Я не Поттер! Часть 2 | Магия освобождает (джен)

Она заснула с книгой, не дочитанной дома у дяди. Застуканная тетей за поглощением страниц запретной «Молль Фландерс» — она летала по дому, гонимая колючим тетиным свитером, которым она то и дело метко попадала по её наглой заднице. Про наглость, разумеется, кричала сама тетка. Ситуация была смешной, а католичка в тигровой юбке со стразами, не прикрывающей почти ничего, и вовсе поражала воображение несоответствием образа. В конце концов, они рухнули на диван внизу, задыхаясь уже не от бега, а от смеха. Тем не менее книгу Мэри у неё забрала.

Мерида хотела ей рассказать, что изучает книги, по сравнению с которыми эта — детский лепет. А еще она видела, как нечто ужасное ужинает живым вампиром, и его ноги еще долго трепыхаются у него в пасти. Однако не стала — для неё мир дяди и тети оставался якорем в бушующем океане.

Проснулась она оттого, что кто-то вновь посягнул на её обожаемую книжицу, потянул за неё и вырвал из рук. Приготовившись спорить с Хельгой, Мерида лишь вскрикнула от испуга.

— Что ты здесь делаешь? — строго спросил Гарри, испепеляя книгу в труху.

— Ты что творишь?! — заорала она. — Ты хуже тётки!

Он довольно хмыкнул.

— Мэри, значит, запретила? Молодец.

Мерида попыталась встать, запуталась в одеяле и снова повалилась на диван. Гарри сел на его край и повторил вопрос, чеканя каждую букву:

— Что. Ты. Здесь. Делаешь?

— А ты?!

— Это мой дом!

— Значит, и мой тоже, — логично возразила она. — Ещё будут вопросы?

Гарри только покачал головой, уставившись в пол. Казалось, он пытается смириться с её присутствием здесь.

— Где ты спишь?

Она указала пальцем на гостевую спальню.

Он поморщился и открыл рот, чтобы задать вопрос, но она опередила с ответом.

— Убрали там, убрали — старый распутник…

— Я не старый… — зарычал он. — И не… а черт с тобой!

Гарри махнул на неё рукой и поднялся, отправившись медленным шагом осматривать свои владения. Он останавливался возле каждой вазы, возле каждого столика и надолго замер у зеркала в пол, словно не узнавал свое отражение. Затем кончиками пальцев и очень осторожно дотронулся до сюртука, который не осмелилась сдвинуть даже Хельга. Казалось, Мерида ощущает трепет в груди отца, шагнувшего в мир мертвеца, давно им покинутый. Она старалась не шевелиться, чтобы не прервать это болезненное путешествие, но взглядом следила внимательно.

Когда он остановился перед входом в собственную спальню — от напряжения у неё глаза заслезились. Она изо всех сил пыталась заметить взгляд, брошенный им на угол кровати, если такой будет и… в какой-то момент уловила его. Надежда на плохую память воскресшего растаяла, словно дым. Гарри резко обернулся, словно ощутил что-то подозрительное, и она еле успела от него отвернуться.

— Здесь тоже наводили порядок? — его голос прозвучал холодно.

— В спальне? — переспросила она с невинной улыбкой. — Только пыль стерли, ну и по мелочи…

— Колыбель пора убрать — ты в неё уже не поместишься.

— Как знать, может, ещё пригодится… — ляпнула она, пытаясь спрятать волнение за небрежной фразой.

Гарри обернулся к ней с таким свирепым выражением лица, что у неё на секунду похолодело внутри.

— Тебе! Только тебе! — заверила она его.

— Смотри мне… — прошипел он. — Никаких подростковых беременностей!

— Фу! — она передёрнула плечами и скривилась. — Вообще-то это ты у нас… по внеплановым.

— Мерида!

— Что? — опять переспросила она ангельским голосом.

Отец не смог сердиться дольше и, в который раз махнув на неё рукой, усмехнулся.

— Ничего… — пробормотал он.

Оставалось лишь надеяться, что этот короткий диалог отвлёк его от сборника проклятий, но через пару минут до неё донёсся его возмущённый крик из библиотеки:

— Это что за уборка такая, что чашки грязные повсюду стоят?!

— Твои личные вещи не трогали! — заорала она в ответ.

