Лягушка Интриганка (джен)

Вечером в поместье прибыл Бальтазар. У меня, в принципе, не было причин настаивать на том, чтобы он непременно оставался в Лондоне, тем более, если у него уже было представление о том, что происходило в секретариате. Вдобавок он привёз письмо от дядюшки, но я решила сначала заслушать его доклад. Так что после ужина, когда все были отправлены по своим комнатам, мы с ним уединились в кабинете.

— Итак, что тебе удалось узнать? — спросила я надежде, что крота всё-таки нет.

— Вы были правы, — вкрадчиво заговорил дворецкий. — В секретариате её величества работает клерком некий Джеймс Браун. Пока я наблюдал за их работой, узнал, что даже между собой там говорят на некотором шифре, а потому ничего конкретного этот клерк не знает. По крайней мере, ему неизвестно ни о псарне, ни, тем более, о её составе.

— Ты уверен в этом? — я сощурилась.

— Да, миледи, — он кивнул. — Мистер Браун работает там всего полгода, и за это время ему не поручали ничего важного. О том, что в Шеффилд будет отправлен сыщик, он узнал случайно. И, как я понял, вы там не упоминались в том ключе, будто находитесь на службе её величества. О вас говорилось как о прикрытии приезда мистера Холмса.

— Хорошо… — протянула я.

— Каждую субботу мистер Браун встречается в пабе с уже известным нам маркёром и подробно рассказывает ему обо всём, что ему удаётся узнать в секретариате, — неприязненно сощурился Бальтазар. — И я бы не назвал эту информацию важной, по большей части.

— Понятно, — я кивнула. — И что нам теперь с этим делать?

— Вряд ли можно доложить об этом её величеству, — с сомнением протянул он. — Даже если вы устроили слежку с самыми благими намерениями, это немного… Как бы выразиться?

— Неприемлемо, — я вздохнула и поморщилась. — Но ведь и оставлять как есть тоже нельзя. Ты никому не говорил?

— Рискуя вызвать ваше неудовольствие, я рассказал об этом мистеру Фиппсу, — осторожно отозвался дворецкий.

— А за ним самим ты проследил? — я сощурилась.

— Пристальнее, чем за кем-либо, — он кивнул. — Мистер Фиппс верен её величеству, и только поэтому я рискнул, миледи.

— И что он сказал? — нахмурилась я.

— Что разберётся, — жутковато улыбнулся он. — Вы ведь знаете, что раскрытого шпиона можно использовать по-разному? Я полагаю, он оставит его в секретариате, но проследит, чтобы тот мог передавать своему хозяину только ложную информацию.

— И тогда сам его хозяин его и уберёт, — я кивнула. — Не думаю, что он будет разбираться с первопричиной. Вне зависимости от неё, если шпион не может давать полезных сведений, от него избавляются.

— Для ситуации в целом это был бы наиболее приемлемый вариант, — кивнул дворецкий.

— Не нравится мне всё это, — я покачала головой. — Но пока что у нас связаны руки.

— Миледи, я узнал, куда маркёр отправляет шифрованные послания, — Бальтазар понизил голос почти что до заговорщического шёпота. — Они идут на кафедру математики Уэстонского колледжа.

— Это не туда ли уходили пожертвования от контрабанды мистера Макферсона? — нахмурилась я.

— Именно туда, — кивнул он.

Я задумалась. Кафедра — это не отделение почты, там письмо до востребования оставлять по меньшей мере странно. Да и его может кто-нибудь увидеть. И вот лично у меня зашифрованное послание вызвало бы больше подозрений, чем любое другое. Значит, весьма вероятно, что письмо отправляли кому-то, кто там работает.

— Письма отправляли обычной почтой? — я нахмурилась.

— Личным поручением, — отозвался Бальтазар. — Иначе на конверте требовалось бы написать имя.

— Вот как… — протянула я. — Можем ли мы получить список преподавателей этой кафедры?

— Напрямую — нет, — он мотнул головой. — Но поскольку вы всё равно планировали нанять жнеца, я подал запрос в секретариат. Его начальство позаботилось о том, чтоб его биографию можно было проверить, а в ней обозначено, что он окончил Уэстонский колледж.

— Но подобный запрос через секретариат может оказаться несколько проблематичным, — я поморщилась. — Пока шпион ещё там. Мы ведь не хотим, чтобы кто-то узнал о том, чем мы интересуемся.

