Тёмная сторона Луны (гет)

Примечания:

Музыкальное сопровождение от Робин к разговору Эдварда и Карлайла — «Who Wants to Live Forever?» группы Queen.

---

Когда я подъезжал к дому, единственные мысли, которые я улавливал, принадлежали Карлайлу. Элис, видимо, всё ещё была с Джаспером, а Эсме возвращалась после того, как отвезла Эмметта и Розали в аэропорт Си-Так.

Карлайл просматривал один из своих любимых медицинских трактатов, пока я парковался. Он отметил моё появление, но не отвлёкся от чтения, пока я не остановился у его двери.

«Входи».

В его мыслях звучало спокойствие. Карлайл редко выходил из себя, и я не ждал, что сегодня его характер даст о себе знать.

«Садись».

Я также не ждал услышать его голос — когда нас никто не слышал, он предпочитал общаться со мной мысленно. Мне нужно привыкать к тишине, ведь звуки Беллы скоро навсегда исчезнут из моей жизни.

Карлайл внимательно изучил меня и, пропустив заготовленное вступление, перешёл сразу к сути.

«Ты выглядишь ужасно, Эдвард. Этот план не пошёл тебе на пользу».

— Нет, не пошёл. Но моё благополучие здесь не имеет значения, Карлайл, и ты это знаешь.

Я твёрдо встретил его взгляд.

«Почему ты считаешь, что единственный выход — вырвать себя из жизни Беллы? Лечить одну рану, нанося другую, — не решение».

В его мыслях вспыхнул образ Беллы, осознающей, что я её покидаю, её слёзы — такие реальные, будто я видел их перед собой.

Мои зубы с треском сомкнулись.

— Пожалуйста, избавь меня от этих картин.

Я медленно вдохнул. Злиться было бесполезно.

— Чем ближе я к Белле, тем больше вреда ей причиняю. Ты сам был свидетелем наглядных тому примеров. В последний раз угрозой был даже не кто-то посторонний — её едва не убил мой собственный брат, и в значительной степени это случилось из-за моей ненасытной жажды. А в своей жалкой попытке защитить я сам изувечил её. Наверняка и этот образ тебе представить не составит труда.

Карлайл отвёл взгляд, но не смог сдержать воспоминания: как я отшвырнул Беллу на стол, как она лежала среди хаоса разбитого стекла, глазури и её собственной сладкой крови. Я сжал челюсти, наблюдая, как он невольно поморщился от этого образа.

«И ты даже не рассматриваешь другие варианты?»

В его мыслях эхом прозвучал голос Элис:

«Она станет одной из нас, и очень скоро. Это видение не оставит меня, Карлайл — оно одно из самых ярких, что я когда-либо видела».

«Если бы ты остался ещё всего на год, вы могли бы быть вместе вечно. Я даже согласился бы помочь тебе, Эдвард».

Я опустил глаза, потрясённый предложением Карлайла.

Никогда прежде в моём присутствии он даже не допускал мысли о том, чтобы обратить Беллу. Он твёрдо решил, что Эмметт будет последним. Лишь однажды я всерьёз позволил себе помечтать о том, чтобы попросить его, но по-настоящему я никогда не рассматривал этот вариант. Тот факт, что он сам предложил изменить Беллу, ошеломил меня — особенно учитывая её физическое здоровье.

— Ты готов обречь её душу на ад ради меня? — мой выбор слов был намеренным, и Карлайл это понял.

«Ты знаешь моё отношение к этому вопросу. И, честно говоря, мне самому было бы непросто сделать это».

Карлайл тяжело вздохнул. Это предложение не было поспешным — очевидно, он много ночей размышлял об этом, пока я был с Беллой.

«Но ясно одно: ей суждено быть с тобой, сынок. И, похоже, ей суждено стать бессмертной. Она не понимает, от чего ей придётся отказаться, и именно поэтому ей нужно время с тобой. Возможно, ты сможешь переубедить её, но для этого ты должен быть рядом».

Я вспомнил, как Белла всего сутки назад прямо попросила Карлайла обратить её.

