Жизнь твоими глазами (гет)

— У вас ровно час, не больше. Не стоит утомлять мистера Уизли, — мадам Помфри бросила обеспокоенный взгляд на группу гриффиндорцев. Она не хотела оставлять молодых людей наедине с пациентом, но прибывший минуту назад первокурсник со сломанной рукой требовал ее внимания.

Гарри обаятельно улыбнулся и заверил медсестру, что все будет в порядке. Он лично проследит за тем, чтобы в больничном крыле было тихо, и чтобы никто не задерживался в нем больше отведенного времени. Уверенный тон спасителя мира, по-видимому, окончательно успокоил мадам Помфри. Она кокетливо засмеялась и, наконец, ушла помогать страдающему первокурснику.

— Уж не флиртует ли она с тобой, Гарри? — делано-ревнивым тоном поинтересовалась Джинни, лукаво улыбнувшись обнимающему ее за талию Поттеру.

Гермиона, сидевшая по другую сторону от кровати Фреда, неуверенно улыбнулась и покосилась на Джорджа. Он был непривычно тих и оказался единственным, кто никак не отреагировал на шутку. Молодой человек выглядел крайне сосредоточенно. Сейчас это был совсем не тот Джордж Уизли, которого она знала раньше, и шутить при нем казалось кощунством.

— Что ты, Джинни. Наш Гарри для мадам Помфри, как сын родной. К тому же, он самый частый пациент, — улыбнулся Рон. Он заметил обеспокоенный взгляд Гермионы и успокаивающе положил руку поверх ее руки.

Как только Джордж прибыл в Хогвартс, Гермиона собрала всех Уизли, а заодно и Гарри, в больничном крыле. План был прост. Девушка решила послушать рассказ близких Фреда о самых ярких и запоминающихся моментах, связанных с ним, и тут же передать их молодому человеку. Джинни, Рон и Джордж знали Фреда намного лучше, чем она, и могли стать тем самым стимулом, который поможет ему отчаянно бороться за жизнь.

— Давайте начнем. Мадам Помфри слов на ветер не бросает. Раз сказала, что у нас час, значит, на поблажки рассчитывать не приходится, — Гермиона достала волшебную палочку и пересела на стул около кровати Фреда. — Я прошу вас рассказать что-нибудь о Фреде, о каком-нибудь ярком воспоминаним, связанное с ним. Чем ярче оно будет, тем лучше.

Повисло неловкое молчание. Рон и Джинни переглянулись. Они не знали, с чего начать. Каждое воспоминание, связанное с братом, было бесценным, особенно сейчас, когда Фред повис где-то между жизнью и смертью. Кинув долгий тяжелый взгляд на Джорджа, Джинни наконец кивнула.

— Хорошо, я начну первой, — проведя рукой по волосам, девушка неловко улыбнулась. — Фред всегда был очень внимателен ко мне. Быть единственной девочкой среди многочисленных братьев очень непросто. Я всегда оставалась как бы в стороне от общего веселья, мои интересы отличались от интересов ребят, — ее голос звучал тихо и сковано, но чем дольше говорила Джинни, тем увереннее и сильнее он становился. — Когда мы планировали всей семьей, куда пойти в выходные, или решали, как отметить Рождество, Фред и Джордж следили за тем, чтобы мое мнение учитывалось в принятии решения наравне с мнением братьев. Фред — очень чуткий парень. Ему всегда достаточно было посмотреть на меня, чтобы понять, что я чувствую. Убеждать его в том, что он ошибается, бесполезно. Фреду никогда не составляло труда поднять мое настроение, отвлечь от переживаний и вернуть меня в нужное расположение духа, с ним всегда интересно. Я неосознанно всегда искала парня, который был бы так же чуток, добр и внимателен ко мне, как Фред, и была сильно удивлена, когда обнаружила, что таких ребят можно буквально пересчитать по пальцам. Фред стал для меня примером настоящего мужчины, на которого всегда можно положиться, рядом с которым забываешь и о грусти, и о тревоге. Он всегда поддерживал во мне веру в то, что я красива и достойна счастья, и однажды я это счастье нашла.

