Багровый барсук (джен)

Когда Уртблад остановил свое войско у южного подножия Саламандастрона, заходящее солнце уже целовало океанский горизонт. Вчера в этот час он еще не дал своим выдрам команды к действию, а теперь гора была успешно захвачена, бойцы Долгого Патруля — безопасно усмирены, и он стоял на пороге дома, в котором не жил уже двадцать сезонов.

Саламандастрон еще оставался тусклым и далеким плоскоголовым конусом на северном горизонте, а капитан Клистра уже спустился с небес, чтобы встретиться со своим повелителем и доложить об успехе мисси Сэйбрука. Барсук встретил новости лишь кивком, словно ничего другого он и не ожидал. Передав новости, Клистра вновь взмыл на север, чтобы присоединиться к Халприн и выдрам в обороне крепости.

В тот день Уртблад гнал свои войска вперед, и их поход усложнялся рыхлым, зыбким песком, уходившим из-под лап. Правда, чем дальше на север они шли, тем тверже становилась земля — там ночью прошел дождь посильнее, и по влажному песку было легче идти.

Во главе колонны Уртблад поставил мышиный отряд капитана Абеллона. Это позволяло сохранить приемлемый темп марша для более мелких зверей с короткими лапами. Землеройки были меньше мышей, но они шли достаточно бодро, чтобы не отставать. Тем не менее, когда они достигли подножия Саламандастрона, их лапы весьма устали.

Уртблад повернулся и окликнул капитана Маттуна. Хорек-командир обогнул ряды Абеллона, добежал до своего предводителя, резко остановился в песке и быстро отдал приветствие Уртбладу.

— Я прошу вас всех оставаться здесь, пока я первым войду в Саламандастрон, — сказал Уртблад, обращаясь к Абеллону и Маттуну. — Я не был в своём родном доме уже столько сезонов. Думаю, будет правильно, если я переступлю этот порог в одиночку. Дам вам знать, когда можно будет входить.

— Ага, — кивнул Маттун. — Это, вижу, нечто знаковое?

— Да. Было бы еще более символично, если бы я мог пройти через главный вход, выходящий к морю, но капитан Сэйбрук сказал, что он крепко запечатан. Так что я войду тем же путем, которым шли мои силы прошлой ночью. Вход там, — Уртблад указал вверх, — примерно на середине южного склона. Скорее всего, остальным тоже стоит заходить так — это ниже северного тоннеля.

— Да, сэр, — ответил Абеллон, — но это всё равно довольно высоко. Кроты от такого подъема не будут в восторге. Я пока не вижу этот вход отсюда, но, думаю, он станет заметнее, когда начнем подниматься, верно?

— Он несколько скрыт, — кивнул Уртблад. — Я поставлю снаружи кого-нибудь из птиц или выдр, чтобы указать вам путь. Но сперва я хочу осмотреть внутренности Саламандастрона, прежде чем его заполнят войска. Для меня это особенный момент.

— Понятно, — почти одновременно сказали Абеллон и Маттун.

Уртблад начал подниматься по склону.

— Дайте войскам отдых, капитаны. Уверен, они хотят размять лапы. Устраивайтесь на вечерний привал прямо здесь. Я пошлю за вами, когда придет время войти в гору.

— А когда это примерно будет, милорд? — спросил Маттун.

— Не раньше, чем стемнеет, — отозвался Уртблад через плечо. — И без костров. Мы на открытом побережье, а морские крысы зорко следят за огнями.

* * *

Осмотр крепости затянулся у Уртблада до самого вечера.

Он побывал во всех уголках Саламандастрона — от самых нижних подвалов и кладовых до крыши-плато, откуда оглядел окрестное побережье, окутанное сумерками. Было видно, что этот запутанный лабиринт туннелей был для него как старый друг. Никто из его воинов ни раз не видел, чтобы он хоть на миг запнулся или проявил неуверенность. Лорд Уртблад вернулся домой.

