Последняя симфония (джен)

Классическая симфония обычно состоит из четырёх частей:

1-я — в быстром темпе (аллегро), в первом разделе (экспозиция) противопоставляются главная и побочная партии.

Тучи клубились плотным покровом, скрывая от взгляда и звёзды, и Сатину, и даже огни Магистериума. Темно не было; в Минратосе вообще не бывало темноты: многочисленные магические огни — вывески, реклама, фонари — заливали светом самый крупный город Тедаса, сплетаясь в гротескные картины могущества и бесправности. Алые фонари «Вуали Разикаль», золотистые огни Большой императорской библиотеки, белые и голубые блики Серебряного Шпиля раскрашивали город радужными переливами и, хоть не дотягивались до окраин, могли служить маяками для везучих путников.

Но в этот раз все было иначе. Бордели, театры и рестораны по-прежнему светились магией, но теперь их огни не могли справиться с зеленоватым светом, изумрудными отблесками ложащимся на изнанку туч. Тревожный оттенок, неестественный, и в то же время — знакомый. Такого цвета было завесное пламя, такого же — разрывы в Завесе, и Брешь, как самый большой разрыв, тоже светилась таким же светом. Ветер, поднявшийся ещё утром, чтобы развеять очередной набег тумана, к ночи превратился в настоящий ураган: он ломал ветки окрестных деревьев, сбивал недостаточно хорошо закреплённые фонари, со свистом закручивался смерчами и стремился разбить заклинания, что заменяли стекла в особняках Первого круга.

Чтобы выйти в такую погоду из дома, требовались смелость или острая необходимость. Но на площади неподвижно замерла женщина; она не торопилась укрыться от буйства стихии и, пожалуй, даже наслаждалась им. В ее силуэте было что-то знакомое: украшение на голове с заметными даже издали шипами, карминный хитон — цвет на таком расстоянии да под изумрудным светом различить было трудно, но я знала, что он карминный. Алые набухшие нити, похожие на наполненные кровью вены, стекались со всего города, оплетали знакомую незнакомку и заканчивались в ее руках, словно нити кукловода. Иногда по ним пробегали голубые лириумные искры, и тогда краснота взрывалась золотистым светом, ненадолго разгоняющим зеленоватый, похожий на океанскую воду, воздух.

К вою ветра примешался иной звук и в то же время похожий: волчий вой переливами растекался над столицей империи, и ему вторил злой собачий лай. Незнакомка чуть склонила голову набок, прислушиваясь, а потом подняла взгляд и посмотрела, как мне показалось, прямо мне в душу. Я замерла, глядя на изменчивое лицо, возраст которого менялся каждое мгновение.

"Тюрьма взломана, — алые губы изогнулись в торжествующей улыбке. — Я вижу наступающую тьму... Тень поглотит все..."

Нити в ее руках запульсировали, натягиваясь, и начали рваться с оглушительными хлопками, разбивая завывания волка и ветра на осколки. И вместе с ними осколками осыпался и сон, рывком выбрасывая меня из своих объятий.

Хлопали ставни. На ночь я закрывала их — жизнь в Тедасе отучила меня от яркой иллюминации ночью, и привыкать заново не хотелось. Но сейчас они оказались распахнутыми настежь, и в комнату пробивался свежий ветер и… знакомое зеленоватое свечение.

Едва отойдя от неприятного сна, я подскочила на постели и бросилась к окну. Только бы не Брешь… только бы не Солас со своими экспериментами… страх бился где-то глубоко в сердце, но голова уже начала работать: надо погрузиться в Тень и найти Веру с моим Якорем, пусть зашивает с той стороны; вломиться всё-таки в Арлатанский лес, хотя бы малой группой тех, кто может перелететь области сошедшей с ума магии, и найти этого экспериментатора; предупредить Каллена и Лелиану. Что ещё?

За окном, в небе где-то за Магистериумом, и правда зеленели разрывы. Не Брешь, поменьше, зато сразу три штуки, и Завеса трепетала словно плохо закреплённый тент. Долго ли до четвертого, пятого… до полного падения? Неужели Солас всё-таки соврал?

Ветер бросил в окно брошенную на улице газету, и я непроизвольно отшатнулась — привыкнуть к заклинаниям вместо стекол так и не удалось. И бросилась одеваться: в такую ночь уже точно не до сна. Стоит предупредить Маркуса: мои сны не всегда просто сны, особенно если в них появляется Эленай Зиновиа с очередным предсказанием.

Неужели Солас не справился? Неужели все меры предосторожности не помогли? Тюрьма… и чему она радовалась?

Особняк главного юстициара оказался погружен в темноту. Обычно в коридоре слабо тлели магические светильники, но сейчас они белели во тьме безжизненными кристаллами. Слуг слышно не было, а ведь хотя бы дежурный привратник должен бодрствовать. Из-под дверей не пробивались лучики света, словно все спали. И только отголоски ветра с улицы разбивали тишину особняка, словно насмехаясь: спали? Когда мир грозит разлететься осколками следом за сном?

Темный коридор вызвал безотчетный страх, словно в детстве. Темноты я никогда не боялась, но старые кошмары о матках раскрашивали черноту пульсирующим багрянцем скверны, и сейчас они неожиданно вернулись. И потому, увидев в конце коридора темную фигуру, я только чудом удержала вскрик.

— Алиена? — Кассандра быстро пересекла разделяющее нас расстояние. — Ты как?

— Бодра и весела, — я бледно улыбнулась. — Где Маркус? Кажется, меня снова посетила Эленай Зиновиа, надо бы передать ему ее слова.

Искательница вздохнула:

— Он ушел в Магистериум. Ты смотрела в окно?

— Разрывы? — я понимающе кивнула. Раз уж десять лет назад у главного юстициара были какие-то артефакты, позволяющие закрывать разрывы, то сейчас и подавно должны быть — он ведь знал про Соласа, должен был подготовиться.

Но Кассандра мрачно качнула головой и поправила:

— Демоны. Из этих разрывов снова появляются демоны.

Она кивнула мне в ту сторону, откуда пришла, и, не дожидаясь ответа, отправилась обратно. Я поспешила следом, на ходу пытаясь представить, что сейчас творится в городе. Маркус, конечно, утверждал, что к нападению демонов они готовы, но что-то я сомневалась, что это касается обычных горожан — торговцев, рабочих, слабых магов, тех же рабов, о которых и вовсе никто никогда не заботился. А еще мне не давала покоя мысль о причинах происходящего: если бы не демоны, я бы первая заявила, что это Соласа рук дело. Но они были: войдя следом за подругой в комнату, я первым делом метнулась к окну, чтобы оценить обстановку — и у меня на глазах алый кристалл на одной из башен Магистериума лучом энергии испепелил демона гнева на Площади архонта. Одного из нескольких десятков…

Будь это Солас, неужели он не позаботился бы о своих драгоценных духах? Ведь это они, проваливаясь через разрывы, сходили с ума и превращались в демонов.

Но тогда кто?

Кассандра встала рядом со мной и с беспокойством посмотрела на улицы. В зеленоватом свете с улицы она казалась бледной, а ставшее привычным платье снова сменили доспехи — словно и не было этих десяти лет, и мы снова смотрели из окон Скайхолда на Брешь.

— Он ушел час назад, — проговорила Искательница. — Просил оставаться в доме.

— Демоны здесь уже больше часа? — не поверила я. Кассандра не стала бы прятаться от опасности, а Маркус начальством ей не был — так что о подчинении руководству речи не шло.

— Нет. Час назад он почувствовал, что что-то с Завесой. Разрывы начали открываться несколько минут назад.

Я посмотрела наружу другим взглядом. Несколько минут, а работа уже идёт — алые огни Магистериума сияли все ярче, рассылая смертоносную для демонов энергию во все стороны, белый яркий луч блуждал по столице, словно что-то выискивал. Пока я разглядывала площадь, раздался и громкой мужской голос, усиленный магией. Она немного искажала и тембр, и интонации, но мне показалось, что это Флавиус — рыцарь-командор столичных храмовников. Разобрать, что он говорит, не получалось, защита дома звуки пропускала слабо, но интонации были… четкими? Явно отдавал приказы из разряда “всем пройти в убежище, не паниковать, не мешать работе стражи”. Стражи я, правда, не видела, но хотелось бы надеяться, что обстрелом из Магистериума главный юстициар не ограничится.

— Часть людей пострадает, — пробормотала я. — Особенно в бедных районах.

— Маркус просил оставаться дома, — отозвалась подруга, но уверенности в голосе ей не хватало. — Возможно, ему потребуется помощь.

