Все еще живой (джен)

Обломки — вот и всё, что от него осталось. Эти руины никогда не были его домом. Цветов, которые Лили посадила в тот день, когда они переехали, нигде не было видно. Она сказала, что цветы будут расти всегда, независимо от времени года, благодаря маленькому волшебному амулету, который она нашла. А там, где должна была быть зелёная трава, которую Лили заставляла Джеймса поливать и стричь, была бурая трава и грязь. То, что стояло на месте его дома, было просто сгоревшей оболочкой дома. В окнах не было стёкол, а если и были, то разбитые от брошенных в них предметов. Снаружи было видно, что внутри всё заброшено, пусто и отвратительно. Как и снаружи. Нет, это определённо не могло быть его домом.

Джеймс не знал, как долго он простоял перед обломками. Теперь он был полностью промокшим под дождём. Но он даже не замечал этого. Все его мысли были о том, что он видел перед собой. Если бы он всё ещё сомневался в том, что случилось с Гарри, то увиденное перед ним рассеяло бы все его сомнения. Его поразило, что эта штука всё ещё стояла. Затем, как и в тот раз, когда он вышел из библиотеки, ноги сами понесли его прочь. На этот раз они привели его в дом. Ему нужно было самому всё увидеть.

* * *

— О, чёрт возьми, — тупо произнесла Тонкс, прежде чем в комнате номер 12 раздался визг её двоюродной бабушки. Она посмотрела на свои ноги и не удивилась, увидев, что они запутались в этой чёртовой подставке для зонтов. Зачем она вообще там стояла? Ею ведь никто не пользовался. Почему Сириус не выбросил эту чёртову штуку?

— Мерзавцы! Отребье! Порождение порока и грязи! Полукровки, мутанты, уроды! Вон отсюда! Как вы смеете осквернять дом моих предков... — завопила миссис Блэк, как обычно, добавив последнее оскорбление при виде Сириуса.

— Тонкс, ты что, каждый раз, когда входишь в этот дом, должна объявлять о своём прибытии? — прокричал Сириус, заглушая оскорбления матери, и бросился закрывать занавески. Задернув их и не дав, матери напомнить ему, что он предатель, он повернулся и посмотрел на свою троюродную сестру. Она подняла на него взгляд со своего места на полу.

— О нет, Сириус. Пожалуйста, не помогай мне подняться с пола, я сама справлюсь, — саркастически сказала Тонкс. Сириус просто улыбнулся ей и протянул руку. Схватившись за неё, Тонкс поднялась на ноги. Встав прямо, она подняла коричневый пакет, который держала в руках, и улыбнулась Сириусу в ответ. — Принесла тебе обед, — сказала она.

— Хорошо. Я проголодался, — сказал Сириус и направился на кухню. — Что это? — спросил он, когда они дошли до кухни.

— Китайская, — просто ответила Тонкс, поставила сумку на стол, сняла плащ и села на один из стульев. Сириус подошёл к шкафу, чтобы достать для них тарелки и столовые приборы.

— Пива? — спросил Сириус, открывая холодильник после того, как расставил на столе тарелки, вилки и ложки. Когда Тонкс кивнула (её голову в тот момент обрамляли ярко-зелёные волосы), он достал из холодильника два бокала пива, закрыл дверцу и присоединился к ней за столом. Они молча взяли то, что хотели, и начали есть. — Я думал, сегодня очередь Кингсли, — внезапно сказал Сириус.

— Что? — удивлённо спросила Тонкс, и немного риса выпало из её ложки, когда она поднесла её ко рту. Было совершенно ясно, что она не особо его слушала, сражаясь с едой.

— Я сказал, что, по-моему, сегодня очередь Кингсли присматривать за мной, — сказал он, откусывая ещё кусочек. Тонкс посмотрела на него, когда наконец-то отправила еду в рот, и уставилась на него.

— Ват оу эан? Абы это ты? — Спросила она с набитым рисом ртом. Сириус кое-как понял, что она сказала.

— Пожалуйста, не оскорбляй меня, Тонкс. Я знаю, что у вас, ребята, за привычка. Вы по очереди приходите и проверяете, не сбежал ли я куда-нибудь, — сказал Сириус, не пытаясь скрыть гнев, звучавший в его голосе.

