Изгнанник Изобилия (джен)

Я проснулся от гулкого звона в голове, который прозвучал, будто эхо вчерашнего страха. Первые секунды непонимающе лежал на жёсткой соломенной подстилке, смутно припоминая свои последние сны: мигали какие-то образы, резкие вспышки, отголоски ментального удара, который недавно едва не раскроил мою психику. К горлу подкатывала кислая тошнота, будто я перебрал дешёвого эля. Но, моргнув и потерев виски, я осознал, что боль начинает уходить.

В полутьме комнаты я разглядел шероховатые стены, с которых местами свисали клочья сырой штукатурки. Сквозь узкое окошко из разбитого стекла сочился рассветный свет, тускло выхватывая грубо сколоченный стол и ветхий табурет. Я перевёл дыхание, оглядываясь: я по-прежнему в своей маленькой комнатке в «Старой короне», том самом трактире, где остановился, едва попав в этот мрачный мир.

«Снова болит голова… — мелькнуло у меня. — Но хотя бы это уже не адская пытка, что была вчера при столкновении с ментальным магом». Да, тот колдун одним мысленным жестом едва не сломал мне сознание. Мне в реальном мире даже пришло системное предупреждение об опасности для нейросвязи. Я, разумеется, отказался выходить из игры — уж больно не хотелось сдаваться после стольких трудностей. Но память об этом ударе засела крепко: теперь я ещё острее понимал, насколько ментальная магия способна превратить тебя в безвольную куклу или покалечить душу.

Я с усилием встал с узкой кровати, ощущая ломоту в мышцах. Одновременно в душе тлела решимость: «Когда-нибудь я вернусь и возьму реванш. Тот менталист что-то охраняет — и мне кажется, что это не простые побрякушки. Но сейчас я не готов. Нужно… расти».

Дождь за окном стих, но влажный ветер всё ещё холодил воздух. Я накинул потёртую накидку и вышел в коридор. Несколько часов назад тут, на втором этаже, слышались приглушённые крики и возня — видимо, кто-то опять пытался обчистить одну из комнат. Я тряхнул головой и зашагал вниз по скрипучей лестнице, жмурясь от тусклого света факелов.

Хозяин таверны уже стоял за стойкой: здоровяк с бритой головой и бакенбардами, уставший, но хмурый, как всегда. В зале не очень людно, лишь пара торговцев, да какие-то двое угрюмых крестьян.

— Доброе утро, — выдавил я, подходя ближе. — Есть ли что поесть?

Трактирщик смерил меня взглядом и фыркнул:

— Жратвы много не дам, всё дорожает. Но если пара медных найдётся, кину тебе кашу да кусок хлеба.

Я недовольно поморщился — оставалось всего пару медяков, а ещё надо за комнату платить. Тем не менее я протянул монеты: без завтрака рискую упасть в обморок к середине дня.

— Устройся за любым столом, — буркнул трактирщик, забирая плату. — Девчонка принесёт.

Я вздохнул и направился к дальнему столику. Пока ждал еду, посмотрел на свою ладонь, где оставались тонкие следы от болотных порезов. В здешнем мире любая царапина вполне может загнить, так как тут нет продвинутых медицинских нанороботов и мгновенной регенерации. Я прикоснулся к ранке — уже почти зажила, видимо, благодаря отвару, что дала мне ведьма Эльда. Вспомнив болотную нежить, холодок пробежал по спине: «Да уж, романтика дарк-фэнтези».

Служанка принесла глиняную миску с чем-то похожим на похлёбку, слишком жидкую, чтобы назвать её супом. Я жадно зачерпнул ложкой. Горьковатый привкус, плавающие ошмётки овощей, зато тепло и чуть сытнее, чем вода. Когда доел, ощутил приятное, хоть и небольшое, утоление голода.

— Эй, парень, — окликнул меня вдруг трактиpщик, скривив губы. — Да смотри, чтоб в долги не влез. Мне не нравится, когда постояльцы исчезают, оставляя счёт.

— Понимаю. Попытаюсь сегодня найти работу, — ответил я тихо. С деньгами у меня туго, но сдавать не собираюсь.

Впрочем, вспомнив о библиотеках, о магии, я решил: пора именно сегодня заняться изучением теории. Ведь мастер Рейс недвусмысленно сказал, что не будет учить меня, пока я не освою хотя бы азы. Да и сам я хочу глубже понять систему плетений и «арий», которые здесь используют маги.

Я вышел из таверны под серое небо. Воздух сырой, но дождь вроде бы прекратился. Остатки луж поблёскивали на булыжной мостовой, люди спешили по своим делам: кто несёт вязанку дров, кто тащит тележку с ворохом белья. Повсюду ощущалась напряжённость, будто горожане устали от долгов и голода.

Гул в голове ослаб, и я вдруг подумал о вчерашних мыслях: «Утром всё же болело, но быстро прошло. Вероятно, остатки ментального урона. Хорошо бы найти некий способ защиты».