В этом я сомневалась, но спорить не стала. Во-первых, Кассандра и сама все осознает. Во-вторых, никакого четкого плана не было, а просто метаться по улице в надежде что-то сделать — глупо. К тому же после сна осталось ощущение недосказанности и тревоги, и на демонов с разрывами я смотрела разве что с досадой — как на мелочь, отвлекающую от настоящей проблемы. Особенно напрягало то, что никаких других проблем из окон особняка видно не было — или я не знала, куда смотреть, — а выходить наружу в одиночку точно было бы очень глупой затеей. Да и вдвоем с Искательницей мы вряд ли много навоюем.

Больше мы не разговаривали, но и от окна не отходили. Я видела, как из ворот Дворца архонта вышел отряд стражи — кажется, это были не солдаты, а именно стража дворца, последний рубеж обороны, — и занялся зачисткой площади и прилегающих улиц. Это освободило тех солдат, что воевали в нашем районе, так что они смогли отойти куда-то ещё — возможно, как раз в бедные районы. Управлять дворцовой охраной мог только архонт; к нему лично я относилась без особой приязни, скорее, с опаской, но сейчас почувствовала горячую волну признательности — он не забыл о своих подданных, даже тех, кто не просиживает штаны в Магистериуме.

Тучи так и клубились, закрывая небо, и на их фоне сложно было разглядеть хоть что-то. Но Кассандра, не иначе как чутьем влюбленной женщины, заметила маленькую фигурку на парящем диске, что вылетела из здания парящей цитадели и направилась к ближайшему разрыву. Магистр Красс, а мы обе были уверены, что это он, тоже вспомнил о своих артефактах и решил уничтожить источник демонической угрозы вместо зачистки последствий. Будь у меня все ещё Якорь, я бы не раздумывая отправилась за ним, но увы — больше пользы от меня рядом с разрывами не было.

Стоять у окна и смотреть оказалось невероятно сложно. Снаружи то и дело что-то происходило, в какой-то момент я уловила даже звук взрыва, мимо особняка пробегали отряды солдат… а мы прятались. Кассандре это тоже давалось непросто, она вцеплялась в подоконник пальцами так, что я опасалась — камень потрескается, но ни словом ни жестом не дала понять, как хочется ей нарушить просьбу-приказ главного юстициара.

— Ты собираешься возвращаться? — негромко спросила она, наблюдая, как Маркус закрывает последний разрыв. Ему это давалось куда сложнее, чем когда-то мне, один раз он даже слетел со своего диска, но невероятным образом взлетел обратно, видимо, тоже освоил левитацию.

Я коротко обдумала вопрос. Домой мне хотелось: узнать, что творится там, докатилась ли сегодняшняя ночь до юга, есть ли разрывы где-то ещё. Увидеть родных, любимого мужа… Но, кажется, мы снова на войне.

— Сначала надо разобраться, что происходит, — решила я. — Возможно, стоит вернуться в Арлатан хоть бы и в одиночку, не убьет же меня Солас. Возможно, пора объявлять о возрождении Инквизиции. Возможно… я не знаю.

Она кивнула.

— Я возвращаюсь в крепость Искателей. Что бы ни происходило, мы должны быть готовы.

Я планировала возвращаться домой — если уж соберусь — через Перекресток, за неделю с Соласом ориентироваться на нем я более-менее научилась. Если уж в городе не удастся найти элувиан, то в Арлатане они точно есть — небольшой крюк погоды не сделает, а опасности я в нашем оппоненте для себя лично так и не видела. Но тащиться через половину мира до гор Охотничьего рога?

— Это не опасно? — уточнила я. — До вашей крепости далековато.

Искательница неожиданно смутилась — ее щеки слегка порозовели, больше это никак не проявилось, — и, не отрывая взгляда от Магистериума, ответила:

— В крепости Искателей стоит один из элувианов, чтобы я могла быстро попасть к Ее Святейшеству. И… здесь. Ещё одно зеркало стоит в особняке.

Очень хотелось присвистнуть от изумления, но я сдержалась. Похоже, пример Верховной Жрицы и Стража-командора оказался заразительным, а к неизвестной магии времён бессмертия эльфов успели привыкнуть даже самые подозрительные из посвященных. Впрочем, несмотря на мерзкие ощущения от Перекрестка его удобство переоценить было сложно, а к удобному привыкаешь быстро. Поэтому я только кивнула и порадовалась, что тащиться в Арлатан не понадобится — если уж отсюда есть выход в нашу изолированную сеть зеркал.

Третий разрыв покорился воле главного юстициара, и небо изрядно потеряло в зелёных красках: отсветы на тучах стали привычного оранжевого, голубого, красного — всех цветов местной рекламы. Еще несколько мелких разрывов оставались, и Маркус продолжал с ними работать, но опасность, кажется, все-таки миновала: я чувствовала, что дрожь Завесы почти исчезла. Зато солдат на улицах прибавилось — то ли в столицу вызвали какие-то дополнительные силы, то ли они принялись стягиваться из всех остальных районов в центр.

И в то же время, чем дольше мы стояли, наблюдая за четкой работой солдат, тем сильнее росло ощущение чего-то... знакомого. Родного. И если в прошлый раз, когда появлялось это ощущение — десять лет назад, — я не узнавала его до последнего, то теперь признала сразу, только боялась поверить. Но когда в голове раздалась команда "Быстро открывай двери!", я не раздумывая бросилась вниз — отключать охранное заклинание и открывать замки. И только на середине лестницы признала, наконец, что голос моей демонессы на этот раз в мыслях возник не из глубин сознания — не из Тени, — а со стороны. Словно она снова была в реальном мире.

— Что случилось? — Кассандра, окликнув и не получив ответа, побежала за мной и перехватила за руку, не позволяя снять защиту. Я вывернулась из ее рук и с тщательно скрываемым восторгом пояснила:

— Там Ванда.

— Это может быть другой демон, — Искательница не торопилась пропускать меня к управляющему амулету. В другой ситуации я бы, возможно, и признала ее правоту, но теперь только возмутилась:

— Думаешь, моя голова — проходной двор?! Это точно Ванда!

Кассандра мгновение раздумывала, потом нехотя отступила и вытащила меч. Я не стала комментировать эти предосторожности: в том, что ко мне стремительно приближается подруга, я была уверена, но мало ли, от кого она убегает? Сама Enansal доставать не стала — холл главного юстициара был на удивление узким, шестом не помашешь. Боевой маг из меня был примерно такой же, как мастер ядов, но слепить огненный шар я бы точно сумела. Не пропадем.

Но все эти мысли вылетели из головы, едва я распахнула дверь. Ванда, в привычном своем платье и на высоких каблуках, неслась уже по нашей улице, в прямой видимости, но погони за ней не было. Зато перед ней, подхваченный левитацией, летел какой-то громоздкий свёрток, и на лице подруги читалась почти паника. Увидев меня, она явно вздохнула с облегчением и припустила ещё быстрее, едва касаясь ногами мостовой.

“Это Варрик. Ранен”, — коротко проговорила она мысленно. Только после этих слов я узнала серый камзол, а котором видела друга в последний раз. Впрочем, назвать эту грязную и местами окровавленную тряпку камзолом было сложно. Ноги на мгновение ослабели, и я ухватилась за косяк двери. Как…

— Что? — Кассандра схватила меня за плечо, и я стряхнула зарождающуюся панику. Потом.

— Варрик ранен, — коротко проговорила я. И велела: — Я наверх, подготовлюсь… закроешь за ними дверь и включишь защиту.

“За мной, на второй этаж”, — так же коротко передала я демонессе. И побежала наверх.

Спальня? Времени перестилать кровать нет, но и срочности укладывать раненого на свою постель — тоже. За лабораторию, где стоял подходящий стол, Маркус меня убьет, за кабинет тоже, да и неудобно там. Зато в одной из гостиных стоял невысокий кофейный столик с довольно большой столешницей — гном точно поместится. Нам все равно будет не слишком удобно, придется потерпеть... Но сначала я метнулась в комнату за своей сумкой — в ней хранился неплохой запас зелий, в том числе и от Дагны, как бы ни ворчал Андерс.

Стол оказался накрыт скатертью. Белоснежной, конечно, но сейчас мне не хотелось проверять, насколько хорошо слуги главного юстициара стирают, так что лишнюю тряпку я сорвала одним движением и отбросила на диван. Что-то зазвенело, кажется, я не заметила какую-то стоящую на столе ерунду… На лестнице уже раздавался дробный перестук каблучков, и я заторопилась. Вывалив содержимое сумки прямо поверх сброшенной скатерти, нашла обеззараживающее зелье и щедро плеснула на поверхность стола. Хуже не будет.

А потом в дверь влетел, чудом вписавшись в проем, наш пациент, а за ним и Ванда. Не дожидаясь моих указаний, аккуратно опустила Варрика на подготовленное место, а сама осела на пол и выдохнула.

