Риск страшной потери (гет)

Несколько дней прошло в мучительном ожидании. Новостей о состоянии Ромы всё не было и не было. Игорь денно и нощно дежурил в больнице, давая Ткачёву и Измайловой нормально работать. Зимина оставалась ночевать у Лены, чтобы та не натворила глупостей. Паша же с головой окунался в работу, а вечера проводил в баре. Марина прекрасно понимала состояние возлюбленного, поэтому старалась не лезть с лишними вопросами.

Остальные сотрудники «Пятницкого» волновались не меньше. Даже Зотов не отпускал жестоких и язвительных комментариев насчёт состояния Ромы! Хотя, ходили слухи, что Грачёв, узнав о сложившейся ситуации, провёл с сыном хорошую и даже несколько жёсткую воспитательную беседу. Только какое это теперь имело значение?

Игорь снова сидел в коридоре в надежде услышать хорошие новости о состоянии отца. И вот, увидев проходившего мимо Михалина, он вскочил с места и подбежал к нему.

— Доктор, как там папа? — взволнованно спросил парень. — Ничего не изменилось?

Андрей тяжело вздохнул.

— К сожалению, нет. Ваш отец так и не пришёл в сознание, и никто не знает, чем всё закончится.

Игорь еле сдерживал слёзы. Он ведь так надеялся, что Роме стало лучше! Но всё снова испортила эта жуткая неизвестность.

— А могу ли я хотя бы его увидеть?

— К сожалению, правилами запрещено впускать в реанимационное отделение кого бы то ни было, — ответил Михалин. — Так что я вынужден отказать…

В глазах подростка отразилось отчаяние.

— Доктор, прошу, впустите меня, — стал умолять он. — Поймите, пожалуйста, у нас с папой были не самые лучшие отношения, мы часто ругались. И я хочу ему сказать, как сильно люблю его. Правда, это очень важно, иначе, боюсь, у меня не будет другого шанса.

Андрей понял, что ещё немного — и Игорь встал бы на колени, лишь бы только увидеть Рому.

— Ладно, — сдался врач. — Пропущу, но только ненадолго.

Перед Савицким-младшим предстала не самая приятная и даже несколько пугающая картина. Рома лежал, весь опутанный проводами, а рана на груди была перевязана.

— Пап, — взяв отца за руку, тихо сказал Игорь. — Ты, главное, держись. Ты сильный, сумеешь выкарабкаться. Кроме того, мы всё ждём твоего выздоровления: я, Лена, дядя Паша. Мы тебя очень любим, и не хотим, чтобы ты умирал. Знаешь, раньше мы с тобой нередко ссорились, я на тебя обижался. Но я понял, что ты мне только добра желал. Папа, я обещаю тебе, что если ты останешься с нами, то я буду больше прислушиваться к тебе и создавать меньше поводов для конфликтов. Ты — мой самый близкий человек, и мне без тебя будет очень тяжело.

На секунду Игорю показалось, что Рома пошевелил веком. Ещё секунда — и пострадавший приоткрыл глаза.

— Игорь, — еле слышно молвил Савицкий.

Игоря нахлынула волна непередаваемых чувств. Неужели свершилось чудо? Неужели отец будет жить?

— Папа! — счастливый подросток принялся обнимать родителя.

При виде этой трогательной сцены Андрей улыбнулся. Так приятно было наблюдать за тем, как сын поддерживает отца, и как эта поддержка дала человеку сил жить!

— Пап, я так рад за тебя, — не выпуская Романа из объятий, нежно сказал Игорь. — Я уже начал бояться, что всё закончится плохо, я больше никогда не услышу твой голос, никогда не скажу тебе самого важного…

— Ничего, сынок, прорвёмся, — слабым голосом, но уверенно сказал Рома.

Оставив Савицких наедине друг с другом, Михалин вышел из палаты и отправил кому-то SMS.

Вот уже десять минут Измайлова грустила в своём кабинете, безотрывно смотря на рыбок. Мысли же её были где-то далеко, а именно в реанимационном отделении больницы. Воображение Елены рисовало перед глазами образ Ромы, подключённого к аппарату искусственного жизнеобеспечения.

— Он должен жить, — думала Лена. — Должен если не ради меня или Паши, то уж точно ради Игоря. Рома не может умереть и бросить единственного сына на произвол судьбы! Кто лучше позаботится об Игоре, если не он?

Неизвестно, сколько бы ещё времени начальница отдела дознания пребывала в собственных мыслях, если бы не стук в дверь.

— Войдите, — с безразличием в голосе пригласила Лена.

В кабинет вошла светившаяся от радости Зимина. В руках она держала мобильный телефон и то и дело посматривала на дисплей.

— Измальчик, пляши, — довольно сказала Ирина. — Савицкий пришёл в себя.

Измайлова не поверила своим ушам. Ещё ведь несколько минут назад ничего не было ясно? И если это правда, то почему Игорь не позвонил?

— Рома… Пришёл… В себя? — борясь с шоком, переспросила она.

— Ну да. Вот, посмотри, чтобы точно больше не сомневаться.

Зимина протянула подруге телефон, на котором было открыто следующее сообщение от Андрея:

«Ваш Савицкий — крепкий орешек. Сейчас он разговаривает с сыном, а к вечеру уже переведём его в обычную палату».

От счастья Лена готова была задохнуться. В её глазах показались слёзы, и она улыбнулась.

— Слава Богу, — убрав с щеки слезу, сказала она. — Меня никак не отпускал страх, что он…

— Ну-ну-ну, Лен, перестань, — Ирина обняла женщину. — Как же ты такая заплаканная поедешь вечером к Роме?