— Почему же ты не предложил ей это вчера?

«Как я уже сказал ей, это решение должны принять вы двое. Но если вы с Беллой решите, что её судьба — стать бессмертной, я помогу вам, если потребуется. Ты же знаешь, что я сделаю для тебя всё, что угодно».

В голове смешались любовь Карлайла ко мне и образы Беллы с алыми глазами, что я видел в видениях Элис. Искушение было слишком велико… Я закрыл лицо руками.

Нет, я не вправе даже думать об этом. Она не заслуживает страданий в этом бессонном аду, к которому был приговорён я.

— Я не могу обречь её на своё пустое существование, Карлайл. Она заслуживает жизни, а не мучений от вечной жажды, не сражений с чудовищем внутри каждую секунду каждой бесконечной ночи. Она заслуживает рая, который я не могу ей дать.

Если бы я мог плакать, мои глаза наполнились бы слезами. Мысль о том, что её душа может быть закрыта от рая, пронзала моё сердце, как кол.

«Ты больше, чем просто чудовище, Эдвард. Твоя способность любить делает тебя другим. Если бы это было не так, она давно бы погибла».

Взгляд Карлайла смягчился.

«То, что она жива и любит тебя, доказывает, что ты не чудовище, Эдвард. Ты смог возвыситься над жаждой».

— Возможно. Но, осознавая это, я понял и другое: важны не моя жизнь, не мои желания и не моя безопасность. Любовь к ней обязывает меня сделать всё, что в моих силах, чтобы дать ей то, чего она заслуживает, и чтобы защитить её.

Наступила тишина — Карлайл обдумывал, что сказать дальше.

Но прежде чем он успел заговорить, мне пришла в голову ещё одна мысль, и я нарушил паузу.

— Карлайл, глядя на свою семью… Если бы у тебя была возможность вернуть нас к человеческой жизни, к той, которая предназначалась нам по праву, — ты бы сделал это?

Карлайл отвёл взгляд, сосредоточившись на картинах за моей спиной, и нахмурился.

Его мысли стремительно перебирали возможные ответы моих братьев и сестёр, если бы у них появился шанс снова стать людьми.

Розали ухватилась бы за него, не раздумывая, а Эмметт последовал бы за ней без колебаний.

Путь Джаспера был не таким очевидным. Он готов был на многое, лишь бы избавиться от мучений, которые приносил его дар, но вряд ли захотел бы расстаться с силой и скоростью, позволяющими ему защищать Элис.

Элис всегда задавалась вопросом, что значит быть человеком, но её решение зависело бы от Джаспера.

Эсме осталась бы с Карлайлом — будь то в человеческом обличье или бессмертном.

Затем он посмотрел на меня, уже зная, что мой выбор был бы таким же простым, как у Розали.

«Ты бы выбрал смертную жизнь вместе с ней».

Я ответил без колебаний:

— Да.

Передо мной промелькнуло будущее, которому не суждено было сбыться.

Я обнимаю Беллу руками, которые не могли бы её раздавить.

Целую её, не тая в себе смертельного яда.

Сплю — вижу сны — и во всех них только она.

Старею вместе с ней.

Что бы я только ни отдал за такое будущее.

Те же мысли промелькнули в сознании Карлайла.

«Если бы я только мог даровать тебе такой подарок».

Он должен был понять, что Белла заслуживает этой человеческой жизни.

— Уходя, я дарую ей такой подарок. Она сможет прожить ту жизнь, которая должна была быть у нас всех, — сказал я.

Лицо Карлайла омрачилось покорной неизбежностью, и я понял, что разговор окончен.

«Хорошо. Мы сделаем так, как ты просишь. Эсме нашла подходящий дом в Итаке и уже начала необходимые приготовления. Тебе нужно что-нибудь ещё?»

— Можешь поговорить с Элис? Она цепляется за будущее, которому не суждено сбыться. Ей нужно оставить её так же, как и мне. Пожалуйста, попроси её отпустить Беллу.

«Почему бы тебе не сказать ей это самому?»

