Грязная бюрократия (джен)

Что ж, это место определённо стало, как бы сказать помягче... жидче, менее опасным, менее насыщенным. Теперь можно ходить и не озираться. Даже небо над головой видно среди крон, никакого влажного мрака от края до края! Вот, казалось бы, стало лучше, но мне не почему-то нравится. Словно очередной древний хищник встретил наконец седую старость и растерял свои острые зубы. На ходе инстинктивно сжал собственные и протёр их, проверяя твёрдость и остроту.

Я прикрыл глаза и попытался вслушаться. Если Зекора дома, её копыта будут издавать характерный звук при ходьбе по дереву... М-м-м, слышу, к востоку, метров двести. Издалека стало видно, что одно большое и слегка подрезанное дерево увешано масками племени Карка́ри — коричневые с плавными и спиралевидными узорами белого и голубого цветов — а из открытого окна доносится целый букет запахов душистых трав. Это точно её новое прибежище, о котором она писала. Только почему я слышу не две пары ног, а больше? Кто в гостях?

Тройной стук в дверь, мотивом схожий с племенными барабанами. Звуки стихли по ту сторону. Гости, видать, незваные, охочие до чужого добра. И очень невезучие, раз судьба свела их со мной...

— Приве-е-е-ет? — раздался вопрос с высоты, гораздо ниже ожидаемой, когда дверь медленно открылась.

Снизу на меня из-под начёсанной тёмно-амарантовой гривы уставилась пара непропорционально больших глаз, характерных для незрелых млекопитающих... Что у Зекоры делают дети? Пегас, к тому же...

— Где хозяйка? — спросил я. — Это ведь резиденция Зекоры, я не ошибся?

Мне ответили сдавленным смешком, отдающим скрипучим похрюкиванием. Божечки, где-то это смех я уже слышал.

— Кхрм, «резиденция»... Ну и словечки, это же хижина, а не особняк какой-нибудь.

— Ты меня поняла, — я двинулся ближе, вынуждая мелочь попятиться. — Но не ответила на мой вопрос. Зекора! Ты детский сад открыла или наконец остепенилась?

Я толкнул до этого едва приоткрытую дверь и обнаружил главный инструмент алхимика — котёл, который, стоя на табурете и держа шест обеими передними ногами, помешивал другой жеребёнок. А рядом стояла сама зебра и держала в зубах холщовый мешочек с несортированными травами. Понятно теперь, почему она не отвечала. Зекора заметила меня в дверях, сдержанно кивнула в молчаливом приветствии и вернулась к малолетке у котла.

— Та-а-ак, Свитибе́ль, что там дальше? — спросила земная у котла.

— Ро-са с черто-полоха на рассвете... — прозвучало чтение почти что по буквам из-за большой раскрытой книги рецептов. У Зекоры почерк ещё тот.

— Уже-уже, давай дальше.

— Жасмина лепестки в секрете!

— Ясно, — девчонка у котла прислонила мешалку к бортику котла и нырнула в холщовый мешочек.

Пегас на входе исчез и я беспрепятственно прошёл внутрь, оценивая окружение и наполнение. В целом, для племенного шамана неплохо. Все реагенты растительные, преимущественно сушёные травы. Полезного действия немного, зато безопасно, легко заготовить и позволяет мерить дозировку «на глазок».

— Эм, Зекора? У тебя тут точно есть жасмин? — донеслось из мешка. — Я что-то найти не могу...

— *Угу* — мыкнула зебра через стиснутые зубы.

— «В секрете», Эплблум, — намекнул я, облокачиваясь о край стола с подставкой для книги рецептов. — У жасмина листья после сушки остаются сравнительно тяжёлыми и часто опускаются на самое дно.

— О, нашла! — пони выпрямилась, держа в зубах три лепестка приглушённого сушкой и временем розового цвета. Зекора кивнула, подтверждая правильность выбора, а Эплблум разжала зубы над котлом, позволяя ингридиенту пасть внутрь. — Свитибель, оно покрасилось. Теперь голубенькое.

— Это значит... зна-а-ачит...

— Оно готово, — перебил я молодых алхимиков и перевесился через книгу, посмотрев на молодого единорога. — Если вы варили зелье размягчения древесины, то оно готово. Ну разве что подержать на огне можно минут пять, но не больше, иначе испортиться.