Радость Елены тут же испарилась. От мысли о встрече с мужем, которая в силу произошедших между ними конфликтов может оказаться не слишком приятной, ей становилось по себе.

— Ир, ты чего? Какая встреча? Да Савицкий разозлится лишь только услышав мои шаги!

— А ты рискни. Никогда не слышала фразу «Кто не рискует, тот не пьёт шампанского»? Иначе как Рома поймёт, что ты всё осознала?

Измайлова задумалась.

— Твоя взяла. Жду окончания рабочего дня и еду навещать Рому.

В больнице Лена робко топталась в коридоре. Она сомневалась, стоит ли вообще заходить в палату? Вдруг Рома так её и не простил? Или из-за последних событий он и думать забыл о её проступке? Может, раз Савицкий перед потерей сознания вспомнил о ней, то всё не так уж и плохо?

— Ну, с Богом! — подумала женщина. — В конце концов, Ира права. Когда я объяснюсь с Ромой, если не сейчас?

Отбросив нерешительность, женщина натянула улыбку и перешагнула порог палаты.

К сожалению, её самые худшие опасения оправдались. От одного вида жены Савицкий стал мрачнее тучи. Еле сдерживаясь, чтобы не устроить скандал прямо в больнице, он отвернулся от Измайловой.

Увидев такую реакцию супруга, Елена растерялась. Она стояла, как вкопанная, не зная, что ей делать.

— Рома, — наконец чуть слышно сказала она.

— Уходи, — не поворачиваясь, хмуро ответил мужчина.

Лена уже была готова расплакаться.

— Рома, я…

— Ты разве не слышала, что я сказал? — Роман был непреклонен. — Уходи!

В эту секунду Елене показалось, что мир рухнул. Её сердце сжалось от невыносимой боли, а из глаз хлынули слёзы. Всхлипывая, женщина выбежала из палаты и едва не налетела на проходившего мимо Ткачёва.

Увидев Измайлову, Паша всё понял. Савицкий так и не смог простить её. А как он тогда отреагирует на его визит? Также пошлёт? Или оттает? Ответы на эти вопросы Ткачёву предстояло узнать через несколько секунд.

В душе Ромы всё кипело от злости и негодования. Ну как у Лены вообще хватило наглости прийти к нему? Другое дело, если бы его решил навестить Паша. Роман бы точно обрадовался приходу друга, поскольку понял, что уж кто, но Ткач вообще не виноват в этой истории, поскольку из-за отсутствия освещения он и не смог отличить Елену от Марины!

Услышав шаги, Рома почти пришёл в ярость. Неужели Лена решила вернуться?

— Измайлова, ну что ты такая непонятливая? Повторяю в последний раз… — Савицкий наконец повернул голову и облегчённо улыбнулся, увидев вместо супруги лучшего друга. — А, это ты, Паш. Рад тебя видеть.

Последние слова одновременно удивили и обрадовали Ткачёва. Он не мог поверить, что Роман сменил гнев на милость! Во всяком случае, по отношении к нему.

— Ну что, Ромыч, с днём рождения! — Павел похлопал Романа по плечу. — Да, знаю, ты сейчас начнёшь говорить, что он у тебя не сегодня и всё в таком духе. Но получить такое ужасное ранение и остаться в живых! Так что, считай, ты родился заново.

Рома усмехнулся.

— Не могу не согласиться. Паш, я вот что хотел сказать. Ты извини, что я на тебя тогда накричал и потом ещё набрасывался с непонятными обвинениями. Твоей вины в том поцелуе не было, и я зря о тебе плохо подумал.

— Да ладно, Ром, проехали, — Ткачёв успокоил друга. — Главное, что ты жив.

— Кстати, Ёлкин не сбежал? — поинтересовался Савицкий.

— Может, ему бы это и удалось, если бы ты не успел выстрелить, — ответил Паша. — Так что получит этот гад и за грабежи, и за нападение на сотрудника полиции. Сказать по правде, мы уже думали решать судьбу Ёлкина на собрании палачей. Лена так вообще говорила, что я должен был убить его на месте.

— Ткачик, ты меня извини, конечно, — не выдержал Рома. — Но ты бы не мог больше не произносить при мне это имя?

Павел нахмурился.

— Рома, ну кончай злиться на Лену! — взмолился он. — Поверь, она так переживала за тебя, так ругала себя за свои ошибки…

— Ошибки?! — взорвался Савицкий. — Паша, эта женщина мало того, что предала меня, так ещё прикидывалась невинной овечкой и, когда ты мне всё рассказал, винила во всём меня, тебя! Кого угодно, только не себя! Так что я теперь Измайлову ни видеть, ни слышать не хочу, и ни ты, ни Игорь, ни кто бы то ни было ещё меня не переубедит.

Настроение Ткачёва было испорчено. Он до последнего лелеял надежду, что Рома простит Лену, и у них всё будет как прежде. Но, видимо, этому не суждено быть.

Елена была вне себя от отчаяния. Лёжа на кровати, она задыхалась от рыданий.

— Лен, ну не расстраивайся ты так, — Зимина гладила подругу по голове, пытаясь утешить её. — Ты что, Рому не знаешь? Ну подуется ещё немного, потом успокоится…

— Ира, ты не понимаешь! — горячо возразила Лена. — Рома меня теперь ненавидит! Он мне ясно дал понять, что между нами всё кончено! Я его потеряла и уже никогда не верну!

Для себя Ирина решила, что завтра же поговорит с Савицким, поскольку так больше продолжаться не могло. Нельзя было допустить, чтобы из-за одной нелепой ситуации были сломаны сразу две жизни.