— Скажу, если она вернётся до вашего отъезда.

Я отвёл взгляд, предугадывая его следующий вопрос.

«Ты не поедешь с нами?»

— Нет.

Шок отразился в мыслях Карлайла.

«Ты не можешь изолировать себя, Эдвард, так будет только труднее. Поезжай с нами, чтобы мы могли помочь тебе справиться».

— Я нагоню вас позже, — пробормотал я без особой уверенности.

«Я хочу, чтобы ты дал мне слово», — твёрдо подумал он.

— У меня есть несколько дел, но как только я их закончу, найду вас.

К тому времени, возможно, моя рана затянется… хотя я в этом сомневался.

Одна лишь мысль о том, что мне придётся быть рядом с семьёй, слышать их радость, видеть, как они дополняют друг друга, зная, что мне никогда не испытать этого счастья, заставляла грудь сжиматься от боли.

Нет, я никогда не вернусь.

Но Карлайлу об этом знать не обязательно.

Я повернулся, чтобы уйти.

Он заметил, что в моих словах не было твёрдого обещания, и нахмурился, но решил оставить этот разговор на потом.

«Чем займёшься ночью? Твоя мать скоро вернётся».

Я остановился у двери и крепко зажмурился, представляя, как мне придётся встретиться с Эсме.

Не оборачиваясь, я ответил:

— Пойду побегаю.

Тревога Карлайла наполняла его мысли, пока я уходил.

Мысли Эсме замелькали на границе моего сознания, когда я покинул дом и бросился прочь — прочь от единственной семьи, что у меня была.

Лес утопал во тьме под угасающей луной. Лишь тонкий луч света пробивался сквозь густую листву, пока сияние луны постепенно исчезало в тени Земли. Как символично — я сам собирался оттолкнуть себя от единственного света, который знал.

Белла, как всегда, не покидала моих мыслей, и я заставил себя отогнать воспоминание о том, как нёс её невесомое тело на спине, мчась вперёд.

Я был один. И останусь один до конца моих дней.

Я сосредоточился на единственном деле, которое ещё предстояло выполнить, — на единственной вещи, способной хоть ненадолго отвлечь меня. На Виктории.

Как бы мне ни было неприятно это признавать, для начала поисков мне понадобится помощь Элис. Она могла бы показать мне, куда направляется Виктория, дать отправную точку. Затем я сам выйду на след кочевницы. Она не будет знать, что я иду за ней, а значит, долго скрываться у неё не получится.

Погружаясь в мысли о поисках, я на мгновение обрёл покой — впервые за долгое время ослабло это невыносимое притяжение к Белле.

Пока я не осознал, куда забрёл.

Свет впереди заставил меня резко остановиться. Я замер на границе деревьев, глядя на крохотный дом с припаркованной на подъездной дорожке полицейской машиной.

Как мотылёк, привлечённый пламенем, даже когда убегал, я бежал к ней.

Это так неправильно…

Я пытался развернуться, уйти, но ноги не слушались. Я слышал её дыхание, её пульс даже отсюда — и эти звуки удерживали меня на месте, словно приковали цепями к земле.

Я не смог удержаться от того, чтобы поднять глаза к её окну — к проходу в мой потерянный рай.

Это должен быть последний раз, когда я прихожу сюда, — я обязан отказаться от этого искушения. Быть здесь слишком неправильно.

«Только ещё одну ночь», — умоляло сердце.

«Нет, этому пора положить конец», — возражал разум.

Я наконец смог сдвинуться с места и уже собирался вновь раствориться в тени леса, когда услышал её.

— Эдвард, не надо… — пробормотала она во сне. — Скажи мне… пожалуйста.

Мне показалось, что сердце разорвётся, и я уже сделал шаг во двор, прежде чем заставил себя остановиться.

— Я люблю тебя, Эдвард, — вздохнула она в темноте.

Боль была такой острой, что зрение помутилось.

Всего доля секунды — и я снова был бы рядом, ощущал бы её тепло, наблюдал бы за её умиротворённым лицом, вдыхал бы её аромат.