Но коридора к залу, где были зайцы, он избегал. Он пока не был готов встретиться с ними.

В крепости всё ещё ощущался резкий запах сонного дурмана, несмотря на все усилия выдр проветрить помещения. Халприн и Клистра большую часть дня хлопали тканью у крыши лестничного выхода, усиливая тягу. Отряд Сэйбрука прошел по всем этажам, снимая шторы и занавеси с окон. Но, похоже, чтобы воздух в крепости окончательно очистился, нужны были еще сутки.

Наконец, Уртблад велел Клистре спуститься к войску и передать, что можно входить.

Уже давно стемнело, но никто из солдат не спал после ужина — все знали, что приказ может поступить в любую минуту. Абеллон и Маттун с другими капитанами быстро выстроили войска в колонну. Несколько выдр вышли к тоннельному входу, зажгли факелы и фонари, чтобы осветить путь. К счастью, ночь выдалась ясная, и при ярком месяце подъем был куда легче, чем прошлой ночью.

Полтысячи бойцов с оружием — такого количества воинов в этих стенах не бывало уже многие поколения. Отряд кротов Утрблад направил в нижние подвальные уровни, вместе с ежами Тилламука. Отряду Бремо и выдрам Сэйбрука достались кухни, хотя большинство выдр пока оставались в коридорах у зала, где держали зайцев. Крысиный взвод капитана Чермака разбил лагерь на крыше, охраняя верхние уровни вместе с двумя хищными птицами. Другая крысиная бригада, под командованием Лорша, заняла бывшие казармы Долгого патруля, а также уровень кузницы. Ласки Маттуна, хорьки Порька и горностаи Бандона получили главный обеденный зал и прилегающие коридоры.

Когда все подразделения заняли свои места, любому зайцу, рискнувшему на побег, было бы непросто найти хоть один туннель, свободный от воинов Уртблада.

Четырнадцать канистр с сонным маслом оставались целыми. Уртблад приказал перенести их в главный арсенал, вместе со всем оружием, которое было изъято у спящих зайцев. Затем тяжелые двери оружейной заперли на три засова и поставили туда усиленную охрану. Уртблад не испытывал недостатка в оружии и припасах, но он не собирался оставлять зайцам ни единого шанса вернуть свое снаряжение.

Когда все было устроено, как он задумал, Уртблад наконец позволил себе немного расслабиться. Час был уже поздний, но он велел выдрам с землеройками приготовить из припасов кладовых самый роскошный ужин, который можно было. Ежам было поручено достать что-нибудь подходящее из винных подвалов. А затем он отправился к пленным зайцам.

* * *

Зайцы из Долгого Патруля прекрасно услышали, что войско Уртблада вошло в Саламандастрон. Если сам Лорд-барсук пока избегал появляться перед пленными, то его солдаты этого отнюдь не делали. И потому Клевистон и его товарищи оказались зрителями почти нескончаемого парада крыс и мышей, маршировавших по коридору мимо них: сначала отряд Чермака пробирался вверх к плато, затем крысы Лорша и мыши Абеллона направлялись в бывшие комнаты зайцев.

— Ей-ей, да тут целая прорва этой сволочи! — воскликнула Мелани. — Может, они просто гоняют одну и ту же толпу кругами, чтобы мы думали, что их больше, чем есть на самом деле?

— Я бы не удивился, знай я, на что способен Его Кровавость, — пробормотал Клевистон. — Но в этом случае, Мел, думаю, всё по-честному. Помнишь, Тревеллер рассказывал, что Уртблад привел с собой огромную орду с Севера? Вот держу пари, вся эта орава уже здесь, в Саламандастроне.

— Да уж, — скривился Пеппертейл. — Эти мерзкие поганцы, бродят тут, как у себя дома, да ещё и смрад по всей горе распускают, а мы сидим тут, паримся в собственном соку! Где справедливость, спрашивается?!

