Багровый барсук (джен)

День и ночь Уртфист и его восемьдесят один заяц без устали продвигались через Западные равнины. Они ели буквально на бегу, а остановки на отдых измерялись минутами, а не часами. Лишенные сна, доведенные до изнеможения, они всё же продолжали путь, памятуя о двадцати товарищах в Саламандастроне, которые, вопреки всему, могли еще держаться против Уртблада. Никто из них, как бы ни был утомлен, не собирался первым предложить замедлить темп или сделать более долгую передышку.

На второе утро после выхода из Редволла они оказались на северном берегу широкой реки, напротив парома землеройки Фиткина. Восходящее солнце разливало тепло по их плечам; редкие клочья облаков были последними следами ночных ливней, которые промочили их накануне. Теперь солнце было особенно приятным, помогая сушить мокрую шерсть и одежду, прогоняя ночной холод.

Но зрелище перед ними было далеко не таким обнадеживающим. Прямо напротив стояла хижина Фиткина. Ее дверной проем был частично восстановлен и снова открыт. Сам землеройка стоял перед жилищем, настороженно поглядывая на своих вернувшихся врагов. И, к ужасу зайцев, паром, который они оставили на северном берегу, теперь был пришвартован под домом Фиткина, совершенно вне их досягаемости.

Но Уртфист спешил к Саламандастрону, и даже гончие преисподней не смогли бы его задержать. Глубокая, стремительная река и упрямец-землеройка едва ли стоили секунды размышлений в его бурлящем разуме.

Взгляд Уртфиста вцепился в Фиткина.

— Землеройка! Нам нужен твой паром, немедленно!

— Ты мне за прошлую переправу так и не заплатил! — крикнул Фиткин с нарочитой бравадой; даже широкий поток между ним и грозным барсуком не давал ему чувства полной безопасности. — Давай обсудим твой долг, а уж потом, может быть, я подумаю, стоит ли мне вас переправлять!

— Что я могу предложить? — зарычал Уртфист. — Как насчет твоей жизни и свободы? Задержи меня здесь — и рискуешь потерять обе!

Фиткин нервно сглотнул.

— Угрозы? Вот что ты мне предлагаешь?

— Злодей сейчас пытается сделать Саламандастрон своей крепостью! Если он добьется успеха, эти земли падут под его властью, и его союзники-морские крысы захлестнут лес, не встречая сопротивления. Возможно, тебя сделают рабом, а если повезет — просто убьют. Ты правда ценишь свои жадные поборы выше собственной жизни? Не будь глупцом. Переправь нас — и поторопись!

Фиткин прикусил губу. Он был в долгу перед Уртбладом за возвращение парома и восстановление станции. Какой же лучший способ отплатить за это, чем всячески мешать Уртфисту?

— Ну? — потребовал Уртфист с дальнего берега.

— Единственная угроза, которую я тут видел — это ты, — огрызнулся Фиткин. — Приходи и возьми паром сам, громила!

Фиткин переминался с лапы на лапу, наблюдая, что предпримут Уртфист и его зайцы. Барсук долго и молча сверлил его взглядом, затем повернулся к своему главному зайцу и заговорил тихо, так, чтобы землеройка не расслышал.

— Майор, выбери четверых, кто лучше всех плавает.

— Плавает, сэр? — насторожился майор Саффорд. Насколько он знал, ни один заяц в патруле никогда не плавал в океане…

— Им не придется плыть, если все пойдет по плану, — добавил Уртфист, указывая на канат парома, натянутый между двумя крепкими столбами на обоих берегах. — Они смогут держаться за нее, чтобы не уйти под воду. Затем, они захватят плот у этого упрямого зверька и вернут его сюда.

— Ах! — просиял Саффорд. — Значит, нужны не пловцы, а зайцы с крепкими лапами! Таких у нас много. А если позволите заметить, сэр, хватит и двоих, чтобы перетащить паром обратно.

— Возможно, — кивнул Уртфист. — Но нам нужны еще двое, чтобы остаться там и уследить за землеройкой.

— Отличная мысль, сэр! Сейчас выберу самых подходящих…

Фиткин побледнел, увидев, что задумали зайцы. Четверо их один за другим вошли в воду и, ухватившись за веревку, поплыли вперед, гребя своими мощными лапами.

Майор Саффорд с нарастающим беспокойством наблюдал за Фиткином.