— Дай мне полминуты, — хрипловато пробормотала она. — Посмотри пока… на груди, остальное ерунда.

Кассандра вбежала в комнату, чуть ли не наступая на пятки демонессе, так что раздевали мы гнома вместе. Вернее, она сама разорвала рубашку на груди: у меня не хватило сил, а расстёгивать и снимать аккуратно у нас обеих — терпения. Правда, после этого на пару секунд замерли — и она, и я. Искательница чуть побледнела и зло поджала губы, но отметила я это только краем сознания: все внимание привлекла к себе рана. Окровавленная дыра в грудной клетке, явно глубокая и… опасная. “Смертельная” говорить не хотелось, хотя будь она на пяток сантиметров левее — задела бы сердце. А так… что там, лёгкие? Пищевод вроде бы по центру, его тоже не должно было зацепить. Сосуды, судя по крови, задеты, но сейчас она уже не текла, так что — ничего катастрофического? С ранами лёгких выживают… кажется.

— Кто? — севшим голосом резко спросила Кассандра, и я очнулась. Если ничего не делать, то от царапины на пальце загнуться можно, а тут…

— Потом, — велела я и потянулась за обеззараживающим зельем. Хорошо, что Варрик без сознания, меньше жечь оно со временем не стало. — Что с ним? Что ты уже сделала? Я чувствую магию.

Ванда с тяжёлым вздохом встала с пола и подошла поближе.

— Кинжалом его зарезали, — в голосе демонессы слышалась плохо скрываемая ярость, глаза полыхнули лавандой, но отвлекаться на лишние подробности она не стала. Это напугало едва ли не больше раны: чтобы Ванда отложила эмоции ради дела? Никогда такого не было… — Варрик его ещё и вытащить успел, кровища хлестала. Я перекрыла сосуды и набросила заморозку, чтобы замедлить…

— А он из этой заморозки выйдет? — перебила я.

— Выйдет, — она отмахнулась. — Я только на грудную клетку, чтобы глубоко дышать не пытался. И магией подпитываю. Но силы кончаются. И я не знаю, что делать.

Последнюю фразу она договорила совсем тихо. Я на мгновение растерялась, но потом взяла себя в руки. Промыть, срастить сосуды, потом диагностика… Или нет, сначала заклинание диагностики, если получится. Получалось оно у меня не каждый раз.

Ванда, явно уловив мои мысли, положила руку на плечо. Спокойнее мне не стало, она и сама не выглядела спокойной, но нужное заклинание в памяти всплыло без проблем и чуть не само сорвалось с пальцев. Ответ выглядел неутешительным: рана оказалась достаточно глубокой, чтобы пробить легкие, и все плохое, чем она могла осложниться, присутствовало — и кровь в лёгких, и ушиб, и… сломанная нога и треснувшие ребро на фоне этого казались мелочью.

На мгновение снова охватила паника. Я это не вылечу, никак — просто не сумею, целительские заклинания давались мне даже с кольцами сложно. Да если бы и давались — тех заклинаний, что когда-то показала Ванда, все равно не хватило бы. Здесь… комплексный подход, как говорил когда-то Андерс. Резать, откачивать, исцелять, шить…

А потом тряхнула головой и сжала зубы. Не вылечу, но хотя бы умереть не дам. Справилась когда-то с сенешалем Вэрелом, справлюсь и сейчас, пусть и без Веры. Явится Маркус рано или поздно, приведет нормального целителя. А до тех пор сделаем все, что можно.

— Я могу чем-то помочь? — напряженно уточнила Кассандра. Я кивнула в сторону хлама, вываленного из моей сумки:

— Подготовь бинты и зелья. И попробуй связаться с Маркусом. Нам нужен профессиональный целитель. Ванда, как ты подпитываешь магией?

— Примерно как духовные целители, — она с надеждой посмотрела на меня. — Духов… ммм… попросила помочь. И аура ещё, как у целителей, но она сбоит. То есть, то нет.

То есть рана ещё и затянуться пытается, а этого допускать никак нельзя. Я не знала, как правильно лечить легкие, я на целителя так толком и не училась, но была абсолютно уверена, что крови там быть не должно.

Кивнув демонессе, я скосила глаза на кучку своих зелий, увидела там успокоительное и едва не отошла от стола; но все же бросить Варрика не решилась. Стоило подумать, что делать с излишками в легком, у меня не было даже смутных воспоминаний ни из первого мира, ни с уроков Андерса… логично предположить, что кровь обратно в жилы не зальешь, значит, ее надо вывести наружу — можно ли это сделать по дыхательным путям? Или у легких нет прямого соединения с носоглоткой? Этого я тоже не помнила. Проще всего сделать надрез поглубже и вывести жидкость прямо так, через незапланированные природой отверстия, но уверенности, что пациент переживет дальнейшее надругательство над своим телом, не было.

— Держи, — Ванда сунула мне в руки стакан, от которого знакомо пахло успокоительным. Разведенным, к счастью. Выпив и благодарно кивнув, я вернулась к планированию дальнейших действий.

А если использовать магию крови? Не то чтобы я была большим специалистом, не с такой, как у меня, семьей; но Йована расспрашивала на всякий случай, да и читала много. Если этот случай — не тот самый “всякий”, то вряд ли она мне в жизни вообще пригодится… Да и резать никого не надо, крови вокруг и так больше, чем хотелось бы. Лечить с ее помощью я точно не возьмусь — от смены источника сил знания в моей голове не появятся, — но вот выманить саму кровь наружу…

Мысль показалась здравой и придала уверенности — то ли зелье начало действовать, то ли магия крови мне подсознательно казалась более могущественной и верила я в нее больше, чем в свои силы. Только Кассандра таких методов явно не одобрит — значит, надо удалить ее из комнаты и занять делом, чтобы некогда было ловить меня на горячем. Хотя…

Я подняла взгляд на Искательницу и уточнила:

— Ты ведь можешь вскипятить кровь прямо в венах, насколько я помню?

— Лириум в крови, — подруга, не отрываясь, смотрела на Варрика и страдальчески морщилась. Я и раньше не сомневалась в том, что конфликты писателя и его преданной фанатки надуманные, но сейчас убеждалась в этом как-то особенно наглядно. Кажется, если бы Кассандра в принципе плакала, то сейчас она бы разрыдалась. — Я могу воспламенить только лириум, а не кровь.

— Жаль, — я вздохнула. Мелькнувшая идея успела мне понравиться, и отказываться от нее было досадно. С другой стороны, нет никакой гарантии, что под эту способность Искателей попала бы именно кровь в лёгких, а не вообще вся. Да и запекшаяся кровь вряд ли прибавит здоровья, а значит, и ее придется как-то извлечь. — Тогда попытайся все-таки дозваться Маркуса. Он оставил какой-то способ связи?

С явным трудом оторвав взгляд от гнома, Искательница резко кивнула и пообещала:

— Я вызову его. Не уверена, что удастся сразу, но я сделаю.

Я тоже кивнула в знак благодарности и продолжила промывать рану, хотя необходимости в этом уже не было. Едва дверь за Кассандрой закрылась, Ванда мысленно, словно боялась, что нас могут услышать, поинтересовалась:

“Ты уверена?”

“Насколько это возможно, — я тоже решила не рисковать. — В других способах я не уверена гораздо сильнее. Проследи, чтобы никакие демоны не мешали, они вроде любят магию крови”.

“Пусть только сунутся”, — глаза подруги снова засветились лавандовым светом. Я еще раз кивнула и озвучила внезапно пришедшую в голову идею:

“Найди мне какую-нибудь полую трубочку, любую, хоть из бумаги скрути. Нам нужно будет как-то обосновать, что и как мы делали”.

Ванда тут же метнулась к моей сумке, а я сосредоточилась на Варрике. Итак, магия крови. Как ее активировать? Йован никогда не рассказывал, как именно он чувствует кровь и отличает от силы из-за Завесы; по его словам, все было просто: режешь руку и колдуешь. Возможно, если кровь — твоя собственная, то все и правда легко; возможно, на источнике помогала сосредоточиться боль при порезе. У меня не было ни одного из этих вариантов, так что для начала я попыталась нащупать энергию так же, как вытягивала ее из Тени. Это оказалось неожиданно легко: словно раньше я пыталась поймать ускользающее перо, а теперь мне в руки плюхнулся здоровенный страус, еще и вцепился клювом. Энергия хлынула потоком, чуть не лишив сознания — и я поспешно отгородилась от нее, оставив лишь маленький ручеек. Магии, что я ощутила, хватило бы, чтобы сравнять Минратос с поверхностью моря — по крайней мере, создавалось такое впечатление; мне же нужно было всего лишь услышать отклик от крови Варрика и выманить небольшую ее часть наружу.

