Всегда (гет)

Было уже почти утро, когда Драко Малфой вошел в гостиную Слизерина, на ходу развязывая галстук. Счастье наполняло его до краев и готовилось вылиться наружу. Хотелось обнять весь мир.

‒ Где ты был? ‒ раздалось из кресла, повернутого к одному из почти погасших каминов. Малфой вздрогнул, он был совершенно уверен, что Пэнси уже спит.

‒ Тебя это не касается, ‒ огрызнулся он. Очень не хотелось устраивать разборки, просто безумно не хотелось! Однако избежать их ему не оставили шанса.

‒ Как раз касается! Я твоя девушка! ‒ истерично взвизгнула Паркинсон, выскакивая из кресла и оказываясь с Драко лицом к лицу.

‒ Больше нет, ‒ сухо отрезал Малфой. ‒ Мое терпение лопнуло. Нас больше ничего не связывает. Я не хочу видеть тебя рядом с собой!

‒ Не боишься, что я пожалуюсь твоему отцу? ‒ глаза Пэнси недобро сощурились.

‒ Жалуйся! Мне надоело тебя терпеть только из желания порадовать отца. Лучше один раз пережить его гнев, чем постоянно слушать твою трескотню!

Паркинсон громко выдохнула и побледнела. С нее сразу слетела вся напускная храбрость. Перед Драко стояла просто влюбленная отвергнутая девочка.

‒ За что ты так со мной? Что я тебе сделала? ‒ и Пэнси неожиданно всхлипнула.

Драко стало стыдно, но только на мгновение. Она настолько его достала, что ни на какую жалость к ней Малфой был уже не способен. Ему казалось, что Пэнси сполна заслужила свалившиеся ей на голову страдания только тем, что силой попыталась навязать свое общество. Она ведь с самого начала знала, на что шла, вот пусть и получает.

‒ Навязалась ты мне! Прицепилась, как клещ! ‒ Драко выплюнул это в бледное лицо Пэнси с дрожащими губами, он испытывал почти физическую радость от вида ее страданий. Все-таки подростки жестоки, пусть даже обладающие магическими способностями.

‒ Драко… ‒ голос ей изменил и сорвался.

Малфой отвернулся и молча пошел в спальню мальчиков. Бочку меда его приподнятого настроения подпортила ложка дегтя от общения с Пэнси.

В дверях стоял Блейз Забини.

‒ Ты не думаешь, что слишком жесток с ней? Она ведь тебя любит, ‒ тихо спросил он у Малфоя.

‒ Я ее не люблю. И не любил никогда. Она это знала. Но ты сам видел, что не отходила от меня ни на шаг, покою не давала. Я тоже человек, мне тоже отдыхать надо.

Блейз только вздохнул. Он и сам не одобрял поведения Паркинсон, и не раз говорил об этом и ей, и Драко. Но что поделать, если Малфой только злится, а Пэнси вообще не хочет слушать?

‒ Я понимаю, но ей же больно…

‒ Справится! Она не хрупкая девочка, чтоб ее беречь.

С этими словами Драко ретировался в душ, чтобы избежать нравоучений и спокойно подумать о том, что теперь они с Гермионой вместе, а это настоящее счастье.

* * *

Гермиона все еще дрожала от холода и страха за Гарри. И зачем ее только сунули в это озеро? Почему именно она? Неужели у Крама других друзей нет? Девушка шла по коридору от Больничного крыла. Мадам Помфри настояла на осмотре всех участвовавших в испытании, так что пришлось посидеть у нее. Гермиона выпила согревающее зелье и была благополучно отпущена в свою комнату.

‒ С тобой все в порядке? ‒ услышала она за спиной голос, от которого по спине сразу побежали мурашки.

‒ Да, а ты волновался? ‒ Гермиона обернулась и сорвала поцелуй с бледных губ Малфоя.

‒ Безумно, ‒ и, судя по взгляду, он не шутил. ‒ Как только понял, что они сунули тебя в озеро... Брр... Кошмар! И с чего бы это подсовывать тебя Краму?

‒ Ты милый, когда волнуешься, ‒ они стояли в пустом коридоре, но Гермионе все равно было не по себе от того, что их могут увидеть... ‒ И я не знаю, почему они меня выбрали, как будто у него нет друзей в Дурмстранге, для Флер вон вообще сестру из Франции привезли!

‒ Вот, могли бы и ему кого-нибудь из Болгарии привезти и не трогать мою Гермиону! Ох, уж этот Людо Бегмен... Отец всегда его недолюбливал!