С этими раздумьями я зашагал в сторону городской библиотеки при совете. Мне уже намекали, что доступ к «редким» и действительно практическим трактатам я вряд ли получу без рекомендаций. Но хотя бы в общем зале, как говорили, есть кое-какие базовые теоретические книги. «Для начала хватит», — решил я.

Спустя четверть часа я дошёл до скучного каменного здания, прижавшегося к одной из боковых улочек. Над входной дверью — выцветшая табличка с надписью «Городской совет и библиотека». Внутри было сумрачно и пахло пылью.

Меня встретила невысокая полная женщина с причёской, похожей на вороний гнездо. Выглядела она весьма уверенно, если не сказать надменно. Сразу ощутил, что это и есть библиотекарша, о которой мне говорили: самолюбивая и хитрая.

— Да? Что нужно? — спросила она, прищурившись.

— Я хотел бы почитать что-нибудь о магии. Теория заклинаний… — начал я немного смущённо. — Сказали, что у вас здесь небольшой фонд.

Она вдруг расхохоталась, приглядевшись к моему жезлу:

— Вот оно что, «маг». Ну да, у нас есть кое-какие труды. Но ничего особо практического. Что ж, иди, смотри. Только в общий зал, понятно? В «закрытый фонд» без официальных бумаг не пущу.

Я кивнул, стараясь не обижаться на её насмешку.

— Благодарю. Хотя мне бы и общих знаний хватило, — выдавил я.

Она хмыкнула и жестом велела пройти в полутёмный коридор. Туда я и направился, почти вслепую натыкаясь на пыльные полки. Свет шёл из маленьких окон под самым потолком. Оглядевшись, увидел три стеллажа, забитые ветхими фолиантами.

Осмотрев корешки, вытащил первую попавшуюся толстую книгу: «Основы магического песнопения и построения формул». Тут же закашлялся от поднявшейся пыли. Отыскал стол с ещё более шатким стулом, уселся и раскрыл фолиант.

На удивление, текст, хоть и архаичный, содержал кое-что полезное. Автор в предисловии извинялся, что не будет вдаваться в «опасные» детали, дабы «не навлечь гнева Инквизиции». А дальше описывал, что магические арии — это не просто произнесённые слова, а сочетание мысленного настроя, ритма и намерения мага, позволяющее «поймать» поток силы в нужной конфигурации.

«Без чёткого ментального образа ария пуста», — так говорилось. Или вот: «Слова сами по себе не творят чудес, но переводят волю в структуру, подобную музыкальному ладу».

Я увлечённо читал, порой теряя нить из-за заумных сравнений. Перелистнув несколько глав, наткнулся на рассуждения о том, что любой маг несёт в душе ядро, от которого расходятся магические цепи. Эти цепи в каком-то смысле отражают предрасположенность к разным школам, но далее следовала приписка: «изучать цепи глубже — грех и ересь». Я поморщился. Везде ограничения, но надо будет поподробнее ознакомиться с магией душ, запретный плод всегда сладок…

Потом наткнулся на главу о «прямых» и «концептуальных» заклинаниях, где автор коротко утверждал, что «прямая магия» удобнее на поле боя: запустил поток ударной маны — и всё. А вот «концептуальная» меняет саму суть обьекта или явления, будь то клинок или пространство, и потому опасна, сложна, часто еретична. Я сразу вспомнил, как Ландер говорил, что зачарованный меч может резать даже тогда, когда он тупой.На концептуальную магию были ссылки на книги из «закрытого фонда», однако они были недоступны, я решил, что на первое время и этих знаний мне хватит, а потом надо будет работать над допуском сюда.

Ушло около часа, прежде чем я перелистал большую часть книги. Время от времени я переводил дыхание, чтобы не чихать от пыли, и украдкой поглядывал, не стоит ли за спиной библиотекарша. Она, кажется, шмыгала по коридору, переговариваясь с кем-то, но оставила меня в покое.

Наконец я отложил фолиант и принялся за следующий. Там автор расписывал основы рун: «Вход, Выход, Связка, Фокус». Оно напомнило мне уроки у ведьмы Эльды, которая говорила то же самое при создании простейших свитков. Только тут добавлялось, что руны бывают разных стилей, некоторые представляют «северную систему», другие «южную». И от этого зависит, как именно руна «сопрягается» с потоком.

Всё это, конечно, бессистемное, но для меня, без иного учебника, бесценно. Я жадно впитывал каждую строчку, выписывая на клочке бумаги отдельные фразы. Порой в голове всё спутывалось: «ария», «фокусы», «цепи», «руны»… Но я чувствовал: это именно тот фундамент, которого мне не хватало, чтобы уверенно смотреть на магию.

Когда я уже было устал, из полумрака вынырнула сама библиотекарша. Склонив голову набок, она уставилась на меня.