— Ясно… — его голос стал тише, но тут же раздался новый гневный возглас: — А за закрытую дверь ты выходила?

— В пургу? — уточнила она и тут же прикусила губу. — Нет, конечно… Очень мне надо…

— Обманщица!

— Больше не буду… — пробормотала она виновато. — А ты зачем пришёл?

— К себе домой?!

— А, ну да… — запоздало вспомнила она.

Гарри вышел из библиотеки и направился к ней.

— Расскажу милорду всё, что думаю о твоём подселении.

— Не расскажешь… — она улыбнулась и натянула одеяло повыше.

Он только покачал головой, тоже усмехнулся, подвинул её ноги и вновь уселся на диван.

— Не расскажу… Это действительно и твой дом тоже, — нехотя признал он. — Живи, если не страшно одной.

— Хельга со мной.

— А-а-а… — протянул он, всё понимая. — Том перекупил?

— Ага.

— Ну, раз уж ты здесь… Нам надо поговорить о Гленне.

— Фу! — она скривилась ещё сильнее, чем при разговоре о беременности. — Фу и ещё раз фу!

— Понимаю тебя, правда, — серьёзно кивнул он, отводя взгляд. — Но на кону не только твоё настроение, а нечто большее. Намного, намного большее… Помнишь ту Тварь?

* * *

Дружить с Гленном оказалось сложнее, чем она могла даже представить. Каждое слово в их разговорах было похоже на камень, об который они то и дело спотыкались. Не было ни общих тем, ни общих привязанностей. Между ними стояла невидимая стена, словно они из разных миров. Он знакомил её со своими приятелями, но те не понимали смысла знакомства с «малявкой».

Она изо всех сил пыталась свести его с Серафимом, Каллумом, Зариной, Джейкобом — с кем-нибудь, с кем дружила сама и кто мог бы стать связующим звеном в их публичных беседах. Однако те точно так же не понимали, зачем им знакомство с чужаком, которому скоро заканчивать школу.

Общение с братом казалось ей физически непосильным трудом.

К тому же она часто ловила на себе его изучающие и недобрые взгляды исподлобья в моменты, когда за ними не наблюдало слишком много глаз, и старалась отвернуться в противоположную сторону. Молчать — вот что можно было делать с ним наедине. Даже необходимость планировать предстоящий летом визит в родной дом матери не могла заставить её заговорить первой. Их двоих словно не существовало в пространстве друг друга.

— На нас смотрит связной… — пробубнил он, сидя за шахматной доской. — Улыбнись, что ли.

Она взяла пешку, совершенно не понимая, куда её поставить, поскольку давно потеряла нить игры, засыпая от скуки.

— Шаг к ферзю, — подсказал он.

Походив, она вымученно улыбнулась.

— Какая… интересная игра! — иронично фыркнул Скорпиус, остановившийся рядом. — Когда слишком весело — всегда помогает. Ты же идешь с нами в Хогсмид, да? Кстати, через три-четыре шага он тебя победит.

— А кто еще идет? — спросила она с интересом.

— Ну и дырявая у тебя башка! — искренне удивился мальчишка. — Как кто? У Илайджи завтра день рождения. А завтра понедельник, поэтому завтра не сможем. Нам разрешили, исключение сделали. Все идут! — Он с опаской покосился на Гленна. — Из наших…

Связной, она же тощая шестикурсница с пучком на затылке, не сводила с них взгляда. Случай продемонстрировать на что она готова «ради Гленна» выдался подходящим. А на кону были действительно важные вещи. Поэтому она собралась с духом и отрицательно покачала головой.

— Подарю ему хороший подарок… Да и горло что-то побаливает…

Ошарашенный Скорпиус сразу разгадал причину и нахмурился, взглянув на старшекурсника с неприязнью.

— Странно это всё, странно… — прошептал он, но отошел.

Следующей подскочила возмущенная Нетта — она нависла над Меридой, словно туча, грозно уперев руки в бока. Казалось, она сейчас задавит её не только массой, но и авторитетом.

— Серьезно? Илайджу не поздравишь?!

— Я поздравлю, обязательно… — прошептала Мерида, уже чуть не плача.

Нетта тоже отошла, к остальным девчонкам, и те неодобрительно зашептались. Да она сама себя не одобряла, но что поделать?