Это оказалось куда сложнее, чем ожидалось. Бурлящая вокруг магия крови постоянно пробовала мой мысленный заслон на прочность, нашептывала, обещала — и спасти нашего писателя, и остановить Соласа, и завоевать трон Тевинтера, словно бы он был мне нужен. Были ли это демоны или мое собственное подсознание, я не знала и, пожалуй, не хотела знать — демонам такую ограниченную фантазию простить еще было можно, себе самой нет, — но отвлекали эти мысли сильно. Кровь же, что перекатывалась в легком на каждом неглубоком вздохе, медленном и нечастом благодаря заморозке, едва откликалась на мои попытки прикоснуться к ней. Возможно, сунуть найденную Вандой металлическую трубку в рану от кинжала вышло бы быстрее и эффективнее, но я боялась.

Но все же она поддалась. Не сразу, мне казалось, что прошло несколько часов — хотя Кассандра не успела вернуться, — но темная жидкая струйка крови с негромким хлюпом показалась из раны. Ванда тут же подставила под нее трубочку; я хотела отогнать, чтобы демонесса не мешала. Но сначала побоялась отвлекаться, а потом оценила ее задумку — прикрытие почти идеальное, кровь и правда вытекала по трубочке, просто не из самого лёгкого. Операция закончилась так быстро, что, казалось, я дольше готовилась: крови оказалось мало, даже трудно было поверить, что она действительно может навредить.

Едва я отошла, пытаясь избавиться от навязчивого шёпота и ощущения клубящейся вокруг силы, как мое место заняла Ванда. Попыталась наложить какое-то заклинание, но получилось оно только с третьей попытки — зато я сразу почувствовала, как ослабевает нажим на мое сознание и откатывается усталость. Видимо, это и была та целительская аура, только у Винн и Андерса она ощущалась иначе. Решив, что время для отдыха неподходящее, тем более что сил прибавилось, я вернулась к Варрику и попыталась помочь хоть чем-то ещё. Малое исцеление, как одно из самых простых заклинаний, я освоила без сбоев и наделась, что оно поможет хотя бы отек снять… или ссадины и синяки убрать, все меньше работы целителю.

Он появился, только когда за окном забрезжил серый утренний свет. За временем я не следила, но мы с Вандой обе успели выдохнуться — от моих заклинаний толку было немного, а ей настолько не хватало сил, что аура разрывалась за пару минут, и под конец подруга тянула эти силы из меня. В другой ситуации я бы даже посмеялась — не демон дарит силы магу, а наоборот.

Поэтому когда дверь резко распахнулась и в комнату влетел главный юстициар, а за ним знакомый целитель, я даже не вздрогнула, только с облегчением выдохнула. И осела на пол, когда целитель с весёлым удивлением проговорил:

— Ну, надо же, живой! Я думал, недоучки только уморить могут.

— Ваш юмор неуместен, магистр, — холодно оборвал Маркус. — Вы справитесь?

— Справлюсь, — отмахнулся целитель, и только после этого я почувствовала волну его диагностирующего заклинания. — Раз сразу не умер, то уже и не помрет.

Я пару секунд понаблюдала — в арсенале профессионала заклинаний оказалось куда больше, так что даже за это время он успел пройтись чем-то незнакомым, — и неуверенно предложила:

— Мы можем чем-то помочь?

— Не мешать, — пробормотал мужчина, явно уже погрузившись в лечение. Потом встрепенулся и уточнил: — Перечислите, что уже сделали, и идите… куда-нибудь.

Рассказ оказался коротким, но целитель одобрительно кивал, и страх, до сих пор подавляемый, утихал. При виде окровавленной трубочки магистр поморщился, но промолчал, а потом и вовсе выставил нас из комнаты, причем всех, даже Маркуса. Впрочем, юстициар и не собирался мешать профессионалу работать, ещё и нас с Вандой вывел — не то чтобы мы сопротивлялись, но сил идти куда-то попросту не было. Страх и сосредоточенность отступили, и вместо них накатила отупляющая усталость.

Немного пришла в себя я только в хозяйском кабинете, когда Кассандра подала стакан с каким-то зельем, судя по запаху, бодрящим. Нельзя сказать, что сил оно прибавило, всё-таки до Дагны местным алхимикам было далеко, но в голове немного прояснилось. Я огляделась и поняла, что демонесса находится почти в таком же состоянии, а вот Искательница до сих пор нервничает — правда, в случае с ней это выражалось лишь в излишне резких движениях и внимательном взгляде.

— Рассказывайте, — велел магистр Красс, усаживаясь в свое кресло за письменным столом. Я замялась, Ванда поморщилась. Посмотрев на нас, первой заговорила Кассандра, и за это я была ей благодарна.

— Никаких происшествий. За всю ночь к дому никто не подходил, ни разрывов, ни магии вблизи не было. Через час после твоего ухода проснулась Алиена, ещё через полтора появились Ванда и… Варрик.

Подруга чуть запнулась, выдавая свое волнение. Маркус кивнул, но на свою возлюбленную даже не взглянул, продолжая буравить взглядом меня. Отмалчиваться я не собиралась, после короткого отчёта Кассандры немного собрала мысли в кучу и заговорила:

— Мне снился Минратос и разрывы, только большие.

— По-вашему, сейчас были маленькие? — поморщился юстициар, перебивая меня. Видимо, он тоже устал — обычно Маркус себе такого не позволял.

— Мне снилась Брешь над Минратосом, — уточнила я, и на этот раз спорить он не стал. — И магистр Эленай Зиновиа с очередным предсказанием. “Тюрьма взломана, Тень поглотит все”... И ещё алые нити, то ли как вены, выходящие из ее рук и опутывающие город, то ли как цепи, что ее сковали. Как бы то ни было, они лопнули. И она этому определенно радовалась — и предсказанию, и всему остальному.

Пару секунд юстициар молчал, обдумывая, потом почти всерьез уточнил:

— Вы решили встать на стезю предсказателей, моя дорогая?

Я передернула плечами от такого предположения и проворчала:

— Упаси Создатель, мне и внимания Эленай Зиновии хватает, с избытком даже. Я буду рада услышать от вас, что разрывы — результат неудачного эксперимента какого-нибудь шустрого ученика. А ураган — просто сезонное погодное явление. Но пока всё-таки склоняюсь к тому, что тут замешан Солас.

— Нет, эксперименты с Завесой запрещены, по крайней мере, до разрешения ситуации с Фен`Харелом, — признал Маркус. — Но ураган и впрямь имеет почти естественное происхождение: разрывы в Завесе нарушили работу погодных заклинаний. Что ж, дальше.

— А дальше все, — я пожала плечами. — Я проснулась, мы с Кассандрой некоторые время наблюдали за работой стражи, а потом Ванда принесла Варрика, и я больше уже не отвлекалась ни на что.

Главный юстициар посмотрел на меня каким-то странно-задумчивым взглядом, но больше ничего не сказал. А я запоздало вспомнила, что он чувствует магию крови, и похолодела. Ожидать, что для меня магистр Красс сделает исключение в своей нелюбви к запретной магии, было глупо, а отрицать… нет, буду до последнего отрицать. Магии вокруг нас было много, крови тоже хватало, Завеса опять же, он уставший… не докажет.

"Не убьет", — философски заметила Ванда. И я едва не кивнула ей в ответ: отвыкла от мысленного общения, со Светлячком приходилось разговаривать иначе.

Сам же предмет обсуждения перевел взгляд на демонессу и проговорил:

— Особняк защищен, так что многого я и не ожидал. А вот вы, полагаю, сможете порадовать нас подробностями. Откуда вы взялись и почему виконт Тетрас в таком состоянии?

Ванда поморщилась и гневно засопела: отвечать магистру Крассу ей заметно не хотелось. В целом, я могла ее понять — когда он начинал разговаривать таким тоном, мне и самой хотелось послать его куда подальше. Но и молчать было глупо: информация явно была важной, вряд ли Варрика подрезали в банальной кабацкой драке.

Явно уловив последнюю мысль, демонесса яростно сверкнула глазами, подскочила с места и рявкнула:

— Эта плешивая лысая псина! Я оторву ему яйца и заставлю сожрать, выколупаю все его глазенки и оправлю в ожерелье! Потом из черепа сделаю горшок под его грёбаный чай! Потом…

— Ванда, — прервала я и, прикрыв глаза, устало откинулась на спинку стула.

Значит, всё-таки Солас. В том, что он может разорвать Завесу, я не сомневалась ни секунды — какие бы разрушения это ни вызвало, идеей он был одержим. Так что, увидев разрывы, да ещё после такого сна, я в первую очередь подумала про него. Но мне все же казалось, что свою одержимость он держит под плотным контролем — ведь и со мной общался, несмотря на испорченные при моем участии планы. Может, Варрик ему и не был близким другом — впрочем, “близким” и я не была, тут я не обольщалась, — но убийство… это в голове не укладывалось.