— Да ты, гляжу, вполне читающий. Сколько у тебя мозгов-то? — усмехнулась она, будто проверяя меня на нервы.

— Как получится, — спокойно отозвался я. — Хотелось бы побольше узнать не только о магии, но и о мире вообще. Вы не подскажете, здесь где-то есть карта?

— Карта?.. — Она приподняла бровь. — У нас на стенде висит старая, но… тебе-то что?

— Да я… пришел из глуши, — выдавил я, стараясь не краснеть, — хочется понять, какие рядом государства, города, слухи ходят о некоторых островах…

При слове «острова» библиотекарша презрительно хмыкнула. Потом жестом велела следовать за ней:

— Ладно. Покажу. Но смотри, если тронешь стенд грязными руками, вышвырну.

Мы прошли в смежную комнату, где на полу валялись свитки, а на стене действительно висело пожелтевшее полотно с контуром материка и примеченными политическими границами. Несмотря на то что рисунок выглядел небрежным, можно было разобрать:

— Здесь королевство Тарн с нашим городом Равенхольмом, а вот севернее столица Апория, — начала объяснять библиотекарша, и в её голосе звучало покровительственное высокомерие, будто я — несмышлёный ребёнок. — На северо-востоке тянется Империя Остера — её столица Базилис, самое большое и воинственное государство. Боже, как можно не знать таких элементарных вещей?

— Ну… я действительно далёк от политики, — сказал я, пробуя запомнить названия.

— Дальше к востоку — Витрум, обитель гномов-технарей, — продолжала она. — Раньше там было много алхимических мастерских, теперь они совсем разрослись. На юге — Республика Куэр, обломок когда-то великой империи. Внизу же, заметь, — она ткнула пальцем, — Игнеус, государство радикально-религиозное, но при этом не ведущее захватнических войн против соседей, у них другие приоритеты. А ещё вон там Анир — тоталитарное отребье. Считают, что у них всё по плану, а на деле там полно некромантов.

Я проглотил ком в горле: информация казалась ценной. Прямо как огромная доска объявлений, где каждая страна имеет свои причуды.

— А эти острова? — указал я на два массива, обозначенных вдалеке.

— Морталитас, — презрительно бросила она. — Земля смерти. Зачем тебе про него знать? Там никого нормального нет, одни монстры и драконы, так по слухам. Хотя, может, кое-кто из Анира там охотится за редкими травами. Второй остров — Локус Экзилиум, тамошние земли приютили всяких эльфов, морлоков и прочих нелюдей, когда была ещё Война рас.

Она сделала паузу, насмешливо оглядывая меня.

— Удивлён? Или знал хоть краем уха?

Я смущённо кашлянул:

— Что-то слышал, но не в таких подробностях. Спасибо.

Библиотекарша упёрла руки в бока и вдруг ухмыльнулась:

— Как же ты оброс бородой невежества… Даже смешно. Ладно, хватит тут всё рассматривать — у меня работа. Если хочешь долго торчать, плати ещё медяк, или убирайся.

— Понял, — сказал я с горьким осадком, протягивая ещё монету. Денег и так кот наплакал, но ещё раз ругаться не хотелось.

Женщина фыркнула, забрала плату и убыла в глубь библиотеки. Я остался наедине с мыслями, ещё пару минут разглядывал карту, мысленно повторяя названия: Тарн, Остера, Витрум, Куэр, Игнеус, Анир, Морталитас, Экзилиум… В голове стучало: «Ничего себе, сколько возможностей в этом мире. И сколько же тут, наверное, конфликтов».

На мгновение я представил, каково столкнуться с драконом на Морталитасе, и сам себе усмехнулся: «Ха, если я не могу пока справиться с жалкой нежитью в болоте, то о драконе и думать рано». Потом вспомнил: «Зато однажды… может, однажды».

Я покинул библиотеку, ощущая в голове лёгкий ураган. Хотелось обдумать всё, что узнал. А заодно нужно выполнить следующую часть плана: сходить к Рейсу, тому магу из башни. Даже если я не готов изготовить полноценный свиток, хотя бы покажу ему, что усердно взялся за теорию. Может, это расположит его ко мне.

На улицах вовсю светило блеклое солнце, от мокрых камней отражались блики. Люди суетились, тянули телеги, громко ругались, кое-где слышались жалкие стоны нищих. Я зашагал в сторону северного вала, где, помнил, высится та самая башня.

Путь пролегал через площадь, где стоял чёрный собор, у дверей которого жались три убогих крестьянина. Я невольно прислушался к разговорам, но уловил лишь жалобы: «Лорд опять взвинтил налог на зерно, как жить?» На главной улице я прошёл мимо точильщика ножей и компании мальчишек, гоняющих деревянный обруч по дороге. И вновь ощутил странный контраст: вокруг — мрак, голод, а детвора всё равно находит повод играть.