Она металась во сне, снова и снова шепча моё имя. Я должен был уйти.

Сколько бы я ни пытался, я не мог заставить себя убежать. Это было всё равно что оторвать собственную руку — невыносимо, невозможно.

Дрожа, я заставил себя сделать шаг назад, скрыться среди деревьев, но не дальше. Я опустился на мокрую траву, подтянув колени к груди.

Я не приближусь к ней, не пересеку ту последнюю границу. Я просто буду слушать.

Каждый удар её сердца напоминал мне, что я должен уйти. Но этот же ритм умолял остаться. Любить её. Защищать её хрупкое тело.

Спустя 27 630 ударов её сердца тьма начала рассеиваться, уступая место бледно-розовому рассвету.

Я поднялся вместе с солнцем, испытывая горькую гордость — я не поддался искушению, даже когда она проснулась в слезах. Боль, которую я ей причинял, должна была прекратиться.

Я никогда больше сюда не вернусь.

Разворачиваясь и уносясь прочь, я позволил этой последней нити, связывавшей меня с ней, оборваться. Осталась всего одна ночь.

Зайдя домой, я не проронил ни слова, а Эсме лишь молча наблюдала, как я поднимаюсь наверх. Карлайл уже поговорил с ней о том, что моё решение нужно уважать, и я слышал, как он тихо напомнил ей об этом, когда я вошёл.

Она старалась не думать обо мне, отвлекаясь сбором вещей, но её мысли всё равно регулярно возвращались ко мне. Перед её внутренним взором то и дело всплывал образ Беллы — девушки, которая могла бы стать её дочерью. Эсме оплакивала её потерю.

Я переоделся, одновременно пытаясь убедить себя не идти в школу, избежать встречи с Беллой. Мне удалось провести без неё всю ночь… но это лишь усилило желание увидеть её вновь.

Карлайлу требовался ещё день, чтобы завершить подготовку к отъезду, а я не уеду, пока не буду уверен, что моя семья покинула это место.

«Просто проведи с ней этот последний день», — настаивало моё эгоистичное сердце…

И я сел в машину.

В школе я не смог удержаться от того, чтобы встретить Беллу у её пикапа. Когда она приехала, всё моё существо взорвалось от тоски по ней. Отсутствие прошлой ночью сделало меня ещё более восприимчивым к каждому её движению, каждому её вдоху.

Жажда вспыхнула с новой силой, сильнее, чем я помнил за последнее время, и я с трудом поглотил яд, мгновенно наполнивший рот, когда она подошла ближе.

Её кровь — самое сильное из всех моих желаний, напомнил я себе.

Она — моя естественная добыча.

Мне удалось почти весь день не смотреть на Беллу и сказать ей не больше десятка слов. Но внутри бушевала буря — радость от её присутствия, отчаяние от предстоящей разлуки и мрачное предчувствие окончательного прощания, которое неумолимо приближалось.

Единственное взаимодействие между нами произошло на уроке английского, когда Белла так задумалась, что не услышала своего имени даже со второго раза. Я тихо подсказал ей ответ, не желая, чтобы её отчитали за невнимательность. Она повторила его вслух, избегая лишних вопросов со стороны учителя, а я вновь отгородился, стараясь держаться подальше.

Зачем я вообще здесь нахожусь?

Мне давно пора было уйти…

Я лишь затягиваю её мучения.

Но я обязан сказать ей последнее «прощай»…

За обедом Белла достала из рюкзака фотоаппарат и передала его Джессике. Очень скоро плёнка заполнилась глупыми снимками её друзей — подростков, толпившихся вокруг.

Каждая вспышка камеры напоминала мне о том, что мне нужно стереть все следы своего существования в жизни Беллы. С горечью я осознал, что мне придётся в последний раз заглянуть в её комнату. И это было последнее, чего мне хотелось.

Школьный день подошёл к концу, и я снова проводил Беллу, почти не проронив ни слова и не оставив прощального поцелуя. К счастью, она не спросила, приду ли я к ней сегодня вечером — её бы не обрадовал мой ответ.

