Надоедливый поклонник (гет)

Не обнаружив Гарри на первом уроке у профессора Флитвика, Гермиона не на шутку забеспокоилась. Она даже наплевала на гордость и поинтересовалась у Рона, не в курсе ли он, куда запропастился их друг? Рон язвительно заявил, что наверняка Гарри отсыпается после их ночных эротических приключений и сразу переключился на Лаванду, давая понять, что не намерен продолжать разговор.

К счастью, после урока заклинаний у них были редкие три часа перерыва, и Гермиона сразу же понеслась в башню Гриффиндора, чтобы выяснить у Гарри, что же произошло и почему он прогуливает занятия.

В гостиной его не было. Поэтому Гермиона, наплевав на всякие приличия, поднялась в спальню мальчиков и осторожно заглянула внутрь.

Там было тихо. Гарри действительно сидел на кровати, уставившись в одну точку. Вид у него был помятый и безрадостный. Она подошла ближе и опустилась рядом, радуясь, что они тут одни. Значит, можно поговорить по душам.

— Гарри, что случилось?

— Я добыл воспоминание, — грустно сообщил он, подбрасывая вверх палочкой перо из подушки. — И побывал у Дамблдора.

— Правда? Так это же здорово! — Гермиона даже забыла, что собиралась отчитать друга за прогул занятий. — Рассказывай.

Гарри взмахнул палочкой, чтобы их никто случайно не подслушал, и выдал всю информацию. О профессоре Слизнорте, о Дамблдоре, о крестражах и о реликвиях Основателей, в которые Волан-де-Морт предположительно заключил частички своей души.

Гермиона слушала, буквально открыв рот. Подобного рода магия очаровывала и наводила настоящий ужас одновременно. А ещё она делала Тёмного Лорда практически бессмертным. Как, скажите на милость, с этим могли справиться обычные школьники? Профессор Дамблдор, случаем, умом не тронулся под старость лет?

Гермиона не озвучила последнее предположение лишь по одной причине. Она не хотела лишать Гарри надежды, видя, что он и сам порядочно сник. Радовало лишь то, что несколько крестражей уже были уничтожены. Но всё равно их оставалось ещё слишком много. Как и неразгаданных загадок.

Впервые ей стало по-настоящему страшно. Она смотрела на лучшего друга и понимала, насколько сложная миссия возложена на его плечи. Гарри, несомненно, был сильным, талантливым и очень храбрым. Но было ли правильным, полагаться только на пророчество в противостоянии со злом подобных масштабов?

Её сердце сжалось и на миг замерло. Гермионе показалось, что она сейчас расплачется, ибо она просто не могла предположить, что сможет когда-либо потерять Гарри.

— Так! — с трудом выдавив улыбку, произнесла она. — Да, всё сложно, но хорошая новость в том, что теперь мы обладаем полной информацией, а, значит, обязательно справимся. Вместе.

— Нет, Гермиона! — отрезал Гарри и опустил глаза, чтобы не смотреть на неё. — Никаких вместе. Думаю, ты была права, говоря о том, что нам пора завершить все наши представления… И вообще, вам с Роном лучше держаться от меня подальше. Это опасно. Волан-де-Морт может попытаться добраться до вас только из-за того, что вы мои друзья.

— Ты прогоняешь меня? — ошарашенно спросила она.

— Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Вдали от меня это будет проще. Наши с тобой отношения сделают тебя целью номер один для Волан-де-Морта. Я не могу так рисковать.

Гарри опустил палочку и до боли сжал кулаки. Вот сейчас Гермиона уйдёт, и он останется совсем один. А потом она сойдется с Роном, как хотела раньше… Или даже с МакЛаггеном. Вдруг этот павлин рано или поздно добьётся её благосклонности со своими цветами и подарками? В груди защемило. Гарри уже хотел, чтобы она поскорее ушла, оставила его одного, не видя в какое жалкое создание он превращается.

— Гарри Джеймс Поттер! — отчеканила Гермиона резко вскакивая на ноги. — Так дело не пойдёт! Не думай, что можешь так легко вычеркнуть меня из своей жизни! Между прочим, ты обещал мне помочь с МакЛаггеном, и крайне подло вот так вот сейчас бросать меня!