— Слушай, а как думаешь, этот проныра не догадается перерезать веревку и оставить наших приятелей на плаву? — нахмурился он.

— Вряд ли, дружище, — ответил Тревеллер. — Он ведь тогда и свою лодчонку потеряет, а уж она-то ему, похоже, дорога, хоть и развалюха. Не рискнет.

Тревеллер оказался прав. Фиткин все еще топтался на месте, нервно подёргивая усами, когда первый заяц, сержант Траубер, выбрался из воды и встал перед ним.

— Во, я рад, что сейчас лето! — фыркнул он, отряхиваясь и окатывая землеройку брызгами. — После вчерашнего дождя и этого заплыва я воды видеть не хочу, пока не доберёмся до побережья!

Он посмотрел вниз на Фиткина.

— А теперь отойди-ка в сторонку, будь добр, и позволь нам… — Траубер замер, внезапно заметив мягкую землю рядом с хижиной. Его глаза расширились от удивления. Следы множества зеверей всех размеров были отчётливо видны на влажной почве.

— Ей-ей, тут у тебя гости были, дружище! И немало! Ясное дело, что ты бы в одиночку свою хибару не починил и паром не вернул. Сколько дней прошло с тех пор, как тот проклятый барсук прошел здесь со своей ордой?

Фиткин стиснул зубы.

— Не знаю, о чем ты говоришь, — буркнул он.

— Во как? Ну, значит, ты не только грубиян, но еще и слепой, — фыркнул Траубер.

Он протянул лапу, помогая своим трём промокшим до нитки товарищам выбраться на сушу, одновременно указывая им на следы. Вчетвером они принялись ходить взад-вперёд по берегу, пригнувшись и тщательно разглядывая каждый клочок земли.

Уртфист и остальные терпеливо ждали на северном берегу, не возражая против такой дотошности разведчиков — никто из них не хотел угодить в засаду, даже если это и казалось маловероятным на этих бескрайних равнинах.

Наконец четверо разведчиков собрались, чтобы посовещаться.

— Тут и сомнений нет, — подвел итог Траубер. — Уртблад проходил здесь, и совсем недавно. Это та же самая проклятая орда, что была у тех руин перед нашим привалом в Рэдволле. Следы тут даже яснее, чем можно было ожидать после вчерашнего дождя. Похоже, вся эта шайка в полтысячи голов направляется прямо к Саламандастрону, как мы и думали.

Один из зайцев кивнул назад, в сторону Фиткина.

— Давайте спросим у него, сколько времени прошло.

— Уже пытался, — хмыкнул Траубер. — Он молчит, как рыба. Ладно, займемся переправой остальных. Пусть лорд Уртфист попробует вытянуть что-нибудь из этого грубияна. Деллоу, ты остаешься тут со мной — будем присматривать за землеройкой. Остальные двое, перетаскивайте плот обратно и везите первую партию! Придется повозиться, так что лучше не терять времени!

В итоге работа заняла остаток утра, но задержка оказалась не такой уж и плохой. Даже лорд Уртфист, понимал, как изматывает его зайцев этот безостановочный марш. Поскольку паром мог перевозить только десять зверей за раз, требовалось восемь переправ, и девятая для тяжелого барсука-воина. Между переправами выходило немало свободного времени, и Долгий Патруль использовал его с пользой, дремав на обоих берегах. Дежурство по охране Фиткина распределили так, чтобы каждый мог урвать хоть немного сна.

Уртфисту пришлось буквально приказать майору Саффорду и Тревеллеру передохнуть, ведь оба собирались бодрствовать, пока последнего зайца не переправят через реку. В итоге лишь сам барсук не позволил себе ни минуты сна. Но в напряженные времена не редкость, когда Лорды-барсуки обходятся без отдыха днями напролет.

Как только он пересек реку, Уртфист сразу направился к Фиткину, сопровождаемый Тревеллером и Саффордом.

— Сколько времени прошло с тех пор, как здесь был мой брат? Говори сейчас же и не вздумай лгать!

Фиткин злобно уставился на могучего зверя, нависшего над ним.

— Вчера, — процедил он сквозь зубы.

Уртфист бросил взгляд на Тревеллера, но бывалый разведчик покачал головой.