— Видели этих крыс? — Мизагель передернула плечами. — Живые кошмары, вот что! Никогда бы не подумала, что такие страшилища будут разгуливать по нашим родным залам!

— Крыс-то я ожидала, — пробурчала Гивадон. — Но вот эти мыши... брр! Я-то всегда думала, что мыши — мирный народец!

— Может, это какие-то карликовые крысы? — спросила Мизагель.

Гивадон фыркнула:

— Сестрица, ты что, разучилась отличать мышей от крыс?

— Ну, я просто предположила, Гиви!

В коридоре снова послышались шаги. Зайцы замолчали.

В проеме появился капитан Сэйбрук, пригнув голову, а затем быстро отступил в сторону. Фигура в красных доспехах, ступившая следом, не нуждалась в представлении. Несколько зайцев инстинктивно попятились по полу, когда Уртблад приблизился, нависая над ними, словно хулиган, отобравший у малышей их игрушки.

Барсук оглядывал двадцать зайцев молча, будто заглядывая им прямо в души. Его присутствие настолько подавляло, что ни у кого даже не возникло мысли прервать тишину.

Сэйбрук шагнул вперед и указал на Галлатина:

— Вот их главарь, милорд.

Уртблад посмотрел на указанного зайца, но лишь слегка прищурился.

— Сомневаюсь, — пробасил он, затем перевел взгляд на старшего зайца рядом. — Клевистон. Я помню тебя. Когда я покидал Саламандастрон, ты только получил звание капитана. Должно быть, теперь ты куда выше по чину. Скажи, какое у тебя звание?

В голосе Уртблада было что-то такое, что заставляло отвечать правду.

— Полковник.

Барсук кивнул.

— А мой брат не из тех, кто раздает звание генерала направо и налево. Значит, выходит, ты верховный командующий Патруля?

— Да… да, выходит так.

— Прекрасно. Нам есть о чем поговорить.

Уртблад вынул откуда-то кинжал, наклонился и ловким движением перерезал веревку, связывавшую лапы Клевистона.

— Повернитесь, полковник.

Клевистон, ошеломленный столь неожиданным поворотом, послушно развернулся спиной. Ещё один точный взмах лезвия — и его передние лапы освободились. Он тут же вновь повернулся лицом к барсуку.

Уртблад передал нож Сэйбруку, затем протянул лапу и помог Клевистону подняться на ноги.

— Прошу прощения за такое обращение, полковник. Но до меня доходили слухи, будто мне здесь теперь не рады.

Клевистон молча смотрел на него, сбитый с толку. Он представлял себе их первую встречу совсем иначе.

— Чего тебе надо? — спросил он прямо.

— Чего хочет любой властелин горы от зайцев Долгого Патруля?

Уртблад махнул лапой, приглашая Клевистона выйти из комнаты.

— Я велел приготовить для нас поздний ужин, полковник. Пройдем в главный зал, поговорим. Боюсь, пока ваши товарищи не могут разделить вашу свободу. Не слишком достойно, но, возможно, мы с тобой сумеем это изменить.

Клевистон шагнул к выходу, но на пороге обернулся, взглянув на остальных зайцев.

— Скажи хотя бы… я их вижу не в последний раз?

— Ваш вопрос доказывает, почему я здесь нужен. Поверьте мне, полковник, вы вернетесь к своим товарищам, как только мы закончим беседу. А вот будут ли они свободны — зависит от вас.

* * *

Большинство хорьков, ласок и горностаев убрали из обеденного зала ради ужина Уртблада с полковником Клевистоном. Оставили ровно столько, чтобы командир зайцев не забывал, кто теперь хозяин горы.

Уртблад занял большое кресло во главе длинного стола — ведь только оно было достаточно велико для барсука его размеров. Если Клевистона, сидевшего справа от него, коробило, что новый хозяин занял место, ранее принадлежавшее Уртфисту, то он позволил себе лишь пару недовольных взглядов. Гораздо больше таких взглядов он бросал на некоторых соседей по столу.

