассказать о том, как закончилось расследование? — мягко спросил доктор.

— Я уже получил плату, которую требовал, — вздохнул мистер Холмс. — И, откровенно говоря, после всего, что я сказал в прошлый свой визит, теперь, если я приду в её особняк, начать придётся с извинений. Хотя… Честно говоря, я не удивлюсь, если она и так знала всё с самого начала. Впрочем, сейчас я должен идти. Меня ждёт мой брат Майкрофт.

— Могу ли я пойти с вами? — повернулся к нему Ватсон.

— К Майкрофту? — переспросил мистер Холмс. — Нет, он просил меня прийти одного. А вот если вы, мой дорогой друг, позже отправитесь со мной к её сиятельству, буду рад вашей компании.

— Как я слышал, вернулся мистер Джемстоун, — доктор откинулся на спинку кресла. — А нам с ним есть о чём поговорить. Так что я с удовольствием навещу с вами гостеприимный дом маркизы.

Мистер Холмс только хмыкнул в ответ. Артур проследил за тем, как сыщик переоделся, потом взял пальто и вышел на улицу. Он взял кэб, и жнецу пришлось поторопиться, чтобы не потерять его из виду, ведь сам он никак не мог взять экипаж. Однако мистер Холмс отправился именно туда, куда и сказал, — в клуб «Диоген». Незримой тенью Артур проследовал за ним до кабинета мистера Майкрофта Холмса, где, помимо его хозяина, обнаружился неожиданный гость — мистер Чарльз Фиппс. Артур проскользнул в закрывавшуюся дверь и снова затаился в самом тёмном углу таким образом, чтобы видеть лица всех собравшихся.

— Здравствуй, мой мальчик, — улыбнулся Майкрофт. — Хорошо ли ты добрался?

— Кэб взял без проблем, — кивнул Шерлок. — Но зачем ты позвал меня?

— Что ж… — старший брат побарабанил пальцами по столешнице. — Для начала представлю тебя. Сегодня в нашей беседе будет участвовать мистер Чарльз Фиппс, дворецкий её величества.

— Рад знакомству, — протянул ему руку Шерлок.

— Я бы на вашем месте так не радовался, — очень серьёзно ответил молодой человек, отвечая на рукопожатие. — Разговор, который сегодня состоится, спровоцирован вашими действиями. И касается он государственных тайн, а потому я рассчитываю, что ни слова не выйдет за пределы этой комнаты. По крайней мере, к тем, кто в них не посвящён.

— Я умею хранить тайны, — уверенно отозвался Шерлок.

— Разумеется, — усмехнулся мистер Фиппс. — Иначе ваш вопрос решали бы иначе.

— Шерлок, присядь, — не дал ему возмутиться Майкрофт. — В прошлый понедельник у меня состоялся несколько неприятный разговор с маркизой Муркивинд, и связан он был с твоим к ней визитом. Её сиятельство была очень недовольна. И поскольку в твоём заблуждении есть и моя вина, я счёл, что лучше будет мне самому устроить так, чтобы всё объяснить. Хотя точнее будет сказать, что объяснит всё, что возможно объяснить, мистер Фиппс.

— Я не очень понимаю, как со всем этим связан дворецкий её величества, — нахмурился Шерлок.

— Для того чтобы вы это поняли, я должен начать говорить, — хмыкнул мистер Фиппс. — Иначе обстоятельств не объяснить. Итак, известно ли вам, чем занимается граф Фантомхайв?

— Я слышал, что он глубоко связан с преступным миром, — сощурился Шерлок.

— И вы не пытались узнать о его деятельности больше? — дворецкий склонил голову набок.

— Я планировал заняться этим, — отозвался сыщик.