— Извините, милорд. Как бы мне ни хотелось верить, что эти негодяи опережают нас всего на день, тут явно больше. Эти следы уже пролежали по крайней мере сутки, прежде чем их залил вчерашний дождь.

Глаза Уртфиста опасно сузились, в их глубине сверкнули алые искры. Он сжал лапой плечо землеройки, заставив того вскрикнуть от боли.

— Попробуй еще раз!

— Ай! Ладно-ладно! Пять дней! Они прошли здесь пять дней назад! Теперь отпусти, громила!

Барсук не разжал хватку, снова посмотрев на Тревеллера. На этот раз старый заяц лишь пожал плечами.

— Не знаю, милорд. Думаю, прошло меньше, но может и так. Надеюсь, у них не такой огромный отрыв, но боюсь, нам остается только надеяться.

— Если действительно пять дней, значит, они достигли Саламандастрона уже вчера.

Уртфист снова вперил ледяной взгляд в Фиткина.

— Почему ты помогаешь моему брату и пытаешься сбить нас с толку? Ты на его стороне?

Землеройка заерзал в железной хватке барсука.

— А ты как думаешь, дуболом? Ты пришел и разнес мой дом, а он его починил. Ты оставил мой паром там, где я не мог до него добраться, а он вернул его мне. Что бы ты сделал на моем месте, а?

Выражение лица Уртфиста застыло, словно маска смерти. Но он разжал лапу. Фиткин тут же отбежал к двери своей хижины, потирая плечо.

— Не вздумай следовать за нами или вставать у нас на пути, иначе я убью тебя сам, — холодно отрезал барсук.

Потом он резко рявкнул:

— Зайцы! Строиться немедленно, к маршу! Мы уже потратили слишком много времени на эту мразь!

Было уже за полдень, и зайцы Долгого Патруля чувствовали прилив сил после короткого отдыха на солнце. Насколько его хватит, прежде чем очередной забег вновь их измотает, оставалось только гадать.

По приказу Уртфиста они двинулись почти сразу.

Позади них оставался паромщик-землеройка, который только чуть-чуть мог понять, как он избегнул гибели.

* * *

Полковник Клевистон открыл глаза…

…и тут же зажмурился, ослепленный ярким солнечным светом, бьющим прямо в лицо.

Первой его мыслью было то, что у него ужасно болит голова.

Второй — недоумение: почему он заснул, сидя так неудобно на твердом каменном полу? И почему его лапы связаны?

Глаза Клевистона распахнулись вновь, когда обрывки воспоминаний о событиях прошлой ночи сложились воедино. Яркий свет пронзал голову, будто рой осиных жал. Щурясь от боли, он повернулся так, чтобы солнце больше не било прямо в глаза.

Он находился в одной из больших внешних спален на уровне общежитий — в общей комнате, где обычно размещались несколько зайцев. Теперь кровати были сдвинуты к одной стене, освобождая почти всё пространство.

Почти.

Пол был занят телами его соратников. Некоторые только начинали приходить в себя, другие всё еще оставались без сознания. Клевистон быстро пересчитал присутствующих и с облегчением вздохнул. Все двадцать были на месте, и ни у кого, похоже, не было серьезных ран. Были синяки и ссадины, особенно у четверых, которых хорошенько потрепало на верхних ступенях во время их неудачной попытки бегства, но не более того.

Каждый заяц был связан одинаково: лапы за спиной, ступни крепко стянуты у лодыжек. Двое могли бы сесть спина к спине и попытаться развязать друг друга, но главным препятствием к этому был отряд из четырех здоровенных выдр, стоящих у дверного проема. Они неотрывно наблюдали за пленниками, сжимая в лапах дротики.

Наиболее бодрыми выглядели те зайцы, кто находился в туннелях у боковых входов. Размышляя над этим сквозь туман в голове, Клевистон понял, что это вполне логично. На эти посты напали первыми, значит, их защитники получили больше времени, чтобы очнуться от газа. А вот зайцы, которых застали на лестнице к крыше, оказались зажаты между ядовитыми парами, поднимающимися снизу и сверху, получив двойную дозу дыма.

Но что он никак не мог понять, так это почему самым бодрым из всех казался Пеппертейл. Не зная, что сержант во время нападения был с Мизагель и Гивадон, Клевистон предположил, что повар находился внизу, в кухнях, и туда спустилось меньше усыпляющего пара.