— Схвачено! — пегас с разбега запрыгнул на пенёк и уже с него на меха́ перед котлом. Резкий мощный порыв воздуха затушил открытый огонь, оставив только тлеющие угли и сноп быстро потухших искр.

А вот эта ремня просит. Тушить огонь так резко, когда с другой стороны полка с готовыми снадобьями — верх безалаберности. Был бы там хоть один открытый пузырёк, мне бы пришлось сейчас собирать их всех по кусочкам.

— Ску́талу! — закричала земная, сбивая шальную искру со своего бантика. — Сказали же, ещё пять минут.

— Сказали подержать «можно» и «не более, иначе испортиться». Эплблум, извини, но такой пунктуальности за нами не водится, так что проще снять с огня сразу.

— Эм, девочки? — наконец подал голос единорог за моим плечом. — Меня одну беспокоит, что среди нас незнакомый и очень подозрительный перец?

— «Перец»? — оглянулся я на неё через плечо сверху вниз. — Что за слова, юная Бэль? Вы бы попридержали свои выражения, а то сестра вам рот с мылом вымоет.

Зекора с довольной улыбкой наблюдала за картиной, пока завязывала узел на мешке своего запаса трав и вешала его обратно на стену.

— Он не плод с грядки, а друг давний мой, — развернулась она и направилась к кухонному уголку, — надеюсь, вкус твой прежний, не иной?

— Плющ и шалфей пожалуйста, мастерица. А я смотрю, общение с нормальными пони твою речь не исправили.

— Благодарю за беспокойство, с речью мой всё ладно, — донеслось ехидное из-за грубой ширмы, отделяющей рабочую зону от пищевой, — Полагаю, тебя ветром занесло незаурядным?

— Можно и так сказать, — я сел за столик у окна в ожидании чая и компании. Компания появилась, но не та, что я ожидал: напротив сели жеребята, которых я старательно игнорировал. — У меня было дело здесь, неподалёку. Закончилось хорошо, но напарник всё усложнил.

— Собрал вдруг ты приятелей себе? — с толикой удивления выдала Зекора, ставя на стол поднос с чайником, деревянными стаканами и парой мисочек с добавками. — А ведь твердили в старине: в мире этом, что под лучами дня, не встретим ничего, где новизна.

— Сам удивлён, Зекора. Это было не самое приятное знакомство, причём, с обеих сторон да и искомых качеств я в Твайлат, скажем так, не то чтобы заметил.

Зекора, взяв в зубы сосуд с кипятком за длинную ручку, залила подготовленные листья чая на дне кружек. Я же поднял фиал — терпкий запах шалфея прямо перед носом — никто так не делает из него вытяжку, как Зекора — и перелил густое содержимое в свою порцию.

— Твайлайт? А как это принцесса спуталась с каким-то хмыр...

— Скуталу, лучше не надо, — земная заткнула дерзкому пегасу рот, пока она не наговорила лишнего.

— М-м? — я был занят второй добавкой, а как закончил, стал ждать заварки. — Ты хотела сказать «как это самая младшая из принцесс спуталась с шефом Королевской канцелярии»? К слову, что Меткоискатели-то тут делают?

— О! А он о нас знает, — порадовалась бантоносица. — Я учусь зельеваренью, а девочки мне помогают.

— Конечно знает, мы же знаменитости, — в нагловатой манере заявила Скуталу.

— А-а-а, — Свитибель схватилась за голову, — вы серьёзно? Меня одну смущает, что нас знает какой-то незнакомый госслужащий, левый взрослый? Проблем, типа, у нас быть не может?

— Я был в Понивилле в последний раз очень много лет назад, — отпил, на вкус чай был бесподобен, как всегда. — Логично было проверить последние события... Вы, три малолетние возмутительницы спокойствия — третье по силе и нанесённому ущербу стихийное бедствие в этом регионе. Первое уверенно держит Твайлайт и её свита, а второе — единолично какое-то чудовище по имени Дерпи Хуфс. Не думал, что скажу такое, но надеюсь оно пройдёт мимо меня.