Наконец я увидел крепостную стенку и узкую калитку, ведущую к башне Рейса. Двое стражников пялились на меня, но я уже знал, что если не лезть с наглостью, они не станут придираться. Прошёл мимо и оказался у знакомой чёрной двери, на которой висел ржавый железный прут вместо ручки.

Я постучал раз, другой. Дверь приоткрылась, выглянула Илла — девушка лет двадцати, которую я видел в прошлый раз. Она носила круглые очки и оттого выглядела чуть смешной, но в глазах читался страх.

— О, это снова ты, — тихо сказала она, оглядев меня с головы до ног. — Хочешь поговорить с мастером?

— Да, если это возможно, — я кивнул, стараясь выглядеть дружелюбным.

Она пожала плечами и пропустила меня в коридор. Внутри царил полумрак, пахло то ли горелыми травами, то ли алхимическим дымом. От стен тянуло холодом. При очередном шаге я услышал, как где-то наверху раздался гул, точно там что-то взорвалось.

— Что это? — вздрогнул я, невольно хватаясь за жезл.

Илла криво улыбнулась:

— Ничего страшного, мастер проводит эксперименты. Иногда так бахает, что у меня сердце замирает.

Мы прошли по узкому коридору к комнате, где из-за приоткрытой двери лился неяркий свет. Я краем глаза увидел сложные магические круги, начертанные на полу мелом и чем-то ещё, что-то вроде крови, только странно темной она была. Каждый круг испускал мягкое магическое сияние, видимо запасу и контролю маны Мастера можно только позавидовать. У стен громоздились реторты, колбы, какие-то алхимические приборы. Воздух пропах едким дымом.

— Жди здесь, — велела Илла.

Она исчезла за дверью, и я остался, ощупывая взглядом затейливые символы на каменном полу. Даже без точного знания я чувствовал, будто эти круги содержат сильную энергию. Тело отозвалось лёгким покалыванием, а рука сама потянулась к мешочку с рунами.

Спустя минуту в дверях возник Рейс — высокий, худой мужчина в тёмной мантии. Лицо мрачное, но глаза будто пышут силой. Взглядом скользнул по мне, отмечая все детали.

— Снова пришёл? — проговорил он ровным тоном. — Я ведь говорил, нужен свиток. Или хотя бы доказательство, что ты не бесполезен.

Я сглотнул.

— Простите, мастер. Я понимаю. Но я уже учился у одной… э-э… ведьмы. Освоил кое-что о рунном чертеже, тренировал схему «Вспышки». И я… посетил библиотеку, изучал теорию магии, плетения, даже арии. Правда, пока не умею свитки делать. Я хочу научится защищаться, я встретился с менталистом и… его сила меня поразила…

Рейс кивнул чуть заметно, сощурился:

— И что? Думаешь, это достаточно?

— Я не прошу делать меня вашим учеником прямо сейчас, — поспешно сказал я. — Но, может, вы хоть… покажете мне ещё что-то? Поможете разобраться? Или позволите посмотреть, как вы колдуете?

Губы Рейса скривились, точно он усмехнулся мысленно. На миг его взгляд упал на алхимический круг за порогом.

— Без толку тебе смотреть. Пока ты не научишься управлять потоком без судорог, всё будет бесполезно. Можешь разве что ассистировать мне в мелких делах.

Я радостно оживился:

— Ассистировать? Я согласен. Готов таскать реагенты, смешивать отвары, всё что угодно.

— Посмотрим, — Рейс пожал плечами. — Но знаешь, я пока не решил, возиться ли с тобой.

Я уже собирался выдавить новые доводы, но вдруг почувствовал странное колебание: из глубины помещения хлынул поток энергии, словно при очередном эксперименте. Голова у меня кратко закружилась, а Илла, стоявшая чуть поодаль, вздрогнула, схватившись за перила.

— Мастер, осторожно! — ахнула она, будто ожидая взрыв.

Но Рейс лишь повёл плечом, словно его не задевает выплеск силы. За тонкими стенами что-то громыхнуло, затихло. Он даже не пошатнулся.

Внутри меня шевельнулся изумлённый восторг: «Как он это делает? Я после каждой неудачной вспышки валюсь без сил, а он… стоит как ни в чём не бывало».

Маг заметил мой взгляд и хмуро добавил:

— Да, вот так и бывает, когда работаешь с истинной алхимией. Уметь удерживать энергию, не давая ей взорваться в лицо, — это искусство, не всем данное.

Я нервно кивнул. Илла подошла ближе и шёпотом мне сказала:

— Мастер Рейс уже давно этим занимается. Никто не знает, зачем ему столько алхимических опытов, но кажется, он ищет нечто особое.

Вдруг у меня вырвалось:

— Да и что столь сильный маг вообще делает в Равенхольме? Ведь тут такое запустение…

Илла прикусила губу, огляделась, но Рейс, кажется, не обиделся на мой вопрос. Он лишь скользнул по мне взглядом, в котором проскочила тень досады.