Полковнику предстояло многое выяснить. К несчастью, подумал он, похоже, у него будет на это предостаточно времени.

Однл было очевидно: Саламандастрон теперь в лапах врага. И если только Траттон внезапно не заключил союз с выдрами, Клевистон прекрасно понимал, кто этот враг.

Командир Долгого Патруля посмотрел на Пеппертейла.

— Какова обстановка, сержант?

— Именно такая, как и выглядит. Нам еще повезло, что живы остались… Я-то уж подумал, что нас травят!

— Я тоже. Эти выдры должны были иметь какую-то причину оставить нас в живых. Ты выглядишь бодрее остальных. Они хоть что-то сказали?

Пеппертейл покачал головой.

— Они немногословны для выдр! Хотя когда вы с остальными начали приходить в себя, один из них выглянул в коридор и кого-то позвал. Есть у меня предчувствие, что скоро они захотят с нами побеседовать.

— Думаю, вы правы, сержант. И, спорю, беседа нам не слишком понравится. — Клевистон попробовал развязать путы, но любое движение только затягивало их крепче. — У тебя, случайно, не завалялся кухонный ножик, Пеппер, дружище?

— Увы, сэр. Они обыскали нас до нитки. Ничего не оставили на волю случая, нет уж.

— Настоящие профессионалы, — пробормотал Клевистон, щурясь на высокое окно, за которым сияло летнее небо. — Голова трещит, как море в зимний шторм! Наверное, от этой усыпляющей дряни…

— Да, мы все это чувствуем, — подтвердил Пеппертейл. — У меня уже не так сильно. Может, они нас тут и оставили, чтоб сквозняком из окна эти пары быстрее выветрились, как думаешь?

— Может быть, сержант… Хотя я бы скорее предположил, что им выгоднее держать нас в отключке подольше.

Клевистон посмотрел на открытое окно. Слишком поздно, чтобы это им помогло, но ему вдруг пришло в голову: если бы они прошлой ночью были в одной из этих внешних комнат, может, дым не подействовал бы так сильно, смешиваясь со свежим воздухом снаружи. Хотя, глядя на их выдровых стражей, он понимал, что те были готовы к бою, если бы дело дошло до схватки. Тем более что враги носили маски, значит, имели преимущество в задымленных коридорах. Да, это нападение было продумано до мелочей!

Почти все уже очнулись в той или иной степени, включая лейтенанта Галлатина. Клевистон подполз к своему заместителю и коротко пересказал ему всё, что они обсудили.

— Проклятые выдры! — пробормотал Галлатин, стараясь говорить тихо, чтобы их охрана не подслушала. — Только они могли устроить это вторжение в такую темную и дождливую ночь. Мне вот что интересно: откуда они приплыли и где их подкрепления? Эти птицы вчера говорили, что в округе нет никого уже несколько дней… Постой! На крыше ведь были птицы, когда мы пытались выбраться, во?

Клевистон кивнул.

— Похоже, те пернатые обжоры, что вчера разоряли наши огороды, были лазутчиками… разведчиками, чтобы осмотреть гору. И подумать только, я ведь пытался сделать их нашими союзниками!

— Хорошая идея, полковник, — сказал Пеппертейл. — К несчастью, враг нас опередил.

— Тьфу, — скривился Галлатин. — Они даже заставили нас вымотаться, когда мы после их набега тащили всё с огородов внутрь. Хорошенько все было продумано!

— Неудивительно, если учесть, кто, вероятно, за этим стоит, — произнес Клевистон, заметив, как в комнату вошли еще двое выдр. — Тсс, все, молчать!

Они остановились в центре комнаты, перед большим кругом связанных и сидящих на полу зайцев. Один был одет так же просто и по-военному, как и прочие, но его молодой спутник носил монашескую рясу аббатства. Выдр в форме выступил вперед и заговорил без предисловий.

— Я капитан Сэйбрук, командующий отрядами выдр лорда Уртблада, а это — Винокур из Рэдволла. Кто из вас здесь старший по званию?

Клевистон еще не успел раскрыть рта, как Галлатин громко заявил:

— Я! Капитан Галлатин, к вашим услугам, хотя у меня не особо есть выбор! Если у вас к нам какие-то претензии, говорите со мной и оставьте остальных в покое. Эти достойные зайцы и так уже натерпелись по вашей милости!