Большинство капитанов Уртблада были приглашены на этот ужин. Слева от барсука сидели Винокур, Варнокур и Сэйбрук, за ними — Маттун, Перретт и Бандон. Справа от Клевистона разместились Абеллон, Бремо и Тилламук. Не присутствовали только Кротоначальник и два капитана крыс — у них были другие дела. В результате Клевистон оказался лицом к лицу с тремя хищниками, и это его явно не радовало.

Повара-землеройки сумели на скорую лапу состряпать огромный овощной пирог, набитый морковью, картофелем и грибами в густой, наваристой подливке. К нему подавался горячий яблочный хлеб со специями, а посреди стола стоял кувшин свекольного вина, достаточно большой, чтобы наполнить все кубки и бокалы.

— Так скажите мне, полковник, — заговорил Уртблад, сделав глоток вина, но не притронувшись к еде. — Почему мой брат укрепляет мой дом против меня?

Клевистон не проявил интереса ни к пище, ни к напитку.

— Да уж, думаю, тот мерзкий трюк, что ты провернул прошлой ночью с выдрами, вполне достаточный ответ, во?

— Это была лишь мера предосторожности. Я — законный властелин Саламандастрона. Двадцать сезонов я был слишком занят в других местах. Но я всегда считал, что оставляю гору в надежных лапах и что лучшего управляющего, чем Уртфист, мне не найти. Теперь же я вернулся и вижу, что зайцы Патруля против меня, а мой брат готовится к войне. Как же так вышло?

Клевистон фыркнул:

— Ха! Ты серьезно спрашиваешь?

— Да, спрашиваю. Ответ кажется тебе очевидным, но я его не вижу. Разъясни мне… для моего же блага.

Полковник вскинул уши и выпрямился, стараясь выглядеть, как подобает офицеру.

— Ответ — наверху, высечен в камне, прямо там, где ты его оставил двадцать сезонов назад. Если у тебя нет ни малейшего понятия, просто прогуляйся туда и прочти сам. Всё станет предельно ясно.

Уртблад действительно выглядел удивленным.

— Мое пророчество?

— Ну конечно же, твое пророчество! — Клевистон хлопнул ладонью по столу. — Ты что, думал, это какой-то секрет? Что лорд Уртфист не пошел бы и не прочел его сам? Он чуть сердце себе не разорвал, осознав, что тебе предначертано и какую беду ты навлечешь на эти земли. Он любил тебя, слышишь? Мы все любили. Труднее всего было принять, что ты потерян для нас, что ты обречен стать злом. Но, в конце концов, мы сделали то, что было необходимо.

— Вот что мой брат сказал вам о пророчестве?

— А разве не так? — бросил вызов Клевистон.

— Нет, не так. Полковник, вы когда-нибудь читали его сами?

— Вот это номер! — Клевистон усмехнулся. — Ты же прекрасно знаешь, что оно написано вашим барсучьим письмом, в котором никто, кроме вас, ни черта не смыслит! Но мне и не надо его читать. Лорд Уртфист сказал, что там написано, и его слов мне более чем достаточно!

Глаза Уртблада слегка затмились дымкой.

— Чтение моего пророчества едва не свело меня с ума, столь велико было его проклятие. Но я выжил, вырвался из лап безумия. А вот мой брат, похоже, оказался не таким стойким. Он не вынес груза судьбы, что легла на нас в эти времена. Я опасался, что его одолела жажда власти, желание удержать трон Саламандастрона ради собственной выгоды. Но теперь я вижу, что все куда хуже. Пророчество свело его с ума.

Клевистон резко вскочил со стула.

— Не смей так говорить о лорде Уртфисте, убийца! Если кто здесь безумен, так это ты!

Уртблад поднял лапу.

— Сядьте, полковник. Успокойтесь.