— Иди с ними, — глухо произнес Гленн. — Детство быстро заканчивается.

— На что ты намекаешь? — она с подозрением прищурилась. — Я не маленькая!

Он усмехнулся одними уголками губ.

— Ты маленькая, глупая и избалованная…

Мерида ощутила себя кипящим чайником, которому строго запретили взрываться — шестикурсница всё еще наблюдала за ними. Пока из ноздрей не пошел пар, она решила доказать Гленну, кто из них взрослый.

— Раз ты не можешь следовать плану — ему буду следовать я! — выпалила она, дав понять, что остается.

Она странным образом продержалась еще целых полчаса и проиграла. Затем задумчиво посмотрела на доску, подняла глаза на веселого Гленна и всё поняла.

— Ах ты белобрысая сволочь… — пробормотала она.

Однако все уже ушли, а довольная связная отправилась в спальни.

— Говорил же — маленькая, глупая и избалованная… — усмехнулся он. — Учись следовать плану, пока я жив! Еще партию?

Она хотела его убить, но увы — не могла.

Так прошли оставшиеся пару месяцев до конца курса, и на время она забыла о Гленне, пытаясь не провалить экзамены. Она с успехом трансфигурировала стул в летучую мышь, сварила Обманывающее зелье, выпившему которое все начинали верить, и правильно согрела драконье яйцо, так что оно не лопнуло раньше срока.

По истории магии ей пришлось зубрить историю руководства магической Англией собственным отцом — и вот тут действительно маячил риск пересдачи. События, в которых участвовал Гарольд Снейп с трудом поместились даже в двух книгах, что уж говорить о её голове.

Экзамен по Рунам, к сожалению, был отменен. Еще зимой профессор Дюрфор срочно вернулась во Францию, а через пару недель после её отъезда мадам Трюк поделилась с ними, промокая глаза платком, что та пострадала от рук ревнивого мужа и погибла. Сам предмет, как и его преподаватель безумно ей нравились. Распутывать символы, таящие в себе магическую силу и использовать при этом не магию, а собственный ум — в этом процессе было что-то чарующее. Она даже сама расплакалась, вспомнив изящную и улыбчивую женщину, но быстро взяла себя в руки.

Самым сложным из школьных экзаменов оказался предмет их декана. Исполнить темное заклятие, погружающее мага в сон, из которого нет обратного пути без контрзаклятия, получилось не сразу. А тем более не повредить сознание жертвы, возвращая её к жизни. Разумеется, тренировались они не на людях. Декан даже схитрил и разрешил им не использовать магических животных — с ними у многих не получалось даже начать. Подопытной выступила — обыкновенная лиса. Хотя сохранность её сознания проверить было, мягко говоря, сложно, но и с ней Мерида сумела сдать экзамен только с пятой попытки.

Последним заклятие осилил Карл Нотт, и декан поднял глаза к небу, смахнув то ли слезу облегчения, то ли настоящего горя. Половина курса вообще не сдала. Мистер Малфой пообещал поднять вопрос в Министерстве об упрощении программы, но неудачников это вряд ли утешило.

Тем не менее все эти экзамены ни в какое сравнение не шли с испытаниями Гарри, которые он устраивал им ежегодно. Они валялись на диванах обессиленные, как дохлые мыши, но исполнить все заклятия по списку всё равно не могли. Кайл даже разнервничался и начал вызывать какого-то духа, чтобы отвлечься, но отец вытащил его из-за стола за шкирку и поставил на ноги.

Создать невидимое острие, способное на лету разрезать бумагу. Вызвать шёпот, вселяющий во врага смертельный ужас и парализующий его. Или научиться ходить бесшумно, не оставляя за собой даже тени?

Страшно было представить, чему он решит их обучать курсе эдак на пятом. Тем не менее за месяц все справились, пусть и выползали из подземелья почти на четвереньках, чертыхаясь совсем не по-детски. Для неё самой самой большой сложностью оказалось покрытие жертвы тонким слоем льда с целью её обездвижить. Она то замораживала вампира до костей, то просто поливала его водой из ведра. Конечно, мёртвый только рычал и не умирал, но вот с более живыми существами дело обстояло бы точно хуже.