— Нет, мы по очереди обедаем с тобой. Не для того, чтобы присматривать за тобой. Мы делаем это по двум причинам: во-первых, мы знаем, как тебе, должно быть, тяжело торчать здесь. А во-вторых, мы не можем приходить все вместе в один день, потому что это будет выглядеть странно, — сказала Тонкс, проглотив еду. Сириус промолчал. Тонкс посмотрела на него, сделав глоток сливочного пива, и попыталась решить, стоит ли рассказывать ему о том, что происходит на работе. Наблюдая за ним, она понимала, что он будет так же зол, как и Саммерс. Возможно, даже сильнее. Она ничего не скажет ему, пока они не узнают наверняка, что происходит. На данный момент они знали только то, что кто-то применил магию в мавзолее семьи Поттеров, вскрыл могилу Джеймса Поттера, оглушил трёх авроров и всё это сделал, будучи похожим на самого Джеймса Поттера, по словам Скримджера. Да, вероятно, лучше ничего не говорить об этом Сириусу.

— Но ты не ответила на мой вопрос, — сказал Сириус между двумя укусами, по-прежнему глядя в свою тарелку.

— А? — переспросила Тонкс. Она размышляла о том, почему ей не стоит говорить Сириусу о работе, когда он прервал её мысли.

— Мы сегодня совсем не в себе, да, Тонкс? — со смехом спросил Сириус. — Я сказал, что ты не ответила мне, почему ты здесь, а Кингсли — нет.

— Он задержался на работе, — сказала Тонкс, не глядя Сириусу в глаза. Она не лгала ему, просто не говорила всей правды. Кингсли был на работе. Но он не занимался настоящей работой аврора. Он пытался успокоить Скримджера после того, как Саммерс повысил его в звании. Снова.

— Тонкс, — медленно произнёс Сириус, понимая, что в этой истории было что-то ещё, о чём она умалчивала.

— Он обвиняет Скримджера, — просто сказала Тонкс. Вот так. Это была правда; она могла смотреть ему в глаза, когда говорила это. Но она забыла, что в последнее время на собраниях говорили о Скримджере, потому что он всё ещё задавал забавные вопросы. При упоминании Скримджера Сириус выпрямился.

— Почему? Что случилось? — быстро спросил он, пристально глядя на неё.

— О, ничего. Правда, ничего, — сказала Тонкс, снова уставившись в свою тарелку. Она чувствовала, что Сириус всё ещё смотрит на неё.

— Нимфадора… — начал Сириус. Тонкс заметно вздрогнула при этом имени.

— Не называй меня так, чёрт возьми, — процедила она сквозь зубы. — Он наехал на него, потому что кто-то обошёл его по службе и забрал у него дело одним махом.

— В каком деле и о ком? — спросил Сириус, снова откусывая от своего куска.

— Боже, что за вопросы сегодня? — спросила Тонкс, возвращаясь к своей еде. Она надеялась, что Сириус просто перестанет. Но она скорее поверила бы, что Снейп пригласит её на свидание. Она чуть не подавилась от мыслей, которые только что вбила себе в голову.

— Ну, я не знаю, Тонкс. Почему ты не хочешь отвечать на мои вопросы? — спросил её Сириус в ответ. Это явно пробудило его интерес. Что могло случиться такого, о чём Тонкс не хотела ему рассказывать? Тонкс мгновение смотрела на Сириуса, прежде чем ответить.

— Надеюсь, ты понимаешь, что мне не хочется тебе это говорить. И мне действительно не следовало бы тебе это говорить. Но ты должен поклясться, что если ты отреагируешь плохо, я смогу оглушить тебя, чтобы ты не ушёл. Хорошо? — сказала ему Тонкс с очень серьёзным видом. Теперь Сириус был полностью заинтригован.

— Ладно, — сказал Сириус. Что такого она могла мне сказать, из-за чего я бы взбесился? Если бы это было что-то важное, например, что-то связанное с Гарри или Орденом, она бы не стала ходить вокруг да около, а сказала бы прямо.

— Ладно. Ну, для начала, я думаю, я должен рассказать тебе об этих чёртовых штуках, которые есть у авроров. Когда аврор выходит на полевые работы, на него накладывают заклинание, определяющее оглушение. Оно работает так: когда аврор оглушён, его палочка мигает белым светом, и штаб получает сигнал о том, что аврор выведен из строя. Понял? Эти штуки чертовски раздражают, когда срабатывают в штабе. И сегодня они срабатывали уже четыре раза, — сказала Тонкс, пережёвывая пищу между предложениями.