Гермиона почувствовала, что улыбается, наблюдая за тем, как Гарри нежно привлекает к себе и целует Джинни. Слова подруги пробудили в ее сердце светлую нежность и чувство глубокого восхищения и благодарности к Фреду, который так трогательно относился к своей единственной сестре. Теперь Гермиона поняла, с кого брал пример Рон, чьи преданность и забота восхищали ее. Ее рука привычно легла на руку Фреда. Закрыв глаза, Гермиона достала волшебную палочку и зашептала заклинание. Ее охватило знакомое тепло, пронизывая тело от кончиков пальцев до самой макушки. Светлая магия подхватила воспоминания Гермионы о только что произнесенной речи Джинни, о нежности, с которой она смотрела на брата, и о благодарности, угадывающейся в каждом ее слове, и невидимыми потоками хлынула к лежащему на больничной койке парню.

«Моя милая Джинни, я борюсь изо всех сил. Наберитесь терпения, скоро все будет, как прежде», — Гермиона вздрогнула, хотя, казалось, должна была уже привыкнуть к присутствию Фреда в своей голове.

— Он борется за жизнь изо всех сил и просит всех нас быть сильными, — лицо Джинни озарила счастливая улыбка. Она порывисто сжала руку Гарри и посмотрела на подругу с такой благодарностью, что Гермиона даже почувствовала себя неловко.

— Значит, ты действительно слышишь его? — хриплый голос прервал радостный гул ребят. Разговоры тут же смолки. Гермиона неуверенно повернула голову в сторону говорящего и встретилась взглядом с Джорджем Уизли. Его лицо выражало отчаянную надежду и легкое недоверие. Остальные ребята смущенно потупили взгляды, не решаясь ответить отчаянно нуждающемуся в надежде на спасение брата Джорджу.

— Да. Фред отвечал мне три раза, считая этот. Наша телепатическая связь с каждым разом становится устойчивее, — девушка не пыталась отвести взгляд. Она говорила убедительным тоном и ободряюще улыбалась близнецу Фреда.

Губы Джорджа дрогнули и непослушно расплылись в ответной улыбке.

— Спасибо, что помогаешь нам. Если бы не... — голос парня все-таки сорвался, и стих.

Джинни, взволнованная реакцией брата, порывисто вырвалась из уютных объятий Гарри и подсела к Джорджу. Заботливо обняв брата за плечи, она отчаянно зашептала успокаивающие слова, поглаживая его по руке.

Рон неловко закашлял, привлекая к себе внимание.

— Наверное, теперь моя очередь, — Гермиона и Гарри повернулись к другу. Их внимание, казалось, смутило рыжего еще больше. Рон снова неловко закашлялся и только после этой странной процедуры начал рассказ, то и дело виновато поглядывая на Гермиону.

— Когда мы только познакомились на первом курсе, я немного недолюбливал тебя. Ну, ты помнишь, — Рон виновато отвел взгляд и заерзал на своем месте. Его смешной вид тут же напомнил девушке нескладного мальчика с комплексом младшего брата, с которым она познакомилась неполных семь лет назад. С тех пор Рон сильно изменился. Он стал высоким красивым юношей, избавился от детских комплексов, стал намного умнее и целеустремленнее, чем в детстве. И все же в некоторые моменты, такие как, например, этот Рональд Уизли напоминал ей того одиннадцатилетнего мальчугана, каким он был раньше. — Так вот. Когда я рассказал про тебя Фреду, он как-то странно улыбнулся, а потом вдруг назвал меня дураком. Фред сказал, что сейчас я просто слишком мал, чтобы понять, какое важное знакомство подарила мне судьба. Он оказался абсолютно прав во всем: в том, что без твоей помощи мне не сдать экзамены, что ты станешь для меня примером самостоятельности и собранности и вообще, что дружить с девчонкой совсем не постыдно, как мне казалось это в одиннадцать лет.