— Миледи… — дворецкий растерянно вздохнул. — Способ, конечно, есть, но вы вряд ли захотите его использовать…

— Ты думаешь о том, чтобы я переоделась парнем и подала туда документы, как студент? — я склонила голову набок. — Разве что на самый крайний случай. Может быть, нам объявить о преподавательском гранте для математиков и запросить сведения у всех колледжей?

— Это будет значительно проще для вас, — он улыбнулся.

— Тогда так и поступим, — я кивнула. — Думаю, я ещё поговорю с сэром Винсентом — он там учился. Может быть, можно будет обойтись и без расходов. А теперь оставь меня, я хочу прочитать дядино письмо.

Бальтазар откланялся, а я вскрыла пришедший с континента конверт. По нему было похоже, для Франкенштейну совершенно не хотелось утруждать себя частой корреспонденцией, тем более, что я всё равно не могла ему ответить.

Моя дорогая племянница!

Погода на континенте стоит холодная и сырая, а потому и настроения у людей мрачные. Не знаю, на то ли был твой расчёт, когда ты отправляла меня сюда именно в такое время, однако лазурное побережье выглядело до одурения унылым, когда я приехал. И я думаю, именно это помогло мне добиться просто великолепных условий аренды земли во время разговора с мэром. Мы с ним прошлись по всей территории, которую я выторговал под отель, и под конец прогулки небо разверзлось промозглой моросью. Возможно, погода таким образом подыграла мне, и мэр сжалился, предположив, видимо, что у отеля регулярно будут трудные времена в таком месте. Мы получили землю в аренду на триста лет по такой цене, что и сказать смешно. Плата будет ежегодной и включена в налог.

Я нашёл здесь архитектора, который займётся проектом, но, думаю, тебе придётся позаботиться о том, чтобы здесь был человек, который проконтролирует работу и будет докладывать тебе о каждом шаге. Как ты понимаешь, это большая стройка, а она несёт в себе определённые риски, особенно когда начальник даже не в стране. Об этом нужно будет позаботиться до закладки фундамента. Однако пока что можно не спешить: запланированный тобой комплекс довольно большой, и я дал задание архитектору спроектировать здания так, чтобы они составляли единый ансамбль, а это, как ты понимаешь, отнимет много времени. А потом ещё нужно будет сделать инженерный проект сетей, потом проработать интерьеры… Но всё это пока что упирается в начальные чертежи. Месье Гарнье приедет в Лондон, чтобы показать наброски, в начале января. Даты, как ты понимаешь, плавают, но мы сможем уточнить ближе к делу.

Октябрьский Париж тоже был мрачен и холоден ко мне. Хотя я встретился с художниками, как ты и хотела. Не буду делать здесь ностальгического отступления, однако замечу, что встреча была приятной и до некоторой степени продуктивной. Здесь я был несколько несдержан и выкупил у них все картины, какие они только согласны были продать. Я рассчитываю поехать обратно в Англию поездом через тоннель под Ла-Маншем, так что и картины привезу сам — не хочу отправлять их морем. А пока мне обещали упаковать их должным образом, чтобы точно не повредить при перевозке. И ещё я подумал, что после того, как приеду, можно будет устроить в лондонском «Роял Пэлэс» выставку этих картин. И, если для этого не потребуется приложить каких-то особенных усилий, провести аукцион. Хотя на этот счёт я бы ещё немного подумал, как лучше поступить.

Вдоволь насмотревшись на Францию, я поехал в Швейцарию через Альпы. Там, уже после пересечения границы, я попал в небольшую деревню в горах. Кормится деревня за счёт туристов, и, как ты можешь понять, доход их сейчас не так уж и велик. И это при том, что там очень красиво, а добраться туда не так уж и сложно — дорога вполне пригодна и для конного экипажа, и для машины. И я думаю, в какой-то момент неподалёку проложат железную дорогу. А ещё оттуда не так далеко до снежных шапок, и если устроить там гостиницу типа шале, она будет иметь спрос, причём круглогодичный. Увы, особой комплексности там не получится из-за особенностей ландшафта, но я подумал, это место очень подойдёт для горнолыжного курорта. Глава деревни отнёсся к идее с энтузиазмом и помог выбрать землю, где можно будет отстроиться. Аренда земли будет на двести лет, но есть условие — придётся дополнительно вложиться в инфраструктуру. Я подумал, что это того стоит, так что, можно сказать, мы вполне договорились.

