Драсте (джен)

Солнце било прямо в лицо. Тугие солнечные лучи.

— Ох…

Гермиона всегда на ночь закрывала шторы. Может, это кто-то из родителей? Ей так намекают, что пора вставать.

Люциус потянулся и медленно открыл глаза.

Над головой висела тяжёлая бархатная портьера.

Люциус перевел взгляд.

В высокие стрельчатые окна заливался чистый солнечный свет.

Ещё не до конца уверенный, Люциус дотянулся до левой руки — его пальцы коснулись бугристой кожи ножен.

Он… он вернулся!

Боясь спугнуть удачу, Люциус метнулся к настенному зеркалу. Из хрустальной глубины на него смотрело белое породистое лицо, прямые волосы мягко обрамляли ровный овал, серые глаза внимательно вглядывались в каждую чёрточку.

— Ага, — выдохнул Люциус. Радость от возвращения всё не приходила. Волнение быстро утихло, оставляя только недоумение и тоску.

Это его мир и его жизнь.

С Гермионой он пробыл едва неделю.

Он маг и выше магглов и магглокровок.

А у той маленькой девочки волосы лезли постоянно в нос, и она страшно боялась, что мама однажды скажет, как сильно Гермиона её разочаровала.

И маленький Поттер, чья история ему была совершенно непонятна. Единственное, что он мог разобрать — кто-то убил всю семью Поттеров, а потом… подбросил мальчика на порог маггловских родственников?

Люциус отвернулся от своего отражения.

А та девушка, как две капли воды похожая на Нарциссу?..

И кто тот жуткий старик?

Люциус невольно передернулся.

Он стоял в центре спальни и безучастно смотрел на роскошное убранство.

Они ведь добились своего с Лордом — магглы их боятся.

Так почему так паршиво и одиноко?

* * *

Лорд вызвал его в обед, и Люциус не мог не испытать дежавю: в прошлый раз всё закончилось Гермионой.

Лорд ждал его на опушке у разрушенной хижины Мраксов, черные одежды поглощали рассеянный дневной свет, некогда красивое лицо застыло безучастной восковой маской.

— Люциус, мой Светозарный, Светоносный, — Лорд глухо рассмеялся. — Расскажи мне о твоём маленьком приключении.

Люциус замер.

— Приключении, мой Лорд?

— Ритуал. Будущее, — прошипел Лорд, улыбаясь уголками губ. — Нас ждёт успех? Мы победим?

Холод продрал внутренности. Никаких воспоминаний о ритуале не было. Люциус прекрасно помнил, как очнулся в теле маленькой девочки, совершенно не понимая, что происходит.

Лорд не сводил с него красных глаз. В узких щелочках зрачков застыло ледяное любопытство и предвкушение.

— Д-да, — Люциус закашлялся. — Мы победили. Магглы боятся нас.

— Оч-чень хорошо, иди, — Лорд махнул рукой, отпуская Люциуса. Его глаза уже были прикованы к гнилой двери с приколоченной к ней змеей.

Люциус вернулся в мэнор, с трудом понимая, что произошло. Лорд не пытал его, даже не пролегиллиментил. Словно ему достаточно было просто увидеть Люциуса.

И почему, интересно, он, наследник Малфоев, согласился на совершенно неизвестный ему ритуал?

* * *

Неделю он изводил себя: выпил зелье памяти, попросил Сева заглянуть ему в мозги и найти момент с ритуалом, нырял в омут памяти...

Черные глаза-тоннели просверлили его насквозь, но всё зря.

Пусто.

Будто ничего не было.

И воспоминания о жизни с Грейнджерами как будто кто-то закрыл. Он помнил всё, до мельчайших подробностей, но не мог никому показать.

— Так не пойдёт, — сказал Сев однажды, вываливаясь из камина. В одной руке была зажата бутылка огневиски, в другой — пакет апельсинов. Прищурившись, Северус следил, как Люциус разворачивает бумагу, впивается холеными ногтями прямо в шероховатую кожуру. — Рассказывай.

И Люциус рассказал. Боль выплескивалась с каждым словом, с каждым гадким глотком дрянного пойла (и где Сев такое достал? "В "Кабаньей голове", конечно". Ну да, где же ещё может продаваться такое).

— Грейнджеры, говоришь? — заплетающимся языком переспросил Сев, криво ухмыляясь. Длинные черные волосы занавешивали лицо с выдающимся хищным носом. — Д-давай найде-ем их...