Теперь смущен был не только Рон, но и Гермиона. Она хотела поговорить с Роном, но сделает это позже, когда рядом с ними не будет посторонних слушателей. Девушка склонилась над Фредом так, что обрамляющие лицо русые кудри скрыли ее от любопытных взглядов, и сосредоточилась на невидимой ниточке, связывающей ее с сознанием Фреда. Через пять минут Гермиона устало вздохнула и выпрямилась.

Она не сразу поняла, что не слышит ни единого звука. Краски внешнего мира вдруг растворились в какой-то однотонной дымке. Гермиона видела лишь силуэты переговаривающихся о чем-то друзей, но не могла расслышать ни слова.

«Не бойся, Гермиона, все в порядке», — почувствовав исходящую от девушки панику, Фред поспешил разъяснить ситуацию. «Наша связь стала еще сильнее, поэтому твой разум поставил что-то вроде непроницаемой сферы вокруг тебя».

От объяснения парня Гермионе, конечно, стало легче, но у нее сразу появились новые вопросы. Она прикрыла глаза, чтобы не привлекать к себе внимание друзей, и сжала руку Фреда теперь уже обеими руками.

«То есть, я каким-то образом применила беспалочную магию? И как ты понял, что что-то вообще произошло?»

«Наша связь двухсторонняя. Забыла?» — в голосе парня послышались смешинки. — «К тому же, я во многом успел разобраться при помощи элементарных наблюдений и логики, пока лежал тут овощем».

«Не говори так. Уж я-то знаю, что ты ни на секунду не переставал жить», — хотя в словах Гермионы чувствовался укор, интонация ее мыслей получилась скорее мягкой, даже нежной.

«Не надо жалеть меня. Слышала, что мужчины не любят, когда кто-то обращает внимание на их слабости? А еще больше мы не любим, когда девушки уж очень явно проявляют жалость и сочувствие»

Гермиона замолчала. Она старательно продумывала ответ Фреду. Однако парень не стал ждать и вернулся к первому вопросу Гермионы.

«Это был, скорее, стихийный выброс магии, как бывает в детстве у волшебников. В нестандартных ситуациях стихийный выброс магии может случиться и у взрослого мага».

Сквозь туман в голове девушка услышала, как кто-то зовет ее. Судя по беспокойным ноткам в голосе, уже не первый раз. Гермиона сосредоточилась на зовущем ее голосе и тряхнула головой, стараясь сбросить непривычное оцепенение. В мир начали постепенно возвращаться привычные краски и очертания. Девушка осознала, что сидит в кольце заботливых рук, а прямо перед ее лицом застыло взволнованное лицо рыжеволосого парня.

— Рон...

— Слава Мерлину! Как же ты напугала нас, Гермиона. Все, хватит на сегодня нагрузок. Тебе надо отдохнуть, — Рона недовольно хмурился и, судя по красным пятнам на скулах и тяжелому взгляду, злился на себя за то, что позволил своей девушке почти полностью исчерпать силы.

— Я позову мадам Помфри, — Джинни уже приготовилась звать медсестру, но ее остановила сама Гермиона.

— Не надо. Со мной все в порядке. Если мадам Помфри заподозрит, что из-за помощи Фреду я могу навредить себе, она вообще запретит приближаться к нему. Мы не можем этого допустить. Хватит и ограничением со стороны чиновников.

Убедившись, что здоровью Гермионы действительно ничего не угрожает, ребята продолжили своеобразный вечер воспоминаний. Только сейчас они собрались не перед теплым камином общей гостиной, а вокруг постели Фреда. Все напряженно ждали, когда поделится своими воспоминаниями о Фреде последний оратор. Джордж собрался с мыслями и, устремив взгляд в пространство, заговорил.

