Знак истинной любви (гет)

― Это было… хуже некуда! ― Гермиона, сбрасывая на ходу плащ, проходит в гостиную и без сил падает на диван.

― Я бы сказал ― просто отвратительно. ― Снейп заходит следом, оставляя следы на полу от мокрой мантии: дожди зачастили и идут теперь каждый день. ― Бедный Терри Бут… насколько я не сентиментален, но даже мне стало его жаль.

― А вы умеете поддержать, ― сердито бросает Гермиона и отворачивается.

― Вообще-то я пообещал, что сниму с вас кольцо, а не то, что буду работать психологом, ― насмешливо произносит Снейп. ― Хотя… мне кажется, без этого не обойтись.

Гермиона разворачивается к нему всем телом.

― Зачем вам это кольцо? Что в нем такого особенного?

Насмешливое выражение сменяется холодной маской.

― Не ваше дело. ― Этот же холод звучит и в голосе. ― Я нашел вам… даже не слизеринца, а когтевранца, чтобы вы его обворожили, и что в итоге? Парень сбежал после десяти минут свидания, и это он еще совершил подвиг ― так долго просидел!

Гермиона стискивает зубы, чтобы не наговорить лишнего. А так и просится сказать, что невозможно расслабиться, когда за тобой следят из-за угла. Чуть ли не дышат в спину. Слушают разговоры. Вот зачем Снейпу понадобилось идти с ней? Неужели думает, что она сбежит вместе с кольцом? Да и сам Терри… тот еще тупица. Ну как можно было заявить, что корень валерианы и мята действуют одинаково на сознание! А еще называет себя будущим профессором гербологии ― стыд и срам!

А еще от него нещадно несло луком. Снейпу, конечно, такие мелочи не важны. Он считает, что Гермиона во что бы то ни стало должна была с ним поцеловаться, пусть бы ее и тошнило потом добрых полчаса.

Ее и так тошнило. Благо, что этот Бут ушел.

Кстати, как Снейп его разыскал и подстроил так называемое свидание, которое больше походило на встречу двух однокурсников, спустя годы, он не сказал. Может, наложил на беднягу Империус? Гермиона фыркает и медленно снимает с ушей серебряные серьги в виде маленьких звездочек ― подарок родителей на шестнадцатилетие.

Додумалась еще вырядиться. Гермиона с ненавистью осматривает свое ярко-красное платье, все в кокетливых сборочках, с глубоким декольте и длинным шлейфом сзади. Пальцы нервно разрушают прическу, над которой она корпела битых два часа.

И ради чего, точнее ― кого?

― Вам вообще хочется жить? ― нарушает тишину вполне невинный вопрос, который действует на нее как ушат холодной воды.

― Я попробую еще раз, ― мужественно обещает Гермиона, не глядя на Снейпа. ― Кто там следующий по списку?

― Неважно ― кто, ведь следующий раз будет таким же провальным, как и этот, ― почти ласково сообщает ей Снейп.

Гермиона медленно поворачивает голову. Тот складывает руки на груди, и его взгляд говорит о том, что он полностью уверен в своей правоте.

― Вы считаете меня уродиной, которая не способна завоевать ничью симпатию? ― задает она вопрос человеку, у которого никогда бы такое не спросила, не окажись в столь безвыходной ситуации. Человеку, который и без того презирает ее. Которому не нравится вся она целиком. Поэтому, какой можно ожидать ответ?

Снейп будто бы удивлен вопросом. Он смотрит так, словно до этого она не сидела на его диване, и ее вообще тут не было.

― С внешностью как раз все нормально, ― говорит он, а на его лице больше невозможно прочесть ни одну эмоцию. ― У вас есть другая, весьма существенная проблема, которая отталкивает всех, кто с вами имеет несчастье соприкоснуться ― ваша непроходимая… заумь.

Гермиона открывает рот и тут же захлопывает его, не в силах что-то произнести. Это уже переходит все границы. Грубиян!

― Если не хотите связывать себя цепями с Малфоем или умереть, вам нужно очень постараться.

Гермиона не станет рассказывать, как она старалась. Была и дурочкой, и стервой, и нежной милашкой. Но все парни, с которыми она пыталась завести отношения ― сразу после Рона, ― считали ее невероятно достойной того, чтобы отправить ее на все четыре стороны. Вряд ли Снейп хоть что-то в этом смыслит, если утверждает, что истинная любовь проявляется том, чтобы отпускать. Ее доотпускались уже по самое «не могу».

― И что вы предлагаете? ― почти равнодушно спрашивает она.

― Так как проблема кроется в вашем несносном характере, предлагаю провести несколько тренировочных свиданий, прежде чем предоставить вам мучить еще одну жертву, ― усмехается он.

― Тренировочные… что? ― не верит своим ушам Гермиона. ― Ну… допустим, а… с кем?

― Со мной, естественно.

Гермиона второй раз беспомощно открывает и закрывает рот, не в силах выдавить ни слова.

― Кажется, вы ― мастер зелий, а не мастер по любовным вопросам. ― Она берет себя в руки и выразительно обводит взглядом унылую холостяцкую гостиную в болотных оттенках со старомодными позолоченными вставками на стенах и мебели. ― Или что-то изменилось за эти три года, что мы не виделись?

― О, это были самые счастливые годы в моей жизни, ― не удерживается от колкости Снейп. ― Ну так что, вы согласны?

Гермиона молчит. Этот план кажется еще более сумасшедшим, чем возможность закадрить парня за несколько дней, чтобы тот без ума в нее влюбился.

Хотя, второе ей еще предстоит, расслабляться некогда.

― Не думаю, что из этого что-то получится, ― говорит она, поджимая под себя ноги и закутываясь лежащий рядом клетчатый плед ― неожиданно уютная деталь для мрачного жилища и его нелюдимого хозяина.

― Это ответ ― да?

Какой настырный!

― Допустим…

― Книга! ― Он протягивает руку. ― Она ведь у вас, не так ли? ― Он щурится.

Гермиона вздыхает, лезет в бисерную сумочку, на которую наложены чары незримого расширения, и вынимает огромный фолиант. Книга любовной магии. Да, она забыла сдать ее в библиотеку. А может и не забыла. Неважно.

Снейп тут же отбирает ее.

― Изучу на досуге, ― говорит он. ― У меня впереди целая ночь… весьма любопытного чтения, раз уж вы со своей страстью к зубрежке не удостоились это сделать.

― Никогда не любила сказки. ― Она отворачивается. Сил больше нет видеть этот насмешливый взгляд.

― Первое тренировочное свидание ― завтра, ― сообщает он ей, выходя. ― У нас остается всего двадцать семь дней, чтобы сделать из вас приличного человека, найти любовь всей вашей жизни и освободить вашу изящную руку от ненавистного вам кольца. Я правильно понимаю?

Гермиона только кивает. Она так устала, словно таскала мешки с галлеонами наравне с гоблинами. Поэтому она даже не будет спорить, кто здесь приличный, а кто нет.

Только вот чему ее может научить несчастный одинокий человек, который всю жизнь был влюблен в созданный им идеал и никогда не имел настоящих близких отношений? Он всерьез, что ли, думает, что в этой книге есть ответы на все сложные жизненные вопросы?

Остается надеяться, что на завтрашнем «свидании» они не поубивают друг друга.