Когда от хохота пополам согнулась даже всегда поддерживающая её Зарина, а Гилберт спрятал лицо в огромных ладонях, скрывая улыбку, она разозлилась. После чего быстро исполнила заклинание, покрыв старика перед собой идеальной глазурью.

Гарри прокомментировал безо всяких эмоций:

— Когда сердце чернеет от гнева, заклятия текут из него свободнее, чем сама кровь…

Все восторженно замерли и, казалось, попытались запомнить. Интересно, они правда ещё верят, что в нём живёт «дух древнего предка Блэков»?

— Фрейя, твоя очередь, — объявил он. — Справишься?

Мерида чуть ногой от злости не топнула — о ней он почему-то не беспокоился, справится она или нет!

Правда, вскоре сама же первой подскочила к девчонке, чтобы та не разбила голову, повалившись на пол. Она справилась даже лучше неё, только после этого сделала шаг назад и покачнулась.

— Гарри, нам нужна передышка! — взмолилась Мерида, обмахивая Фрейю веером уже на диване.

— Точно, — согласился Маклагген. — Мы обед пропустили, а про ужин и не мечтали. Она просто голодная!

— Многие Зельеварение еще пересдают, — печально вздохнул Фред, в первую очередь имея в виду, конечно, себя. — Злющий у тебя дед, Мерида. Профессор Миракл и та добрее будет, честное слово.

— Кусючий, как та собака… — внес уточнение Честер. — Он и у нас решил экзамены принимать. Говорит, профессор Слизрнот плохо слышит. Нет, ну где это видано? Он же нам еще не учитель!

Звук громыхающей клетки отвлек Гарри и пока он обездвиживал вампира, то немного поумерил свой преподавательский пыл.

— Хорошо, — вздохнул он обреченно. — Продолжим на следующей неделе. Подходит?

— Ура-а-а! — заорал Барти и ломанулся к выходу. Но когтевранцу резко преградил путь отец, желающий с ним о чем-то поговорить.

Поэтому грифиндорцы — Монти, Фред и Кеннет — покинули подземелье первыми, устроив шуточную давку в дверях. Сама она никуда не спешила, ведь сдала все экзамены, и постаралась выйти последней. Перед ней как раз вышел Гилберт, на которого опиралась всё еще бледная Фрейя.

Мерида расслышала имя «Эдита» и всё поняла, отправившись наверх и удовлетворив любопытство. Младшей сестре Карла опротивели занятия в подземелье. Она подозревала, что и темная магия тоже. Вначале она не приходила, ссылаясь то на несварение, то на температуру, но вскоре перестала что-то выдумывать. Девчонка была нелюдимой, мало разговаривала и понять, о чем она думает было почти невозможно. Самое большое количество слов она произнесла в летней школе, а с тех пор прошло много времени.

Гарри и то не сразу осознал, что в их рядах случилась первая потеря бойца. Он как-то сказал ей, что такие потери обязательно будут и они очень опасны. Магия, которой он их обучал — почти уникальна. В глубине души Мерида заранее боялась за всех, кто захочет уйти, но гнала от себя мрачные мысли.

Желая проветрить мозги, она не пошла в спальни, а поднялась и вышла на крыльцо школы. Луна освещала озеро, за спиной с легким шуршаньем пробегали припозднившиеся ученики, а территорию заполонила охрана. Вдоволь надышавшись сладким весенним воздухом, Мерида повернула обратно.

— А кто тут меня игнорирует? — раздался вопрос с ленцой, скрывающий в себе угрозу.

Вопрос прошипели ей в лицо у поворота к темному тупику. Взвизгнув от испуга, она схватилась сначала за палочку, потом за стену, а следом за готовое выпрыгнуть из груди сердце.

— Гленн, ты чего паясничаешь?! — прошептала она. — Спать иди!

— Пойду, но только с тобой… — сказал он громко. — Обещала? Выполняй!

Вдруг он грубо схватил её за руку, притянул к себе, затем прижал уже к стене перед собой и накрыл своим телом. На задворках сознания маячила мысль — всё неспроста. Но инстинкты оказались сильнее. Она со всей дури заехала ему по коленке. От боли он застонал и даже голову ей на плечо положил. А что? Сам виноват!

Крик, на этот раз не её, а профессора Люпина — раздался совсем рядом.

— Отойди от неё, живо!