Клевистон бросил взгляд на свою одежду. В спешке ночного пробуждения он надел не тот мундир — на этом не было даже эполет, которым он обычно отмечал свое звание. Выдры никак не могли догадаться, что Галлатин блефует.

Сэйбрук усмехнулся, глядя на Галлатина.

— Не мотайте так ушами, капитан. Мы не собираемся причинять вам вред. Сидите спокойно, как сейчас, и вся ваша команда выйдет из этой передряги целехонькой, ясно?

— Почему вы нас не убили? — спросил Галлатин. — Зачем мы вам?

— Просто выполняю приказы, как и вы. Лорд Уртблад велел мне взять Саламандастрон без кровопролития, если получится, и объяснил, как это сделать. План сработал, что меня вполне устраивает. Его Светлость уже в пути и предположил, что вы не будете особо рады его видеть. Так что, вместо того чтобы явиться сюда со всем войском, он отправил вперед нас, чтобы присмотреть за вами и не дать вам натворить глупостей — мало ли, на что вы способны! Мы просто заботимся о вашем здоровье, капитан.

— Простите, если я вас за это не поблагодарю! Скажите, капитан Выдра, вы лжец или просто глупец? Наше здоровье — последнее, о чем думает Уртблад, и не пытайтесь нас убедить в обратном. Он пришел сюда, чтобы развязать войну, а всё остальное — чепуха. Мы солдаты, а не малыши, которых можно утешить сладкими словами. Обращайтесь с нами как с военнопленными, но, пожалуйста, пожалуйста, не оскорбляйте нас, притворяясь нашим другом!

Сэйбрук нахмурился.

— Как угодно. Друзья или враги — мне без разницы. Я просто свою работу выполняю. А вы, зайцы, сейчас связаны и сидите на полу — и так всё и останется, пока лорд Уртблад не прибудет. Лично я немного разочарован. Сколько сезонов слышал о грозных бойцах Долгого Патруля, а вид у вас не особо-то грозный!

Галлатин поднял связанные лапы перед собой.

— В таком случае, дружище, тебе не составит труда перерезать эти веревки, во? Мы, безобидные кролики, честно обещаем вести себя хорошо и не устраивать никаких проказ!

— Без шансов, короткохвост. Ваша еда готовится внизу, скоро принесут. Приятного аппетита! — Сэйбрук повернулся к выходу. — Пойдем, Винк. Нам тут делать больше нечего.

Юный выдр заколебался:

— Одну минутку, капитан. Я бы хотел поговорить с ними, если можно.

— Валяй, приятель, — Сэйбрук отступил к дальней стене, скрестив лапы на груди с явным нетерпением. Винокур уселся прямо на свой широкий хвост, напротив зайцев.

Галлатин смерил его взглядом.

— Так ты из Рэдволла, во? Как там? Мы слышали, что там была бойня.

Винокур напрягся.

— Бойня? Когда?

— Пока Уртблад был там. Говорят, он перебил аббатису и всех главных аббатских зверей.

— Что?! Это полнейшая чушь! Он и волоска не тронул ни у кого в Рэдволле! Кто вам такое сказал?

— Заяц по имени Браудер, — ответил Галлатин. — Либо он лгал, либо ты. Но, раз уж Уртблад теперь у нас почти на пороге, а не в Стране Цветущих Мхов, где ему, казалось бы, положено быть, выходит, что это Браудер нас обманул. Подсунул нам липовую историю, чтобы лорд Уртфист отправился спасать Рэдволл. Тот проклятый барсук раскусил нас с головы до пят, тут уж не поспоришь. Я бы ни за что не заподозрил того зайца в шпионаже… как и тех двух птиц. Похоже, нам стоило просто оставаться на месте, и ничего бы этого не произошло!

Винокур обернулся к Сэйбруку.

— Капитан, вам что-нибудь известно об этом Браудере?

Сэйбрук пожал плечами.

— Видел пару раз на севере. Заяц-балагур, мнил себя великим артистом. Лично я считал, что с его актерским талантом только мешки тащить. Но, похоже, я ошибался, раз уж он сумел провести самого барсучьего лорда и Долгий Патруль. Не знал, что он тут замешан. Но если он и вправду выманил отсюда четыре десятка зайцев, облегчая мне и моим бойцам задачу, то, когда я его встречу, уж точно пожму ему лапу и скажу спасибо!