— Значит, авроры оглушаются? — в некотором шоке спросил Сириус.

— Да. Ну, всё началось с того, что этот придурок-аврор, который работает в отделе магического правопорядка, флиртовал с одной из местных девиц. Им сообщили, что в маггловском районе использовали магию, ничего нового или серьёзного. Ну, придурок, пытаясь выглядеть обходительным, сказал, что сам разберётся. Проблема в том, что он сам себя оглушил. Поэтому двоих других отправили за ним. Никто особо не задумывался об этом. Все подумали, что его, должно быть, приняли за кого-то из Министерства, и кто-то оглушил его, чтобы избежать штрафа. — Тонкс сделала паузу, чтобы отпить сливочного пива.

— Итак, другие авроры уходят, и эта чёртова сигнализация отключается. Но потом включаются три сигнализации. Это было так раздражающе. Но это означало, что теперь все трое были оглушены. Скримджер объявил это делом и ушёл разбираться. Но, э-э, другой аврор, услышав о случившемся, захотел взять всё в свои руки, и она ушла и взяла всё в свои руки. Вот и всё. Скримджер взбесился, потому что, ну, скажем так, это не первый раз, когда этот аврор так с ним поступает, — Тонкс закончила с лёгким смешком.

— Кто этот аврор? — спросил Сириус, возвращаясь к еде. Почему Тонкс не хотела ему рассказывать? Это было не так уж важно. — Должно быть, у него большой вес, раз он может толкать Скримджера.

— О, конечно, — сказала Тонкс, тоже возвращаясь к своей еде.

— Ну и кто она? — Сириус снова спросил

— Саммерс, — сказала Тонкс таким голосом, будто её ответ на самом деле был вопросом. И в каком-то смысле так оно и было. Она спрашивала себя, какого чёрта она только что ему сказала? Она, конечно, слышала об их отношениях. От ответа Тонкс вилка Сириуса застыла на полпути ко рту. Он резко поднял голову и посмотрел на неё.

— Пейдж Саммерс? — Спросил Он.

— Да, — сказала Тонкс, не глядя на Сириуса. Но Сириус не смотрел на Тонкс. Он уставился в стену прямо за головой Тонкс. Мысли неслись вскачь.

— Что такого было в этом деле, что она захотела его расследовать? — резко спросил Сириус у Тонкс. Он достаточно хорошо знал Пейдж, чтобы понимать, что она никогда не стала бы заниматься скучной работой вроде сбора информации о новичках, если бы могла этого избежать.

— Ну, — медленно произнесла Тонкс, пытаясь нащупать в мантии палочку на случай, если ей понадобится остановить Сириуса. — Она как бы была связана с этим делом.

— Что за связь? И перестань ходить вокруг да около, Тонкс, просто скажи мне, — сказал он командным тоном.

— Магия была совершена в… Она была совершена в мавзолее Поттеров, и люди, которые видели этого парня, описали его как кого-то, похожего на Джеймса Поттера. И она была в ярости. Поэтому она взяла всё в свои руки. — Тонкс сказала, чтобы Сириус следил за любыми признаками того, что он собирается пойти и помочь Саммерс в поисках парня, который за этим стоит. Она знала, что не упомянула о том, что гробницу Джеймса вскрыли. Она также умолчала о том, что ещё страшнее, — о том, что его тела не было в гробнице.

Сириус ничего не сказал. Он пытался осознать то, что только что сказала ему Тонкс, но ему было трудно это сделать. Кто-то использовал магию в семейном мавзолее Джеймса. Кто-то оглушил трёх авроров, и этот кто-то ходил, притворяясь Джеймсом. Эти факты крутились у него в голове. Из-за них ему было трудно думать.

— Мы должны сообщить об этом Дамблдору, — наконец сказал Сириус.