Мерида так растерялась, что даже Гленна от себя забыла оттолкнуть. Да и куда этого поганого актеришку толкать? На погибель? Она и так чуть ногу ему не сломала!

— Профессор Люпин… — пробормотала она, не придумав ничего лучше.

— Как тебе не стыдно, Мерида? Он же почти выпускник!

Вот тут она очнулась, воинственно тряхнула копной густых волос и крепко на профессора рассердилась.

— Опять гендерные стереотипы? Почему сразу женщина виновата? А мужчина совсем не виноват, получается?! — Она хотела сказать больше, но быстро осеклась. — Я хотела сказать, что Гленн не мужчина… То есть он мужчина, конечно, но не виноватый… А мы просто…

Невиноватый к этому моменту успел отдышаться и продолжил игру для главного зрителя.

— Просто вы нам помешали, профессор… — сказал он и противно ухмыльнулся.

Мерида совсем пришла в себя и вспомнила, что оправдывать его — не лучшая затея. Раз уж он начал эту противную игру, значит, так надо. А шахматы да прогулки Балларда Целлера убедить не смогли.

Она взяла Гленна за руку и сразу же услышала, как профессор Люпин дышит — весьма свирепо. Идею объятий из-за этого она откинула, как слишком опасную. Но то ли Гленн был совершенно бесстрашным, то ли очень глупым, но он обнял её первым. По-хозяйски и пошло. В полутьме она разглядела, как Ремус подымает палочку, и пока он не связал идиота веревками или не придумал что побольнее, выскочила вперед и прикрыла собой.

— Я его в Азкабан навечно отправлю… — прохрипел профессор голосом, полным ярости. — К директору, сейчас же!

— Он же… дома? — она испугалась. — У нас декан есть! Зачем сразу к директору? Если вы вместе учились, это еще не значит…

— Замолчи, Мерида! — рявкнул Люпин. — Что ваш декан тебе сделает? Вызываем директора!

— Согласен к директору, — пожал плечами Гленн. — Он же родственник? Пусть всё знает!

Братец закапывал её всё глубже и точно надолго, но цель всего этого она хорошо понимала, а потому покорно поплелась за ним, всё еще держа за руку. Хотя желание вмазать ему по второй коленке — не проходило.

Пока Люпин стучал палочкой по Горгулье, явно нарушая вечерний покой деда, она дырявила Гленна взглядом и хмурилась. В один момент он не выдержал и виновато развел руками, и ей ничего не оставалось, как только вздохнуть.

— Говорить буду я, — прошептал он ей на ухо. — Со всем соглашайся, даже с плохим — он мне не верит.

Она почувствовала себя виноватой — этого кошмара не было бы, старайся она дружить с ним… убедительнее.

Директор еще вытирался салфеткой, когда они зашли, и смахивал что-то с плеча, подозрительно похожее на детскую кашу. Тем не менее — прибыл молниеносно, не прошло и минуты.

— Ты цела? — спросил он взволнованно, как только они зашли. — Кто-то напал? Не ранена? Ремус, ты язык себе откусил?! Если она молчит — хоть ты говори, черт тебя побери!

Профессор спохватился и вышел вперед, держа Гленна на прицеле своей палочки.

— Вот он напал, — сказал он холодно, но в голосе всё еще звенела чистая ярость. — Будущий выпускник Малфоя — Гленн МакДугал.

Директор сразу почувствовал подвох и вскинул брови, внимательно осмотрев чернющими глазами каждого в кабинете.

— Не вижу следов борьбы…

— Он не так напал, по-другому, — сдавленно ответил профессор и отвернулся. — Они вместе... спать шли, а в коридоре я застал только прелюдию. Весьма мерзкую, скажу я тебе.

Несмотря на то, что Мерида не обедала и не ужинала, внутри неё неожиданно обнаружился завтрак и приготовился выйти наружу. Видимо, заметив её бледность, Гленн вновь взял её за руку и тихонько сжал, явно призывая стать спокойнее. Директор заметил жест и повалился в кресло с высоты собственного роста, а затем побледнел.

— Неслыханно… — прошептал он, чуть сознание не теряя. — Она же подросток!

— Именно! — воскликнул Ремус.

— Так… а что мне теперь делать? Прочитать собственной внучке лекцию о половом воспитании?!