Я покинул территорию школы и отправился к дальнему входу в национальный парк. Мне нужно было как-то убить время, и я знал, как это сделать. Я рванул в лес на охоту. Мне потребуется вся моя сила, чтобы окончательно расстаться с Беллой.

Эта охота была лишь рутиной, и я не испытывал от неё никакого удовлетворения. Оленей было слишком легко найти, слишком легко убить, и слишком быстро всё закончилось. Во мне так и не пробудился зверь, охота превратилась в механическое действие, исполненное с холодной точностью.

Так себе попытка отвлечься.

Я подумал о том, чтобы углубиться дальше в парк и поискать более крупную добычу, но знал, что это ничего не изменит. Насытившись оленьей кровью, я отправился домой.

Ещё до того, как дом появился в поле зрения, я уже знал, кто меня ждёт.

Элис и Эсме о чём-то разговаривали, а когда я приблизился, Элис начала нарочно прокручивать в мыслях свои видения о Белле, зная, что я их увижу.

К моему удивлению, с ними был и Джаспер, молча пытавшийся читать. Он нервничал, предвкушая моё появление. Однако беспокоился не за себя, а за Элис.

Что она собиралась мне сказать?

Я замедлился… и всерьёз задумался, не развернуть ли машину обратно.

«Даже не думай, Эдвард. Когда бы ты ни вернулся, я всё равно буду здесь», — пригрозила Элис.

Глазами Джаспера я увидел, как она нахмурилась, а мысли Карлайла отвлеклись от газеты, которую он читал, и переключились на неё.

— Элис… — предостерёг он, пока я парковался.

Я вошёл через кухню и не остановился, направляясь прямо в свою комнату.

Мятежные мысли Элис не утихали, и вскоре она дала им голос:

— Ты хоть представляешь, что это сделает с ней, Эдвард? — процедила она, прежде чем я успел подняться по лестнице.

Её разум наполнился образом Беллы, свернувшейся в клубок и рыдающей в темноте. Невозможно было понять, где она находится — её окружала лишь кромешная тьма.

— Прекрати, Элис. Ты думаешь, я не понимаю, что она снова будет страдать из-за меня? — резко бросил я и начал подниматься по лестнице.

Этот образ был невыносим — видеть Беллу такой одинокой, такой опустошённой… из-за меня.

Но, по крайней мере, это будет в последний раз, когда она плачет по моей вине.

— А как же твоё будущее, Эдвард? — повысила голос Элис.

В её мыслях возникло новое видение — на этот раз я лежал, свернувшись в клубок. Но я и без неё знал, каково это чувство.

— И тебе от этого не станет легче, — бросила она.

Боль пронзила мою грудь, и я сжал перила так крепко, что на прочном дубе остался отпечаток моей ладони.

Медленно я развернулся к сестре.

— Хватит следить за мной. Если уж тебе так хочется заглядывать в будущее, покажи, куда мне идти, — прорычал я.

На миг в мыслях мелькнул образ рыжеволосой вампирши, и я стиснул зубы.

— Ты же знаешь, это не так работает. Я не могу просто отключиться от тебя. Думаешь, я не пыталась? — её голос стал обвиняющим. — Ты ведёшь себя так, будто ты сам по себе, будто твоя жизнь ничего не значит — ни для кого, даже для нас. Перестань играть мученика, Эдвард.

Пока Элис давала волю чувствам, Джаспер напрягся, а Эсме с Карлайлом приготовились вмешаться — но она не остановилась.

— Мне кажется, ты вообще не знаешь, как это — быть счастливым. Ты нашёл свою идеальную пару — и просто выбрасываешь её любовь, будто это мусор.

От её слов я сделал шаг вперёд, сжимая кулаки.

Карлайл встал между нами в тот момент, как Джаспер метнулся вперёд, заслоняя Элис.

— Элис, довольно, — спокойно, но твёрдо произнёс Карлайл.

«Успокойся, Эдвард», — прозвучало в его мыслях.

