Между разумом и сердцем (гет)

Палец почти дотронулся до звонка, но в ту же секунду мужчина отдёрнул руку и круто развернулся. На лифте спустился на первый этаж и вышел из подъезда. Обошёл дом и осмотрелся. На другой стороне дороги увидел магазин цветов и вошёл в него. Нужно купить самые красивые цветы, почему-то выбор пал на нежно-розового цвета розы с плотными бутонами. Купив семь роз и попросив сделать красивый букет, мужчина расплатился и вернулся в подъезд. Поднялся на этаж и снова подошёл к двери. Слегка неуверенно нажал на звонок. Отошёл на шаг.

* * *

Ещё в поезде Женя почувствовала какое-то странное недомогание. Была лёгкая тошнота, и она бы списала это на что-то другое, если бы не была наделена мозгом. Так как мозг у нее присутствовал, знания были, она связала своё утреннее недомогание с вероятной беременностью, отчего стало немного не по себе. За своим здоровьем она следила, исправно ходила к врачу, вела дневник цикла и примерно знала, когда начинается овуляция. И вот, судя по всему, одна ночь любви совпала с овуляцией. А они не предохранялись. Гормоны напрочь снесли им здравый смысл. И это откровение значительно пугало. Не то, чтобы она не хотела ребёнка, но просто когда это получается неожиданно, то это всегда волнительно и начинаешь теряться. Девушка тоже растерялась, но потом взяла себя в руки и написала сообщение братику, что скоро приедет. Он ответил, что уже ждёт её на вокзале, и это заставило Женю улыбнуться. Она поддерживала хорошие отношения с Гошей, и сейчас была рада этому. Потому что с братом что-то обсудить было легче, чем с мамой. И если идти к родителям, то надо точно знать, с чем идти. Они будут ворчать, немного поругаются, но примут и, если что, помогут.

— Мне нужна аптека, — сказала Женя, обнимая брата. — Родители дома?

— Папа на работе, мама уехала по делам. Что случилось, систер?

— Я надеюсь, что не то, о чём думаю. Поедем домой?

В метро было много народу, и девушке неожиданно поплохело от разных запахов. Пришлось выйти из метро на улицу, купить воду и снова спуститься в метро. Стало легче, и они вышли на своей станции. По пути домой она зашла в аптеку и купила себе тест на беременность. Ожидать результата было немного волнительно, и она почувствовала, как её потрясывало. И вот появился результат, заставивший её сглотнуть и вздохнуть.

Гоша, сидящий на стуле в коридоре, подошёл к бледной сестре и нежно её обнял. Она всхлипнула.

— Гош, что мне делать? А если Мортис откажется от нас? Я не готова одна воспитывать ребёнка...

— А ты ему сообщила об этом?

— Я только в поезде об этом подумала, но не была уверена. А сейчас... я не знаю, что делать. Мне страшно... Папа же прибьёт меня...

— Папа у нас строгий, но ведь ты его принцесса. Ну, поворчит немного, но примет вас. Может, тебе стоит отдохнуть, систер?

— Спасибо тебе, Гош.

Конечно, родители немного поругались и поворчали, но в целом всё прошло неплохо. Как и любые родители, они желали своему ребёнку счастья, и пришлось принять внезапную беременность дочери. А Жене нужно было принять, что спокойная и такая знакомая жизнь закончится, а вместо неё будет что-то новое, не менее прекрасное. Она встала на учёт в женскую консультацию, сходила на осмотр, получила разные назначения. Старалась много не думать об этом и вернуться к работе в своём любимом СК. Но было что-то не то. Что-то угнетало, почему-то пугало и давило, а предложение Кирсанова Виктора Павловича казалось самым лучшим. Состояние иногда было паршивым, хотелось увидеть Мортиса. Но когда через день после её приезда домой он позвонил, она испугалась. Как он отреагирует на весть об этом событии? Будет против или обрадуется? Если будет против, то что делать? И хоть родители согласились помочь, вешать такую ответственность на них Женя не могла. Поэтому будущее немного страшило. Вместе с тем, избавляться от ребёнка ей казалось совсем неправильным.