Дед спрашивал профессора Люпина, и тот не сразу нашелся с ответом.

— Ремус? Твои предложения!

— Арестовать! — уверенно ответил профессор и прошел к столу. — Ты же не хочешь сказать, что ему всё сойдет с рук?

— Я здесь, вообще-то… — подал голос Гленн и иронично фыркнул. — Мы давно встречаемся, не знали, что ли? Это совсем не секрет!

Люпин резко развернулся и ткнул в него палочкой.

— Молчи, мразь!

— Ты не понимаешь реалий, Люпин, — вздохнул директор и рукой попросил его наклониться ближе. — Когда милорд узнает — парень пойдет на дно в тот же час, а в Азкабане за недосмотр окажемся мы. Он нам её никогда не простит. Однако, если мы поступим иначе, и сделаем вид, что никто не возмущен, то…

— Мы вас слышим, — усмехнулся Гленн. — Вы забыли приглушить звук. Нервничаете? Не стоит — всё будет хорошо. Разница в возрасте небольшая — скоро сотрется.

— Твою ж… — дед аж зубами от досады клацнул. — Скажешь еще слово — до конца дней сможешь лишь квакать!

— Какая несолидная угроза, директор… Точно нервничаете… — брат усмехнулся.

Она опять выскочила вперед, закрывая Гленна собой. Понятно, что братец добивался скандала и выхода истории за пределы директорского кабинета. Но чтоб так безрассудно? У него в запасе парочка запасных жизней имеется?!

— Не трогайте его! — заорала она, и весьма вовремя.

Дед уже замахнулся и выглядел при этом куда опаснее, чем Ремус.

— Отойди, Мерида! — взревел он. — Я за себя не ручаюсь!

В этот момент братец совсем сошел с ума — и отодвинул её от себя.

— Никогда не замахивайтесь на тех, кто вам не безразличен, — сказал он серьезно. — Потом не исправите.

Замечание заставило замереть обоих взрослых у стола не меньше, чем на минуту. За это время дед остыл и вновь обессилено упал в кресло — оно под ним аж затрещало. А Ремус перешел к стадии принятия и уже чуть не плакал, печально качая головой и зачем-то дергая волосы.

Её же от всех прыжков стало мутить гораздо сильнее, и чувствуя приближение неизбежного, она прикрыла рукой рот.

— Туалет здесь есть? — пробормотала она, уже ощутив вкус утренних сосисок.

Директор опять вскочил на ноги, словно ужаленный, а Ремус подбежал и подтолкнул её в спину.

— Да, милая, слева от ступенек… я покажу…

— Не убей его тут! — с трудом выдавила он из себя в сторону директора и затем помчалась в уборную.

Освободив желудок она молнией взлетела в кабинет, убедилась, что глупый братец дышит и с облегчением выдохнула. Спустя полминуты до неё стала доходить причина гробового молчания, воцарившаяся в помещении. Ремус уже сидел в гостевом кресле, облокотившись о стол и обхватив голову руками, словно жизнь кончилась. А директор по виду и вовсе прощался с ней прямо сейчас — смотрел в окно на Луну и цветом ни на йоту не уступал ей в бледности.

Она сердцем чувствовала, что профессор Люпин искренне переживает, полагая, что ученица беременна. Однако точно знала — дед боится за свою жизнь, и не относись к ней милорд, как к родственнице, всё было бы по-другому.

— Ты… ждешь ребенка? — пролепетал Ремус заплетающимся языком и поднял на неё глаза.

Запереживав о его здоровье, она спросила:

— Может, вам в больничное крыло? В груди не сдавливает? Руку не тянет?

— Не сдавливает, и не тянет… — пробормотал он. — Там другое творится!

Мерида внутренне сжалась, не представляя, как оправдается перед ним. Впрочем, задание отца для неё было важнее. Пусть в его инструкциях ложной беременности не было и в помине, как и любой другой — тот, кто сам всю жизнь шел к цели, её точно поймет.

В этот момент боковым зрением она увидела, как Гленн подымает руку и собирается махнуть ею в отрицательном жесте. Для него цель не оправдывала средства. Дед в тот самый момент нехотя и с отвращением тянется к палочке, явно не для убийства, а опровергнуть или подтвердить их страшную догадку. А она, опять же в тот самый момент, принимает решение и наступает Гленну на ногу всем своим весом.