Клевистон злобно зыркнул на него глазами, но всё же сел.

— Говорю вам, полковник, мой брат заблуждается. И насчет меня, и насчет моего пророчества. Допустите на мгновение, что я прав. Конечно, вы видите во мне зло, если он внушал вам это каждый день все эти пять лет, а некому было сказать иначе.

— А вот и было кому, — возразил Клевистон. — Раз ты так хорошо меня помнишь, значит, должен помнить и старину Тревеллера.

Уртблад кивнул.

— Он был не таким уж стариной, когда я его знал. Самый быстрый заяц в Патруле. Мне приходили сообщения о нем все эти сезоны, но всякий раз, когда я отправлял разведчиков, чтобы найти его, он ускользал, словно уклоняясь от врага. Это всегда меня удивляло. Теперь я знаю, почему он так себя вел.

— Лорд Уртфист отправил Тревеллера следить за тобой вскоре после твоего ухода из Саламандастрона, — сказал Клевистон. — Все эти годы мы слышали от него, чем ты занимаешься. Так что не только один барсук заставил нас видеть в тебе врага. Тревеллер сам видел твои злодеяния и рассказывал нам о них. Так что можешь заканчивать этот спектакль с невинностью — эта чушь у меня в горле застревает, честно говоря.

Уртблад наклонился вперед.

— Назови некоторые из этих… злодеяний, если тебе не трудно. Я что-то о них не осведомлен.

— Ну, для начала, можно вспомнить то племя землероек, которое ты перебил…

— Они порабощали зверей, — резко ответил Уртблад.

— Ага… и их дети тоже были разбойниками и грабителями, во?

— Меня охватил Кровавый Гнев. С тех пор я научился не поддаваться таким безумным порывам. Можно ли сказать то же самое о моем брате?

— Лорд Уртфист никогда не убивал младенцев, — выпалил Клевистон. — И я искренне надеюсь, что он не забыл, как пробудить в себе Гнев, если ему доведется встретиться с теми, кого ты привел сюда! — Он многозначительно покосился на троих хищников, сидевших напротив.

— Пока ты упомянул лишь одну ошибку, о которой знают все мои последователи на севере и которую я бы исправил, если бы мог. Какие еще злодеяния ты мне вменяешь?

— А как насчет всех честных зверей, которых ты убил в своих походах? По словам Тревеллера, это случалось так часто, что я даже не стану пытаться перечислять.

— Все мои походы были направлены против работорговцев и других злодеев, — ответил Уртблад. — Север — суровое место, и укротить его можно только так же. Возможно, тот, кто там никогда не бывал, не способен этого понять. Если добрые звери оказывались между двух огней, то это было не по моей вине.

— Но они все равно мертвы, верно? А еще у тебя привычка входить в поселения и захватывать их, не спрашивая согласия у тех, кто там живет.

— Такого не происходит. Я лишь предлагаю добрым зверям выбор — между трудной жизнью, к которой они привыкли, и возможностью чего-то лучшего. Большинство принимают мое предложение. Но я не навязываю свою волю никому. Тревеллер мог бы увидеть это сам, если бы удосужился побывать в Полуденной долине.

Уши Клевистона дернулись.

— Ну надо же, удивлен, что ты сам об этом заговорил. Давай и правда поговорим о ней. Самые мирные звери, каких только можно встретить, а ты их держишь в осаде!

Во второй раз лицо Уртблада отразило удивление. Он отвернулся от Клевистона и посмотрел на Сэйбрука.

— Капитан, у меня Полуденная долина в осаде?

Выдра сжал челюсти, глядя на Клевистона.

— Нет, не в осаде. Мы пришли туда, предлагая союз, они отказались. Мы ушли и оставили их в покое.

Уртблад кивнул и повернулся обратно к Клевистону.

— Вот видишь —

Но Сэйбрук не закончил. Впервые в жизни он осмелился перебить своего барсучьего господина.