— Начни сначала.

Демонесса с шумом втянула воздух и открыла рот — явно не для того, чтобы начать спокойно рассказывать. Но потом так же резко выдохнула и вернулась на свой стул.

— Если сначала… помнишь, я говорила, что придумаю, как вернуться в материальный мир? — уточнила она. Я кивнула, а Кассандра сделала вывод:

— Вы общались.

— Я же маг, — отозвалась я и вздохнула. — Общаться с демонами проще, чем не общаться.

— С какими это демонами тебе проще общаться? — вскинулась Ванда. Я улыбнулась:

— Только с тобой. Ты же помнишь — никаких демонов, кроме тебя.

Подруга бросила нарочито подозрительный взгляд, но углубляться в эту тему не стала: судя по виду магистра Красса, он уже начал раздумывать, не отправиться ли вместе с нами в допросную Магистериума. Поэтому она продолжила, впрочем, обращаясь все еще ко мне.

— Вера наотрез отказалась выпускать меня из Тени. “Завеса хрупка”, — передразнила демонесса, — “в тебе слишком много энергии”.

Я перебила:

— А разрыв в Хоннлите?

— Ты давно там была? Она его закрыла, — Ванда недовольно фыркнула, но потом отмахнулась и продолжила: — Поэтому когда этот плешивый пес ухватился за свой кинжальчик, я решила подобраться поближе. Пришлось немного поспорить с мадам Занудой, поэтому я теперь такая.

Она развела руками, демонстрируя, какая именно. Откровенно говоря, ничего особенного я не заметила: знакомое вульгарное платье лавандового оттенка, сапожки на высоком каблуке, агрессивный макияж — похоже, Ванда из своего возвращения собиралась устроить праздник. На боевые вылазки она уже давно научилась одеваться так, чтобы не слишком выделяться неуместной одеждой и не отвлекать окружающих; по крайней мере, не слишком отвлекать.

— У меня почти нет магии, — раздражённо пояснила она. — Вера наотрез отказывалась отпускать меня, хотя всю свою магию я получила честно! Спасибо, что этому лысому кретину помешали, и с Завесой творилась какая-то фигня, я сумела хапнуть сил из разрыва. Иначе Варрика бы не удержала.

От этого предположения по спине пробежал холодок. Даже в теории я не могла допустить, что Варрик мог погибнуть. Это же Варрик! Он всегда рядом, всегда в гуще событий, всегда готов помочь — или хотя бы выслушать. Если бы он погиб… значит, Создателя и правда нет, и души у этого мира нет.

— Переходите к сути, — поторопил Маркус. — Что произошло? И вы, насколько я помню, неплохо ладили с Соласом?

— Я неплохо ладила?! — Ванда снова подскочила и подалась вперёд, опираясь о стол. Кажется, куда больше ей хотелось ударить хоть кого-нибудь, но причина ее злости находилась не здесь, а вымещать настроение на главном юстициаре было не слишком разумной идеей. — Я с самого начала говорила, что он странный! Я говорила, что он шпион! Надо было убить ещё в этой вашей деревеньке!

— Сядьте, — резко скомандовал магистр Красс, и демонесса, как ни странно, послушалась. — И рассказывайте. Прошлого уже не изменить.

Подруга скорчила недовольную рожицу, только что язык не показала, но всё-таки продолжила:

— Не знаю, что он там за ритуальные пляски устроил, но вмешались наши. Там не только Варрик был, Хардинг и ещё две каких-то девки. Так что вам виднее, что они там делали.

— Они живы? — не удержалась я. Ванда успокоила:

— Живы. Побитые, правда, но им полезно. От Долбанутого Волка я ничего хорошего и не ждала, но чтобы Хардинг бросила Варрика? Мало ей прилетело, я бы ещё добавила.

Я хотела возразить — на Хардинг это и правда было не похоже, значит, была какая-то причина, — но вдруг поняла, что не могу произнести ни звука. Причину долго искать не пришлось: до сих пор так затыкать меня мог только один человек, и он находился как раз здесь. Я с возмущением посмотрела на главного юстициара, но он, расцепляя пальцы, на немой вопрос отрезал:

— Посидите пока так, моя дорогая, иначе мы никогда не доберёмся до сути. А вы рассказывайте, Ванда, свои эмоции будете демонстрировать, когда я пойду работать.

— А продолжать больше нечего, — с легким злорадством отозвалась подруга. — Я смогла проскользнуть сквозь Завесу, когда псине уже помешали, так что не знаю, что он там за ритуал готовил. Успела увидеть только, как он своим ковырялом Варрика проткнул, поэтому сразу к нему бросилась. А вокруг уже не смотрела.

Я и так была уверена, что разрывы в Минратосе — дело рук Соласа и его ритуалов, но получить ещё одно подтверждение было все равно неприятно. Впрочем, сейчас я готова была согласиться с Вандой: на этого недобога я была зла. Вряд ли он всё-таки всерьез хотел убивать нашего писателя, но, специально или случайно, это почти случилось.

Потом мне вспомнился сегодняшний сон, первоначальная задача Соласа и “проскакивание” Ванды сквозь разрыв. Знакомый холодок переполз со спины уже на все тело, и я с надеждой уточнила:

“Ты ведь одна через этот разрыв прошла? Больше там никого не было?"

Демонесса отвела взгляд от Маркуса и задумалась всерьез. И неуверенно ответила:

— Ты знаешь, я по сторонам и правда не смотрела. Сначала хотела этому козловолку высказать все, что думаю о его гениальных планах... духи, знаешь, тоже успели привыкнуть к Завесе... а потом увидела Варрика. Очень хотелось уже не высказывать, а вырвать этой лысой скотине челюсть, но Варрик умирал, и я решила, что добраться и отомстить еще успею. Поэтому было как-то не до разрыва. Но вот сейчас думаю: остальные как-то очень шустро оттуда слиняли, даже Варрика бросили, псина тоже куда-то исчезла. Может, и было, от кого бежать?

— Где это произошло? — ледяным тоном уточнил главный юстициар. Ванда тут же огрызнулась:

— А я откуда знаю? Там табличек с названием местности не было. Я через элувиан ушла, там стоял недалеко, его хорошо видно было. А очутилась уже в Минратосе и сразу почувствовала, куда бежать.

— Арлатан, — ответила я вместо подруги. И удивилась, что могу снова говорить: без помощи Веры взламывать чужие заклятья до сих пор не получалось. Правда, я не слишком и пыталась. — Во-первых, он там хорошо обосновался, вряд ли со своим ритуалом решил уходить в другое место. Во-вторых, элувианы, по-моему, больше нигде не стоят просто так, посреди дороги. Только там.

— Нужно найти разведчицу Хардинг, — посоветовала Кассандра. — Она сможет рассказать все точно.

Я встрепенулась. Рассказ — это важно, но надо бы узнать, как они там вообще, может, помощь целителя пригодится еще и для них? Раз уж Ванда сказала, что они тоже ранены. И решила:

— Я поищу их. Знаю, с кого начать.

— Вы отправитесь отдыхать, моя дорогая, и особняк не покинете до моего распоряжения, — отрезал Маркус. Судя по его лицу, заклятье он все-таки развеял сам. — И если ваше ребяческое чувство противоречия сейчас поднимает голову, подумайте о своем приятеле. Магистр Фабий не станет сидеть с пациентом до его полного выздоровления, а я не готов давать допуск в особняк младшему персоналу.

Очень хотелось возразить, но бросать Варрика без присмотра я не планировала. Да и главный юстициар не хуже, а то и лучше, меня знает о Драконах Тени и способах связи с ними — как минимум, с Черным Жрецом он явно встретится раньше меня. Да и с Дорианом, возможно, тоже. Какими бы ни были проблемы с венатори, разрывы Завесы прямо возле Магистериума должны были привлечь внимание всех сторон — и наверняка найдутся желающие не только обсудить их, но и использовать к своей выгоде.

Впрочем, надеяться на мое здравомыслие Маркус не стал: не давая возразить, стремительно вышел из кабинета, лишь на ходу пообещав Кассандре связаться. А чуть позже мы узнали, что и выходы из особняка он заблокировал.

* * *

— Почему он не просыпается? — нервно поинтересовалась Кассандра.

Мы втроём стояли возле постели Варрика и выбирали: пытаться разбудить приятеля — снотворное заклинание, которым напоследок угостил пациента целитель, уже иссякло, времени тоже прошло достаточно, почти сутки, — или не трогать и не мешать лечению. Единого мнения не было: Искательница собиралась уходить, благо, элувиан хозяин особняка оставил рабочим, и хотела убедиться, что ее любимый автор окончательно передумал умирать; я же отлично помнила, что так быстро даже магия не лечит, и трогать Варрика не хотела.

