Lost Generation (гет)

— Ну прости меня, — ласково говорила Виктуар, протянув руки и обхватив Теда мягкими, теплыми рукавами из светло-серой шерсти, — Ты же знаешь, какой мегерой я становлюсь на работе.

— Да я совсем не сержусь, детка, — совершенно искренне говорил Тедди, — Всякое бывает. Я бы тоже злился, если бы какой-нибудь придурок загубил мой четырехдневный труд. И потом, ты же девушка...

— И что? — слегка отстранилась Виктуар, забавно хмуря аккуратные светлые брови.

— Как что, — смутился Тед, — У вас же это... Бывает...

Виктуар рассмеялась. Люпину нравилось смотреть, как она смеется: ее серьезный, сосредоточенный взгляд зажигается какими-то лукавыми искрами, вокруг глаз собираются солнечные лучики-морщинки, лицо наполняется внутренним светом и смех серебряной нитью выплетается из окружающего покрывала повседневности.

Они сидели на диване возле камина гриффиндорской гостиной, Виктуар положила ноги ему на колени и писала, заканчивая главу к реферату. В начале семестра на колдомедиков-практикантов навалили столько работы, что им с Тедди приходилось идти на невероятные ухищрения, выкраивая часок-другой для свиданий. Собственно, Люпину сейчас тоже нужно было находиться на дежурстве, но... вся школа мирно спала, Тутс, начальник стажировки младших авроров, нахально отправился обхаживать девушек в кафешках Хогсмида, а Виктуар была гораздо лучше ночного патрулирования. Узнав, зачем Теду посреди ночи в гостиную Гриффиндора, Джеймс просветил друга насчет контрацепции, получил пинка и, фыркая от смеха, назвал пароль.

— Вы, мальчишки, так мило стесняетесь этого слова, — сказала Виктуар, щелкнув его по носу, — Прямо все как один.

— Откуда это у тебя такие познания о мальчишеских стесняшках? — ревниво спросил Тедди.

— А ты думаешь, что ты первый и единственный? — поддразнила его девушка, — Я, между прочим, на одну восьмую вейла.

Тед хмыкнул.

В школьные годы Виктуар действительно пользовалась бешеной популярностью у мальчишек. Впрочем, "популярностью" назвать это было бы не очень-то правильно: под "популярной девушкой" все обычно подразумевают рафинированную слизеринскую стерву без элементарных моральных устоев, зато с непомерными претензиями.

Виктуар же Уизли уважали и ценили. Она всегда охотно болтала с мальчишками, и, хотя сама редко принимала участие в их шалостях, всегда готова была прикрыть перед учителями и старостами. Парни ее обожали. Виктуар была такой славной, смешливой, ласковой, строгой и великодушной, была светлым пятном в темных отсыревших стенах этого готического замка, походным костром, который примет, обогреет и развеселит любого. Разве кому-то придет в голову намекать походному костру об интимных отношениях? Они оберегали ее, как младшую сестру, как некий символ своей молодой жизни, хрупкой и бесстрашной.

Помнится, когда Тедди похвастался парням, что они с Виктуар теперь встречаются, ему кто-то хорошенько врезал. И они все бросали на Люпина сердитые хмурые взгляды до тех пор, пока не убедились, что Уизли совершенно счастлива, а Тед вовсе не собирается поволочиться за ней и выбросить после использования, как одноразовый стаканчик, из которого парни в гриффиндорской спальне по очереди тянули контрабандное огневиски.

Кстати, после этого огневиски полилось рекой — семикурсники недели две праздновали, что их "дочь полка" наконец-то нашла себе достойную партию. Это значило, что можно больше не дежурить ночью возле ее спальни, опасаясь вторжения какого-нибудь слизеринского извращенца, да и выпускаться из Хогвартса, оставляя девочку одну еще на год, уже не так страшно — Теда Люпина, звезду Дуэльного клуба, знали все, так что еще последующим нескольким поколениям хватило бы, чтобы обходить спальню девочек Гриффиндора стороной.

— А у тебя волосы порозовели, — ехидно сообщила Виктуар.