Сейчас я добрался до Женевы. Красивый город, только погода опять всё портит. Солнечных дней совсем мало, и я не думаю, что надолго задержусь — хочу ещё побывать в Австрии и Германии. Здесь ищу инженера, но пока мои попытки успехом не увенчались. Увы. Но я над этим работаю.

В целом путешествие проходит довольно хорошо. На нас никто не нападал, ограбить никто не пытался. Хотя тут, должен признать, я пошёл на небольшую хитрость: ещё в Гавре купил самую дешёвую одежду для всей нашей группы, и между городами в ней мы и ездим. Так создаётся впечатление, что и красть у нас нечего. Однако хочу попросить тебя положить немного денег на мой банковский счёт, поскольку есть шанс, что наличность у меня просто закончится. Я немного отвык воздерживаться в тратах, так что будет здорово, если ты до некоторой степени сможешь потакать моей расточительности. В разумных пределах, конечно.

Кстати говоря, в обеих будущих гостиницах я заложил место под конюшни. Сейчас это будет довольно актуально в качестве транспортного вопроса, а позднее их можно будет перевести в статус конных клубов. Вопрос только в том, где мы сможем приобрести достаточно хороших лошадей. И если в отношении Канн вопрос этот стоит не так остро, то вот в горах могут понадобиться особенные лошади. К сожалению, я подумал об этом уже после того, как спустился оттуда, однако этим вопросом нужно будет непременно озадачиться.

Хотя на континенте, как, уверен, и в Британии, сейчас сезон простуд, нам покамест удаётся избежать болезни. Хотя, когда мы поднимались в горы, Барни жаловался, что ноет его рана на животе. Я показал его местному врачу, но тот не нашёл никакой объективной причины для болей. Он вообще довольно долго изучал шрам от шва и пристально смотрел то на меня, то на Барни, и, как я понял, очень хотел спросить, кто его накладывал, но в итоге, к счастью, так и не решился. А то пришлось бы что-то врать. И это потом могло только добавить нам проблем. Впрочем, своему здоровью и здоровью Уокера я не удивлён — в конце концов, мы с ним оба выросли в подобном климате, так что и организм к нему относительно привычный. А вот Аджай и Сабхаш в этом смысле приятно порадовали тем, что не подхватили даже слабого ринита. Лечить их в дороге было бы проблематично. Хотя я бы не сказал, что у меня есть какие-то трудности со временем и мы не могли бы задержаться в случае необходимости.

Ответного письма от тебя не жду — надеюсь, ты расскажешь мне обо всём, что происходило, пока меня не было, когда я буду дома. Да и если бы и ждал, я сам ещё не знаю, куда тебе его отправлять, чтобы оно ко мне попало. Хотя я уверен, что если бы что-то случилось, ты и сама нашла бы способ связаться со мной. Так что я надеюсь, что у тебя всё хорошо и ты не болеешь.

Твой дядя Ф.

Вот уж точно не экономил человек. Иной кто, куда более зажиточный, писал бы на бумаге в обоих направлениях, а если бы и так не поместилось, то и по диагонали поверх. Но дядя мало того что писал на удивление размашисто — обычно у Франкенштейна был изящный летящий почерк, — так ещё и только с одной стороны каждого листа. Поэтому конверт и был таким пухлым.

Что ж, похоже, что дела у него шли хорошо, а путешествие его радовало. Хотя, как мне показалось, просить у меня денег ему было несколько неловко. Впрочем, пройдёт не так много времени, и он уже сам будет зарабатывать достаточно, чтобы ни в чём себе не отказывать. Даже без моей поддержки. Однако он всё равно умудрился поставить передо мной задачу — нужно было найти ответственных и в достаточной мере преданных управляющих для двух строек. А я, блин, горничную для Офелии уже сколько времени найти не могла… Где вот их брать-то таких — квалифицированных, ответственных и преданных?

Хотя голова и была полна мыслей о прошедшем дне, уснула я быстро. Возможно, потому что вечером ещё шёл дождь. А вот когда я проснулась, небо оказалось совершенно ясным. До самого горизонта не было видно ни облачка. Это означало, что можно было спокойно выставить барона Бичема восвояси, и если он всё-таки не успел написать отчёт, ждать письма уже из баронства, а самой преспокойно отправиться на конную прогулку. И я подумала, что возьму с собой Бальтазара. Просто потому что почему бы и нет. Впрочем, я ещё хотела обсудить с ним некоторые детали относительно предстоящего бала и мероприятий на остаток года. В Лондоне мне всё равно придётся провести хоть что-то.

