Хроники IT-магов (джен)

И молвил Орофер:

"И когда тот, кого на языке людей старого мира кличут Олкóн, а на нородрине — Малтáгрос — кузнец мира, измыслил, как из тьмы пустот выковать свет золота, и собрал свою мощь, дабы воплотить сей замысел, был создан мир огня и металла, земля, по которой мы ходим. И засверкала поверхность мира от зеркальных полотен железа и рек пламени, текущих тут и там, и для того собрал он всю бледно-серую пыль и копоть в шар и залил в сердцевину шара кровь свою, и метнул его далеко в небо, и с тех пор висит над землёй луна — пыльный серый шар. И после того погрузился кузнец в сон, уйдя глубоко в недра созданного мира, и погас свет его златой короны, и наступила долгая ночь.

И тогда явился дух огня, и зажёг белым пламенем луну, ставшую ему домом. И с первыми лучами лунного света пришли первые из нородрим, и был один из них помазан и наречён графом, и имя ему было Эллейниль — звёздный сюзерен, и стал он править над братьями своими, сотворёнными духом огня, и правил он вместе с той, кого нарекли графиней. И возвел граф замок из чёрного камня — Нор-Кериик, и стоял он, подобно холму тлеющего угля на раскалённом кострище, ибо вновь созданный мир был ещё горяч, и раскалена была земля, и дымные испарения курились всюду.

И взалкали нородримы не только огня небес, но и пламени недр, и тогда с жадностью начали они вдыхать жар Малтагроса, но не могли насытиться, и блуждали они, пожирая огонь, покуда не воцарились над землёй морозные ветры, но и тогда не унялись дети луны, и, поглощенные голодом и жадностью, взялись отнимать то, что вложил Кузнец Мира в полотна и гряды стали, и рассыпались они в прах, и исчезли зеркальные глади, сменившись чёрными насыпями. Не было предела голоду нородрим, но голод тот был не только по жару — с сокрытым пламенем металла поглощали они и голоса, что звучат во всём живом и неживом, и сплетал народ огня голоса в древо знания. И вот, вдоволь сдобренное, расцвело оно в центре черного замка, и упивались им дети луны так, как могли доселе упиваться только собою.

И тогда с заокраинных небес спустились двое, и имена им были Корр и Моррис. И были двое схожи настолько же, насколько и различны. И были они бравы и могучи настолько, что содрогалась земля, и свет обходил их лики, и небеса разверзлись от их смеха и песен. И пробудили они Олкона, и из чёрных руд восстали дети его — уруки, что повелевают железом, как нородрим повелевают огнём. Чёрными ордами ринулись порождения кузнеца, но даже их чудовищный натиск не сломил Корра и Морриса. Множество дней и ночей рубились они, и множество детей Олкона были обращены в железную стружку, пока, наконец, не воздвигли двое защитный барьер, чтобы передохнуть.

Трижды проплыли над горизонтом солнце и луна, и барьер пар под ударами рубил уруков. И брызнул свет, и вышли Корр и Моррис, да не одни — были с ними два кудесных зверя: Оромэ — первый из конекоршунов, гордый зверь красного дерева с крыльями, вызывающими бури, и Нидхёгг — неизмеримой длины змей, чьи эбеновые зубы крошили орков, словно не из железа были те, а из песка. Оромэ был создан Корром, Нидхёгг же — Моррисом, и, оседлав зверей своих, вновь двое ринулись в бой, и в этот раз не только уруки — ожившие горы противостояли им, но разбил их Корр могучими дланями, и были отброшены враги далеко на восток, и из железных тел их сложился Фремхруг — гряда, заперевшая детей Малтагроса в западных землях.