— Я — один из выдр Широкого потока, что веками охраняли южные границы долины. И мне не нравится, когда кто-то говорит, будто мы поступаем нечестно с этими зверями! Что ты вообще об этом знаешь, заяц? Этот Тревеллер просто не понимает, о чем говорит!

Варнокур положил лапу на плечо Сэйбрука.

— Спокойнее, капитан.

Но пока он пытался успокоить командира, капитан Бремо, землеройка, возмущенно подхватил слова Сэйбрука.

— Он прав! Этот заяц сам не знает, что несет!

Клевистон повернулся к Уртбладу.

— Если ты притащил меня сюда только для того, чтобы твои подчиненные могли на меня орать, то лучше бы ты снова связал меня и запер с моими зайцами.

— Это ничего не даст, — Уртблад поднял лапу, призывая к тишине. — Бремо, Сэйбрук, довольно. Громкие слова нас ни к чему не приведут.

Землеройка и выдра замолчали.

Уртблад вновь обратился к Клевистону.

— Возможно, это все какое-то огромное недоразумение. Я бы очень хотел в это верить. Если он так ошибся в моих действиях на Севере, то, возможно, он так же неверно истолковал мое пророчество. Жаль, что его здесь нет, чтобы объясниться.

— Да, его нет, правда? — прищурился Клевистон. — Он умчался в Рэдволл за каким-то призраком, благодаря твоему лживому шпиону. Еще один подлый и трусливый поступок в твой длинный список, во!

Винокур посмотрел на Уртблада.

— Лорд, я слышал, как зайцы говорили об этом раньше. Вы знаете Браудера?

— Я использовал Браудера, чтобы спасти жизни, — спокойно ответил барсук. — И я не собираюсь извиняться за такие меры. Я все равно пришел бы в Саламандастрон, а мои брат и его зайцы были готовы защищать эту гору до последнего. Вы действительно поступили бы так, полковник?

— До последнего зайца, — твердо сказал Клевистон.

— Тогда это явно оправдано, даже для вас. Не могу поверить, что вы бы предпочли быть убитым в бою, а не живым и здоровым, как сейчас.

— Живым и здоровым… и твоим пленником.

— Это в ваших силах. Выбор за вами.

— Что, хочешь, чтобы мы продали свои души тебе?

— Я не какой-то демон.

Клевистон окинул взглядом красную броню Уртблада.

— По виду не скажешь!

— Вы упускаете одну вещь, полковник. Я законный правитель Саламандастрона. Зайцы Патруля присягают служить властелинам горы, для защиты побережья и земель за его пределами. Это всегда было так. Вы собираетесь стать первым, кто нарушит этот договор? Я могу сидеть на троне здесь, но я один не смогу защитить все побережье, как велит мой долг, без вас. Я не прошу вас делать что-то большее — или меньшее — чем вы делали для моего брата: служить Саламандастрону так, как всегда служили зайцы. Я не думаю, что прошу слишком много.

— Ты хочешь, чтобы мы… служили тебе?

— Да.

Клевистон поджал нижнюю губу.

— Ну, в одном ты прав. Мы поклялись повиноваться властелину горы. У нас есть такой владыка, и это не ты. Ты отказался от права править здесь, когда сбежал двадцать сезонов назад. Мы верны лорду Уртфисту. Если это тебя не устраивает, может, тебе стоит просто убраться отсюда?

— Напротив, полковник, я вижу, что мне следовало бы вернуться в Саламандастрон задолго до этого, поскольку, похоже, мой брат стал совершенно непригоден для того, чтобы править здесь.

Эта фраза убедила Клевистона наконец-то прикоснуться к вину. Полковник поднял переполненный кубок и выплеснул все его содержимое в лицо Уртбладу.

