День первый (джен)

Первый день на «скорой» помню плохо. Вызов на висельника. Солнце светило как-то очень жизнеутверждающе, а тут вот такое.

— Ну хочешь, я тебя повеселю? — водитель, он же второй санитар Сергеич, на байки оказался щедр. — Вот что такое: висит Груша, нельзя скушать.

Меня аж повело от цинизма.

— Э, нет. Не это. Это баба Груша. Поездишь с нами на Горняк, познакомишься.

В молодости Аграфена была очень уважаемым человеком в своем маленьком селе, еще до войны — аж помзавкультпунктом, сама и актёрка, и певица, и баянист. Когда пришли фрицы, она как-то сумела договориться, чтоб не грабили и не жгли. За что и была потом сослана на Колыму на срок «за сотрудничество» плюс поражение в правах. Выезда из области у нее не было, таланты ее были не востребованы. Она работала на щебнедробилке и пила, плотно и непрерывно. «Белочка» настигала ее с таким завидным постоянством, что казалось, будто они играют в догонялки вдвоем: кто кого быстрее догонит.

В тот день баба Груша решила, что гонятся за ней черти, и спастись можно, только забравшись повыше. Сарай был «ни о чем», крыша дома чертей тоже не впечатлила, зато с нее прекрасно был виден столб с электрическими проводами. На него баба Груша и взобралась. Без «кошек» и монтерской страховки, разумеется.

Потом она долго ругала чертей сверху, пыталась им даже срамное показывать, в результате чего сорвалась. Но не разбилась, а, зацепившись ватником за какие-то то ли крюки, то ли болты, повисла. Еще немножко поругавшись на чертей, она слегка пришла в себя и поняла, что замерзает. Был уже вечер, похолодало значительно. Благо кто-то вызвал не только «скорую», но и электриков.

Правда, монтерам от бабы Груши досталось: чего они женщину за разные места лапают, черти проклятые…