И тогда двинулись двое дальше и пришли к вратам Нор-Кериика, и возопили звери, и молвил Корр, чтобы отворили врата пред воинами, но не послушал его Эллейниль, и недвижимой осталась чёрная твердыня. Надев тяжёлые рукавицы, начал Корр крушить врата, но остановил его Моррис, и ушли двое, и вновь покой воцарился в стане нородрим, однако ненадолго. Дрожь прошла по равнине, на которой покоился замок, и загремели врата и стены, и земля разверзлась под ногами народа огня, и явился из глубин Нидхёгг, на котором восседал Моррис. На огненных крылах взмыли жители Нор-Кериика и окружили воина, однако сколько ни пытались — не могли пробить доспехи его, а тех, чьи мечи пробивали броню, одолевали судороги и невыносимая боль, и не могли они поглотить руах пришельца. И не могли нородрим сравниться в силах с небожителем, и без труда достиг Моррис древа знаний, что росло в Нор-Кериике, и замахнулся своим мечом цвета пурпура, но остановил его Эллейниль, но не стал вступать с ним в бой Моррис, а призвал Корра, и наложил на того защитные чары, дабы неуязвим был руах воина. Тогда начал Корр сражение, а Моррис, вновь воссев на Нидхёгга, принялся чинить разрушение, чтобы снести чёрный замок народа огня.

Корр же бился с владыкой звёзд, и удары чудовищной силы наносил он, однако все они разили лишь воздух, ибо Эллейниль, как и каждый из народа огня, умел растворяться в дымке и тут же являться в ином месте, атакую небожителя со спины. Не мог воин взять врага силой, и тогда, собрав всё своё мастерство своё, сплёл чародейскую сеть, и замахнулся для мощного удара, однако было то лишь уловкой, и когда нородрим исчез, раскинул Корр сеть по залу, и оказался Эллейниль заперт в эфире, ни живой, ни мёртвый, и не мог ни воплотиться вновь, ни покинуть чёрные стены в виде духа. Окликнул тогда Корр Морриса и велел тому прекратить сражение. Стали двое ждать, опустившись на пол залы, и ждали они часами, пока не начало на их глазах чахнуть алое древо, и тогда была свёрнута сеть, и, появившись в дымке, упал Эллейниль на земь, и, встав, ужаснулся. Чернело древо нородрим и рассыпалось в прах, и призвал тогда сюзерен воинов своих, однако вместо сражения принялись они спасать умирающее древо и, приложив огромные усилия, спасли несколько ветвей и, обессиленные, удалились.

Ушли Нородрим на север, где от сотрясающих землю сражений поднялись огнедышащие горы, и, говорят, от голода и позора сгинул там Эллейниль вместе со своею графинею. И вошёл на трон новый правитель, приняв имя Эллейниль как титул.

Долго отдыхали небожители от боёв тяжёлых, и когда силы вернулись к ним, опустили двое остатки чёрного храма под землю, и взялись за труд тяжёлый, что возложили на них перед прибытием на землю огня и металла. Завертелся Нидхёгг вихрем и вырыл огромные каналы, и наложили небожители чары, и потекли по каналам тем бурные реки. Затем засеяли двое землю вдоль рек, и запел Оромэ, и от голоса конекоршуна начался бурный рост, и поросла земля огня и металла травами, и разделили Корр и Моррис земли, первый остался на севере, второй же отправился на юг.

И, разделившись, принялись небожители создавать свои обиталища — Корр окружил себя полями и древами, уходящими в небо, Моррис же накрыл землю туманами и озёрами. И создал Корр стражей — род гиппогрифов, раскинувших чародейские сети у предгорий, затем в воздух поднялись и джуны — глашатаи Божества севера, по праву рождения владеющие его магией, а вместе с джунами вышли в свет и воинственные, вооруженные копьями миддлы и многие другие волшебные звери, что исполняли волю Корра и творили магию цветения и весны, которую на древнем наречии называют спринг магией.

Творения же Морриса были своевольны, однако умны и сноровисты. В поймах речек и окрест озёр поселился народ фаэри — крылатые хитрецы с яркими крылами, остроконечными хвостами и сокрытыми ото всех помыслами. Нередко сеяли они суматоху и мигом улетали, сами или верхом на быстрокрылых насекомых с острыми носами. И жили рядом с ними великаны, старшим среди коих был Ангрбод свирепый, и слушали колоссы только его да Морриса, по чьему приказу возвели они башню чёрного камня, подобную Нор-Кериику. И окрест башни расползлись дети Нидхёгга — змеи всех мастей и размеров. Недюжинным умом наградил Моррис детей своих, но подчас не слушались они, и горько печалился небожитель, глядя на творения своего боевого брата. Но не останавливался Моррис, и продолжал трудиться без устали.