— Да — я жду ребенка! — воскликнула она дрожащим голосом. — Сейчас мне очень плохо, и я очень устала за день. Можно мы уже пойдем? Поздно.

— Ремус… — просипел директор и потянул за ворот мантии, словно ему воздуха не хватало. — Иди буди Драко, а он пусть разбудит… другого человека.

* * *

Он смотрел на крадущегося Драко сонными глазами и ничерта не соображал. Глубокая ночь на дворе, а этот рискует жизнью, словно бессмертный!

Когда блондин подобрался настолько близко, что смог его слышать, Гарри не преминул возмутиться.

— Ко мне нельзя подкрадываться — это опасно! — зашипел он.

Малфой дернулся, как от удара, а затем зло сплюнул.

— Инфарктом угрожаешь?! Хоть бы моргнул, скотина!

— Ты что, в грифиндорской пижаме?

— Почему?

— Она красная и в клеточку.

— Она просто красная и в клеточку, Гарри!

— А вы в детстве соседям по комнате тоже спать не давали? Или в разных жили? — раздался недовольный голос Кайла. — Полночь!

— Спи, Кайл!

— Я бы с удовольствием, Гарри!

— В детстве? — блондин осуждающе наклонил голову и нахмурился.

Он только виновато развел руками.

— Родственник же… как-то так…

Резким жестом Драко указал на дверь.

— Вставай!

— На казнь вежливее приглашают… — брюзжал он, собираясь на выход. — Где мои тапки?

— Под кроватью.

— Да спи уже, Кайл!

В кровати заворочался и всхрапнул Гилберт, а потому Гарри решил себе материализовать новые тапки за дверью.

Уже через минуту он осоловелым взглядом осматривал старый отцовский кабинет и широко зевал, чуть не сворачивая себе челюсть.

— Баллы с меня снять хочешь ночью, чтобы никто не заметил? Или что там у тебя? Говори уже, не томи…

Малфой часто закивал и принялся стучать карандашом по столешнице — всегда так делал, когда нервничал или на что-то решался.

— У меня для тебя плохая новость, Гарри…

— Еще быстрее, а то я сейчас карандашом застучу… Умер кто-то? Из наших?

Наконец, он выдохнул и выпалил, а точнее почти заорал:

— Мерида беременна!

Пару секунд он просто не мог соединить эти буквы в слова, хотя Малфой и произнес их вполне слитно. Потом уже сам закивал головой, как болванчик, невидящим взглядом уставившись в пустоту. Противный холод разлился не просто в животе — он сковал мысли и тело.

Через минуту Гарри откинулся в кресле и истерически захохотал, не в силах остановиться.

— Мерида? — хихикал он совершенно по-дурацки. — Да ты с ума сошел — она ж маленькая!

— Ну… — многозначительно протянул Малфой. — Четвертый курс, переходной возраст… Она призналась, Гарри!

— Нет! — рявкнул он и ударил кулаком по столу.

По кабинету прошла невидимая волна и зазвенели стекла в шкафах.

Декан огляделся и с интересом поинтересовался:

— Ты, что ли?

— Я, что ли… — пролепетал он. — Драко, этого не может быть, правда. Кому она вдруг призналась?!

— Люпину!

Осознав в тот же момент, что всё может оказаться правдой, он вскочил и схватился за волосы.

— Ремусу?

Из-за стола раздался тяжелый вздох.

— Ну не Тодеусу же, Гарри…

Он бегал по кабинету, как и много лет назад, но в этот раз не обращал внимания ни на своё отражение, ни на препятствия. После того, как он снес один котел, два стула и один ящик с какими-то травами, декан попросил его успокоиться.

Вскоре он послушался, сел и тихо произнес:

— Давай с тобой начнем с самого важного.

— В смысле? — не понял Драко.

— Кого мне убить?

— А-а-а… — протянул он. — Это, конечно, не обязательно, и как декан я возражаю…

— Драко, твою мать! — рявкнул он.

— МакДугал.

— Это еще… кто? — в памяти так сразу никого с такой фамилией не нашлось. — Имя у этого покойника есть?!

— Гленн.