В трапезной за завтраком было тихо. И это несмотря на присутствие мистера Холмса, Артура и синьора Мираколо. Вообще, я думала, что, как и всякий молодой художник, он давно уничтожил свой режим, а потому, в моём воображении, вставать должен был к полудню, а ложиться под утро. Но этот молодой человек режим соблюдал и к тому же воздерживался от возлияний. А вот работал он как проклятый. Писать банальные этюды он отказался, однако делал множество набросков. И за время пребывания в поместье он даже написал часть вполне пристойного полотна с изображением живописной беседки в саду. Что ж, это было примерно то, чего я от него и хотела.

После завтрака Бальтазар ушёл распорядиться насчёт лошадей, и мистер Холмс попросил его дать экипаж, чтобы он мог встретить Ватсона на вокзале. Барон Бичем тоже собрался уезжать — отчёт он, конечно же, не написал, но обещал отправить его как можно скорее. Мне, в общем-то, было не к спеху, но я всё равно грозно посмотрела на него, чтобы поторопился, а вслух сказала, чтобы сначала он решил вопрос с рабочими, а уж потом садился мне писать.

Казалось бы, ничего не предвещало. Мы с Бальтазаром выехали за пределы поместья и направились к деревне, что стояла ближе всего. Конная тропа там была посыпана гравием, а потому не раскисла слишком сильно от вчерашней грозы. Прохладный ветерок приятно проходился по лицу, Мунлайт спокойно шагал вперёд, а с дворецким мы перекидывались редкими фразами, после каждой давая себе и друг другу осмыслить сказанное. И я уже подумала было разворачивать коня назад в поместье, когда от деревни прямо к нам выбежал мальчишка с красной тряпкой в руке. Я насторожилась.

— Госпожа! — ещё издалека закричал он. — Ваше сиятельство!

Мы тронули лошадей и подъехали к нему. Я вопросительно уставилась на мальчишку сверху вниз и узнала в нём сына инспектора Коллинза. Не то чтобы я была лично знакома со всеми людьми в маркизате, но ребёнок был очень уж похож на отца.

— Что случилось? — настороженно спросила я.

— Мистер Картер! — он запыхался, а потому не мог сказать всю фразу целиком. — Мистер Спенсер Картер! Он убит!

Мои брови взлетели к волосам. А разум принялся лихорадочно работать, извлекая из памяти всё то, что я знала об этом человеке.

— Миледи, — послышался голос Бальтазара. — Мы должны ехать.

Мальчишка быстро сказал, что вернётся сам, и мы с Бальтазаром пришпорили коней, чтобы побыстрее добраться до дома мистера Картера. А мой разум тем временем добрался до того своего раздела, где хранились сведения об этом человеке. И исходя из них — поделом, в общем-то. Мистер Картер на самом деле был вовсе не мистером Картером, а герром Абдеккером, австрийским учёным, входившим в состав секретной научной группы, которая занималась человеческими модификациями. Насколько мне было известно — а доклад об этом составил Бальтазар, так что ему можно было верить, — около года назад там произошёл инцидент, в результате которого почти все подопытные и ученые погибли, и только некоторым удалось сбежать. Я подумывала отыскать других выживших, но всё как-то руки не доходили. А теперь вот у меня прямо под боком нарисовались по меньшей мере один из них.

Дом, в котором жил Спенсер Картер, находился на окраине. Спешившись, я бросила поводья Бальтазару и направилась в палисадник, где в полуобморочном состоянии на скамейке полулежала миссис Кук. Рядом с ней крутился полисмен, а чуть дальше, у сарая, осматривался инспектор Коллинз.

— Приветствую, сержант Редфокс, — я кивнула полисмену. — Отвезите миссис Кук к лекарю, чтобы дал успокоительное, а потом пусть отдохнёт дома.

— А вы не хотите узнать у неё, что произошло? — раздался от калитки голос мистера Холмса.

— А вы как здесь оказались? — я обернулась к нему.

