Декабрьская фантасмагория (джен)

Хидан и Сасори стояли перед входом в пещеру и жадно вдыхали свежий морозный воздух. Оба выбрались проветриться после ночи, проведенной в душной и холодной пещере — Какузу, как всегда, самым скаредным образом экономил на системе вентиляции и отопления...

Вчерашней метели словно не бывало. Новый день встретил их безветрием и безмолвием. Неглубокий снег под первыми лучами расссвета на глазах менял оттенок от сиреневого к розовому. Было красиво, но ни Сасори, ни Хидан не замечали этой красоты. Обоих сегодня мучили странные ощущения — обрывки снов и мыслей.

Хидан, приблизив к лицу руку, сжимающую тройную косу, тупо глядел на свое отражение в одном из изогнутых лезвий. Но его расплычатый двойник не мог подсказать ему то, что он так силился вспомнить. Что-то об утраченном счастье, о несостоявшейся прекрасной жертве Дзясин-саме... В воспоминаниях при этом мелькало нечто сияющее — будто это нечто вырвалось из большой коробки и теперь кругами летало вокруг Хидана. Беловолосый огромным усилием воли напряг память, и странный образ вдруг на секунду сложился в сверкающую белыми искрами сову.

Поняв всю несуразность такого видения, Хидан сплюнул сквозь зубы. "Иногда я завидую Сасори, — подумал он. — Тот никогда не станет читать то, что ему неинтересно — пусть хоть весь мир считает, что это мастрид! А я, как дурак, вечно покупаюсь на удочку. Всё любопытство мое проклятое! Вот спрашивается, какого куная мне надо было читать этого "Гарри Поттера"? В итоге глянь-ка, уже до глюков дело дошло... Неужели в книгах тоже есть что-то вроде 25-го кадра? Интересная мысль! Надо бы с Сасори посоветоваться на этот счет!"

Хидан повернулся к Сасори, но по выражению лица товарища понял, что к тому сейчас лучше не лезть. Кукольник стоял, прислонившись к большому камню возле входа в пещеру. Лицо его потемнело от мрачных мыслей. Сасори ощущал нечто очень странное: словно он опозорен до конца дней своих тем, что не выполнил свой долг перед Пейном — узнал нечто важное, а Пейну об этой информации не доложил. Но при этом он никак не мог вспомнить, что именно должен был сказать боссу!

Сасори попытался преодолеть провал в памяти, вызвав мысленный образ миллионов песчинок, мгновенно складывающихся в огромный бархан. Такой нехитрый, изобретенный им самим аутотренинг всегда помогал ему быстро приходить в себя — после похмелья, например. Вот и сейчас в голове вроде бы сразу прояснилось, но... Единственным результатом по оживлению воспоминаний стал мелькнувший на минуту образ: Тоби, бессильно опирающийся на руку Дейдары и с трудом передвигающий ноги.

Поразмыслив, Сасори решил, что сам он вчера, видимо, сильно перебрал, выпивая с товарищами. А Тоби, судя по этому обрывку воспоминаний, нализался хуже всех. Но и он, Сасори, наверное, выглядел не намного лучше этого мальчишки, если сегодня никак не может вспомнить, в чем же провинился перед Пейном.

На секунду страх сжал сердце: может, у него с Пейном вчера вышел конфликт? Но Сасори тут же отмел эту мысль. Если вчера действительно случилось бы что-то такое, то сегодня он, Сасори, скорее всего не встречал бы утро так спокойно, в компании Хидана. Может быть, он вообще не встречал бы это утро...

А Хидану было уже просто невтерпеж — так ему хотелось обсудить с кем-нибудь тот факт, что сегодня наихреновейшее утро в его жизни! И главное, он никак не мог понять, почему этот так: ему было хреново, и все тут. "Ну, блин, Сасори! Нечего сказать, хорош напарник... Нашел время впадать в депрессию! Стоит, как пень, и не способен ни слова сказать, ни выслушать человека! А я сейчас просто лопну! Клянусь Дзясин-самой, в таком состоянии я кому угодно готов душу излить — даже Зецу поганому! — раздраженно подумал беловосый, но уже в следующую секунду спохватился: — Зецу? А хрен с ним, пусть будет Зецу! Благо, и ходить далеко не надо!"

Восходящее зимнее солнце искрами сверкнуло в шевелюре Хидана, когда тот метнулся к каморке Зецу, отбросив любимую тройную косу (она все равно не поместилась бы там). Тяжелая рукоять косы взметнула снежную пыль. Сасори только глянул мельком в ту сторону, откуда донеслось звяканье огромных лезвий о мерзлую землю, и снова устало опустил глаза. Но полминуты спустя его окончательно вывел из задумчивости вопль Хидана:

— Иди сюда! Ты только глянь — этот овощ свалил на миссию, а сокровища свои не прибрал! А вещички любопытные... Откуда только взял такие! И главное, на хрена ему эти умные игры? У него же мозгов не больше, чем у огурца... В общем, забираем всё это! А посмеет вякнуть — я ему покажу, где его место в эволюционной иерархии...

Сасори ничего не ответил. Двигаясь как во сне, он машинально взял шахматную доску, которую ему сунул в руки Хидан, и пошел к пещере вслед за своим напарником. Кукольник чувствовал себя несчастным. Странные пожитки разведчика, нагло конфискованные беловолосым сектантом, его ни капли не интересовали. Хидан, напротив, бодро вскинул на плечо огромную косу и весело размахивал зажатыми в другой руке двумя коробками с настольными играми. Неожиданная находка резко улучшила ему настроение — от недавнего приступа черной меланхолии не осталось ни следа.