На этой ноте она вылетела из комнаты, не дав Гарри возразить. Слёзы выступили на глаза уже за дверью, где совсем некстати она наткнулась на Кормака.

— О, нарушаете с Поттером правила? — присвистнул он, преграждая ей дорогу.

— Отвали!

— Раз ему нельзя в женские спальни, то мисс староста захаживает в мужские? Здорово вы устроились. А вообще он тебе ещё не надоел? Не хочешь попробовать кого получше, а? — улыбка в тридцать два зуба озарила его самоуверенное лицо, которое Гермионе хотелось расцарапать или подправить магией, сделав его похожим на садового гнома.

Однако доказывать что-то МакЛаггену было себе дороже. Поэтому Гермиона толкнула его и пронеслась мимо.

Кормак лишь пожал плечами и тяжело вздохнул. Вот же крепкий орешек эта Грейнджер. Но даже она обладает комплексами и боится приблизиться к нему. На его фоне меркли даже звёзды, не говоря уже про людей. Тяжело найти себе достойную пару, будучи столь блистательной личностью. Но МакЛагген был не из тех, кто унывает. Он пригладил рукой идеально уложенные кудри и направился к теплицам — там у него было назначено свидание с симпатичной пуффендуйкой. Она, конечно, не Грейнджер, но на пару вечеров всё же была способна скрасить его одиночество.

* * *

От предстоящей игры Гриффиндора с Когтевраном зависела судьба чемпионата школы по квиддичу. Гарри бросил все силы на подготовку команды, и гонял всех до седьмого пота. Это позволяло отвлечься от грустных мыслей и хотя бы ненадолго выкинуть из головы лучшую подругу.

Он знал, что обидел её. После их разговора она уже несколько дней не садилась с ним рядом даже во время приёмов пищи в Большом зале. На занятиях она тоже предпочитала занять место за партой с кем-нибудь из девчонок. Это не укрылось от глаз других студентов. Рон заметно повеселел, а Малфой не упускал шанса кинуть какую-нибудь гадость. Только возможное наказание в виде отстранения от финального матча заставляли Гарри сдерживаться и не ввязаться в драку с ненавистным слизеринцем.

Во время очередной тренировки Гарри пришлось наорать на МакЛаггена, так как тот снова принялся критиковать загонщиков и охотников, указывая всем, как нужно играть. Гарри дал Рону передышку и поставил Кормака в ворота, молясь святому Мерлину, чтобы тот пропустил побольше мячей. Тогда хотя бы будет шанс, что он заткнётся и будет вести себя скромнее.

Но чёртов МакЛагген был в хорошей форме и первые квоффлы отбивал играючи. Кэти, Демельза и Джинни старались изо всех сил, но Кормак демонстрировал действительно потрясающую подготовку. Один из мячей он настолько ловко отправил в противоположный конец поля, что попал в ворота так называемого соперника. Гарри злился. У Рона получалось гораздо хуже, и если так пойдет дальше, то придётся выпускать на поле МакЛаггена. Тогда Рон точно не будет с ним разговаривать до конца жизни.

Но тут произошло чудо. При очередном ударе, Кормак ломанулся в противоположную от квоффла сторону и принялся ошарашенно вертеть головой. Это так напомнило Гарри один из эпизодов на отборочных, что он обернулся и, вопреки всему, расплылся в улыбке. Его глаза сразу выцепили среди редких болельщиков, приходящих смотреть тренировки, лучшую подругу, которая приветливо помахала ему рукой.

Внутри вмиг потеплело, и он, чувствуя себя абсолютно счастливым, махнул ей в ответ.

Когда МакЛагген пропустил ещё несколько мячей, его настроение заметно ухудшилось. Он спикировал вниз, швырнул метлу в сторону и удалился в раздевалку, не желая продолжать тренировку. Счастливый Рон занял своё законное место в воротах, а Гарри теперь то и дело косился на трибуны, любуясь тем, как лёгкий ветерок колышет пышные волосы Гермионы.