Ещё раз отпил почти остывшего чая и отодвинул высокую кружку от себя. Пару минут мы обсуждали новинки и новшества в алхимии. Говорил, в основном, я, пока Зекора философски слушала и размышляла. Она проявляла интерес, любопытство, расспрашивала о новых рецептах. Но при этом было видно, что ни устойчивое к перегреву стекло, ни перегонный куб, ни даже простейший эксикатор — фактически, просто переносная сушилка — её не интересуют в качестве инструментов и она никогда не попросит привезти нечто подобное. Старые пути, сначала долго вбиваются в голову, потом ещё дольше выбиваются из неё.

— Вы так сладко общаетесь, — сделала замечание Эплблум, у которой не сходила приторная улыбочка с губ, — А вы случаем не п-а-р-о-ч-к-а?

Зекора сдержанно посмеялась и ответила, поглядывая сквозь приопущенные веки:

— Мы не пылаем страстью, нет. Странник — друг учителя минувших лет.

— Верно, мы впервые встретились, когда Зекора была подмастерьем у шамана своего племени. Мы с ним также, как и сейчас, обменивались знаниями и новостями, как дополнение, я привозил ему редкие травы с севера, он отдавал мне в обмен травы с юга. Раньше алхимики так часто делали.

— А что случилось потом? Вы поссорились? Обратитесь к Твайлайт, она ПРО в вопросах восстановления дружбы.

— Нет, просто он умер. Да и алхимия тоже постепенно умирает, уступает место новому. Сейчас в Эквестриии едва ли десяток алхимиков наберётся, а раньше мы были в любом устойчивом поселении. Я бы этого не делал.

Последняя реплика была адресована Свитибель. Единорожка с первых секунд посматривала на мою кружку, очевидно, хотела узнать, что я там пью. В ходе разговора, она потихоньку приближалась к нему, перевешиваясь через стол и думая, что я не замечаю. Вербальное предупреждение я сделал, только когда она, видимо, не желая оставлять следов, решила попробовать одним языком. С такой глупенькой и забавной рожицей на волосинке от моего напитка она и застыла, размышляя, не слишком ли поздно сдавать назад?

Высунула язык ещё больше, не сводя с меня полных подозрительности глаз.

— Я же сказал, что не сто́ит, напиток недетский. Зекора, ты ей ничего сказать не хочешь?

— Познание лучшее — личный провал, — она отпила обновлённого чаю, — Когда ошибки бьют, как зимний шквал.

— Как скажешь.

И, как по отмашке, за моей спиной жеребёнок отлетел от контакта языка с жидкостью, словно молнией ударило. Пару секунд Свитибель лежала на полу, скрытая от меня поверхностью стола, а к ней подбежали остальные Меткоискатели. Сейчас шок пройдёт и ощущения начнут действовать на мозг и-и-и... Она вскочила и с чёртиками в глазах начала озираться по интерьеру хижины, побежала и начала рыскать по чашам и урнам в поисках воды, пока мы с Зекорой продолжали спокойно пить чай. Когда она нашла-таки воду, то начала её неистово пить.

— Свитибель, это же масла́, их водой не смыть.

Глотки, до этого наполняющие всё пространство, стихли. Медленно она развернулась, продолжая опираться на большую урну передними ногами. Язык слегка распух и почти не работает, щёки «вдуло внутрь» и свело спазмом, как от лимона, но сильнее, глаза слезятся. Похоже, она не просто коснулась моего напитка, но и зачерпнула его языком.

— Да, солнышко, боюсь, придётся ждать, пока само пройдёт. Не волнуйся, утром ожог будет похож на укус пчелы, это сестре и скажешь: польстилась на цветок и в последний момент на него пчела села.

— Гогощо...

— А вам вообще разрешают гулять так долго? — я спросил, поднимая копытом конец своей косы и вглядываясь в часы на её конце. Время уже даже не «взрослое», после десяти вечера порядочным пони на улице делать нечего.

— Э-э-э, нет? — потянула Эплблум и уставилась в темноту за окном.

— Зекора, ты проводишь...

— Заботы ждут, пора мне собирать, — она уже стоит в дверях в походном плаще и наплечной котомкой для трав, — ночной лилии волшебный аромат. Уходя, прошу, заприте дверь, чтоб не проник вороватый зверь.