‒ По-моему, Людо забавный, ‒ неуверенно заметила девушка.

Она стояла, прижавшись спиной к стене, а Драко над ней.

‒ Черт с ним, с Бегменом, я так соскучился! Если бы не твоя любовь к библиотеке, мы могли бы больше времени проводить вместе!

‒ Я бы хотела, Драко, ты же знаешь, но учиться надо, и экзамены еще никто не отменял!

‒ Как можно думать про экзамены, когда до них еще куча времени? ‒ Малфой улыбался ей.

‒ Я начинаю думать об экзаменах со второго сентября, даже с первого, еще в поезде!

‒ Не думай о них, думай, что мы вместе, ‒ Драко наклонился к ней совсем низко, почти касаясь носом ее лица. ‒ Думай, что я люблю тебя и хочу быть с тобой!

‒ Я тоже тебя люблю, ‒ успела прошептать Гермиона, прежде чем он впился в нее поцелуем, жадным, как всегда. У нее создавалось впечатление, что Малфой никогда с ней не нацелуется, все время будет хотеть большего.

Сквозь заволокший разум любовный туман до нее долетел тихий вскрик. Грейнджер тут же оторвалась от Драко и увидела спину удаляющейся Джинни Уизли. «Вот черт!» ‒ пронеслось в голове.

‒ Прости, я должна ее догнать! ‒ бросила Гермиона Малфою и кинулась следом за подругой.

Она вспомнила, как верно Джинни скрывала ее намерение идти на Святочный Бал с Крамом, и ей стало стыдно. Надо было сразу все рассказать подруге, она, может, и посоветовала бы что-нибудь.

‒ Джинни, подожди, послушай! ‒ Гермиона поймала ее за локоть и сумела, наконец, остановить. Уизли резко повернулась к ней, так что волосы ее взметнулись и описали полукруг, и сложила руки на груди.

Грэйнджер выдохнула и попыталась собраться с мыслями, но в голове было пусто. Она просто стояла и смотрела в сердитые ярко-карие глаза.

‒ И когда ты собиралась нам сообщить? ‒ холодно поинтересовалась Джинни.

‒ Прости, что не сказала, ‒ тихо выдавила Гермиона. ‒ Я боялась, что вы не поймете.

‒ И правильно боялась! Ладно, Крам, он соперник Гарри, но не враг! А Малфой?! Он же терроризирует вас с первого курса! Он постоянно тебя оскорбляет!

‒ Джинни, он не такой! Мы дружим с первого курса, он всегда был добр ко мне, но за что-то очень не любит Гарри. Я пыталась его переубедить, но это невозможно. Про меня он говорил что-то плохое, только, когда мы ссорились, и то, ничего серьезного…

‒ Правда? Он тебя грязнокровкой величает постоянно… Может, для тебя это ласковое имя?

‒ Нет, все не так! Он любит меня, и… я его…

Джинни побледнела. Она могла сколько угодно убеждать подругу в нечестности Малфоя, но если Гермиона любит его, с этим уже ничего нельзя сделать.

‒ Ты серьезно? ‒ на лице сестры Рона был написан настоящий шок.

‒ Да, я люблю его, и это взаимно.

‒ В его взаимности я могу сомневаться, уверена, это часть какого-то плана, который еще выйдет тебе боком, но если ты любишь его… здесь уже не поможешь…

‒ Джинни, ты его не знаешь, он лучше, чем хочет казаться. И… не говори мальчикам, они не готовы это принять.

‒ Хочешь, чтобы они узнали так же, как я?

‒ Нет, я сама скажу им, когда придет время… Но сейчас еще рано.

‒ Ладно, решай сама. Ты моя подруга, и я тебе доверяю. Тебе, а не этому хорьку!

‒ Спасибо, Джинни, ‒ большего Гермиона требовать не могла. Они вместе отправились в гостиную Гриффиндора, но молча. Обе переваривали произошедшее.

* * *

Март выдался сухой и ветреный. Однако настроение у Гермионы было приподнятое. Их отношения с Драко развивались лучше некуда. Он был сама галантность. Теперь девушке казались глупостью все ее страхи. Конечно, сказать Гарри и Рону она так и не решилась и сомневалась, что вообще решится, чем вызывала молчаливое осуждение Джинни. Однако Гермиона успела рассказать юной мисс Уизли историю их дружбы с Драко, и она, кажется, немного оттаяла.