«Не смей пугать её, Эдвард», — яростно подумал Джаспер.

— Я думал, ты её подруга! — взревел я в ответ. — Это я с ней обращался, как с мусором?

Я метнул гневный взгляд в сторону Джаспера, и Карлайл положил руки мне на плечи.

— Это ты готова выбросить её человечность, будто она ничего не значит! «Всего один укус, Эдвард, и дело с концом», — так ты сказала. Будто она бутылка бренди⁽¹⁾. И после этого ты ещё смеешь назвать её своей сестрой?

— ХВАТИТ, ХВАТИТ, ХВАТИТ! — закричала Эсме во весь голос.

Её крик — пронзительный, наполненный страхом и отчаянием — заставил всех нас замереть.

— Я больше этого не вынесу.

Она метнулась мимо меня наверх по лестнице и с грохотом захлопнула дверь своей комнаты.

Я закрыл лицо рукой, слушая, как бурлят её мысли.

«Наша семья рушится на глазах. Почему? Что я сделала не так? Все мои дети страдают… а я ничего не могу с этим поделать. Они не заслуживают этого…».

Мысли Эсме пронеслись в голове с такой силой, будто она всё ещё кричала прямо у меня за спиной.

Они заглушили всё остальное — тревоги остальных померкли перед её болью.

Она плакала без слёз, и её отчаяние лишь усиливало ту муку, которую я уже испытывал.

В этом всём была только моя вина. Я продолжаю причинять боль.

Теперь и моя мать страдала из-за меня. Мне нужно уйти. Уйти от всех.

— Простите. Карлайл, тебе лучше пойти к ней. Пожалуйста, скажи ей, как мне жаль, что я причинил боль и ей тоже, — тихо сказал я и снова повернулся к лестнице.

— Эдвард, прошу тебя, так нельзя… — взмолилась Элис.

Карлайл замер, не зная, придётся ли ему снова вмешиваться.

— Что бы ты ни думала, Элис, — это моё решение. Мне нужно, чтобы ты пообещала держаться подальше от Беллы.

— Но… — начала она.

Карлайл обернулся к Элис и Джасперу и впервые за много лет повысил голос:

— Больше никаких споров.

Элис сглотнула, почувствовав раздражение в его тоне, и замолчала.

Карлайл продолжил уже спокойнее:

— Ты можешь с ним не соглашаться, Элис, но решение принято. Ты собираешься его уважать или пойдёшь наперекор желанию Эдварда?

Он посмотрел на неё пристально, с надеждой, что она откажется от своей борьбы, хотя сам он считал, что она права.

Джаспер обнял её и прошептал ей что-то так тихо, что ни я, ни Карлайл не смогли разобрать. Она кивнула.

— Мы обещаем выполнить просьбу Эдварда и держаться подальше от Беллы, — торжественно произнёс Джаспер.

— Элис? — спросил я, прекрасно зная, что она отчаянно ищет лазейку, способ обойти запрет и найти возможность связаться с Беллой.

Но в итоге она сдалась.

— Обещаю, — произнесла она вслух.

«Но я буду прямо за тобой, когда ты вернёшься».

В мыслях Элис всплыла другая картина: Белла обнимает меня, а мы оба одеты в выпускные мантии с золотыми цветами старшей школы Форкса.

Нужно было положить конец этим намёкам.

— И прекрати смотреть в её будущее. Мы уже причинили достаточно вреда. Меня сейчас интересует только одно, — сказал я, игнорируя её мысли.

Она уже знала, что я собирался делать, и могла, если захочет, указать мне отправную точку для поисков.

Элис резко развернулась и подняла чемодан, стоявший у двери.

В её разуме вспыхнул образ: Виктория крадётся к палатке в дикой местности. Рыжеволосая распарывает укрытие и набрасывается на спящего внутри. Рядом с жертвой лежала карта, и заголовок был виден отчётливо.

— Спасибо, — бросил я, прежде чем взлететь по лестнице в свою комнату.

Я закрыл за собой дверь, но всё равно слышал, как внизу продолжается разговор.