— У каждого свои причины, — произнёс он кратко.

Помолчал, потом резко спросил:

— Ты говорил, столкнулся с менталистом?

Я кивнул, рассказывая суть: ну да, с Ландером пошли, наткнулись, чуть не погиб. Рейс вздохнул:

— Ментальные колдуны в большинстве своём отшельники или работают на Анир, в республике, где им позволяют заниматься тёмными практиками. Значит, у вас в окрестностях появился такой одиночка. Хм. Угораздило же вас.

— Да, — кисло согласился я. — Тот был очень силён, мне казалось, моя голова сейчас лопнет.

Рейс потер пальцами подбородок. Несколько мгновений он думал о чём-то, потом как будто решился. Скользнул к одному из ящиков у стены, открыл крышку и вынул небольшую подвеску — амулет, испещрённый простенькими руническими вензелями.

— На, держи, — бросил он мне. — Это слабый оберег, почти игрушка. Против могущественного менталиста бесполезен, но сойдёт, чтобы кто-нибудь неопытный не залез в твою голову.

Я бережно принял амулет, чувствуя под пальцами неглубокие надсечки. Сердце дрогнуло от неожиданного подарка: «Он всё-таки готов помочь хоть чуть-чуть».

— Спасибо, — тихо сказал я. — Это… дорого стоит?

— Не слишком, — равнодушно отозвался Рейс. — Но за такую подачу я могу потребовать кое-какую услугу, если понадобится. Или считай, что это аванс.

Я поклонился, пряча амулет в ладони. Как бы там ни было, это уже шаг. Всё-таки не совсем он холодный эгоист.

Я почувствовал, как маг будто хотел добавить что-то ещё — у него даже губы дрогнули, и взгляд стал странно сосредоточенным. Но вдруг он замолк, будто сам себя одёрнул: не время что-то рассказывать. И я заметил мимолётное напряжение на его лице, словно какое-то внутреннее чувство запретило ему продолжать.

— Иди, — грубовато бросил Рейс. — Тренируйся сам. Когда сможешь принести мне рабочий свиток, поговорим о более серьёзной поддержке.

Я откланялся, чувствуя разочарование, но и каплю благодарности: амулет-то — ценный жест. Илла проводила меня до двери.

— Он… не всегда такой угрюмый, — шёпотом сказала она, когда мы вышли в коридор. — Просто у него много на уме. И… будь осторожен.

— Спасибо, — ответил я, сжав её руку на прощание.

Когда я вышел наружу, пронзительный ветер со стены ударил по лицу. Я судорожно вздохнул, держа в руке подаренный амулет. Какая-никакая, но защита. Уже представлял, как можно чуть увереннее спать по ночам в ночлежке.

День перевалил за полдень, и мне снова хотелось есть. Но денег почти не осталось. «Придётся искать подработку», — вздохнул я. Самый очевидный вариант — к Стауру, который упоминал, что иногда платит мелочь за помощь в мастерской.

Стаур, как ни странно, оказался рад меня видеть. Я нашёл его сидящим у кузнечного горна, он пытался возиться с металлическими деталями, из которых торчали поломанные пружины.

— О, привет, — сказал он, отложив в сторону молоток. — Будешь помогать?

— Конечно, — отозвался я. — Мне срочно нужны медяки.

— Ну тогда держи вон ту кучу механизмов, перебери, — фыркнул Стаур, указывая на внушительную груду ломовин.

Я обречённо закатал рукава. Пахло гари, горелым маслом и раскалённым металлом. Но знакомое занятие помогало отвлечься. К тому же я не прочь был ещё раз поспрашивать Стаура о жизни в Равенхольме и мире за его пределами.

Мы занялись сортировкой ржавых шестерёнок: какие-то ещё можно было пустить в дело, другие отправлялись в корзину на переплавку. В процессе Стаур рассказывал байки о том, что когда-то видел гномьи катки, способные сами передвигаться по рельсам и поднимать тяжёлые грузы. «Всё это давно кануло в лету», — вздыхал он.

В момент передышки я вдруг вспомнил, как он упоминал, что когда-то был лучником.

— Стаур, а ты действительно занимался стрельбой из лука? Мне казалось, лучники — это тонкие, ловкие, прям как эльфы в старых историях, — проговорил я, улыбаясь.

Он расхохотался:

— «Эльфоподные» воины, говоришь? Нет-нет. Ты не видел настоящие боевые луки. Нужна будь здоров какая сила, чтобы тетиву натянуть. Я в юности был сильным, руки — как брёвна, мог стальные гвозди сгибать. Тренировался с детства.

Я изумлённо фыркнул.

— Никогда не думал о луке, как о тяжёлом оружии.