* * *

Было совершенно ясно, почему маглы подумали, что дом пострадал от пожара. Дом идеально вписывался в картину. Стоя в дверях дома, Джеймс огляделся. Справа от него была столовая, где Гарри впервые попробовал торт на свой день рождения. Слева от него была его гостиная. Где он потерпел неудачу. Это было место, где Волан-де-Морт победил его, и Джеймс позволил ему подняться наверх и убить самых важных для него людей. Войдя в неё, Джеймс огляделся. Картин, висевших на стенах, больше не было. А если они и были, то так сильно обгорели, что самих картин было не разглядеть. Книги на переполненной книжной полке были все черные. Увидев их, Джеймс почувствовал укол совести, подумав о том, как Лили расстроится, увидев свои драгоценные книги грязными. Пройдя по гостиной, стараясь ступать осторожно, так как в некоторых местах пол наверняка проваливался, Джеймс направился в коридор, где была лестница. Если он и думал, что пол в гостиной вот-вот провалится, то это было ничто по сравнению с лестницей. На некоторых ступеньках уже были дыры. Но ему нужно было подняться. Ему нужно было посмотреть что наверху.

Очень осторожно, Джеймс начал медленно подниматься по лестнице. Напрягаясь, когда одна из них скрипела под ним. Но он справился. Справа от него был путь в их с Лили спальню. Слева была комната для гостей… И комната Гарри. Он не знал, откуда ему это известно, но он знал, что именно это произошло в комнате Гарри. Идя в комнату сына, Джеймс по-прежнему осторожно ступал по полу и чувствовал, как усиливается боль в его сердце с тех пор, как он увидел могилу Лили. Дойдя до комнаты Гарри, он увидел, что двери там нет. Её сорвало с петель. Даже снаружи комнаты Джеймс видел, что там произошло что-то серьёзное. Казалось, что в комнате его сына взорвалась бомба. Сделав шаг внутрь, он почувствовал, что взрыв бомбы усилился. На стенах были отметины, которые можно было ожидать увидеть от бомбы или даже крупного пожара. Выжженные стены. И центр взрыва, казалось, исходил из… О боже. Казалось, он исходил из того места, где когда-то стояла кроватка Гарри. Джеймс не мог дышать. «О боже. О, сынок. Только не это.…О боже. Нет!» Ему пришлось опереться рукой о стену, чтобы не упасть на пол. Боль, которую он почувствовал в мавзолее, вернулась в полной мере, и даже сильнее.

Но вместе с болью пришёл гнев. На этот раз он был направлен не на Лили. Весь гнев был направлен на Волан-де-Морта. Боль и гнев причиняли ему физическую боль. Если бы он снова увидел Волан-де-Морта или кого-то из его Пожирателей смерти… Джеймс внезапно ударил кулаком по стене, на которой стоял. Ему нужно было выплеснуть часть гнева. Но теперь его рука застряла в стене. Подойдя на шаг ближе, Джеймс другой рукой вытащил застрявшую руку. Когда он вытащил её, то увидел, что костяшки пальцев кровоточат. И понял, что ему всё равно.

Увидев то, что ему нужно было увидеть, Джеймс вышел из комнаты. Не заботясь больше о полу, он вышел из комнаты, спустился по лестнице и вышел из дома. Его так переполнял гнев, что он не мог заставить себя ни о чём беспокоиться. Не говоря уже о том, чтобы обезопасить себя от таких вещей, как падение сквозь пол. Он был настолько ослеплён гневом и болью, что не заметил женщину, стоявшую в двадцати футах от него под всё ещё льющим дождём и направившую на него палочку.

— Кто ты, чёрт возьми? — спросила она угрожающим голосом. Взглянув на неё, Джеймс остановился. Она была похожа на Пейдж Саммерс. На Пейдж постарше, но это была Пейдж, не меньше. Но потом он понял, что Пейдж не могла прожить так долго. Она была крутым аврором и очень сильной ведьмой, но она была так похожа на него. Она была большой любительницей риска и не слишком задумывалась о своих действиях. Это не могла быть она; она бы давно умерла. Женщина, стоявшая перед ним, должна была быть Пожирательницей смерти.

— Ответь мне! — закричала она на него, когда он всё ещё не ответил. Джеймс не ответил ей. Он просто быстро достал свою палочку и начал посылать в неё проклятия. Но она была готова к этому и тоже начала посылать заклинания. Их первые заклинания попали друг в друга и улетели в разные стороны. Но едва они улетели, как были посланы следующие. К большому неудовольствию обоих дуэлянтов, противник отвечал им заклинанием на заклинание. Заклинания сыпались с обеих сторон, но их было немного. Разрезной сглаз ударил Джеймса в грудь, но он тут же ответил, и Пейдж частично отразила его своим защитным заклинанием, но остальное попало в неё и рассекло щёку.