Женя переживала за Мортиса. Она его буквально вытащила с того света, причём два раза, всячески ему помогала, а он так и не привык принимать помощь. Такой же отстранённый и молчаливый как и всегда, он будто бы не хотел, чтобы ему помогали. Он отвергал помощь, и... Женя уехала. Она немного его понимала, но всё-таки это было неправильно. Нужно уметь общаться.

Раздавшийся звонок в дверь вывел девушку из печальных мыслей. Она встала с кровати и выглянула из комнаты. Гоша уже открывал дверь, и она увидела на пороге Мортиса.

— Добрый день. Мне нужна Евгения, — Мортис опустил голову, надеясь, что так меньше будет заметно его обезображенное лицо.

Гоша обернулся и посмотрел на девушку. Та сначала помотала головой, а потом кивнула. Молодой человек отошел от двери и сделал приглашающий жест, чтобы этот человек, о котором сестра прожужжала все уши, вошёл в квартиру. Женя сглотнула и подошла к мужчине.

— Здравствуй. Это... это мне?

— Женя, прости меня, пожалуйста. Я вёл себя невыносимо. Я боюсь потерять тебя.

Мортису говорить было тяжело, и Женя, заглянув в его глаза, заметила характерный болезненный блеск. Прислонила пальцы к его лбу и почувствовала, что он горячий. Она покачала головой и, отложив цветы на тумбочку, крепко его обняла и уткнулась носом в ямку под ключицей. Мужчина неуверенно и робко, будто боясь, что это наваждение, и оно сейчас исчезнет, обнял девушку. А потом прижал её к себе.

— Мортис, я должна тебе кое-что сказать. Я... беременна, и мне страшно.

— Я так и думал, — обречённо прошептал Мортис. — Ты... ты же оставишь ребёнка?

— Я не знаю.

— Пожалуйста, не избавляйся от него. Я буду вас обеспечивать, буду помогать, но только не убивай его. Я никогда вас не брошу.

Снова в животе запорхали бабочки, и девушка сильнее прижалась к своему любимому мужчине и жалобно всхлипнула. Мортис разорвал их объятия, но только для того, чтобы снять обувь и куртку. Потом снова обнял девушку и поцеловал её в губы. Женя провела своего мужчину в комнату.

— Прости, что я уехала и не отвечала тебе. Я устала, мне стало тяжело. Ты не говорил ничего, и я в тот момент подумала, что безразлична тебе. Видимо, ещё гормоны. И весть о беременности меня выбила из колеи.

Мортис прижал к себе девушку и провёл ладонью по её голове. Поморщился от боли в желудке. Женя увидела это и поцеловала мужчину в лоб. Температура зашкаливала, и она покачала головой.

— Тебе надо отлежаться. Почему ты не бережёшь себя? Нашему ребёнку нужен отец, а не какая-то развалюха, а мне нужен ты. Тебе нужно питаться правильно и соблюдать постельный режим. Ты хоть кушал?

— Я не мог. Мне кусок не лез в горло. После твоего ухода я пытался смириться с тем, что снова остался один, но не смог. А вчера мне Николай Николаевич высказал всё, что обо мне думает, и я приехал к тебе. Прости меня, что я был таким невыносимым. Я не смогу жить без тебя. Ты оставишь ребёнка?

— Оставлю, — кивнула девушка, понимая, что большинство фраз за него говорит высокая температура. — А теперь ложись спать. Тебе надо восстанавливаться и набираться сил.

Когда Мортис уснул, сражённый высокой температурой и усталостью, Женя укрыла его одеялом и вышла из комнаты. Настроение изменилось, и теперь она была счастлива, что он приехал. Она поможет ему, обязательно поможет, а он будет учиться нормально взаимодействовать с людьми. Потом она родит сына или дочь, и они будут счастливы. У них будет самая лучшая семья. Другого и быть не может.