— Ха! — Стаур весело мотнул головой. — Многим кажется, что лук — это нечто изящное. Но серьёзные военные луки требуют чудовищной выносливости. Я… — он вдруг осёкся, в голосе прорезалась горечь. — Когда-то меня тоже вела дорога приключений, а потом мне прострелили колено.

— Прострелили? — переспросил я недоверчиво.

— Да. С тех пор я не могу полноценно двигаться, нога болит при каждом шаге, — он рывком задрал штанину, показывая неуклюжий шрам. — Конец карьере лучника. Пришлось заняться… ремонтами, чтобы на кусок хлеба хватало.

Я ошарашенно молчал, сочувствуя ему.

— Теперь, когда слышу фразу «лучники всегда эльфоподобные», — пробормотал он, — я криво усмехаюсь. Потому что видел лучников, что крепче многих мечников.

— Понял, — кивнул я серьёзно. — Прости, что спросил.

— Да чего уж. — Он махнул рукой. — Лучше расскажи, как твоя магия продвигается.

Я прикусил губу:

— Потихоньку. Купаюсь в теории, пытаюсь плести. Ищу способы заработать, чтобы купить реагенты для свитков. Маг сказал мне, что без свитка я не докажу серьёзности.

— Тяжко тебе, — пробурчал Стаур, сосредоточенно ковыряясь в очередной ржавой детали. — Но этот город не даёт расслабиться. Может, оно и к лучшему — станешь сильнее. Или погибнешь, — добавил он буднично.

Я поморщился, подавив тоскливый вздох. Да, выжить здесь совсем непросто.

К вечеру мы закончили возиться с железом. Стаур расплатился — выдал мне несколько медяков, достаточных, чтобы хоть как-то перекантоваться день-другой. В его глазах я видел сочувствие, но он не сказал ничего.

Покинув мастерскую, я хотел по пути узнать что-нибудь о религиях, ведь слышал, что Культ Света распространён в Тарне, а есть ещё разные верования. Но у кого спросить? Пробираясь по сумрачным улочкам, наткнулся на небольшую часовню, где у входа сидел дремлющий старик в одежде скромного служки.

Подойдя ближе, я тронул его за плечо:

— Извините, могу задать вопрос?

Он вскинул на меня мутные глаза, вроде не враждебные.

— Ну? — хрипло выдохнул он.

— Я новичок в городе, слышал про Культ Света. Расскажите чуть больше?

Старик покряхтел, потер руки:

— Культ Света… да, он официально признан в королевстве Тарн. Молятся единому светлому началу. Но после последней войны многие храмы в упадке. Хотя в столице культ сильнее, там священники и маги сотрудничают. Здесь же наш храм почти рухнул, священники давно ушли. Остались лишь я да пара таких же стариков.

— А почему так?

— Город беден, — буркнул он. — Людям не до пожертвований, а без золота храм не выстроишь заново. Да и вера у них… не знаю. Кто-то проклинает богов, кто-то ропщет.

— Понимаю. А есть ли другие религии, более скромные?

— Наверняка. О старых богах предков кое-кто помнит, но это всё под запретом. В восточных землях есть другие культы, про них не слышал разве? В Игнеусе почитают то же Светлое, но в более жёстком формате. А кто-то поклоняется Духам горы… короче, много чего. Но в Равенхольме это не цветёт, тут бы выжить.

Я поблагодарил старика и оставил его в покое. Шёл, размышляя: значит, Культ Света в Тарне хоть и главный, но не особо процветает в бедных регионах. Тем более на окраинах. Интересно, если бы я добрался в столицу или уж тем более в Игнеус, там бы увидел величественные храмы и армию «священных воинов».

С такими мыслями я вернулся в свою ночлежку. Хозяйка, завидев меня, нахмурилась:

— Где деньги?

Я высыпал горсть медяков, что дал Стаур. Она покрутила их в ладони:

— Едва ли хватит на полноценную оплату за комнату за все дни. Но за сутки сойдёт.

— Я скоро ещё найду, — мрачно ответил я.

Она фыркнула. Я поднялся к себе. В крохотной комнате по-прежнему воняло сыростью, а под кроватью что-то шуршало — наверное, крысы. Но я был так вымотан, что опустился на кровать и провалился в полудрёму.

Ближе к ночи я всё же очнулся, чувствуя, как резко похолодало. Подошёл к узкому окошку: чёрное небо, кое-где за облаками проблескивает луна. Ветер завывал, и в дальнем конце улицы слышались грубые голоса. Возможно, очередная потасовка.

Я вспомнил Ландера: он ведь говорил, что после неудачи с менталистом пока осел в «Потухшем Драконе». Может, мне стоит прийти, обсудить, нет ли других идей заработка? Но сил выходить в ночь не оставалось.

Сумку я поставил на стол, вынул из неё амулет, подаренный Рейсом. Снова разглядел руны, выцарапанные на металле. Прочёл тихо, вслух:

— Fecir… Wors… Alneh…

Слова ничего мне не говорили, но в голове будто дрогнули струнки. Подвеска на миг чуть теплее стала, словно отвечая. А может, показалось.