Битва продолжалась, оба были слегка ранены, но слишком увлечены сражением, чтобы обращать внимание на травмы. Оба были в ярости. Джеймс хотел только одного — разорвать этого Пожирателя смерти пополам. Гнев, охвативший его, заставил его действовать даже лучше, чем обычно. Если удары по стене помогли ему выплеснуть часть гнева, то боль, причиняемая этому Пожирателю смерти, значительно облегчала его страдания.

Пейдж была в ярости, потому что больше всего на свете ей хотелось разорвать на части стоящего перед ней Пожирателя смерти за то, что у него хватило наглости притворяться её старым напарником. Кроме того, она злилась из-за того, что не сделала этого раньше. Очень мало кто мог сравниться с ней в этом. Конечно, были те, кто мог надрать ей задницу (и делал это), и те, кому она могла надрать задницу. Но мало кто мог сравниться с ней. Одним из них был Грюм (и она могла бы сразиться с ним), несколько избранных Пожирателей смерти, Сириус и Джеймс. И это не мог быть никто из них. Грюм старел, и она чувствовала, что могла бы одолеть его (они давно не сражались друг с другом), а этот парень не мог быть одним из Пожирателей смерти, потому что Пожиратели смерти были в Азкабане или сражались в совершенно другой форме. А что касается Сириуса, то у него тоже была другая форма, и он не стал бы выдавать себя за Джеймса, а Джеймс…

Наконец, после нескольких попавших в цель заклинаний, одно из них Пейдж пробило защиту Джеймса, и он отлетел назад. Прежде чем он успел упасть на землю, она выстрелила в него оглушающим заклинанием. Он упал на землю и остался лежать. Тяжело дыша, Пейдж постояла немного, чтобы убедиться, что он действительно оглушён и не притворяется. Убедившись, что он действительно оглушён, она подошла к нему, не спуская с него глаз. Лучше перестраховаться. Особенно с Пожирателем смерти, который мог не отставать от неё, как этот. Добравшись до него, Пейдж пнула его, чтобы перевернуть. У неё перехватило дыхание. Из-за дождя она не могла как следует его разглядеть, но теперь, стоя над ним… Это был Джеймс. Он был похож на Джеймса. И, боже, это разозлило её. «У этого придурка, должно быть, большие грёбаные яйца», — подумала она, глядя на него. Она стояла над мужчиной, лежащим на земле, несколько минут. Она хотела знать, кто он такой. Очень хотела. И если бы она привела его, они бы забрали его у неё. И она не смогла бы его допросить. О, как же ей хотелось его допросить. Решив, что она будет делать, она вытащила из мантии перо, направила на него палочку и сказала: — Портус.

И смотря, как перо на мгновение вспыхивает, прежде чем снова стать обычным. Наклонившись к мужчине, она взяла его руку в свою и прижала к перу. Убедившись, что они оба касаются пера, она подняла свою палочку, которая была в её свободной руке, и направила её на перо.

— Раз, два, три, — сказала она и почувствовала знакомую дрожь в животе. Когда портал остановился, она огляделась. Она была здесь только один раз, в самом начале лета. Она немного отклонилась от пункта назначения. Она перенесла их на середину дороги. К счастью, было уже поздно, и на небе висели тяжёлые чёрные тучи, из-за чего было темнее, чем обычно в это время. Встав, она направила палочку на мужчину, стоявшего рядом с ней, чтобы он воспарил в воздухе, а затем пошла дальше по улице и вошла в очень неухоженный двор очень неухоженного дома, стоявшего перед ней.

Дойдя до двери, она позвонила в звонок, а затем повернулась, сняла плащ и накрыла им лицо мужчины. Она не была уверена, кто откроет дверь, но у неё было предчувствие, что это будет кто-то из домашних. И у этого человека, скорее всего, случится сердечный приступ, если он увидит этого мужчину. Немного подождав, она открыла дверь.

— Сколько раз я должен говорить вам, чтобы вы не звонили в дверь? — раздражённо спросил низкий рычащий голос, когда дверь открылась. — Ну, поторопитесь и заходите, — добавил голос, когда Пейдж просто стояла снаружи. Она знала, кому принадлежит этот голос, даже не видя говорившего.

— Я впервые слышу об этом, — бесстрастно сказала Пейдж, наконец, заходя внутрь и затаскивая за собой мужчину. Как только они оба вошли, и дверь закрылась, она повернулась к Сириусу и сказала: — У нас небольшая проблема. У тебя есть веритасерум?