— У нас не было ни кната в кармане, но в головах витали тысячи идей о том, как помочь родителям с деньгами. Нас с Фредом никогда не воспринимали всерьез. На самом деле, нам это даже нравилось, и мы активно поддерживали образ несерьезных братьев-близнецов, вечных шутников. Когда тебя не воспринимают всерьез, идти по жизни и добиваться поставленной цели намного легче. Из года в год мы придумывали новые шутки и проказы, чтобы однажды открыть собственный магазинчик и обогатиться на своих гениальных идеях, — Джордж горько ухмыльнулся. — И в большей степени это удалось благодаря Фреду. Он был не только автором многих шуток, но и генератором идей, касаемо создания и развития бизнеса. Из нас двоих законами экономики интересовался только он, и предпринимательская жилка была именно у него. Денег не хватало всегда, так что мы умели работать в условиях их дефицита. Начального капитала хватило на аренду и обустройство магазина, на производство самих же волшебных приколов накоплений уже не хватало. Тогда Фред решил, что нам нужен спонсор, и взялся найти его. В качестве наглядного примера наших товаров он изобрел самый убедительный. Это было печение с эффектом зелья удачи. По сути, маг, съевший это печение, в течение всего дня мог поговорить с любым человеком на самые важные темы. Зелье, пропитавшее печенье вместо сиропа, позволяло магу подобрать наиболее удобный момент для разговора и самые подходящие слова для него. Естественно, перед тем как пойти к очередному спонсору, Фред и сам попробовал это печение. Двое первых потенциальных спонсоров отказали нам, зато третий согласился сотрудничать и выделил необходимую сумму на развитие магазина. Видно, уж больно кстати пришлось ему печение, которым Фред угостил его.

Друзья не решались заговорить еще долго после того, как Джордж закончил рассказ. В это время Гермиона прикрыла глаза, и на этот раз ей достаточно было позвать Фреда, чтобы возобновить контакт с ним.

* * *

За дверями больничного крыла притаилась девушка. Она взволнованно накручивала прядь длинных светлых волос на палец и неотрывно следила за группой гриффиндорцев через дверь, на которую п наложила чары прозрачности.

Больше всего девушка была взволнованна из-за Рона Уизли, сжимающего в объятьях другую девушку, не ее. Девушка наблюдала за тем, как вокруг Гермионы Грейнджер вдруг поднялась суета. Сестра Рона вскочила со своего места, словно ошпаренная, Гарри подошел к Рону и что-то сказал ему, не отводя встревоженного взгляда от подруги.

— Да что она себе позволяет! — воскликнула блондинка и тут же осеклась. Ей вовсе не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил, что она подглядывает за гриффиндорцами.

Девушка была в бешенстве. Ее раздражало, что вокруг Гермионы сконцентрировано столько внимания. Даже вчера, когда ей удалось уговорить Рона проводить ее до Запретного леса, рядом с которым должно было состояться занятие по уходу за магическими существами. Не может же она, слабая скромная девушка, бесстрашно разгуливать вблизи этого сомнительного места в новой мантии, подвергаясь риску попасть под лапу соплихвоста, или кого там еще разводит Хагрид. Однако, выполнив свое обещание, Рон не стал ждать с ней лесничего, чтобы передать ее под его охрану, как полагалось джентльмену. Он извинился, сказал, что его ждет Гермиона, и ушел.

И вот сегодня опять все внимание сосредоточено вокруг этой грязнокровки. Ну как никто не замечает, что с ней что-то не так? Она не отличается красотой и манерами, а острый ум женщины, давно известно, мужчин только отпугивает. Девушка должна быть кроткой, нежной, смущаться, когда мужчина проявляет к ней внимание, восхищаться умом и отвагой своего избранника и быть всегда как бы за его спиной, его тенью. Даже если ты далеко не пуглива, безмерно умна и способна на коварство, мужчине совершенно не обязательно об этом знать. Для него ты должна быть всегда источником вдохновения и восхищения.

Грейнджер же наплевала на все правила приличия. Она не только не пыталась скрыть свой неприлично высокий для девушки интеллект и вопиющее бесстрашие, но, казалось, даже специально подчеркивает их и стремится быть наравне с мужчинами. Одним словом, грязнокровка. Что с нее взять.