Я вздохнул: «Хотел бы я понять, что за магические цепи инкрустированы в этот медальон. Возможно, это даст мне хоть тень иммунитета, если кто-то решит покопаться у меня в сознании».

И тут вспомнил рыжие колючки боли при ударе менталиста: казалось, будто череп раскалывается. Захотелось задрожать от страха, но я лишь сжал кулаки: «Нет. Я уже решил: не выйду из игры, буду учиться. Может, однажды пойму, как противостоять ему».

Чтобы отвлечься, открыл мешочек с рунами, те самые, что получил в начале как символ своего магического «класса». Положил на стол, развернув. Тихонько поводил пальцем над камнем «потока» — в прошлый раз я заставил его слегка засветиться, но быстро обессилел. Попробовал закрыть глаза и представить, что внутри груди пульсирует моё магическое ядро, а цепи от него тянутся к руке, к камню.

Сперва ничего, но спустя минуту ощутил слабую вибрацию. Руна дрогнула и вспыхнула чуть заметным синеватым огоньком. Моё сердце екнуло: «Получается!» Но через несколько вдохов свет погас, и рука налилась тяжестью.

— Ладно, достаточно, — прошептал я, стараясь не упасть лицом на стол. Все силы будто ушли. Я не понимал, как у кого-то хватает энергии вертеть ментальную магию или вызывать боевые заклятья.

Уселся на край кровати, всё ещё ощущая дрожь в пальцах. «Будет ли день, когда я с лёгкостью смогу держать несколько заклятий подряд?» — подумал я. Но ответ пока туманен.

Перед сном вспомнил, что надо не забыть об Ландере: у нас хоть и провалилось то задание, но он человек полезный, возможно, поможет найти другую возможность раздобыть денег. И да, нельзя забывать о Ведьме Эльде, которая обещала учить меня дальше — но для этого тоже нужны деньги или новые ингредиенты из опасных мест.

В уме прокрутилась и мысль: «А вдруг есть ещё какие-то религиозные братства, где учат белой магии? Или гильдии, где могу стать подмастерьем?..» Но реальность подсказывала, что всё это требует связей или хотя бы минимального авторитета.

Погружаясь в дрему, я против воли улыбнулся: «Живой мир, полный сложностей, для этого я сюда и пришёл. Чёртово дарк-фэнтези. А ведь в моём 2087 году никаких проблем: чистый воздух, сытость… только жизнь там была безжизненна».

Так и проспал, в полубреду, то просыпаясь от лая собак во дворе, то вновь проваливаясь в беспокойные видения.

Проснулся поздно утром. Внизу кухня уже вовсю стучала посудой, а над городом расстилались серые облака, обещавшие снова дождь. Голова, к счастью, не болела: ментальный удар окончательно отпустил.

«Сегодня… надо бы хотя бы поговорить с Ландером, — подумал я, умываясь ледяной водой из помятого кувшина. — И возможно, узнать, нет ли мелких поручений в трактире. Или у Стаура снова попросить помощи. И, конечно, — вспомнил я с запоздалым вдохом, — не забросить тренировки: надо научиться писать свитки, создать хоть пробный. Раз сам Рейс сказал, что это проверка».

Закончив сборы, я вышел из комнатёнки. Хозяйка бросила на меня тяжёлый взгляд, но ничего не сказала — видимо, помня, что я вчера внёс оплату за день. В уличной дымке проступали силуэты домов, исписанных чёрной копотью. Где-то cобака тоскливо выла, в окно раздавался детский плач.

Я зашагал к площади, чувствуя, что надо подкрепиться куском дешёвого хлеба и найти Ландера. «Потухший Дракон», где он обычно ошивается, находился в соседнем квартале. Но по пути не удержался и решил заглянуть в тот самый храм Света, вернее, его развалины, о которых упоминал Стаур.

Переступив рухнувшие колонны, я вошёл во двор: он зарос сухой травой, повсюду валялись каменные обломки, осыпались остатки росписей. Никаких следов священников, лишь тишина и заброшенность. Слухи говорили, что под храмом могли быть катакомбы, но откуда бы мне знать вход? Пошарил по углам — нашёл лишь полузакиданную лестницу в подвал, да она оказалась обрушена.

«Странное зрелище, — подумал я. — Когда-то здесь, наверное, пели хором, освящали мечи… а теперь пыль да забвение». Никто не чинит, не восстанавливает.

Плюнув на затею, я отправился дальше. Добрался до «Потухшего Дракона» и заглянул внутрь: там, как и предполагал, застал Ландера, угрюмо сидящего у окна с кружкой в руках.

— Привет, — сказал я, подсаживаясь. — Как твои дела?