— Я рассчитываю, что после нашей беседы вы откажетесь от этой затеи, — улыбнулся мистер Фиппс. — Потому что и граф Фантомхайв, и маркиза Муркивинд, а кроме них ещё маркиз Мидлфорд и сэр Рональд Адер состоят на службе её величества. Все они выполняют некоторые её поручения в разных направлениях таким образом, чтобы монархия уверенно стояла на ногах. Думаете, у маркизы Муркивинд случайно так мало англичан среди прислуги? Думаете, случайно большинство из них обязаны ей жизнью? Думаете, её титул случаен? Или думаете, есть какие-то люди, которые в действительности управляют её имуществом и которых она тщательно скрывает? Ответ на все эти вопросы будет отрицательным. У маркизы нет ни одного случайного человека в окружении. И более того, она управляет и отелями, и маркизатом сама. Добавлю к этому, что гостиниц у неё вовсе не три. Почти в каждом городе Британии есть хоть маленькая таверна, принадлежащая ей. В одной из них, к слову, вы жили в Шеффилде.

— Что?.. — озадаченно спросил Шерлок. — Но зачем?..

— Это сеть, благодаря которой можно наблюдать за перемещениями людей, — склонил голову набок мистер Фиппс. — Разумеется, никто не следит за абсолютно каждым постояльцем, но перемещения некоторых порой требуется пронаблюдать.

И с этого момента дворецкий начал говорить о псарне. Он не рассказывал мелких подробностей, только в общих чертах описывая, кто и чем занимается. Почему три должности держатся в строгом секрете, и только граф Фантомхайв до известной степени не скрывается. Мистер Фиппс говорил довольно долго, однако рассказал в действительности куда меньше, чем узнал от него Артур. Дворецкий её величества уложился всего в сорок минут, давая мистеру Холмсу лишь общую, но вполне дающую нужные разъяснения картину.

После того как мистер Фиппс закончил, в кабинете повисло молчание. Оно длилось долго, и Артур подумал, что этого вполне достаточно — больше следить за мистером Шерлоком Холмсом не было никакой нужды. Он задумался, как бы ему так выскользнуть, чтобы обошлось без порыва ветра и холодящего душу ощущения, какое приносили с собой жнецы смерти помимо собственной воли. Однако оказалось, что разговор вовсе не был окончен.

— Знаете, до её величества королевы Анны должности в монаршем секретариате тоже передавались по наследству, — голос мистера Фиппса почему-то прозвучал как колокол. Или так показалось только Артуру. — А вот во время её правления произошло два инцидента, после которых порядок был пересмотрен. Известно ли вам, мистер Холмс, что это были за инциденты?

— Я знаю только об одном из них, — мрачно вздохнул Майкрофт. — И маркиза Муркивинд во время нашего недавнего разговора мне о нём напомнила.

— А мне об этом неизвестно… — протянул Шерлок.

— Что ж, в те времена одно из мест дворецкого было закреплено за семьёй Илот, — с некоторыми нотками снисходительности начал мистер Фиппс. Он был значительно младше братьев Холмс, но вёл себя так, будто имел более высокое положение. Впрочем, так оно и было. — Бартоломью Илот получил эту должность в возрасте двадцати одного года. Это был человек незаурядного ума, с высокими способностями к стратегии, и если бы он ступил на путь военной карьеры, добился бы больших высот. Однако он должен был занять своё место во дворце, что и сделал. Восемь лет он служил безупречно, а потому никто и подумать не мог, что переданное им задание заведёт маркиза Муркивинда того времени в ловушку. Маркиз погиб, его сын унаследовал титул, а Бартоломью Илота уволили. Его вину сочли поначалу настолько тяжёлой, что он оказался вынужден уехать из Лондона и сменить фамилию. Из-за сходности значений он взял фамилию Холмс. Вашу фамилию. А потому я в принципе удивлён, что её сиятельство терпела ваши выходки, не предпринимая ровным счётом ничего.

У Артура заболела голова. Она определённо не должна была болеть, когда он был в облике жнеца, и потому он даже проверил, не выпал ли из него. Но нет — он по-прежнему был незрим. Вот только голова болела, и боль эта с каждым мгновением только усиливалась. Разговор в кабинете ещё не был завершён, но жнец уже не мог разобрать слов — голоса доносились до него будто бы сквозь толстый слой мокрой ваты, облепившей голову. Взор Артура затуманился, и он сполз на пол по стене. Он сжал голову руками, но это никак не помогало. А потом в ушах как будто раздался звон, словно бы разбился хрустальный графин о мраморный пол. И боль резко отпустила.