Однако по какой-то необъяснимой причине вокруг Гермионы всегда крутились и красавчик Рон с такой восхитительной фигурой, и спаситель магического мира Гарри Поттер, а во время турнира Трех волшебников за ней ухаживал сам Виктор Крам, знаменитый ловец из Болгарии. Поразительно, но вопреки всем законам логики к Грейнджер хорошо относилась даже Джинни Уизли, хотя она-то как раз должна была ревновать брата к грязнокровке и быть заодно с блондинкой. Нет, с этой Грейнджнр точно что-то не так. Она — настоящая ведьма!

Вдруг в коридоре послышались шаги. С губ миниатюрной красавицы сорвались слова, недостойные настоящей леди. Впрочем, блондинку это не смутило, ведь ее пока никто не видел.

— Фините, — девушка сняла с двери заклятие и поспешно вышла из коридора.

* * *

— А я приготовил для тебя сюрприз, — заявил широко улыбающийся Рон, когда друзья уже начали расходиться.

«О, это должно быть интересно. Неужели малыш Ронни научился чему-то из наших с Джорджем уроков?» — с того момента, как Гермиона передала Фреду последнее воспоминание, Фред отказывался покидать ее сознание. Серьезным он, как выяснилось, мог оставаться недолго, так что последние две минуты Гермиона была единственной слушательницей шуток истосковавшегося по общению Фреда.

— Я сегодня очень устала, Рон, и предпочла бы просто отдохнуть.

— Так я и приготовил сюрприз, напрямую связанный с отдыхом, — Рон аж светился от гордости, настойчиво подталкивая девушку в сторону выхода из больничного крыла. Гермиона лишь устало улыбнулась и, решив не обижать парня, позволила ему вывести себя в коридор.

«Только не ходи с ним, не ходи», — замурлыкал какую-то песенку Фред.

«Фред, я, конечно, все понимаю, но не мог бы ты хотя бы сделать вид, что не слышишь нашего разговора?»

«Я, конечно, могу, но ведь на самом деле я все прекрасно слышу в твоих мыслях. А врать нехорошо, ты же знаешь», — парень веселился. То ли его так радовала возможность хоть с кем-то пообщаться, то ли его забавляли неумелые попытки Рона остаться наедине со своей девушкой.

Гермиона шикнула на парня, и тот наконец-то взял паузу, подарив Гермионе, уже пожалевшей, что позволила Фреду временно обосноваться в своей голове, иллюзию уединения. Тем временем Рон привел девушку к выручай комнате. Дверь приветливо отворилась, и перед Гермионой открылась живописная цветочная поляна.

«Впечатляет», — заметил Фред, и Гермиона неосознанно кивнула в ответ, забыв от восхищения, что со стороны этот жест выглядит несколько странно. В лучах яркого летнего солнца зеленая листа стоящих вокруг поляны деревьев казалось неестественно яркой, мелодичное щебетание птиц и озорной шум бегущей из ближайшего водопада воды действовали успокаивающе и расслабляюще. Умиротворению способствовало и созерцание великолепного покрывала из множества бело-голубых полевых цветов. Гермиона с наслаждением вдохнула чистый воздух и в очередной раз подумала о том, как же все-таки здорово, что в Хогвартсе есть места, подобные выручай комнате, которые позволяют в любой момент вырваться из суровой реальности в свой собственный уголок рая на территории школы.

— Рон, это великолепно! Ты прав, лучшего места для отдыха и не найти, — она счастливо улыбнулась и, забыв о временно замолчавшем Фреде, ласково обняла Рона и благодарно поцеловала. Фред деликатно промолчал.

— Я рад, что тебе здесь нравится. Специально нашел сегодня в библиотеке альбом с колдографиями и воссоздал здесь одну из особенно понравившихся. Давай присядем, — предложил парень и тут же присел на материализовавшийся плед. Не долго думая, Гермиона присоединилась к нему. Перед тем, как зайти на плед, она сняла туфли и, немного подумав, легла.

— Давно у нас не было таких спокойных мгновений, — рядом с Гермионой опустилась рыжеволосая голова Рона.

— Ничего, скоро все наладится. Война закончилась, состояние Фреда уже не вызывает опасений, а дальше останется только сдать выпускные экзамены и все, новая жизнь.