Он поднял глаза:

— Да так… карта почти погасла, лей-линии сместились, нет нам смысла туда возвращаться. Вся моя надежда — наняться к какому-нибудь караванщику, чтобы свозить товары. А как твои?

Я пожал плечами:

— Пока на подработке у мастера Стаура за пару медяков. Хожу в библиотеку, учусь. Да и Рейс хоть немного помощь дал…

— Рейс? Ты разговаривал с ним? — Ландер оживился, видимо, магическая башня его тоже интересовала.

— Да. Дал мне амулет-оберег против ментального чтения. Но учить не хочет, пока не сделаю свиток.

Ландер криво усмехнулся:

— Свиток, говоришь… Хм, непростое дело. Но, может, я могу достать тебе кое-какие материалы подешевле? У меня знакомые знают рынок контрабанды. Правда, надо заплатить.

— Заплатить нечем, — тяжко сказал я. — А влезать в долги боюсь.

Мы вздохнули синхронно, взглянув друг на друга с пониманием: всё упирается в деньги.

К концу разговора я наспех поел кусок хлеба и вышел, обещая Ландеру, что, если появятся варианты, дам знать.

Время текло, а у меня голова шла кругом от вопросов: «Как выучить всё это, где взять ресурсы? Как освоить достаточное количество силы, чтобы не упасть замертво после пары заклятий?» Но каждый шажок вперёд давал надежду.

Пока бродил по улицам, зябко передвигаясь в ветхом плаще, невольно уловил слова нескольких прохожих:

— …говорят, скоро королевский сбор налогов увеличат. Война-то не за горами…

— Империя Остера опять двигает солдат к границе? Да ну, лишь бы не были новые резни.

Сердце сжалось: ещё и возможные войны. Всё шире понимал, что мир живёт на пороховой бочке. А я — крохотная песчинка в этой буре.

Остаток дня я посвятил наработкам с рунами: уединился в заброшенном дворике, где никто не мешал, пытался чертить мелом окружности и наносить символы «Вход» и «Фокус». Пробовал пропускать через них крохотную вспышку. Несколько раз вышло что-то вроде искры над рисунком, но почти сразу весь узор разбивался. Меня охватывала слабость, будто выпил кровь из самого себя.

Под вечер я, шатаясь, вернулся в ночлежку. Когда поднялся к себе, хозяйка, видя моё состояние, только фыркнула, но задавать вопросы не стала. Закрывшись в комнате, я свалился на кровать, обхватив рукой мешочек с рунами.

«Мир оказался именно таким, каким я смутно ожидал: трудным, безжалостным, без пафосной романтики. Но я чувствую каждый удар, каждую боль, и это… делает меня живым». Я на миг представил свою прежнюю капсулу, с её мягкими подушками безопасности, где об адреналине даже не мечтали. И вдруг понял, что даже голод здесь, даже грязь и дышащая в спину смерть — это моё новое право выбора, которое я сам сделал, убегая от рафинированной пустоты будущего.

Улыбка сама тронула уголки губ. Пусть я в этом мире никто и ничто, зато каждый день может принести перемены, которые я выстрадаю сам. И это, пожалуй, гораздо честнее, чем в нажористой антиутопии реальности.

Устроившись на хлипкой кровати, я зажмурился: этого дня хватило, чтобы ещё глубже вжиться в мир, ещё сильнее оценить его живость и безжалостность. Я всё так же осознавал, что вокруг бьётся жизнь, не зависящая от одного-единственного героя; люди ходят, торгуют, воруют, умирают, и даже другие игроки где-то бродят, хотя и не горят желанием раскрывать себя.

Но я твёрдо решил: буду учиться, шаг за шагом, раскрывать тайны магии, пусть она сложна и опасна. Мне довелось почувствовать и адскую боль, и рваный страх, и короткие уколы наслаждения от собственных маленьких побед — это ли не свидетельство, что я по-настоящему жив?

Впереди ещё длинная дорога. Но, может статься, именно с таких будней всё и начинается. Я зажал амулет Рейса в кулаке, прикрыл глаза и улыбнулся: «Когда-нибудь я стану достаточно силён, чтобы даже дракон не казался недостижимой мечтой».

Эти мысли убаюкали меня, и пятый вечер в Равенхольме ушёл в ночь, открывая простор для новых событий. Мне предстоит долго и упорно работать над магией, искать ресурсы. И пусть всё это звучит как непосильное бремя, я сам выбрал этот путь — уйти из мира изобилия в мир, где боль и страх существует, как и стимул жить.

Глубокой ночью под окном снова кричали, возможно, драка или воровство. Но на сей раз я уснул довольно крепко, прижимая к груди мешочек и амулет. Мне снились смутные образы: как я стою на вершине огромной горы, и подо мной раскинулся весь континент… и даже острова где-то в дали. Сквозь сон слышался шум крыльев, будто пролетающего дракона. Но я не испытывал страха, лишь возбуждение и любопытство.