Закрыв лицо руками, он принялся считать до десяти, чтобы не заорать от счастья и не пуститься в пляс. Вечером он еще не подозревал, что за всю жизнь в его душе всё же накопилось достаточно места для одного человека. А теперь пугается новых ощущений, словно несмышленый ребенок. Слава Салазару — человек не кто-то чужой, а родная дочь, но все равно для него это сложное испытание, и оно не подходит к концу, а только лишь начинается.

Совладав с собой, он огляделся — невербальные заклинания показали ему несколько отблесков, похожих на подслушивающую магию. К декану днями на пролет ломились посетители и кабинет был похож на проходной двор, а потому рисковать и вызывать подозрения Гарри не захотел.

— Неплохой парень, вообще-то… А срок какой, не сказала?

На мгновение ему показалось, что Драко сейчас протянет руки к его горлу и просто задушит. Разумеется, у него не получилось бы, но такое желание читалось легко.

— Будь это кто-то другой — убил бы, — кивнул он. — А так… большой, сильный. Горец! Красивый ребенок получится. Не считаешь?

Пока блондин пытался прочистить горло и что-то возразить, он продолжил.

— А вдруг это… любовь? Мерида не знала матери, отца, росла у бездушных родственников. Убить её парня? Она меня возненавидит!

Драко резко захлопнул рот и что-то заподозрил. У Даддли были недостатки, но бездушность — не в их числе, абсолютно. Скорее — табакокурение. Он всю сознательную жизнь дымил, как паровоз, но делал это в специально отведенной комнате, чтобы не навредить дочери.

Малфой же его знал, как добродушного кузена, которому всегда можно поплакаться. Да и по Мериде нельзя было сказать, что её воспитывали бездушные люди, разве что слишком податливые. Немного послушания и благоразумия ей бы точно не помешало.

Беременность выдумать? Чокнутая!

— Рожать будем, хочешь сказать? — спросил он и скептически скривился. — Срок не знаю, но Ремус сказал, что они встречаются долго. Спроси утром сам.

— Согласен — решение тяжелое, но не убивать же дитя, верно?

Блондин уже пораженно ухмылялся, в прострации глядя на дверь. Он понял условия и подыгрывал.

— Разумеется, — хмыкнул он. — Стал отцом — станешь и дедом!

Пока они оба не повалились под стол в приступе смеха, Гарри поднялся и поманил Малфоя за собой.

— Спать пойду — новость серьезная, но утро вечера мудренее…

В коридоре он наколдовал защиту, дополнительно уменьшил звук и только тогда прошипел:

— Она не беременная — это часть плана. Они его просто видоизменили, слегка. Никому знать об этом не надо. Я только милорду напишу, а то еще сгоряча прикончит придурка…

— Не рано ей еще быть… частью плана, Гарри? — спросил Малфой с осуждением.

— Рано, Драко, — согласился он. — Выбора нет.

— Без выбора — жить очень сложно...

— Нет, ты не прав — она на тебя совсем не похожа, — заверил он его. — Так сложились обстоятельства. Без неё не получится!

— Ага, отец мне тоже так говорил… — прошептал блондин уже ему в спину.

Сон всё никак не шел, а усыпить себя — не подымалась рука. В голову лезли разные, не всегда нормальные мысли. Помучавшись полчаса — он тихонько поднялся и двинулся к выходу. По пути ему показалось, что Серафим как-то слишком сильно зажмурил глаза, как для спящего, но помешать выйти отсюда это точно ему не могло. Он осторожно открыл двери, выбрался из коридора и шагнул в гостиную, направляясь к её противоположному краю.

Внезапный хохот заставил его вздрогнуть и выругаться:

— Мстишь, сукин сын?!

Сидя на диване у камина Малфой вытирал слезы смеха.

— Проверить идешь, папаша? Ну иди, иди…

Спустя пару минут он вернулся из коридора с девчачьими спальнями злой и сильно хромающий.

Проходя мимо вновь расхохотавшегося блондина, Гарри поднял палец в предупреждающем жесте.

— Ни слова, Малфой!

Гарри знал, что тот и без вопросов мог прекрасно понять, что произошло, и сейчас давится смехом как раз по этой причине. Дочь не очень хорошо отреагировала на приход обеспокоенного родителя среди ночи и его оскорбительные предположения. Ну что ж, опозориться перед блондином — это еще полбеды…