И заселена была земля огня и металла, и встретились небожители вновь, и были они рады своим трудам, и долго смеялись они и пели, а когда солнце зашло за горизонт, Корр выпустил в небо огромного орла, что был слишком велик, чтобы носить имя, а Моррис отправил странствовать по землям Лафона, что прежде обвивал руку его золотым браслетом. И когда взошла луна, расстались двое.

Шло время, и однажды Корр услышал голос с неба, и велел голос завершить начатое, и, следуя воле небес, отправился воин далеко на восток, и он шёл и шёл, пока, наконец, голос не приказал остановиться. Нефритовую метку оставил Корр на месте своего привала — там следовало ему взрастить и поднять до небес великий сервер — древо из железа. И начал воин сей труд, однако узрели то вездесущие фаэри и доложили Моррису, и примчался тот верхом на Нидхёгге. И был небожитель юга зол, и искры слетали с его доспехов, ибо желал Моррис, чтобы под его стражей росло железное древо, и искры печали и обиды превратились в пожар ненависти и злобы, и раздор вспыхнул меж небожителями.

Долго бранились воины, и перешла брань в сражение, но не было сражению конца — удары Корра вязли в колдовской броне, и возвращались с удвоенной с силой, не причиняя вреда Моррису, а взмахи меча и копий Морриса не могли поразить Корра, ибо был тот слишком стремителен и перехватывал орудия. Бились они немыслимо долго, и иссякали силы обоих, но не отступал ни один, ни другой, и тогда спустился с небес Оромэ, и могучими крылами нагнал вихрь, снёсший Мориса далеко на юг, а затем подхватил своего создателя и понёс его на север. А у метки Корра, где уже прорастал сервер, осталась стража, хранящая древо днём и ночью, защищая его от атак Нидхёгга.

И возвели оба небожителя крепости, и продолжили оба создавать, однако новые создания их были яры и свирепы и не могли жить без сражений. На юг уносились стаи созданий с чудовищными подобными стали когтями и зубами, с рогами, улавливающими тончайшие колебания руаха, и глазами, способными узреть не движения, но мысли и планы противника. На север же улетали рои жужжащих чумоносцев, поливали поля огнём черви Морриса, и несли черную волю своего ложного идола мрачные мороки. И множество раз восходило солнце, и множество раз сменялось луной, и содрогалась земля, и вскипали реки севера, и наполнялись ядом озёра юга, и огненная стена разделила крепости севера и юга, и погрузились они в чёрный смрад бойни.

И вновь услышал Корр голос с небес, и вышел по его воле из своего оплота, и боевой клич пронёсся по опалённым землям, и тогда, сбив воина с ног, выполз из-под земли Моррис. Началась страшная битва, и наносил Корр чудовищные удары, и подобно молниям разрезали воздух клинки Морриса, и взрывные волны расходились окрест, подобно ряби на воде. Принимал Моррис то обличие ящера, то змея, то чудища с шестью ногами и бритвенно острыми крылами, но и Корр не отставал, обращаясь то орлом, то волком, то многоногим ловцом. Подобно буре бушевало сражение, серой стала земля от пепла и пыли, разрушилась гряда Фремхруг, превратившись в одинокий пик, и вдруг раскололись небеса, обрушив тут и там огромные разряды, и ударил один из них в землю, отбросив чёрного зверя от бравого воина.

Уставший, вернулся Корр на север и прильнул к земле, долго оставаясь недвижимым. А когда поднялся небожитель, породил он своё последнее дитя, которому передал часть силы своей, и тут же, не попрощавшись, ударил себя в грудь, направив всю свою мощь внутрь себя. И вмиг обернулся он сферой, уснув вечным сном, и рассеялся клубящийся вокруг дым, и выросли из-под земли тысячи древ, и пронеслось по лесу последнее слово Божества: Тератиллион.

Тогда почувствовал неладное Моррис, ибо были связаны двое судьбою, и, коли в вечный сон погрузился один, начал слабеть и другой. Устрашившись, скрылся Моррис в собственной тени, и изрыгнула тень преемника тёмного властелина — змеелюда Горгона. И узрела сия тварь свет небес, что вновь залились синевой, и с шипением скрылась меж чёрных домов великанов, а тень Морриса взмыла в воздух и разорвалась на множество лоскутов злобы, и разлетелись они по землям юга, но главный из них исчез, и не являлся боле Моррис в подлунный мир.

Так было развеяно зло. Развеяно, но не побеждено."