Она всегда посещала матчи, но почти никогда не присутствовала на тренировках, так как имела очень плотный график. Что сподвигло её сегодня изменить решение, Гарри не знал, но очень надеялся, что она немного остыла и теперь позволит ему быть просто её другом. О большем он запрещал себе даже мечтать и просто продолжал жить одним днём. У него вряд ли было впереди слишком много времени. А у Гермионы — целая жизнь. По крайней мере, он сделает всё от него зависящее, чтобы это так и было.

По окончании тренировки Гарри слегка задержался. Когда команда покинула поле и скрылась в раздевалках, он подлетел к трибунам и ловко спрыгнул с метлы.

Гермиона залюбовалась им. Красная спортивная мантия развевалась по ветру. Что ни говори, летал Гарри красиво. Будто бы родился на метле. В отличие от неё, ведь она до сих пор боялась полётов и крайне неуверенно чувствовала себя на этом волшебном инструменте.

— Привет, — произнёс он, чувствуя невероятное волнение, что рядом с Гермионой, было, пожалуй, впервые. Но Гарри понял, что скучал по ней. Безумно скучал.

— Привет, — она улыбнулась уголками рта, заправляя непослушные волосы за ушки.

— Ты нарушаешь правила, — хохотнул он, вспоминая МакЛаггена.

— Когда с тобой было по-другому?

Этот вопрос заставил Гарри замереть. В горле пересохло. Что-то витало в воздухе между ними. Что-то далёкое от темы дружеской беседы. Непроизнесённое… Запрятанное между строк.

— Дождись меня. Думаю, нам нужно поговорить, — с трудом выдал он, протягивая руку, чтобы коснуться её, но в последний момент отшатнулся, так и не решившись.

Гермиона кивнула и опустилась на скамейку в крайнем ряду.

— Хорошо, капитан, — произнесла она слегка кокетливо и совсем не по-гермионовски.

Гарри залетел в раздевалку последним. Уже практически все переоделись и разбрелись по делам, лишь Дин, сидя на лавке, шнуровал ботинки. Гарри, не обращая на него никакого внимания, скинул форму и мигом метнулся к душевым.

* * *

Несколько дней Гермиону грызли сомнения. Она и понимала Гарри, зная его извечную привычку винить во всём себя и страх сближаться с людьми. И злилась за то, что он снова попытался отстраниться от неё. Будто бы не было всех этих лет вместе. Будто бы она не доказывала раз за разом, что никогда его не бросит и пойдёт за ним в адское пекло, если понадобится. Она дала время успокоиться и ему, и себе.

Выбор был давно сделан. Оставить Гарри было для неё непосильной задачей. Что бы он не говорил, как бы не убеждал её — она не сможет этого сделать. И раньше бы не смогла, а теперь, после этой их игры и двух умопомрачительных поцелуев, перевернувших её мир с ног на голову, и подавно. Гарри был для неё не просто лучшим другом, он был для неё всем. Мордред подери! Да она, похоже, влюбилась!

Это не походило на собственническое чувство, которое она когда-то испытывала к Рону. Гермиону бесила Лаванда и она на самом деле ревновала к ней рыжего друга. Но, как оказалось, это была какая-то другая ревность. Дружеская. Ей было неприятно, что в их троицу вклинивается кто-то ещё. Тем более, женского пола. Не нравилось, что Рон уделяет Лаванде кучу времени. Ей льстило его внимание ранее, нравилось читать интерес в его глазах, и даже некоторая ревность в умеренных пределах грела её девичью самооценку. В дружбе с мальчиками были свои плюсы, и она не хотела лишаться своих привилегий, своей доли внимания. Лаванда же претендовала на Рона целиком и полностью, мечтая оторвать его не только от Гермионы, но и от Гарри.

Гарри… С ним всё было гораздо глубже и сложнее. Он никогда не проявлял к ней мужского интереса, и Гермиона к этому привыкла. Смирилась, что в его жизни периодически появлялись увлечения вроде Чжоу или Джинни. Спортивные, лёгкие, умеющие флиртовать и кружить парням головы. Совсем не такие, как она.

Однако тот нелепый перформанс, когда она не сдержалась и наговорила при всех такого, что у самой щеки горели целую неделю, позволил ей прямо взглянуть в глаза своему главному страху. Её нездоровая привязанность к Гарри оформилась в понимание собственных чувств.

