Путешествие Путо Йена Рождение (гет)

Ночь сгустилась над деревней, словно сама тьма решила поглотить этот клочок

мира. Лунный свет с трудом пробивался сквозь низкие тучи, и даже река, всегда

спокойная и ясная, теперь казалась чёрной, как смола. Путо Йен бежал, едва ощущая,

как его босые ноги касаются холодной земли. В груди жгло — не от усталости, а от

чего-то большего, неукротимого.

— Лин Хуа… — прошептал он, но лишь ветер ответил ему, принося с собой

запах пепла и чего-то горького, чужого.

За рекой, где ещё утром шумела жизнь, теперь стояла мёртвая тишина. Дома, что

всегда казались тёплыми, зловеще темнели — их силуэты словно прогибались под

давлением чего-то невидимого.

В воздухе витала липкая, удушающая тяжесть, и с каждым шагом она

становилась всё ощутимее.

— Где все… — голос Йена дрогнул, когда он увидел площадь.

Люди стояли неподвижно, словно куклы. Их лица были пустыми, без эмоций.

Глаза — затянуты мутной плёнкой. Жизни в них не осталось.

— Это… это не может быть правдой, — прошептал он, делая шаг к ближайшему

человеку.

Рука дрожала, когда он коснулся старого соседа, который всегда первым

выходил встречать рассвет. Холодная кожа, слишком холодная.

— Пустые… — слова пронзили разум, когда Йен осознал, что души жителей

исчезли.

— Опоздал, — раздался хриплый, скрежещущий голос из тьмы.

Йен резко обернулся.

На краю площади, в клубах густого тумана, стояла фигура. Та самая. Высокая,

сгорбленная, с двумя парами рук. В воздухе звенели склянки, полные чужих жизней.— Верни её, — голос Йена дрожал, но в нём уже не было страха. Только ярость.

Демон шагнул вперёд, и свет факелов дрожащими бликами отразился от его

кривой, изуродованной фигуры.

— Ты слишком слаб. — Он склонил голову вбок, изучая юношу. — Но в тебе

есть нечто… любопытное.

Йен бросился вперёд, не думая.

— Отдай её!

Его кулак пронзил пустоту — демон исчез, и в следующий миг чёрная рука

обвилась вокруг его горла, прижимая к земле.

— Тебя тоже взять? Или оставить, чтобы страдал? — Тихий шёпот прозвучал

прямо у его уха.

Йен задыхался, чувствуя, как тьма проникает в его сознание, когда вдруг...

— Довольно.

Голос прозвучал неожиданно мягко, почти лениво, но с такой ясностью, что

даже тьма на миг дрогнула.

Демон резко обернулся.

Чуть поодаль, на крыше дома, сидел человек. Его фигура, облачённая в

бело-серые одежды монаха, казалась странно неуместной посреди разорённой деревни.

Длинные рукава свободно ниспадали с тонких, но сильных рук. Его лицо оставалось

спокойным — не было ни страха, ни злобы, только холодное безразличие.

— Ты… — голос демона исказился от злости. — Лахе Лин…

Монах не ответил сразу. Он медленно поднялся на ноги, лёгким движением

отбрасывая в сторону рукав. Ветер растрепал его тёмные волосы, собранные в высокий

пучок, и даже свет факелов, казалось, стал тусклее.— Неужели ты думаешь, что сможешь уйти незамеченным? — Его голос

оставался ровным, но в нём ощущалась угроза.

— Мешаешь. — Демон зарычал, и щупальца тьмы метнулись вперёд.

Лахе Лин не двинулся.

— Жалкое зрелище, — тихо произнёс он.

Одним плавным движением он шагнул вниз, и пространство вокруг задрожало.

Слабый золотистый свет, почти неуловимый, сплёлся вокруг его ладони. В следующий

миг тьма рассеялась, словно её никогда не было.

— Что ты… — голос демона дрогнул, когда он почувствовал, как сила монаха

вонзается в его сущность, вырывая и разрывая её изнутри.

— Я сказал — довольно, — повторил Лахе Лин, делая ещё шаг вперёд.

Демон дёрнулся, его фигура задрожала, прежде чем он смог вырваться.

— Ещё встретимся, — прошипел он и исчез, оставив после себя лишь

зловонный след.

Тишина накрыла площадь, и только ветер шевелил полуодежды монаха.

— Ты жив? — Его голос оставался безразличным, когда он посмотрел на Йена,

всё ещё лежащего на земле.

Йен с трудом поднялся, дрожа от слабости и злости.

— Верни её… — прошептал он.

Лахе Лин вскинул бровь, его взгляд скользнул по юноше.

— Ты слаб. Неуклюж. Полон гнева. — Его слова были прямыми и жёсткими. —

Тебя погубит твоя привязанность.

— Мне всё равно! — Йен сжал кулаки. — Если это единственный способ спасти

её, я готов.Монах некоторое время молчал, изучая его с холодным равнодушием.

— Глупец, — наконец произнёс он. — Но, возможно, в тебе есть нечто стоящее.

Он развернулся, делая несколько шагов прочь, но голос Йена заставил его

остановиться:

— Научи меня.

Лахе Лин медленно обернулся.

— Если ты идёшь за мной, пути назад не будет, — его голос стал жёстче. —

Готов ли ты заплатить цену?

— Готов, — не колеблясь ответил Йен.