Стояла пятница, последней парой было зельеварение со слизеринцами. Девушка шла почти счастливая. Сидеть с Малфоем или открыто разговаривать она, конечно, не может, зато переглядываться с ним ‒ пожалуйста. А на говорящие взгляды оба они за время учебы и своей дружбы стали мастерами.

У двери в кабинет Снейпа столпилась кучка слизеринцев во главе с Пэнси Паркинсон. Они читали какой-то журнал и смеялись, но у Малфоя смех был совсем ненатуральный, а какой-то злой.

‒ Глядите-ка, наши голубки идут! ‒ крикнула Пэнси. Кучка распалась. В руках у Паркинсон оказался «Ведьмин досуг». ‒ На-ка, Грэйнджер, почитай, тебе понравится! ‒ журнал полетел в Гермиону, но девушка успела его поймать.

На зельеварении друзья, как обычно, уселись за последней партой. Статью, которую имела в виду Пэнси, они нашли быстро. Это был очередной опус мерзкой Риты Скитер. На этот раз Гермиону называли разбивательницей сердец, мол, охотится за знаменитостями, одного Гарри Поттера оказалось мало, она еще и Виктора Крама подцепила.

У друзей эта статья вызвала только смех. Чего еще ждать от Риты Скитер? Только гадостей!

Они преспокойно резали ингредиенты для зелий и болтали, когда Снейп обратил внимание на их разговор.

‒ Ваша жизнь, мисс Грэйнджер, без сомнения, полна любопытных событий, ‒ раздался ледяной голос, ‒ но не следует обсуждать ее на уроках. Минус десять очков Гриффиндору.

Профессор незаметно зашел к ним за спины и увидел еще и открытый журнал «Ведьмин досуг».

‒ А, так вы еще и журналы на уроках читаете! ‒ прибавил Снейп и взял со стула «Ведьмин досуг». ‒ Еще минус десять очков Гриффиндору. Ах, ну, конечно… ‒ он увидал статью Скитер, и у него заблестели глаза. ‒ Поттеру и дня не прожить без газетных вырезок о собственной персоне…

Зачитывание с язвительными комментариями продолжалось еще какое-то время, причем Малфой уткнулся лицом в учебник. Ему явно было неприятно, что о его девушке такое говорят, пусть даже они и встречаются тайно.

‒ Пожалуй, лучше будет вас троих рассадить, а то вы больше заняты своими любовными похождениями, а не зельями. Вы, Уизли, останетесь здесь. Мисс Грэйнджер сядет вон там, с мисс Паркинсон. А Поттер передо мной, за первой партой. Ну, живее! ‒ закончил издеваться Снейп.

Гермиона, вся трясясь от гнева после пережитого, опустилась рядом с Пэнси Паркинсон. Девушка, похожая на мопса, посмотрела на нее с нескрываемым торжеством.

‒ Получила, Грэйнджер? Так тебе и надо!

‒ Мне-то что, я знаю, что это ложь, мне не обидно. А вот ты осталась без кавалера, ‒ Гермионе хотелось задеть самодовольную слизеринку, отомстить не столько за себя, сколько за прячущего глаза в книгу Малфоя, как бы странно это ни звучало.

‒ Ты думаешь, что он всегда будет с тобой? Он поиграет и вернется! Его отец никогда не позволит ему быть вместе с грязнокровкой!

‒ Почему тебя так заботит, что я грязнокровка? Может, тебе кроме чистоты крови и похвастаться нечем?

‒ Да, что ты о себе возомнила?! Я в тысячу раз лучше тебя, и Драко это быстро поймет, вот увидишь!

‒ Пока я вижу, что он понял, что я лучше тебя! ‒ огрызнулась Гермиона.

Пэнси на это сказать было нечего, и они работали в полном молчании до конца урока.

Когда ученики составляли свои котлы в шкафы и разбирали ингредиенты, Малфой подошел к Гермионе и тихо шепнул:

‒ Не обращай на все это внимания, я знаю, что это ложь.

‒ Я и не обращаю, мы с Пэнси мило побеседовали и решили, что я лучше нее в тысячу раз.

Драко удивленно посмотрел на Гермиону. Он прекрасно знал Паркинсон, и знал, как она на него обижена.

‒ Я в этом не сомневался, но она...

‒ То, что ты ушел от нее ко мне, стало самым весомым аргументом, ‒ и Грэйнджер улыбнулась Драко улыбкой победительницы. Все-таки приятно чувствовать собственное превосходство.