— Мы уже ехали с вокзала, когда я услышал, что люди заговорили про убийство, — он вошёл в палисадник. — И я подумал, что моя профессиональная помощь будет здесь кстати.

— Что ж, мне ни к чему допрашивать миссис Кук, — я пожала плечами и прошла немного дальше за дом, где у сарая на земле лежала клетчатая скатерть с осколками грязной посуды. — Дело было так: миссис Кук и её муж держат небольшую таверну ближе к центру, но у них есть ещё одна услуга — еда на вынос. Некоторые холостые мужчины, живущие здесь, обращаются к ним с тем, чтобы им приносили завтрак, обед и ужин, чтобы не нанимать кухарку отдельно. Прошлым вечером миссис Кук принесла ужин, а сегодня — завтрак. Похоже, мистер Картер предпочитал завтракать попозже, а потому миссис Кук вовсе не удивилась, когда он не открыл ей с парадной двери, и пошла к задней, откуда можно попасть в кухню. Там она поставил принесённую снедь, собрала посуду с ужина и вышла. Увидела, что сарай открыт, сочла, что мистер Картер там, и подошла, чтобы сказать ему идти завтракать. А увидев его, она, полагаю, всплеснула руками, и посуда упала на землю и разбилась.

— Клянусь, так всё и было, — подала голос миссис Кук. — Я только хотела позвать его завтракать, а он… там… лежит… — её глаза округлились, а сама она побледнела ещё сильнее.

— Сержант Рэдфокс, — позвала я. — Уведите отсюда миссис Кук. Хватит с неё на сегодня потрясений.

Сержант козырнул, помог женщине подняться и вывел её из палисадника. А я подошла к инспектору Коллинзу, который, очевидно, пока ещё осматривал всё вокруг, но внутрь не заходил.

— Я послал за полицейским врачом, миледи, — скорбно сообщил он. — В сарай ещё не заходил, но от дверей видно тело…

— Это я уже поняла, — я кивнула.

— Дождёмся врача или хотите сами посмотреть?

— Инспектор Коллинз, — я глубоко вздохнула. — Я намерена это сделать, но вот сказать, что мне этого сильно хочется, довольно затруднительно. Идёмте.

Мрак внутри сарая разогнал Бальтазар, который зажёг и держал в руке большую масляную лампу, взятую у входа. Особенно захламлённым сарай было не назвать, однако в данный момент обстановка меня интересовала не сильно. На полу, распластавшись, лежало тело. Лежало оно на спине, один ботинок слетел с ноги, а там, где должна была быть голова, разлилась тёмная лужа крови. Сама голова тоже была в сарае — она откатилась к дальней стене. Я подошла поближе. Кровь уже подсохла, да и большая её часть через щели в полу стекла в землю, а потому можно было рассмотреть срез, на вставая в лужу. Присев, я попросила Бальтазара посветить и внимательно разглядывала шею мистера Картера. Срез был ровный.

— Вы в порядке, ваше сиятельство? — поинтересовался доктор Ватсон, державший платок у носа.

— Да, вполне, — я кивнула и поднялась. — Инспектор, не мне вас учить, как вести расследование. Однако не усердствуйте слишком, — я вздохнула. — Если не найдётся родственников, передайте священнику, что маркизат возьмёт на себя расходы на похороны, а потом устроим аукцион имущества.

— Понял вас, — резко кивнул Коллинз.

— Идём, Бальтазар, — я поморщилась, бросив ещё один взгляд на тело. — Нам здесь оставаться незачем.

— Постойте, ваше сиятельство, — мистер Холмс поймал меня на выходе из сарая. — Вы не собираетесь расследовать это дело?

— А разве я сыщик? — я изогнула бровь. — У меня более чем достаточно других дел, так что эту работу я доверю профессионалу — инспектору Коллинзу. Можете присоединиться к нему, если вам нечем заняться. Хотя я не вижу в этом деле никакой загадки.

— Человеку отрубили голову, а вы не видите никакой загадки? — у него округлились глаза.

— Верно, не вижу, — я пожала плечами. — Но если захотите заниматься этим делом, попробуйте начать с биографии мистера Картера. Крайне увлекательно. Прямо роман.

Я сочла разговор законченным и пошла к нашим с Бальтазаром лошадям. Дворецкий проследовал за мной. Мне показалось, что демон как будто втянул воздух, подобно собаке, которая берёт след, а потом тронул коня прочь из деревни. И я поехала за ним.