Ванда молчала. Поначалу я не обратила на это внимания: после ухода Маркуса она чуть ли не силой отправила нас обеих отдыхать, оставшись караулить пациента, а потом сама впала в какую-то дрёму — вроде бы демонам не нужно спать, да и глаза у нее оставались открытыми, но на внешние раздражители почти не реагировала. Потом был поздний завтрако-обед, потом мы разговаривали — Кассандра спрашивала о выживании в Тени и рассказывала про свой замок в горах Охотничьего рога, я пересказывала Ванде последние новости, она тоже о чем-то болтала…

Но стоило нам войти в спальню, где положили выздоравливать Варрика, она замолчала. И заговорила, только когда мы пошли уже на пятый круг спора. Причем если мы с Искательницей шептали, невольно понижая голос в присутствии раненого, Ванда заговорила сразу в полный голос:

— Вы его не разбудите.

Мы на мгновение замолчали, потом Кассандра хмуро поинтересовалась:

— Почему? Заклинание, по вашим словам, иссякло.

Демонесса рассеянно кивнула, подошла чуть поближе к кровати и, присев, погладила гнома по руке.

— Дух ушел, — бесцветно пояснила она. И, не дожидаясь вопросов, продолжила: — У каждого есть дух… слепок личности, душа. То, что маги отправляют в Тень во сне. Мы видели таких сновидцев во владениях Кошмара… не магов, обычных спящих людей.

— Но гномы не попадают в Тень!

— Сами по себе — нет, — согласилась Ванда и вздохнула. — Но при помощи магии можно и их втянуть, мы такое видели. У всех есть дух. Кроме Варрика. У него…

— Погоди, — перебила я.

Верить вот так сходу, что мы не справились, опоздали, что Варрика больше нет — не хотелось. Наверняка же можно что-то сделать! Ещё какое-нибудь заклинание или что там… вернуть целителя или к некромантам Некрополя обратиться, они же работают с духами мертвых. А Варрик жив! Даже дышит!

И к демонам этот Некрополь, Дориан ведь тоже некромант!

— Можно попробовать, — равнодушно согласилась подруга, и было ясно, что она в этот план не верит. Но нельзя же так просто сдаться! Тело живо, дух убить вроде как вообще нельзя, значит, надо его выловить и вселить обратно! И маги точно должны знать, как это делается!

Ванда покачала головой и то ли вздохнула, то ли всхлипнула. А потом обернулась, и я увидела лавандовое мерцание в глубине зрачка, прикрытое пленкой слез.

Но стоило ей посмотреть на меня, как взгляд изменился. Лавандовое пламя полыхнуло куда сильнее, а слезы пропали. Подруга плавно поднялась на ноги, хищно глядя на меня, и придвинулась поближе, даже обошла по кругу, осматривая со всех сторон.

— Что? — нервно поинтересовалась я. Мысли, что она рехнулась достаточно, чтобы навредить мне или Кассандре, я и близко не допускала, но поведение казалось слишком странным. Резкий переход от апатии к азарту был не то чтобы чем-то непривычным для Ванды, но я все же отвыкла от этого…

Демонесса, втянув воздух и словно принюхиваясь, хищно уточнила:

— А почему это у тебя два духа? Ты мне ничего не хочешь рассказать?

— Что значит — два? — неуверенно возмутилась я. Никаких посторонних духов я в своем разуме не ощущала, припомнить, в какой момент времени до меня мог докопаться какой-то демон, тоже не могла, а Веры рядом уже десять лет рядом не было. Да и вряд ли Ванда могла бы ее не узнать.

— Стой! — велела подруга, встала практически вплотную и…

— Ты что, правда принюхиваешься? — с лёгким подозрением спросила я и невольно отступила на шаг. Но она вместо ответа ухватила меня за плечи, не давая отойти, определилась в своих поисках, подцепила за цепочку филактерию, которую когда-то подарил Солас, и вытянула ее из-за ворота рубашки.

— Вот! — торжествующе объявила она. — В ней второй дух! Это ведь этой лысой скотины подарок?

— Да, — чуть растерялась я и попыталась забрать филактерию. Но Ванда не отдала, качнула на пальце и хищно улыбнулась:

— Тогда я знаю, где может быть дух Варрика. Может, что-то и удастся сделать.

Кассандра оказалась более ловкой или, вернее, более разумной — она не стала вырывать филактерию, а просто перехватила демонессу за руку. И четко, разделяя слова, спросила:

— Где. Он?

— В кинжале, — вырываться Ванда не стала. — Я же говорила, что этот козлина пытался убить Варрика кинжалом. Он был из лириума и использовался в его ритуальных плясках. Там был лириум, и тут; там были какие-то руны, и тут. Больше Варрику деваться некуда, он не умирал ни у меня на руках, ни тут, пока мы следили. Если только ваш целитель подгадил.

Я сильно сомневалась, что магистру Фабию так уж нужна чья-то душа, пусть даже лучшего писателя Тедаса. Положила руку поверх ладони Искательницы и потянула ее вниз; заодно и Ванда опустила руку — разжимать пальцы Кассандра не торопилась.

— Мы найдем это кинжал и со всем разберемся.

— Легко, — согласилась демонесса, у которой настроение явно улучшилось. — Он там валяться остался, надо только вернуться и забрать. Правда, я не помню, где зеркало, через которое я прошла, но, в крайнем случае, долетим.

— Зеркало есть в доме. Идём, — коротко скомандовала глава Ордена Искателей. — Алиена, присмотри за Варриком.

— А ты хорошо ориентируешься на Перекрестке и в Арлатане? — я хмыкнула. Отступать не хотелось: пока подруги будут разыскивать этот проклятый кинжал, я рехнусь одна в особняке возле полуживого друга. Кассандра тоже будет переживать, конечно, но в данном случае я решила, что своя рубашка ближе к телу.

Подруга уставилась на меня суровым взглядом, от которого наверняка у ее подчиненных начинали трястись колени. Но на меня он совершенно не подействовал, я ответила тем же. Неизвестно, кто бы в итоге выиграл, но вмешалась Ванда:

— Варрику сейчас все равно: физически его полечили, так что он точно не умрет, проснуться он тоже не проснется. Мы можем пойти втроём. Так даже лучше, там какие-то демоны шарились, а у меня сил почти не осталось.

— Только записку Маркусу надо оставить, — тут же согласилась я. Втроём наши шансы против демонов выглядели как-то оптимистичнее, да и Варрику в данный момент действительно все равно. Кас тоже легко приняла это вариант и согласно кивнула:

— Я напишу. Собирайтесь.

Сборы много времени не отняли: Ванде собирать вообще было нечего, я попросту сгребла в сумку все, что из нее вытряхнули, не слишком заботясь о порядке. Накинуть драконью тунику и захватить оружие было и того быстрее, так что в итоге нам же пришлось ждать Кассандру. Впрочем, мы не роптали: писать письмо главному юстициару вместо его возлюбленной я бы не вызвалась. Маркус и так явно будет недоволен, пусть его лучше любимая женщина успокаивает.

На этой мысли я всё-таки поторопила подругу, потому что ушел магистр вчера днем, а сейчас уже рассветало — шансы, что он явится и запретит нам этот поход, были высоки.

— Не запретит, — отрезала Искательница, но шустро поставила точку и вывела красивую витую роспись.

Элувиан в доме — Маркус тоже предпочел подвал, как и мое семейство, — оказался небольшим и каким-то потрёпанным, я не могла припомнить, где бы мы такой могли найти. Впрочем, он работал, и сейчас это было самым важным. Жаль, настроить его сразу на лес Арлатан мы не могли, так что пришлось идти через Перекресток.

И выход из него оказался настолько забавным, что в другой ситуации я бы даже рассмеялась: на классическом тевинтерском здании, с его стреловидными окнами и даже знакомым киркволльским агатом, со стороны Перекрестка висели стяги Искателей Истины. И если камень казался выщербленным, древним, а окна сияли зеленоватым жутким светом, от которого невольно пробирало до самых костей, но стяги казались совершенно новыми, словно только что сшитыми и выкрашенными в черно-белый цвет. Они развевались на неощутимом ветру, и казалось, что лучистые глаза периодически мне подмигивают. Дорожка, ведущая вглубь магического пространства, оказалась ухоженной и обсаженной по краям невысокими кустами, на которых покачивались полупрозрачные бутоны хрустальной благодати.

Кассандра, перехватив мой взгляд, снова смутилась, но оправдываться не стала.