— Как ты смеешь! — прорычал Клевистон. — Посылать своих выдр, как воры в ночи, с этой сонной дрянью, усыпляя нас, вместо того чтобы встретиться с нами в честном бою… после того как ты выманил большинство нас отсюда гнусной ложью! А ты притащил с собой всю эту нечисть, которой тут не место! Мне не нужно ничего знать о том клятом пророчестве что ты там замышлял на севере — я достаточно видел своими глазами. Ты самый трусливый и бесстыдный зверь из всех, кого я когда-либо знал! А теперь у тебя хватает наглости оскорблять благородного зверя! Как ты смеешь!

Уртблад бесстрастно вытер салфеткой вино с лица.

— Полковник, вы проявляете крайнее неуважение к барсуку, который восседает на троне Саламандастрона сейчас. Что вы знаете о моих обязанностях, возложенных на мои плечи силами судьбы двадцать сезонов назад? Что вы знаете о делах барсучьих лордов — о наших преданиях, о нашей истории, о тайных желаниях и страстях, которые бушуют в наших сердцах? Что вы знаете о будущем, полковник? Я видел его. Не только однажды, когда я вырезал пророчество на стене тронного зала, но и много раз после этого. Я, как никто из живущих зверей, знаю, какая гибель вскоре постигнет нас. Вы были готовы убить меня и пожертвовать собой, чем позволить мне войти в Саламандастрон. Я старался не причинить вам вреда, но не потому, что мне так было проще, а потому, что добрым зверям этих земель понадобится каждый способный защитник. Я один смотрел в лицо бедствиям; все, что я делаю, направлено на то, чтобы подготовить земли к таким потрясениям, каких они еще не видели. Кто вы такой, чтобы говорить, что я поступаю неправильно? Вы, не имеющие ни малейшего представления об огромности судьбы, которая тяготеет над моей душой каждый миг. Капитан Бремо был прав: не стоит говорить о том, чего вы не знаете, полковник.

Клевистон встал и сделал шаг от стола.

— Я знаю достаточно, чтобы не доверять ни одному, кто вступил в союз с пиратами!

На лице Уртблада появилась недоуменная неулыбка.

— Вы думаете, я в союзе с Траттоном?

— А разве нет?

— Нет. И если мой брат хочет, чтобы вы поверили именно в это, то я еще раз повторяю, что он не годится для того, чтобы править Саламандастроном. Я бы не хотел ничего лучшего, чем вернуться в Северные земли, где меня еще ждет много работы. Но я не оставлю положение дел в таком виде. Я должен знать, что могу рассчитывать на поддержку Саламандастрона. И я останусь здесь, пока не буду в этом уверен.

— Ага, — пробурчал Клевистон, — я так и предполагал.

Уртблад махнул лапой.

— Капитан Сэйбрук, пожалуйста, проводите этого зайца к остальным.

Выдра встал.

— А если будет трудно снова связать ему лапы?

— Они могут остаться свободными.

— Но… тогда он сможет развязать всех остальных!

— И пусть. Закройте дверь в их комнату и заприте ее, а снаружи поставьте охрану. Довольно того, что нам вообще приходится держать их под замком.

Он посмотрел на Клевистона.

— Подумайте о том, что я сказал, полковник. Мое предложение в силе, а ход событий может принять неожиданный оборот.

— Я не собираюсь менять свое решение. Сэр.

— Просто подумайте об этом. Спокойной ночи, полковник.

Сэйбрук и двое ласок Маттуна вывели Клевистона из столовой. Винокур обратился к Уртбладу, который все еще вытирал вино с доспехов:

— Ну, милорд, эти зайцы, похоже, настроены против вас. Что вы думаете обо всем этом?

— У меня здесь больше работы, чем я думал. Капитан Абеллон, — Уртблад указал на обильные остатки овощного пирога, — распорядитесь отнести это зайцам после того, как Сэйбрук проведет полковника. Они не ели с тех пор, как проснулись, и я не стану лишать их еды и питья. Проследите, чтобы у них было много и того и другого. Я буду обращаться с ними достойно, даже если это убьет их.