Она бросила меня с этой троицей. Иными словами, придётся развести их по домам, выслушать от их старших сестёр претензии, что слишком поздно вернул… Ох, проклятье, я же угрожал им. Надеюсь, Эплджек, увидев меня с её младшей сестрой, не спустит всех собак…

Напомнил об уже остывшем зелье, помог разлить — надо что-то принести в подтверждение своих успехов, не возвращаться же с пустыми копытами — показав при этом пару трюков, чтобы не проливалось, и все вместе мы покинули дом Зекоры. В темноте только сверчки, размером, правда, с кролика, играли свои концерты, пока кто-то, распираемый от любопытства, не нарушил молчания:

— А вы с Зекорой друг друга с полуслова понимаете. А я-то думала чопорные бюрократы её стихи ни в жизнь не разберут.

— Да, даже мне иногда приходится переспрашивать, а я хожу к ней уже почти год.

— Это не так сложно, — я проскользил на ровных ногах вниз по земляному утёсу. — Я же говорил, что раньше алхимики были почти в каждой деревне.

— И как это связано? — спросила Эплблум и немного неловко повторила мой маршрут.

За ней, не в пример более ловко и уверенно, спустилась Скуталу. Ну, сравнивать их несправедливо — у пегаса есть крылья, которыми она стабилизирует своё тело в движении. Вот немного отравленной Свитибель, возможно, из-за ещё слезящихся глаз спуск не дался вообще. На полпути столкнулась с выступающим корнем и подлетела. Я прыгнул вверх и поймал её за загривок зубами и бережно поставил её на ноги.

— Ну как же? — продолжил я свой путь. Складывалось впечатление, что я не детей развожу по домам, а сам иду домой, а меня окружили малолетние карманники. Прям как в старые добрые… — Если бы в каждом населённом пункте был такой спец, как Зекора, обязательно появилась прослойка граждан, легко способная найти общий язык с ним.

— Погоди, — Эплблум запрыгнула на бревно, чтобы быть со мной на одном уровне, — так она говорит рифмами, «потому что» она занимается зельеварением? А не потому, что она из другой страны?

— На «ты» со старшими? — я сделал ей замечание, но при этом вполне дружелюбно почесал у неё под подбородком. — Сразу видно деревенскую девчонку. Частично ты права: из-за её происхождения у неё сильный акцент, но сама манера речи — именно что профессиональная деформация. Понимаете, алхимия зародилась до появления письменности и потому была необходимость как-то запоминать рецепты, чтобы банально не отравиться. Алхимики заучивали их в стихотворной форме, так было проще и надёжней всего.

Я посмотрел на своих слушателей. Животный страх. Прям в распахнутых глазах читается мысль: «Вот всю ту книгу? И наизусть?! И если ошибиться, то можно кого-то отравить?! У нас таблица умножения ещё не вся в голове умещается, а тут такое...»

— Вот представьте такую картину, — я продолжил путь, выводя их из ступора, — подмастерье готовит зелье, вслух читает стих-рецепт и останавливается, как бы прося учителя напомнить продолжение. Тот продолжает стих. И так всё время обучения. А ещё добавьте сюда, что эта парочка обычно жила вместе друг с другом и отдельно от остальных, а само обучение длилось долгие годы.

— И получаем двух рифмоплётов.

— До мозга костей.

— В точку, барышни. Зекора может говорить, как вы или я, но ей это психологически менее комфортно, нежели стихами.

Очень вовремя к концу этой маленькой лекции пришёл и конец Вечнодикого леса. Отсюда идти намного безопасней, но в столь поздний час оставлять детей — не лучшая идея. Когда мы пересекли черту городка, я начал думать, как их эффективней провести:

— Так. Ближе всего к нам сейчас дом Скуталу, верно?

— Абсолютно. Но можно я потом, последней, сама дойду? Хочу посмотреть на реакцию Рэрити и Эплджек на…

— Нельзя. Если у тебя нет кого-то, кто поругал бы, ещё не значит, что этим стоит бахвалиться. Это также значит, что тебя никто не ждёт.

Слегка пристыжённый пегас повёл нас к себе. Ключ лежит под внешнем подоконником кухонного окна, на специальной крючковатой стойке. Мы подождали, пока она зайдёт внутрь и запрёт за собой дверь, прежде чем уйти. И даже тогда я то и дело вслушивался в окружение, ожидая преследования. С этой шалопайки станется. Дальше — дом семьи Бэль, расположенный ближе к центру Понивилля.