Теперь Артур прекрасно всё слышал, но его разум отказывался воспринимать слова — они слились в какой-то непонятный гул. Он во все глаза смотрел на Холмсов и пытался найти сходство между собой и ними. Потому что после рассказа мистера Фиппса жнец вспомнил. Вспомнил, кем был при жизни, до того, как стал жнецом. И теперь он смог объяснить себе, почему его сердце, которое, как он считал, давно перестало биться, так стремилось защитить маркизу Муркивинд. Всё потому, что это он был Бартоломью Илотом. И теперь он отчётливо знал это, как и то, что теперь он Артур Лост, секретарь её сиятельства.

Артур бесшумно поднялся и подкрался к выходу из кабинета. В дверь постучали, и после приглашения вошёл швейцар, который прикатил тележку с чаем и печеньем. Пока дверь была открыта, жнец выскользнул прочь и направился в особняк.

Он вернулся домой, когда ужин уже был в разгаре. Однако встретиться сейчас с маркизой он был не готов, а потому попросил подать ему еду в спальню. Артур должен был уехать завтра рано утром, ещё до того, как домочадцы спустятся завтракать, а потому он быстро собрал вещи и пораньше лёг — всё же прошлой ночью ему не удалось толком отдохнуть.

Впрочем, сон не принёс Артуру покоя. Напротив, ему снилось его прошлое, его жизнь. Маркиз Муркивинд того времени хоть и обладал привлекательностью, до нынешней своей наследницы сильно не дотягивал. В те времена Артур — Бартоломью — был даже дружен с ним. Илот часто бывал в доме маркиза безо всякого повода: всегда приезжал охотиться, был гостем на балах и приёмах, да и просто заходил в гости всякий раз, когда оказывался поблизости. А потом произошло то событие. И для самого Бартоломью это было так мучительно, что он не мог больше находиться в Лондоне, а позже он и вовсе уехал на континент. Он так боялся, что в самом деле это была его ошибка, что даже не стал разбираться в том, что произошло. И только на смертном одре он узнал, что его подставили. И подставили в том числе потому, что он был другом маркиза Муркивинда. Умирая, Бартоломью сожалел только о том, что за всю жизнь так и не посетил могилу маркиза, не простился с ним и не попросил прощения.

Утром Артур ощущал себя совершенно разбитым. Однако он рано поднялся, получил сэндвич и кофе у Лоренцо, перекусил и отправился на вокзал. Отвёз его Маркус. Конюх, он же садовник, пристально осмотрел Артура, когда тот подошёл к экипажу, но спрашивать ничего не стал, а только доставил, куда было велено. В поезде жнец всё же забылся тяжёлым сном без сновидений, а потому в Уэстонский колледж он прибыл уже готовым к работе. Отбросив лишние размышления, которые сейчас были совершенно ни к чему, Артур прошёл к кампусу, думая только о том, как ему поскорее разделаться с этим поручением и вернуться к маркизе. Когда он проснулся в поезде, он с полной ясностью осознал, что ему просто необходимо рассказать ей, кто он такой. И если она пожелает наказать его, то ему следует покорно и с благодарностью это наказание принять.

Артура принял директор колледжа. Узнав причину визита, мистер Сорофл обратился в покорного слугу и принялся лебезить и заискивать перед жнецом. Мотивы его были вполне понятны, вот только приятнее такие манеры они не делали. И Артур старался делать вид, что благосклонно воспринимает все его ужимки. Тем не менее жнец попросил составить расписание таким образом, чтобы он мог побеседовать с каждым из преподавателей кафедры математики и вернуться в Лондон в пятницу, а потом справился, где сможет остановиться. Мистер Сорофл тут же предложил комнату в преподавательском общежитии, где проживали все профессора колледжа, и после короткого раздумья Артур согласился.

Беседы с профессорами оказались куда интереснее разговора с директором. Каждый из них увлечённо рассказывал о своей научной деятельности, стремясь показать её значимость и склонить Артура на свою сторону. Впрочем, они все понятия не имели, что жнец как раз очень хорошо представлял, какие из изысканий действительно будут иметь научное значение, а какие можно считать просто упражнением для ума.