Гермиона несколько дней мучилась неуверенностью и приняла нелёгкое решение: сейчас или никогда. Один шанс. Один разговор. Одна попытка перевести игру в пару в настоящие отношения. Если из этого ничего не выйдет, она просто отойдет в сторону и смирится. Останется его другом. Сделает всё, чтобы сохранить ему жизнь. Поможет и никогда не бросит, но перестанет надеяться на большее.

* * *

Гарри попытался пригладить влажные после душа волосы и принялся застёгивать школьную мантию. Мылся и одевался он достаточно быстро, но за это время даже Дин успел покинуть раздевалку.

Скрипнула входная дверь и он, резко обернувшись, замер. Пальцы от волнения запутались в петлях вместо пуговиц.

Гермиона — а это была она — выглядела немного взвинченной. Или даже напуганной.

— Гарри! — она мгновенно сократила расстояние между ними. — Поцелуй меня!

— П-поцеловать? — из-под ног будто бы выбили поверхность. Гарри почувствовал, что его благородный план как никогда близок к провалу. Он безумно хотел сделать то, что она просила, но сомневался, что имеет на это право.

— Да! Там снова МакЛагген! Он идёт сюда!

Вот же тролль надоедливый! Никак не уймется. Однако, как только взгляд Гарри упал на розовые губы Гермионы, которые она только что облизнула, МакЛагген покинул его мысли.

Он обхватил голову Гермионы руками и резко сократил расстояние между их лицами, впиваясь в её рот жадным поцелуем. Эта дурацкая игра была чрезвычайно манящей и сопротивляться ей получалось всё хуже с каждым разом.

Она вплотную прижалась к нему, обнимая за шею. Гарри застонал и двинулся в сторону, оттесняя её к шкафчикам. Шаг, ещё и ещё, не разрывая поцелуя, лаская девичьи губы своими губами. Наконец, Гермиона оказалась зажата между холодным металлом и его разгорячённым телом. Язык неумело скользнул ей в рот и мазанул по дёснам и зубам, вызывая взрыв новых ощущений в каждой клетке тела.

Гермиона не уступала. Она целовала его в ответ так же яростно и жадно, что голова кружилась и казалось, что она вот-вот лишится чувств.

Рука Гарри осторожно пробралась под край её свитера, задевая пальцами полоску обнажённой кожи на талии. Он всё ждал, что Гермиона оттолкнёт его или больно шлёпнет по руке, или… Но твою мать! Она не сделала ни того, ни другого, а лишь провела языком по его губам. Кровь хлынула вниз, заставляя ощутить жар в животе и тесноту в брюках. Возбуждение смешалось со стыдом. Страх с желанием. Гарри понимал, что давно должен был остановиться, но не мог этого сделать.

Дверь за их спинами громко хлопнула, решив проблему разом. Гарри выпустил губы подруги из своего плена и оглянулся. Никого. Неужели МакЛагген просто удалился, решив не прерывать их и не раздавать свои бестолковые советы?

— Он… он ушёл, — тяжело дыша сообщил Гарри, всё ещё прижимая подругу к школьным раздевалкам.

— Его там и не было. Вероятно, я просто не заперла дверь, и это ветер гуляет, — вдруг выдала Гермиона, не отводя взгляда.

— Что? Но я… я не понимаю…

— Слишком старательное представление ради какого-то МакЛаггена, не находишь?

— Что ты хочешь этим сказать?

Гермиона набрала в лёгкие побольше воздуха и выдала почти скороговоркой.

— Я пойду с тобой, Гарри. До конца, нравится тебе это или нет. И никакие твои благородные порывы не заставят меня отступить. Что бы там для тебя ни запланировал Дамблдор, ему придётся вписать в эти планы и меня. Буду ли я твоей девушкой или подругой — я буду одинаковой мишенью для Волан-де-Морта. Так что решай сам, что это было. Просто игра или нечто большее. Одно твоё слово — и я никогда не вернусь к данной теме. Только учти, если откажешься от меня сейчас, второго шанса у тебя не будет.

Гарри оторопел. Сердцу в груди стало снова тесно, и, казалось, воздух выдавило из лёгких. Был ли он для Гермионы больше, чем другом? Мерлин! Что за идиот! Она же сказала всё прямо, глядя ему в глаза. Это был шах и мат одним ходом. Впрочем, Гарри никогда не умел хорошо играть в шахматы. Долгие стратегии и обдумывание планов не были его сильной стороной.