Заметив свет в окне, я вздохнул и морально приготовился. К чему угодно. Мы с девочками встали перед дверью и я нажал на дверной звонок.

Меньше секунды прошло и открылась дверь. Дети кричат, увидели Рэрити в ночной маске и с огурцами под глазами. Рэрити кричит, узнала меня, вопит — увидела в каком состоянии её сестра. Я кричу — скорее вяло тяну одну гласную, как на приёме у лора — за компанию.

Через минуту всё стихло и я оперативно всё объяснил:

— Я шёл с задания вечером и решил зайти к Зекоре, мы знакомые, а там эта, после укуса пчелы, видимо. Принимайте посылку.

Свитибель получила лёгкий толчок под филейную часть, протиснувшись внутрь, а шокированная Рэрити не успела среагировать, как я попрощался:

— Мне надо ещё отвести Эплблум на ферму. Всего хорошего, мисс Рэрити.

Судя по тому, что дверь хлопнула только, когда мы прошли два квартала, маски из лечебной грязи на отходчивость дам не слишком-то влияют. Зачем они тогда нужны, в толк не возьму...

На ферме «Акры сладких яблочек» свет тоже виден издалека. По какой-то причине, я инстинктивно пригнулся и стал красться вдоль забора. Вижу, под подвешенной масляной лампой кто-то сидит. Очевидно, кто это сидит и очень злобно качается на кресле-качалке. Что-то держит на коленях. Надеюсь, не ружьё. Да, выстрел один и не смертельный, но, боже правый, сколько боли он принесёт...

— Ладно, вижу тебя ждут. Удачи и всего хорошего.

— Но тут же от ограды до дома метров пятьдесят. Может, всё же не?

А эта мелюзга хитрая. Родилась и всю жизнь провела на ферме, а тут какие-то полсотни метров по родной земле пройти в темноте испугалась. Она же наверняка тоже заметила, что её уже ждёт тёплый приём, и хочет использовать меня как живой щит или громоотвод. Ну что ж, изобретательность и находчивость надо поощрять, особенно если речь о подрастающем поколении...

— Пошли.

Теперь я показательно выпрямился и постарался топать, как можно громче. Правда, делать это громче, чем шелестела качающаяся на ветру кукуруза было проблематично. Где-то на полпути, шляпа под лампой дёрнулась и я заметил под ней блестящий глаз бывалого охотника. Меня заметили. Ради бездны, пусть это будет не ружьё. Кресло-качалка резко дёрнулось вперёд, а мне навстречу двинулась та, кто его грела последние пару часов. Грела злостью и недовольством.

Встретившись лицом к лицу, мы дольше положенного ожидали, кто начнёт разговор. Это презрительный прищур из-под шляпы явственно говорил, что его обладатель считает себя главным и не потерпит неуважения или наглости. С другой стороны, что-то я слишком много времени потратил на всё это...

— Так тебе сестра нужна или нет? — я перешёл сразу к делу.

— Что ты знаешь об Эплблум? — она строго спросила, резко сокращая дистанцию.

Вместо ответа я кивнул чуть в сторону и назад от неё. Младшая из Эплов впитывает всё, как губка. Посмотрела, как я крадусь, и теперь повторяет. Неуклюже, но старается ведь, даже сестру едва не прошла незамеченной.

— А ну стоять! Я во сколько говорила быть дома?! — Эплблум от крика сестры не остановилась, а перешла на галоп и вбежала в дом. Эплджек проводила её взглядом, а после вернулась ко мне. — Больше что б я тебя рядом с ней не видела, денди.

— Хорошо, — спокойно ответил я. — В следующий раз, когда обнаружу Меткоискателей в Вечнодиком лесу поздней ночью, пройду мимо. Доброй ночи.

Я выдал небольшую улыбку и отправился восвояси, посматривая на свои песочные часы. Последний вечерний поезд ушёл полчаса назад, иди я сразу от Зекоры, а не бегал по городку, то успел бы. Что же? Время — ресурс, которого у меня в достатке, до утра можно и подождать.