— Карлайл, хочешь, я пойду к Эсме? — спросил Джаспер. Он был готов успокоить её, если потребуется.

— Нет. Просто встреть нас дома, — ответил Карлайл, положив руку ему на плечо.

«Может, если все остальные будут рядом, ей станет хоть немного легче», — подумал он.

Джаспер молча кивнул — его план снова погрузиться в одиночество пришлось отложить.

Элис на мгновение подумала о нашей матери — ей хотелось попрощаться, но вместо этого она взяла Джаспера за руку.

Единственное будущее, которое она сейчас видела, — Эсме, рыдающая в объятиях Карлайла.

— Увидимся на месте, — тихо сказала она.

И, направляясь в гараж, не удержалась от последнего укола:

«Всё это окажется напрасным…».

Я пытался заглушить звуки и мысли, пока Карлайл утешал Эсме, но не смог — и страдал вместе с ними.

В конце концов он уговорил её пройтись, и они тоже покинули дом.

Я остался один.

Сколько боли я причинил. Оставалось лишь надеяться, что, когда меня не станет, для всех наступит покой.

До школы осталось всего несколько часов — а значит, и до этого момента, когда придётся навсегда попрощаться с Беллой.

Мои ноги задрожали, будто готовы были подогнуться под тяжестью мысли о вечности без неё.

Я глубоко вздохнул — хотя в этом не было нужды — и попытался взять себя в руки.

«Она должна быть в безопасности», — напомнил я себе.

Наконец, ноги снова начали меня слушаться, и я подошёл к компьютеру.

Быстрый поиск вывел меня на тот район, который я видел в видении Элис, — а также, вероятно, на одну из прошлых жертв Виктории.

Мне не потребуется много времени, чтобы добраться туда. Она больше не будет отбирать человеческие жизни.

Пробежав глазами несколько статей о похожих убийствах в том же регионе, я определился с пунктом назначения.

Экран компьютера погас, и я направился к своему шкафу.

Я потянулся в самый дальний угол шкафа и достал большую чёрную кожаную сумку. Прошло уже много лет с тех пор, как я в последний раз пользовался чем-то подобным — такие вещи я брал только в долгие поездки.

Почти такая же сумка висела у меня на плече в тот день, когда я покинул Карлайла и Эсме почти восемьдесят лет назад, решив поддаться чудовищу внутри себя. Тогда Эсме тоже плакала.

Ком в горле вновь поднялся, но я надеялся, что теперь ей будет легче.

С тех пор её семья сильно выросла, и все остальные дети останутся рядом. Они смогут снова сделать её счастливой.

Наугад выбрав несколько комплектов одежды, я сложил их в сумку, затем достал небольшую коробку с документами и деньгами.

Перебрав пачку паспортов, кредитных карт и водительских удостоверений, я выбрал несколько нужных и положил их на дно сумки вместе с пачкой наличных.

Затем я снял с вешалки свою чёрную кожаную куртку и собрался выйти из шкафа.

На полке стояла ещё одна коробка — та, в которой хранились несколько безделушек, больше всего напоминавших мне о Белле.

Мысль забрать её исчезла так же быстро, как и появилась. Последнее, что мне нужно было сейчас, — ещё напоминания о ней.

Я и так видел её лицо каждый раз, когда закрывал глаза.

Я вышел из шкафа и ещё раз оглядел свою жалкую комнату, пытаясь понять, есть ли здесь ещё что-нибудь, что стоит взять с собой.

Полки с дисками и несколькими книгами смотрели на меня в ответ — но в них уже не было смысла.

Теперь всё, ради чего я буду существовать, — это охота.

И когда я найду свою цель, мне останется только ждать.

Я погасил свет и закрыл дверь в свою комнату.

В груди осталась пустота.

Моя жизнь — той, которой она была, — скоро закончится.

---

1) В оригинале фраза "a quick nip" имеет двойное значение — быстрый укус/быстрый глоток [алкоголя], отсюда и сравнение с бутылкой бренди.

Вернуться к тексту