Зато он умел действовать. Быстро. Опасно. Решительно. Внезапно и даже безрассудно. Вместе. Это звучало прекрасно. Лучше любой похвалы. Лучше оваций целого стадиона при удачно пойманном снитче. Лучше, чем всё услышанное им когда-либо в жизни. Эйфория, завладевшая всем его существом, оттеснило благородство на задний план, поглощая то непроглядным туманом.

Гарри так и не ответил на вопрос Гермионы. Вместо этого он просто ещё раз поцеловал её.

* * *

Чжоу бежала по коридору, обливаясь слезами. Она целый год пыталась вернуть себе расположение Гарри Поттера. Пожирала его глазами в Большом зале, ходила на матчи, даже пыталась снова начать флиртовать с ним, но всё было бесполезно. Гарри не замечал её и везде таскался со своей лохматой подругой.

Чжоу не верила в их роман. Или, по крайней мере, не желала лишаться последней надежды. Её чувства к Седрику постепенно улетучились и забылись, а вот Гарри с каждым годом становился всё более привлекательной фигурой в школе. Теперь ещё эти слухи про «Избранного» добавляли очков его кандидатуре.

Чжоу была уверена, что заставит его вспомнить былое и возобновить их отношения. Для этого следовало просто остаться наедине. Раздевалки для квиддича как ничто другое подходили для данной цели. Сюда даже Филч практически не наведывался.

Однако планам не суждено было сбыться, так как увиденное там похоронило все её мечты под сильным камнепадом. Поттер с Грейнджер целовались. Так самозабвенно и жарко, что не оставалось ни единого сомнения в их романе.

Чжоу убежала, проклиная свою прошлогоднюю глупость. Слёзы лились из глаз, застилая видимость, пока она не врезалась в чью-то мощную фигуру.

— Ты чего это? — ошалел МакЛагген. — Такая маленькая, а чуть с ног меня не сбила.

Когтевранка уставилась на него, вспоминая, что, кажется, этот верзила ухаживал за Гермионой. Так они товарищи по несчастью.

— Что только вы все находите в этой лохматой зубрилке? — злобно выплюнула она, растирая слёзы по лицу.

— В Грейнджер что ли? — удивился Кормак. — Ну она довольно хорошенькая. Как, впрочем, и ты, — его сальный взгляд мазанул по хрупкой спортивной фигурке.

А Поттер-то не дурак. Брюнеточка-то тоже ничего. Непристойные мыслишки пробрались в голову гриффиндорца быстрее, чем снитч улетал от своих преследователей. Она же должна быть чрезвычайно раскрепощённой и умелой. Кормак слышал, что во Вьетнаме, вроде как, всех на гейш учат. Дядя Тиберий, кажется, по приезде из Кореи про это рассказывал. МакЛаггена не волновало, что он перепутал все азиатские страны, так как не был силён в географии, но зато его яро интересовал древнейший вопрос: правда ли, что у тамошних женщин горизонтальное влагалище? Кормак намеревался это выяснить опытным путём. И как можно скорее.

— Слушай, а давай мы им отомстим. Знаю я одно укромное местечко, — подмигнул он, нацепив самую очаровательную из своих улыбок.

Чжоу снова всхлипнула и кивнула. В конце концов, МакЛагген был хорош собой, неплохо играл в квиддич и явно разбирался в том, как утешать плачущих женщин.

* * *

Гарри с Гермионой вернулись в гостиную уже после отбоя. Они долго гуляли по берегу Черного озера, а затем удирали от Филча, спрятавшись под мантией-невидимкой. Гарри знал, что впереди их ждало ещё немало испытаний и трудностей. Встреча со смертельным врагом была предрешена Пророчеством, но теперь в уголке его души теплилась надежда на победу. Благодаря Гермионе слова Дамблдора о любви стали чуть более понятными, обретая особый смысл. Они действительно любили и обладали той силой, которая была не подвластна самому Волан-де-Морту. Пусть на горизонте сгущались тучи, предрекая тёмные времена, Гарри знал, что они с Гермионой всё преодолеют.

Вместе.