Тед чертыхнулся и усилием воли вернул себе естественный оттенок. Под естественным оттенком, надо сказать, понималась некая смесь синего и зеленого нескольких разных тонов.

— Ну когда у тебя уже закончится эта тяга к эпатажу? — укоризненно спросила Виктуар.

— Можно подумать, тебе не нравится, — усмехнулся Тедди.

— Мне-то нравится, — немедленно отозвалась девушка, — Но, знаешь ли, еще сотне-другой девиц весьма развязного вида, которые околачиваются вокруг твоего поста — тоже! Куда только мир катится? В наше с тобой время обучения девочки в Хогвартсе были куда воспитаннее!

— Мне так нравится, когда ты меня ревнуешь, — неприличным голосом протянул Тед, наклоняясь к ее лицу, освещенному отблесками пляшущего в камине пламени.

— А у тебя только одно на уме! — засмеялась Виктуар, стукнув его пальцем по лбу.

Тедди состроил физиономию оскорбленной в лучших чувствах невинности и с обиженным видом потер лоб.

— Я, между прочим, звал тебя на свидание. Если бы я хотел посмотреть, как ты строчишь этот свой проклятый реферат, пришел бы в библиотеку.

— Не ворчи. В библиотеке нельзя было бы сделать вот так, — Виктуар потянулась и поцеловала его.

Тед обнял ее, прижимая к себе. Он был молод, беззаботен и безответственнен, любил при случае проводить взглядом красивую девушку и пошуметь с друзьями за бутылкой сливочного пива, так что его сложно было заподозрить в утонченной направленности романтической мысли. Почему же тогда его всего пронзает сладостной дрожью, когда он ощущает Виктуар под одеждой, прижавшейся в нему острыми плечиками, упирающейся коленками в его живот? Она была такая теплая, гибкая...

— Все, мне пора, — шепнула девушка, осторожно отталкивая его.

Тедди издал такой разочарованный вздох, что Виктуар даже рассмеялась.

— Ты когда-нибудь перестанешь меня мучить? — возмущенно спросил Люпин.

— Я врач, — задорно улыбнувшись, ответила Виктуар, — Это моя работа.

Она выскользнула из его объятий и слезла с дивана, подбирая рассыпавшиеся листки пергамента. Подперев щеку кулаком, Тед смотрел, как Виктуар мягкой тенью скользит в лепестках огненного света, изящная, как хрустальная статуэтка, но такая теплая и родная в этой помятой пижамке, в закатанных беленьких носочках с розовыми пальцами...

— Приходи ко мне завтра в Крыло, — сказала она ему, целуя в щеку на прощание.

— Я постараюсь, детка. Тутс явно заподозрил, что я не за зеленкой в школу сбегать отпрашиваюсь. Он позвал меня и мрачно сообщил, что в следующий раз я попаду в Крыло, только сломав ногу.

Смех Виктуар раздался уже за дверью.

* * *

Альбус отодвинул «Продвинутый курс Трансфигурации», потянулся и зевнул, почесывая затылок волшебной палочкой.

— Мне кажется, что мы хорошо поработали, Скорп, и сегодня уже можем пойти спать. В противном случае нам придется лечь спать завтра. Полчаса до полуночи осталось.

Скорпиус молча кивнул, переписывая последние строчки параграфа из «Расширенного курса зельеварения» Либациуса Бораго в свой свиток.

Они с Альбусом уже несколько часов сидели в библиотеке, конспектируя дополнительные материалы и совершенно забыв о времени и пространстве. Малфои и Поттеры дружно задохнулись бы от возмущения, узнав страшную тайну: их отпрыски, надежда и гордость рода, внезапно пренебрегли наследственной неприязнью к другой фамилии и стали лучшими друзьями. Да и сошлись-то на почве чего — науки! Одинаковый позор и для чистокровных аристократов, за которых всю жизнь работал и думал кто-то другой, и для благородных и жизнерадостных любителей магглов, которые вообще не работали и не думали.

«Должно же быть у предков хоть что-то общее», — флегматично замечали друг другу мальчики, привычным движением бросая в камин изумленно-гневные письма родителей.

За стеллажами библиотеки испуганно заметался огонек фонаря.

