Гарри Поттер и Беглые Драконы (джен)

— Не скучаешь без турниров? — спросила Шира.

Ей вздумалось набрать цветов — на болоте росли удивительно красивые орхидеи — но отпускать её в одиночку было бы неправильно. Помимо орхидей на болотах водились браконьеры и просто стрёмные личности, которые прятались от властей и для которых обидеть девушку было столь же естественно, как дышать или браниться. Поэтому конечно Деймон пошёл с ней вместе, прихватив Блэкфайр и своего любимого пса.

— Не особенно. Последний год я всё равно был заперт в столице, так что... — он прижмурился на яркое солнце. — И потом, если станет совсем невмоготу, я всегда могу заявиться куда-нибудь таинственным рыцарем. Друзья меня не сдадут, а остальные не узнают.

Шира рассмеялась:

— Представляешь, ты заявишься таинственным, и Лори тоже решит заявиться таинственным, и ты его вышибешь из седла? Тебя схватят и будут судить за оскорбление величества!

— Значит, надо будет выбирать только те турниры, где недалеко от поля растёт чардрево, я полагаю?

В воздухе пахло цветущим вереском. Было душно — обычный человек, пожалуй, маялся бы от жары. Но они были Таргариены, и они были легко одеты, по-летнему. Он — в сорочку и джинсовые штаны, она — в лёгкое летнее платье дорнийского фасона, серебристо-голубое на зелёном чехле.

— Знаешь, — сказала Шира, — я не хочу выходить замуж за Бриндена.

— А? — Деймон чуть нахмурился.

Эти двое были влюблены друг в друга, разве нет?

— Не пойми неправильно, он мне нравится! Он добрый, славный, красивый... не смейся! Он красивый! — она топнула ножкой. — И он замечательно целуется, чтобы ты знал.

— Зачем?

— Просто так. Кто-то кроме меня должен знать, что Брин замечательно целуется, я считаю. И обнимается. И вообще замечательный!

— Но замуж ты не хочешь.

— Не хочу. Не знаю, замуж — это как-то... серьёзно? На всю жизнь, как Эйгор и Ханна. И дети... не могу представить себя мамой. Ходить девять месяцев с брюхом, потом кормить, потом воспитывать...

— Просто ты сама ещё ребёнок, — ответил Деймон. — Дети не должны иметь детей.

— Ну, у тебя же получилось. И у Эйгора.

— Вопреки всему, прелесть моя. И благодаря сестре, которая нам помогала. Если бы не Мария, Рони давно свихнулась бы, а мы оба испортили бы детей ещё в колыбели, пытаясь доказать, насколько мы взрослые и ответственные. Посмотри, что выросло из Лори, а всё почему? Потому что его тоже делали дети.

— А Мейкара — взрослые, — Шира задумчиво кивнула. — Логично.

Деймон любовался сестрой — на фоне синего неба и серого вереска, освещённая солнцем, с растрёпанными ветром волосами и юбками, она словно сошла с акварели на тему лета. Он и не заметил, как она выросла. Ещё вчера путалась в платье и доводила его до изнеможения, требуя учить с ней танцы, а сегодня — вот она, первая красавица королевства, счастливая своей красотой.

— Знаешь, то, что ты не спешишь за него замуж, не значит, что ты не можешь с ним спать, — напомнил он.

Сестра достаточно выросла для таких разговоров.

— Думаешь? Это как-то... приличные девушки так не делают, нет?

— Мы бастарды, сестричка, что в нас приличного? И опять же, зачем отказывать себе в радости, если можно не отказывать? А если он тебе не надоест, и если он дорастёт до того, чтобы за него можно было идти замуж...

— Дорастёт ли? Мне кажется, шмаль и колдовство ему куда интереснее меня, — грустно заметила Шира.

— Я в него верю, прелесть. Он всё-таки наш брат, у него должен быть мозг и хороший вкус. А предпочитать тебе шмаль — дурновкусие.

— Это должно меня утешить?

— И опять же, я всегда могу порекомендовать отличные противозачаточные, так что о детях беспокоиться не стоит.

— Ханне не помогло.

— Она особый случай.

Они брели домой — она с корзиной цветов, он с пустыми руками, как и был.

— Эйгор такой счастливый! — заметила Шира.

— Да. Он наконец-то может перестать прятаться. Может быть отцом своих детей, заботиться о Рони.

— Он таскал её на руках по лестнице, потому что у неё ноги болели!

— И кладёт ладонь ей на живот, когда думает, что никто не видит. Так здорово! — кивнул Деймон. — Просто жить, просто быть вместе и больше не оглядываться на то, что прикажет король или десница.

— Как думаешь, как они его назовут?

— Лейнор. Я выиграл у Эйгора право назвать следующего ребёнка ещё в прошлом году, долгая история. Но по святцам наверняка что-нибудь приреченское подберут...

В лучах закатного солнца уродливая громада захваченного ими манора казалась почти красивой.