— Тогда следуй за мной, — тихо произнёс монах, и его силуэт растворился в

ночи.

Путо Йен, спотыкаясь, поднялся на ноги. В груди всё ещё жгло — смесь боли,

ярости и беспомощности. Но теперь к этому добавилось новое чувство — клокочущая

решимость.

Фигура монаха двигалась легко, почти бесшумно, словно сам ветер нёс его по

разорённой деревне. Йен последовал за ним, не заботясь о том, куда они идут — важно

было одно: сила. Та, что поможет вернуть Лин Хуа.

— Почему… — его голос дрожал, но он не сдался. — Почему ты помог мне?

— Я не помогал тебе, — голос Лахе Лина был холодным, как лёд. — Я избавлял

себя от лишнего шума.

Йен стиснул зубы, сдерживая гнев.

— Но ты мог бы остановить его! Почему ты дал ему уйти?

Монах внезапно замер, и Йен едва не налетел на него.— Ты и правда думаешь, что это было в моих силах? — В голосе звучала

насмешка, но в глазах — ледяная пустота. — Если бы я мог уничтожить его, меня бы

здесь не было.

Йен ничего не ответил. Его сердце колотилось в груди, а руки дрожали от

бессилия.

— Ты хочешь силы? — продолжил Лахе Лин, повернувшись к нему. —

Думаешь, что одно желание способно сделать тебя сильным?

— Если это поможет вернуть её — да.

Монах молчал, изучая его взглядом. На фоне мёртвой тишины деревни этот

взгляд казался особенно тяжёлым.

— Дурак, — наконец произнёс он. — Желание само по себе ничего не стоит. Тот,

кто цепляется за чувства, всегда оказывается слабым.

Йен сжал кулаки до боли.

— Тогда… научи меня быть сильным. Я сделаю всё, что потребуется.

В ответ Лахе Лин лишь тихо фыркнул.

— Всё? — Он склонил голову набок, словно взвешивая слова юноши. — Ты не

представляешь, о чём говоришь.

Монах шагнул вперёд. Теперь они стояли лицом к лицу. Йен почувствовал

исходящий от него холод — не только физический, но и нечто иное, глубинное.

— Если ты будешь следовать за мной, тебе придётся отказаться от всего, что у

тебя есть. От привязанностей. От страха. — В голосе Лахе Лина не было сочувствия. —

Ты готов потерять это?

— Я уже потерял её, — ответил Йен, его голос был твёрд. — Мне нечего терять.

Некоторое время монах молчал. Затем, без предупреждения, он поднял руку, и в

следующий миг Йен почувствовал, как его тело охватывает невидимая сила. Его ноги

подкосились, дыхание сбилось.— Что… ты делаешь?

— Проверяю, из чего ты сделан, — спокойно ответил Лахе Лин.

Тяжесть нарастала, словно на его плечи легла гора. Каждое движение давалось с

трудом, мышцы горели от напряжения.

— Если не можешь выдержать даже этого, тебе нет смысла идти дальше.

Йен скрипнул зубами. Его ноги дрожали, но он не падал.

— Я… не… сдамся…

— Хм. Упрямство — не сила, — Лахе Лин опустил руку, и давление исчезло так

же внезапно, как появилось.

Йен рухнул на колени, тяжело дыша.

— Не впечатляет, — монах отвернулся. — Но хуже бывало.

Он сделал несколько шагов прочь, прежде чем добавить:

— Если решишь, что готов к настоящим испытаниям, следуй за мной.

Йен с трудом поднялся, ноги были словно ватные, но он не колебался.

— Я иду.

Лахе Лин не обернулся и направился к лесу за деревней. Йен последовал за ним,

оставляя позади пепел и тишину родного дома.

Вскоре они достигли небольшой рощи, где росли старые, скрюченные деревья.

Лунный свет с трудом пробивался сквозь ветви, и воздух был наполнен чем-то древним

и непостижимым.

Лахе Лин остановился перед одиноким камнем, покрытым резными символами.

— Сядь, — приказал он.Йен повиновался, опускаясь на колени.

— Закрой глаза. Слушай.

— Что слушать?

— Тишину, — коротко ответил монах.

Йен сжал кулаки. Ему хотелось требовать ответов, кричать о Лин Хуа. Но вместо

этого он закрыл глаза и сосредоточился.

Поначалу была лишь тишина. Но спустя время он почувствовал… движение.

Словно внутри него что-то просыпалось — крошечная, едва уловимая искра света.

— Ты чувствуешь?

— Да… что это?

— Сила света, — голос Лахе Лина оставался холодным. — Она есть в каждом из

нас. Но большинство тратит её на глупости.

Йен нахмурился.

— Как я могу использовать её?

Монах подошёл ближе.

— Сила света — это не дар. Это проклятие, если не умеешь ею владеть. — Он

склонился, его голос стал ниже. — И если ты не научишься контролировать её… она

поглотит тебя.

— Я готов учиться, — твёрдо сказал Йен, открывая глаза.

Лахе Лин на миг задержал на нём взгляд, прежде чем выпрямиться.

— Хорошо. Завтра на рассвете начнём. — Он развернулся, делая шаг прочь. —

Если доживёшь до утра.

Йен не ответил. Внутри него пылала лишь одна мысль:

Я спасу тебя, Лин Хуа. Клянусь.