— Вы что тут делаете? — возмущенным шепотом воскликнул девичий голосок.

Альбус чуть не уронил потрепанные пыльные фолианты, которые пытался поставить на полку. Скорпиус медленно поднял голову.

Возле стола стояла девочка примерно их лет, с подстриженными рыжими волосами, закутанная в серое одеяло на манер плаща. Она подняла фонарь повыше, чтобы разглядеть бесстыжие лица нарушителей школьного правопорядка, и скатившееся покрывало обнажило одно плечо, потянув за собой блестящую бретельку шелковой летней пижамы.

— А ты кто такая? — невозмутимо спросил Скорпиус.

— Это моя кузина, — сердито ответил за девочку Альбус, успевший разобраться с непослушными, выскальзывающими из усталых пальцев учебниками, — Роза, ты почему не спишь?

— Я пришла вернуть книги, — свистящим сердитым шепотом сообщила Роза Уизли, демонстрируя вещественные доказательства, — Я дочитала сегодня ночью, а завтра у меня плотное расписание, забежать в библиотеку будет некогда, и...

Она поймала устремленный на нее откровенно заинтересованный взгляд Скорпиуса, смутилась и скомкала конец предложения.

— И вообще, чего я перед вами отчитываюсь? Вы что тут забыли? Хотите подлизаться завтра к учителям на контрольной? — неловко съязвила Роза.

Альбус только фыркнул. Они со Скорпиусом занимались глубоким изучением школьных предметов исключительно из любви к науке. Ни один профессор, обучающий их в течении этих шести лет, не мог похвастаться тем, что на его уроке Поттер и Малфой блистают знаниями и метят в Лучшие волшебники своего возраста — мальчики считали это показухой, низким и недостойным занятием для будущих грозных магов-учёных.

— Уж не думаешь ли ты, что лишь храбрым гриффиндорцам свойственна тяга к знаниям, а слизняки-слизеринцы созданы только для того, чтобы подстраивать вам всяческие пакости? — ядовито осведомился Скорпиус.

— Откуда ты знаешь, что я с Гриффиндора? — растерянно спросила Роза, вспыхивая маковым цветом.

— На лбу написано, — фыркнул Малфой, сунув в сумку перо и пергаменты.

Они с Альбусом подхватили свои вещи и вышли.

Роза непроизвольно потерла лоб и фыркнула, как рассерженная кошка. На лбу у нее отпечатался силуэт льва, пропечатанный на некачественно покрашенной подушке из гриффиндорской спальни, к которой она, видимо, слишком сильно прижалась лицом.

Скорпиус рассеянным взглядом проводил выскользнувшую из гриффиндорской гостиной худенькую фигурку светловолосой девушки, кажется, слишком взрослой даже для седьмого курса.

— Так, говоришь, твоя кузина?

— Дочка дяди Рона и тети Гермионы, — с неудовольствием подтвердил Альбус. Он не очень-то любил говорить о своей семье, ее друзьях и родственниках, — Они с Хьюго почти каждые летние каникулы проводят у нас.

— Тетя Гермиона — это, случайно, не Гермиона Грейнджер? — с любопытством спросил Скорпиус.

— Ты что, ее знаешь? — удивился Ал.

— Папа много про нее рассказывал, — Скорпиус рассмеялся своим тихим, почти беззвучным смехом, — Ну, не то чтобы рассказывал... Многое приходилось отгадывать, сшивать из обмолвок и недоговорок цельное полотно гобелена. Знаешь, устроить такую штуку дочери Гермионы Грейнджер будет вдвойне забавно...

— Какую штуку? — фыркнул Альбус, — Мне что-то не нравится твой голос, Скорп. Уж не собираешься ли ты влюбиться в мою сестру?

— Вовсе нет, — успокоительно сказал Скорпиус, любовно поглаживая старательно переписанные конспекты, — Но вот провести пару вполне законных опытов из «Расширенного курса зельеварения»... Скажем, из раздела для семикурсников... Так, на будущее...

Альбус недоверчиво хмыкнул. Впрочем, нельзя сказать, что идея ему не понравилась...