* * *

Родители Жени приняли этого странного и закрытого человека, дали благословение на брак, а отец, Владимир Андреевич, посмотрев на шрамы, предложил Мортису встретиться с хорошим пластическим хирургом, который поколдует над внешностью. Мортис согласился, и через неделю после приезда лёг в клинику пластической хирургии. Операции, долгие недели реабилитации, и вскоре Мортис смотрит на себя в зеркало. Шрамов стало меньше, и мужчина старался принять себя. Почти сорок лет он был чудовищем, над которым издевались, которое унижали, а сейчас он похож на человека, у него есть прекрасная невеста и скоро будет ребёнок. Он старался быть счастливым и во всём поддерживал свою невесту.

— Любимый, — сказала Женя, когда они сидели на лавочке недалеко от Мещерского пруда, — я хочу вернуться в посёлок. Виктор Павлович Кирсанов всё ещё предлагает мне работу. Там удобный график, и есть возможность уйти в декрет.

Мортис обнял свою любимую и кивнул. Здесь ему было хорошо. Тут его приняли, ни разу не оскорбили и не прогнали, чего он сильно боялся, будучи уверенным, что родители никогда не захотят, чтобы дочь общалась с таким неприятным типом. Он старался во всём помогать не только Жене, но и её маме, которая иногда ворчала, что он себя совсем не бережёт, а ведь язва заживает не так хорошо.

* * *

В середине апреля Мортис и Евгения расписались в Грибоедовском ЗАГСе и в узком семейном кругу отметили это событие. А потом предстоял переезд в маленький посёлок, посиделки в большом доме за столом с людьми, ставшими уже родными, много всяких разностей. Забрав свои вещи и попрощавшись с коллегами и друзьями из Следственного Комитета, Евгения готова была отправиться в свой новый дом. Потом устроиться на работу и вникать в дела. Виктор Павлович обещал помочь и следить, чтобы она не была сильно загружена работой.

В большом особняке, стоящем на отшибе, всё было так же, как и до отъезда. Нужно снова налаживать быт, учиться взаимодействовать с Мортисом, соседями и новыми коллегами. Вот только на второй день после приезда внезапно появилась слабость, тошнота, давление подскочило. Надежда Викторовна осмотрела её и выписала успокоительные. Нужен постельный режим, минимум стресса и спокойствие.

Понимая, что не может заставлять любимую работать, если ей плохо, Мортис отправился на завод. Он был уверен, что ему снова дадут работу уборщика, но Никита, поговорив с ним, предложил ему быть своим помощником в бухгалтерских и финансовых вопросах. Мортис в этом разбирался немного лучше Никиты, хотя бы читал договоры и мог что-то подсказать. Жизнь изменилась.

Но был ещё один человек, о котором Мортис иногда вспоминал, глядя на дверь комнаты. Он прекрасно знал, что всё бесполезно, но решил поговорить с Женей. Сегодня девушка осталась дома. На улице было жарко, чувствовалось недомогание. Она сидела на диване в гостиной и листала журнал про беременность. Увидев подошедшего Мортиса, кивнула ему. Мортис сел рядом и поцеловал её.

— Уже вернулся? Прости, я ничего не смогла приготовить, я не очень хорошо себя чувствую. Я не очень хорошая жена. — Женя готова была расплакаться. Перепады настроения случались часто, и Мортис на это уже не реагировал.

— Если ты дома, то это не значит, что должна стоять у плиты, так что не переживай, любимая. Тебе надо заботиться о ребёнке, а все остальное — это не так важно. И не надо слёз, они не нужны.

— Мортис, спасибо тебе, ты самый лучший, — настроение мгновенно переменилось, и теперь девушка растеклась тёплой лужицей в объятиях такого любимого мужа.