Рон промолчал. Ему, как и всем семикурсникам, было тяжело думать о том, что совсем скоро жизнь кардинально изменится. Больше не будет Хогвартса, не будет скучных лекций, бесконечных домашний заданий, веселых вечеров у камина в общей гостиной и долгожданный квиддичных матчей. Наступит жизнь, о которой он до недавнего времени даже не задумывался. Кем он будет в ней? Как будет жить? И, самое главное, кого теперь будет каждый день приветствовать, и с кем прощаться перед сном?

— И что же в этой новой жизни останется от нашего настоящего? — продолжая мысль, озвучил он вопрос.

Гермиона не ответила. Она и сама пока не знала ответ. Печально улыбнувшись, девушка подвинулась ближе и доверчиво прижалась лбом к широкой груди Рона. Заботливые руки тут же обвились вокруг ее талии, прижимая ближе, словно стремясь огородить от плохих мыслей и защитить от туманного и такого тревожного будущего. В какой-то момент их губы нашли друг друга, и Гермиона позволила себе расслабиться и отдаться ощущениям безграничной нежности, заботы и любви, которые так щедро дарил ей Рон. Его поцелуй был невыносимо неспешным и обстоятельным, в каждом движении таилось некое послание слов и эмоций от сердца к сердцу. Свободная от объятий рука Рона покровительно легла на макушку девушки, пальцы нырнули меж прядей ее волос. От легких массирующих движений Гермиона расслабилась, ей даже захотелось заурчать, как Живоглот.

Томительная неспешность, щекочущий нос знакомый аромат силы, утонченности и некой внутренней уверенности, исходивший от Рона, и идиллическая обстановка вызывали в Гермионе внезапное неистовое желание разбить до боли нереалистичную картину каким-нибудь резким и неожиданным действием. Она порывисто прижала парня к себе, а затем, словно вдруг передумав, опустила руки на его плечи и, не переставая отвечать на поцелуй, ее ладошки скользнули на грудь Рона. В голове Гермионы прочно засело ощущение нереальности происходящего, и как бывает во сне, когда ради того, чтобы проснуться, заставляешь себя действовать резко и неожиданно, так и сейчас Гермиона старалась сделать хоть что-нибудь, что помогло бы ей рассеять туман в голове и вернуть ощущение себя в пространстве и времени.

Пальцы наткнулись на застежку школьной мантии. Ни на секунду не останавливаясь, чтобы не дать себе возможность обдумать происходящее, Гермиона начала поспешно высвобождать пуговицы из петель. Рука Рона, до сих пор блуждающая в ее волосах, вдруг замерла. Он внимательно следил за происходящим, как бы оценивая, стоит ли отвечать на неожиданные порывистые действия девушки, и решил, что все-таки стоит попробовать. Через минуту молодые люди уже запутались в одежде друг друга, то норовя самостоятельно избавиться от нее, то стремясь помочь друг другу. Неспешность и обстоятельность поцелуев сменил всепоглощающий огонь страсти. Порывистые поцелуи, рваное дыхание, непослушные пальцы, борющиеся с ненужной одеждой — все это не принесло Гермионе желаемой ясности. Туман в ее голове, наоборот, сгущался еще больше, лишая желания оценивать ситуацию и думать вообще.

«Кхе-кхе», — деликатное покашливание подействовало на Гермиону, как ведро холодной воды. Тоненько взвизгнув, она подпрыгнула на месте и схватила первую попавшуюся ткань, чтобы хоть как-то прикрыться. За время своего внезапного безумия Гермиона успела лишиться одежды выше пояса.

Прекрасная картина цветочной поляны вмиг захлопнулась, и теперь девушка увидела, что стоит посреди обычной захламленной ненужными вещами комнаты, а перед ней сидит ничего не понимающей, но весьма обеспокоенный ее внезапным поведением Рон.

— Что с тобой, Гермиона?

— Фред, — это было все, что смогла сдавленно сказать Гермиона. Впрочем, Рону дальнейшие разъяснения были и не нужны — достаточно лишь взглянуть на пылающие от стыда щеки девушки.