Винокур снова посмотрел на зайцев.

— Ну, по крайней мере, вы все целы и невредимы, а лорду Уртбладу не придется пробиваться сюда с боем. Может, всё обернется к лучшему.

Галлатин сузил глаза.

— И что это за рэдволльцы такие, что встают на сторону того кровавого зверя? Если ты вообще рэдволлец…

— Конечно, конечно, я рэдволлец, — поспешил заверить их Винокур. — И я не на его стороне, если честно. Я ведь не участвовал в этом нападении, понимаете? Капитан Сэйбрук заставил меня ждать снаружи, на пляже. Аббатиса отправила меня в качестве посредника. Миротворца. Если впереди нас ждет настоящая битва, я не стану сражаться ни за одну из сторон. У меня есть разрешение аббатисы Ванессы вести переговоры — с вами или с самим лордом Уртфистом. Думаю, скоро я с ним встречусь. В конце концов, когда он доберется до Рэдволла и увидит, что там всё спокойно, у него не будет причин не вернуться сразу же обратно сюда, верно? — на лице выдры промелькнула тень беспокойства. — В каком он был настроении, когда покидал Саламандастрон? Вы очень мне поможете, если заверите, что у него нет намерения причинить вред моим друзьям в аббатстве.

— Лорд Уртфист никогда не причинит вреда добрым зверям, — с уверенностью заявил Галлатин.

— Э… А кого вы считаете «добрыми зверями»? — спросил Винокур. — Потому что Уртблад оставил в Рэдволле всех своих лис, а с ними и еще с десяток тех, кого вы могли бы назвать «нечистью» — крыс и ласок. Думаете, это может повлиять?

Галлатин нахмурился.

— Ну, дружище, это и впрямь загвоздка! Лорд Уртфист будет не слишком доволен, когда узнает, что его провели. Настроение у него может стать совсем скверным, если он увидит, что в аббатстве засели солдаты его брата. Почему ваша аббатиса вообще согласилась их там оставить?

— Ну, после всего, что рассказал нам Уртблад, нас больше беспокоило, что может сделать Уртфист, чем что-либо еще. Лисы и остальные остались, чтобы защищать аббатство.

— По-моему, Его Кровавость как следует обмотал аббатису и всех вас вокруг своего когтя. В отличную передрягу вы вляпались!

— Мы вляпались?! — недоверчиво повторил Винокур. — Не думаю, что это честно! Это же не мы позвали к себе враждующих барсуков и их войска! Всё это просто свалилось на нас, понимаете?

Их разговор прервал другой выдр, вбежавший в зал из коридора.

— Капитан, главное войско только что показалась с юга. Будут здесь до заката.

— До заката, говоришь? Уртблад, значит, вывел их еще до рассвета. Хорошие новости, приятель. Чем скорее они доберутся сюда, тем спокойнее мне будет.

Другие выдры согласно кивнули своему капитану, но зайцы Долгого Патруля заметно помрачнели. Они явно не ждали прибытия Уртблада с радостью — в их глазах, барсук уготовил им незавидную участь, а появление еще большего числа врагов окончательно похоронит любые надежды на побег или возвращение Саламандастрона… хотя и сейчас шансы у них были ничтожны.

Винокур с надеждой посмотрел на зайцев.

— Ну, вы сами скоро увидите, что лорд Уртблад не тот ужасный зверь, каким вы его себе представляете. На самом деле, он вполне справедливый. Вам нечего бояться. Он намеренно сделал так, чтобы с вами ничего не случилось. Так что всё не так уж плохо, как вы это себе рисуете…

Клевистон взглянул на Винокура холодным, жестким взглядом.

— Думаю, тебе лучше уйти, рэдволлец.

— Ну, я надеялся, что мы сможем еще поговорить, прояснить кое-какие вопросы до того, как прибудет Уртблад…

— Мы не слишком хорошая компания, — прорычал Клевистон. — Не в настроении для бесед, понимаешь ли.

Если связанный и плененный зверь мог бы излучать угрозу, то сейчас полковник делал это в полной мере.

— Ну… э… ладно тогда, — Винокур резко поднялся и последовал за Сэйбруком в коридор.

Отойдя, капитан выдр пробормотал Винокуру:

— Я подумал бы, что зайцами командует не этот Галлатин, а тот сварливый старый полковник!