— Как ты определила, что у Алиены два духа? — поинтересовалась она, отвлекая внимание от окружения. Ванда пожала плечами:

— Увидела.

— Как ты поняла, что это отдельный дух, а не одержимость? — терпеливо перефразировала Искательница, и я возмутилась:

— Какая ещё одержимость?!

Обе подруги меня проигнорировали, демонесса только снова пожала плечами:

— Видно же. Когда человек одержим, его дух переплетается с духом демона. А тут он отдельно болтался, просто очень близко.

Кассандра покосилась на меня и задала следующий вопрос:

— А во время беременности как выглядит этот дух?

— Хочешь сказать, Солас перепутал беременность и пойманного в филактерию духа? — развеселились я, тут же поняв, куда клонит Искательница. Вопрос был, конечно, не слишком веселым, все-таки из-за этой нелепой случайности у меня пропал шанс как-то повлиять на прошедший ритуал... Может, не выгони меня Солас, никаких эванурисов бы не было... Если они были. Наверняка мы все-таки не знали.

Но сама постановка вопроса рассмешила. Из-за каких глупостей иногда случаются катастрофы!

И неожиданно пришла к выводу, что это и правда хорошее объяснение:

— Возможно. Он не целитель, но с духами общается чаще, чем с людьми.

— Может быть, — нехотя согласилась демонесса. Разговаривать о Соласе ей явно не хотелось. Я перевела тему:

— А что за дух у меня в филактерии?

Подруга удивилась:

— А я откуда знаю? Филактерия твоя, дух тоже, выходит, твой. И где ты его выловить успела, тоже тебе виднее. Вообще ты дорогу показывать собиралась. Мы уже далековато отошли.

Я кивнула и огляделась, выискивая знакомые приметы. Видела я на Перекрестке теперь довольно неплохо — Соласу уже на третий день надоело, что я спотыкаюсь и еле плетусь следом за ним, так что он сделал для меня защитный амулет. От чего он защищал — кроме очевидного — я не знала, но чувствовала себя теперь не намного хуже, чем в компании с Верой. Ориентироваться за неделю тоже научилась — по крайней мере, запомнила признаки, по которым можно было опознать Арлатан и Минратос, в другие регионы мы наведывались по одному разу, и уверенности у меня не было. Но это было и неважно: сейчас хватало имеющихся знаний.

До нужного элувиана мы добрались быстро и без проблем: Перекресток по-прежнему оставался безлюдным, чему я была искренне рада. Амулеты амулетами, но окончательно “своим” это место для меня все же не стало. К тому же хотелось закончить эту вылазку поскорее — вернуть Варрика в мир живых окончательно, а потом найти свою бедовую племянницу и выяснить, что же все-таки произошло.

Вышли мы из того же элувиана, в который Солас меня спровадил несколько дней назад. На первый взгляд казалось, что ничего особенно и не изменилось за это время, но только на первый; почти сразу я почувствовала первое изменение: впервые за все время, что я здесь была, шел дождь. Небо было хмурым и темным, но по тучам то и дело пробегали всполохи ярких цветов — и это не было отблесками разлитой по развалинам магии. Напротив, радужные переливы барьеров возле водопадов потускнели, словно их присыпало пеплом, а развалины бывшего дворца Эльгар`нана словно налились чернотой. Магический шар над его крышей засиял ярче, только сменил оттенок — теперь багровые и красные тона мелькали в нем чаще золотых. Все вместе создавало довольно гнетущее впечатление.

— Где мы? — первой заговорила Кассандра.

— Понятия не имею, — бодро отозвалась Ванда, оглядываясь по сторонам. — Там были руины вокруг и кучка статуй. А еще ночь и трещащая по швам Завеса, так что мне было не пейзажей.

— Мы рядом с лабораторией Соласа, — ответила я. — Я знаю только этот выход. Зато мы можем дойти до этой лаборатории, там есть внутренний элувиан, который мы настраивали на то место в Арлатане, куда хотели попасть. Если он куда-то исчез после своего ритуала, то зеркало будет настроено как раз туда.

— Ты уверена?

— Полетать над лесом в поисках нужных развалин всегда успеем, — отмахнулась я. — К тому же там карта, показывающая крупные возмущения Завесы. Куда уж крупнее, чем очередной разрыв…

Знакомое яйцо, выпускающее золотистую дорожку, на этот раз вполне открыто стояло на площадке возле обрыва. Я не без внутреннего трепета положила руку на золотой отпечаток ладони на его поверхности, но страх оказался напрасным: дорожка тут же появилась, причем выглядела куда надёжнее, чем при нашем знакомстве. Да и вообще глаз тут и там выхватывал магомеханизмы, которых раньше не было видно — с высоты нашей тропики отлично просматривались ближайшие окрестности. Кажется, очередной эксперимент Соласа сломал всю маскировочную сеть древних элвен.

Лаборатория оказалась заперта, но это меня взволновало куда меньше, чем возможные проблемы с магией: открыть дверь я могла без проблем. Немного опасалась того, что окажется внутри — если Солас не просто исчез, а сбежал в свое логово, он сейчас должен быть в ярости, — но и тут повезло: лаборатория оказалась пуста. Первым делом я метнулась к элувиану и с облегчением вздохнула: он был активен, и сквозь марево смутно проглядывали очертания каких-то развалин. Убедившись, что в нужное место мы попадаем, я отошла к карте и зашарила на полу под самым ее центром.

— Что ты делаешь? — позвала Кассандра. — Нам нужно торопиться.

— Да, секунду, — я нашла небольшой артефакт и попыталась найти на нем активную деталь. — Я видела, как Солас отключает эту карту. Может, удастся взять ее с собой? И заприте дверь, на засов хотя бы. Нечего тут посторонним ходить.

Одна из завитушек артефакта плавно скользнула вбок, и карта погасла. Только после этого я увидела, как выглядит ее материальный носитель: крупная чернильница с крышкой объемом не меньше, чем на литр, отлитая, конечно, из золота и лириума. В материалах эльфы, что древние, что не очень, были не слишком оригинальны. Увы, для моей сумки эта игрушка была великовата, так что пришлось отдать ее демонессе: как бы мало сил у нее ни осталось, карман за Завесой снова работал.

— Теперь идём, — кивнула я. — Здесь прямой переход, сразу окажемся на месте ритуала.

Ванда кивнула и тут же извлекла вместо карты свой лук — тот самый, что мы когда-то покупали в Киркволле. Кассандра тоже взяла в руки щит и меч, так что ее я пропустила вперед — не хватало ещё бросаться на врага грудью без какой-либо защиты. На всякий случай я и барьер повесила — не щиты Веры, конечно, но одно-два заклинания удержат.

А потом мы шагнули вперёд — и я едва не оглохла от навалившейся какофонии. С неба вместе с дождем сыпались молнии, от которых волоски на коже моментально встали дыбом, внизу, под помостом, на который мы вышли, бушевало пламя, и сквозь него сходу удалось разглядеть две “Дробящие темницы”. Из знакомых мне магов этим заклинанием пользовалась только одна ведьма, и увидеть ее в нашей ситуации было бы… ожидаемым.

— А, вот и вы, — послышался голос Морриган, подтверждая мои мысли.

Ее слова тут же перекрыл взрыв где-то впереди — к счастью, небольшой, так что до нас он дотянуться не смог. Зато из пламени тут же выскочил демон — судя по виду, демон отчаяния, но хламида его весело горела и явно причиняла твари неудобства. Я не успела никак среагировать на противника, зато Кассандра включилась в бой моментально: разрубила его пополам и тут же развернулась к следующему врагу.

Демонов оказалось много. Основную группу нападающих отвлекала Морриган; хоть саму ведьму и не было видно, но ее заклятья сыпались откуда-то сверху постоянно. Но и нам противников хватало; мне достались мои любимые демоны гнева, правда, какие-то неподатливый — приходилось не раз ударить их шестом, чтобы заморозить, хотя Дагна клялась, что руны будут действовать всегда. Ванда взлетела повыше и отстреливалась оттуда, Искательница прикрывала меня, избавляясь от всех остальных тварей. Из-за этого я казалась себе бесполезной: Enansal ничего не мог сделать с демонами отчаяния и был почти бесполезен против призраков, а боевой магией я толком не владела. Куцые огненные шарики особого вреда противнику не причиняли.

Зато я смогла осмотреться. Позиция у нас оказалась странной: вокруг находились те самые руины, о которых говорила Ванда, в центре их высился каменный пьедестал, на котором, видимо, и пряталась ведьма. От статуй осталось три штуки, и как раз у ног одной стоял наш элувиан — по всей видимости, Солас не захотел переносить свою дверь далеко, но и в эпицентр заклинания помещать не рискнул. Демоны в основном находились на земле, объятые пламенем и скованные ловушками. Одна из них у меня на глазах исчезла, и узник бросился в нашу сторону. Но я была не в претензии: не будь здесь Морриган, скорее всего, драться пришлось бы со всеми одновременно. Это был бы бесславный финал.