Расписание встреч с преподавателями зависело от их занятий со студентами, и так сложилось, что с каждым из тех, на кого её сиятельство просила обратить внимание, он встретился в первые же три дня своего пребывания в колледже. В понедельник это был профессор МакГиллан — убелённый сединами мужчина под шестьдесят с ясными серыми глазами и улыбчивым лицом. Ещё во время беседы Артур усомнился, что он может оказаться преступным гением, но всё же после отбоя, когда уже часы пробили час ночи, он в незримой форме наведался в его комнату, чтобы просмотреть плёнку его воспоминаний. В них не было совершенно ничего такого, что даже с бурной фантазией можно было бы притянуть к незаконной деятельности. Уходя от него, Артур подумал, что если среди троих подозреваемых не окажется того, кого он искал, можно будет просто просмотреть плёнки всех профессоров кафедры.

Во вторник встреча у него состоялась с профессором Маллиганом. Внешность его была хищной — этот сорокалетний мужчина более всего напоминал коршуна, заприметившего дичь. Манера речи его тоже заронила подозрения в мыслях Артура — в разъяснении своей работы профессор был агрессивен, как будто стремился укоренить свои рассуждения в голове своего слушателя. Однако и в его плёнках ничего не нашлось. Напротив, это оказался очень страстный учёный, которому мир науки виделся беспристрастной башней из слоновой кости, куда никак не могло попасть что-то, противное природе и добродетели. Знал бы он, куда наука способна завести человечество… Впрочем, нельзя, вероятно, винить учёных в тяге к знаниям, ведь они лишь стремятся познать мир и глубоко понять его таким образом, чтобы всякий был способен разобраться, почему яблоко падает вниз, а луна остаётся на небосводе.

Встреча с профессором Джеймсом Мориарти была назначена на среду, на четыре часа. И когда он вошёл, Артур поначалу решил, что и тут мимо. Это был высокий худой человек со слегка вытянутым лицом, тоже худым, обрамлённым седыми прядями. Хотя лицо его вовсе не было старым, а скорее одухотворённым. Более всего профессор Мориарти напоминал Артуру проповедника, и ему подумалось, что такой человек никак не мог быть организатором кровавых сцен, имевших целью призыв демона. Речь профессора была высокопарной, голос звучал уверенно, но мягко и на удивление низко. И его исследования в части статистики и планирования выглядели весьма перспективными не только как теоретические изыскания, но и как прикладные исследования.

Когда наступила ночь, Артур долго читал, чтобы не заснуть до того, как всё в колледже затихнет. До этого его так увлекли разговоры с профессорами, что он отодвинул мысли о маркизе и том прошлом, которое, как оказалось, их связывало. Но в эту ночь, когда у него остался всего один подозреваемый, которого он намеревался проверить лишь формально, размышления эти к нему вернулись. Артур представлял в своей голове, что он скажет и что ответит ему маркиза. И почему-то даже если в своей голове он начинал с одной и той же фразы, она всегда говорила что-то новое. То она прогоняла его, то смеялась и велела не ворошить прошлого, то хмурилась и молчала. И жнец никак не мог понять, чего же ему ожидать, если даже его воображение выдавало столь разные варианты развития событий.

Часы в коридоре пробили час, а затем и половину второго ночи. Артур поднялся с постели, вошёл в незримый образ и направился в спальню профессора Джеймса Мориарти. На узкой кровати, на таком же жёстком матрасе, какой был и у Артура, профессор совершенно спокойно спал. Даже на его одеяле не было ни единой лишней складки. Жнец подумал, что преступник так спокойно спать не мог, но всё же достал меч и рассёк его грудь. В то же мгновение комнату заполнили плёнки воспоминаний жизни Джеймса Мориарти. И Артур в первое мгновение даже не поверил в то, что увидел. Он отступил на шаг, но присматриваться стал куда внимательнее.

Спустя бесконечно долгие секунды, в которые перед жнецом пронеслась вся жизнь человека, плёнки вернулись на место, и Артур вышел из чужой спальни. И теперь он точно знал имя преступника, которому своим появлением в этом мире был обязан Бальтазар Беккер, как назвала демона маркиза. Его имя было Джеймс Мориарти.