— Жень, я хочу с тобой поговорить. Это по поводу Дениса. Роберта лишили тогда родительских прав, и мальчик почти полгода содержится в приюте. Я хотел бы попробовать оформить над ним опеку. Если ты не против, конечно.

— Я не против, любимый. Только опеку могут дать только его бабушке. Но мы можем её уговорить просто по документам быть его опекуном. Я хотела тебе предложить этот вариант, но боялась, что ты не одобришь.

Мортис обнял свою любимую и встал с дивана. Девушка поднялась следом, но пошатнулась и рухнула в объятия мужа. Он помог ей дойти до кровати и укрыл одеялом. Когда она заснула, он отправился на кухню готовить поесть.

* * *

С матерью проблем почти не было. Она запросила астрономическую сумму на своё содержание и стала оформлять опеку над мальчишкой, который ей не был нужен. Она даже и не вспоминала о нём, пока к ней не приехал младший сын. К Мортису она не стала относиться лучше, но молча выслушала его. Во время второй встречи Мортис отдал ей деньги, благо это была разовая акция, а потом отправился за мальчиком. Всю дорогу в такси Денис не проронил ни слова, а дома, кивнув Жене, так же молча ушёл в свою комнату.

Вечером Женя постучалась в дверь и, дождавшись утвердительного ответа, вошла в комнату с подносом, на котором стояли тарелка с картофельным пюре и котлетой и пиала с бульоном.

— Ты ничего не ел, и я принесла тебе еду.

— Для чего я вам? — спросил Денис, не глядя на неё.

— Это всё-таки твой дом.

Мальчик ничего не ответил и посмотрел на поднос с едой. Есть совершенно не хотелось, и он прикрыл глаза. Евгения не знала, что ещё говорить, и просто ушла из комнаты. Состояние Дениса не нравилось ей, и она предложила Мортису поговорить с племянником. Нужно было как-то решать проблему, пока не усугубилось. Мортис кивнул и зашел в его комнату, постучавшись в дверь. Мальчик сидел за столом и рисовал. Когда вошел дядя, он смутившись перевернул лист бумаги. Мортис остался в дверях. Поднос с нетронутой едой стоял на комоде. Мужчина покачал головой и сел на край кровати

— Я не сильно знаю, какие у вас в семье были правила, и я не могу их отменить. Но я надеюсь, что ты не будешь делать глупости.

— Когда Евгения родит ребёнка, я снова окажусь в приюте? — Денис посмотрел на мужчину.

— Нет, конечно. Это твой дом, мне это трёхэтажное чудовище не нужно. Но ты пока не можешь жить один, поэтому мы соседствуем. Если тебе надо поговорить, то мы открыты для разговора. Если надо помолчать, то мы не будем лезть к тебе.

— Я могу не возвращаться в школу? — спросил Денис. — В ту, в которую ходил раньше. Я не хочу там учиться. Я могу перевестись в школу в посёлке?

— Хорошо. Я подумаю, что можно сделать. Если тебе ещё что нужно ты говори.

— Спасибо, — мальчик кивнул.

— Советую тебе поесть. Если хочешь, можешь выйти из комнаты и поесть на кухне. Если что, мы не кусаемся.

Мортис вышел из его комнаты и спустился на кухню. Женя мыла посуду. Мужчина поставил поднос на стол, выкинул еду и прижался к своей любимой женщине и отнял у неё губку. В этот момент спустился Денис, попросил поесть, и девушка подогрела еду и села рядом с мальчиком. Вскоре к ним присоединился Мортис.

— Мама редко сидела за столом вместе с нами, — вздохнул Денис, глядя в тарелку. — Можно я не буду кушать один?

— Конечно, Денис. Мы просто уже поели, но с удовольствием посидим с тобой. Если ты не против, конечно.

— Спасибо, — глухо ответил мальчик и стал кушать.

Женя слабо улыбнулась и решила, что сделает всё возможное, чтобы Денис стал улыбаться и перестал быть таким замкнутым.