Он и так чуть не наступил. Демон гордыни оказался для нас неожиданностью: от одного удара мой барьер смело как сухой пергамент, и нас с Искательницей раскидало в разные стороны. Падать было особенно неприятно: помост был небольшим, так что лететь бы нам до земли… если бы не помощь демонессы. Ванда перехватила меня левитацией почти у самой земли, а сама слетела к Кассандре, отвлекая противника от нее — бронированный воин показался демону более соблазнительный жертвой. Правда, сил немного не рассчитала, и от следующего удара уже и сама отлетела в сторону. Но за эти мгновения Искательница успела подняться на ноги и покрепче перехватить щит, а потом на демона сверху опустилась ещё одна Дробящая темница.

Я бросилась к Ванде — ее падение замедлить было некому. Но подруга оказалась жива и здорова, только зла как бы не сильнее демона гнева: от ее лука осталась только рукоять, шикарные плечи с фигурными накладками грустно валялись под ногами.

— Ну, посмотрим, как ты сейчас запоешь, — прошипела она. И вытащила из своего кармана… пулемет. То есть лириумное оружие, которое демонесса подрезала в тейге Гейдрун у ша-бритолов.

Я хотела спросить, будет ли эта игрушка работать — ведь лириума у нас не было, — но не успела: первая очередь отсекла демону левую лапу, и от его рева едва не лопнули барабанные перепонки. Но длился он недолго: второй раз Ванда прицелилась тщательнее и отстрелила твари голову. Настала долгожданная тишина.

— Ну и ну, — Морриган успела к нам первой, спрыгнув откуда-то сверху. — Занятная вещица, и мне совершенно незнакомая.

— Не все же тебе знать, — проворчала я, оглядывая нашу бывшую советницу по магии. Ни годы, ни прошедший бой ее ничуть не изменили: та же юбка из лоскутков, откровенная блуза и растрёпанный пучок на голове. Впрочем, кое-что новое в ее облике все же появилось — на лбу красовалась знакомая диадема; в последний раз я видела ее у Митал. Это наводило на размышления, но я отвлеклась, осматривая дохромавшую до нас Искательницу.

Она перехватила мой взгляд, чуть поморщилась и отрезала:

— Я в порядке. Где нам искал кинжал?

— И вы за ним, — хмыкнула Морриган. — А ты не теряешь хватки, Белый Страж.

Я проворчала:

— Сочту это комплиментом. Надеюсь, ты не будешь доказывать, что он тебе нужнее?

— Могла бы, но это не имеет смысла, — ведьма с презрительной улыбкой повела рукой вокруг, и пар, в который превращался падающий на пламя дождь, растаял, открывая картину побоища. — Нас опередили.

Одной стороной прошедшей здесь битвы были долийцы, видимо, те самые Завесные Странники, с которыми мне так и не довелось познакомиться. Я насчитала больше десятка тел, и не все из них были целыми. Противниками выступали, по всей видимости, демоны, потому что ничьих больше останков видно не было.

— Долийцы? — уточнила я. — А им-то зачем этот кинжал? Откуда они вообще про него узнали?

— Посмотри на их валласлин, — Кассандра тронула меня за локоть и указала на ближайшее тело. Смотреть мне не слишком хотелось, к лицезрению трупов без веского повода я относилась без приязни... Конкретно этот еще и пугал: грудная клетка была распахана когтями чуть ли не до позвоночника, одна рука отсутствовала совсем, вторая лежала метрах в трех. Зато лицо сохранилось неплохо — на него и я посмотрела. Распахнутые глаза слепо таращились в небо, а между ними переливались знакомой лазурью ритуальные татуировки. Раньше я видела такие вызывающе-яркие клейма только у одного эльфа, но, спасибо Соласу и его рассказам, вспомнила не о Фенрисе. И не поверила своим глазам:

— Это ведь лириум? То есть ими управляли?

Еще неделю назад, когда мы с Соласом гуляли по вечернему Арлатану, никакого лириума у этих эльфов не было, в этом я готова была поклясться. Да и Ужасный Волк, думаю, отнесся бы куда менее спокойно в рабским клеймам, вновь, как тысячелетия назад, напитанным лириумом... Продолжать мысль не хотелось.

Но Морриган чуть удивлённо взглянула и одобрительно кивнула:

— Значит, это ты тоже выяснила. Хорошо, не придется объяснять. Про эванурисов ты тоже, полагаю, знаешь?

— Они всё-таки вырвались из тюрьмы, — мрачно резюмировала я, смиряясь с новостью. Собственно, новостью это уже не было, еще после своего проклятого сна я заподозрила, что худшее все-таки произошло — откровенно врать Эленай Зиновиа бы не стала. Раз она сказала, что Тюрьма взломана — удивляться появлению Эльгар`нана точно не стоило. И Гилан`найн, конечно — если ее любовь к экспериментам за время отсидки не угасла, то о ней мы услышим даже раньше, чем об Эльгар`нане. Во всяком случае, если он и правда такой великий полководец — даже самый могущественный воин, даже тот, кто ведет огромную армию, без разведки не сунется в прямое противостояние. Во всяком случае, так считала я, но и Айдан, и Каллен, и Алистер меня в этом мнении поддерживали.

Но если лириум появился с подачи сбежавших эванурисов, нам стоило шевелиться побыстрее. Катастрофа произошла всего-то чуть больше суток назад, а они уже успели сделать первый ход... А мы даже не знаем подробностей произошедшего. Лично меня волновал вопрос — явились ли они в одиночку или в компании скверны Черного города? Пока что ее следов заметно не было, но мы не так уж далеко ушли.

— Только двое, но нам и их хватит, — невесело согласилась ведьма. — С долийцами вам лучше пока не встречаться, но для этой проблемы у меня есть решение. Куда хуже другое…

— Ммм, ещё хуже? — протянула Ванда. Морриган на нее внимания не обратила, невозмутимо продолжила:

— Тевинтерские Древние боги были марионетками эванурисов.

— И если вырвались одни, значит, появятся и вторые, — я помрачнела ещё сильнее. — А у нас как раз целая секта, которой очередной бог как бальзам на душу будет.

— Два Древних бога, познавшие скверну, — поправила меня ведьма и мрачно усмехнулась. А я прикрыла глаза и с трудом сдержала стон. Два архидемона. Двойной Мор.

— Надо предупредить Маркуса и офицеров Инквизиции, — так же хмуро отозвалась Кассандра. — Но сначала — найти кинжал.

Морриган взглянула на Искательницу с легким прищуром и согласилась:

— Это верно, кинжал найти необходимо. Я даже готова уступить его вам, сейчас он мне не нужен. Меня вполне устроит, если он не достанется нашим оппонентам.

На мой вкус, предупредить союзников о предстоящих проблемах было куда важнее любого кинжала. Возможно, я бы даже, скрепя сердце, пожертвовала возможностью привести Варрика в чувство: он пока не умирает, а долететь до Минратоса и поговорить с магистром Крассом стоило бы как можно быстрее... С другой стороны, если он так нужен нашим противникам, стоило и правда забрать его побыстрее.

Но сказать я ничего не успела, меня опередила Кассандра:

— Чем этот кинжал важен?

— Многим, Искательница, — советница по магии насмешливо прищурила желтые глаза, но в глубине их мне почудились совсем другие эмоции. Тоска. Безысходность. Отчаяние. И решительность. Гремучее сочетание загнанной в угол крысы. — С его помощью была построена Завеса, и с его же помощью ее можно снять. Если Солас рвался вернуть в мир прежнюю магию, то…

— Эванурисы пожелают выпустить скверну из Черного города, — я представила эту перспективу, и голос у меня слегка осип. Морриган с интересом на меня посмотрела и согласилась:

— Верно. Ты неплохо поработала, собирая информацию. Долийцы вокруг нас мертвы, а демоны были живы, но кинжала здесь нет. Признак не слишком хороший. Но есть у меня и хорошая новость: неподалеку я слышала отголоски знакомой магии… той, что не должно быть в этом месте. Есть шанс, что наш кинжал сменил владельца и к Эльгар`нану в ближайшее время не попадет. Идём, я отведу туда, где ощутила ее.

— Погоди, — попросила Ванда, и ее голос показался тоже на удивление севшим. — Минуту. Нам надо кое-что собрать.

Я оглянулась и проследила за взглядом подруги. Сбоку от каменного пьедестала, на котором во время боя сидела ведьма, грустно поблескивали латунным боком обломки Бьянки.