Анни в стране Оз (джен)

Астерий сидел на ступеньках крыльца на внутренний дворцовый дворик и бездумно вертел в руках какую-то палочку. Последнее время преподнесло слишком много сюрпризов, и сюрпризов не слишком приятных… А в итоге вообще вся его жизнь пошла под откос.

Не из-за того, что его отец (Астерий до сих пор не мог осознать, что Мирдан ему не родной) был теперь отправлен в ссылку за заговор против королевы Элли. Астерий проводил его вчера до городских ворот… Самого Астерия не тронули и даже из дворца не погнали — молод ещё, глуп, чего с него взять, пускай так и останется помощником главного дворцового ювелира (на место Мирдана быстро нашли другого). Впрочем, Астерий и сам понимал, что он в этом заговоре был далеко не главной действующей фигурой. Скорее марионеткой… Но очень уж необычной марионеткой.

Ну и каково это — узнать, что ты родной сын той самой королевы, которую мечтал видеть на троне?

А вот, как мешком по голове стукнули.

Узнать, что ты сын той самой королевы… которая к тому же уже умерла. Теперь он уже никогда с ней не поговорит как сын.

Не спросит, почему она от него отказалась. От детей отказываются, когда стыдятся их рождения — это Астерий знал, такие случаи в Волшебной стране редко, но бывали. Отказываются по бедности, не имея возможности вырастить (тоже редкий случай — в Волшебной стране такие нищие бедняки бывали разве что, наверное, в Подземном царстве или у Рудокопов). В сказках ещё бывает, что отказываются из-за какой-нибудь смертельной опасности, которая грозит родителям, и они в таком случае стремятся спасти хотя бы ребёнка. Но Корине ничто не грозило — она же такая сильная, она никогда никого не боялась; она уж точно не нищая; и Астерий не мог поверить, чтобы она чего-то стыдилась. Корина всегда была выше правил, и её невозможно было чем-то смутить. Да, она иногда пряталась под чужим обликом — как вот недавно, притворяясь Элли, но это было ради того, чтобы не смущать жителей дворца и города внезапной сменой королевы на троне. Так почему же она отказалась от ребёнка?

Неужели только из-за того, чтобы Мирдан нарочно воспитал его для каких-то дальнейших дворцовых интриг?

Всё это никак не укладывалось в голове. Как же всё это… дико. Странно. Нелепо, пожалуй. Невозможно.

Зато понятно, почему его самого так активно привлекали к участию в этом заговоре. Он — сын Корины. Знал ли об этом Мирдан? Клянётся, что не знал, пока не выяснилось по косвенным признакам на королевском допросе. Но конечно же, не могла об этом не знать сама Корина…

Она ведь и впрямь его выделяла из многих.

Даже предложила как-то стать Белым Рыцарем — если удалось бы отнять меч Торна у Тома. Астерий тогда был весь в диких сомнениях: как-то нехорошо отнимать меч у друга, а Тома он считал другом, несмотря ни на что. Но если бы Том отдал добровольно, то почему бы и нет… Всё-таки тщеславие у Астерия определённо было.

Но теперь это всё кажется ерундой. Корина мертва. Она больше никогда не станет королевой. А на троне снова Элли, и Том в Изумрудном дворце, и Белый Рыцарь всё ещё Аларм, а не его сын.

Разве что Анни нет…

А ведь ему искренне нравилась эта девочка. Правда, в последнее время на неё иной раз находило что-то такое, что Астерий даже боялся смотреть ей в глаза — казалось, там омуты вместо небесных васильков. Из милой девочки она иногда превращалась в какую-то совершенно неадекватную особу. К тому же — ох уж эти сословные различия… Астерий иногда понимал, что при его должном старании и большой симпатии со стороны Анни к нему её родители не будут возражать против их отношений (и в дальнейшем, может быть, даже союза… Хотя так далеко он даже не мечтал). Но всё равно, она — принцесса, а он — сын ювелира…

Ага, сын ювелира! Сын бывшей королевы Голубой страны! И нынешнего короля Подземной страны, между прочим (оттуда пока никаких вестей не было, по крайней мере, сам Астерий об этом не знал — как там отреагировали Дональд и Ланга на то, что сын Корины нашёлся и это именно он). Получается парадокс. Теперь он в принципе мог бы предъявить на Анни больше прав, и вести себя намного увереннее. Их положение практически равное. Он тоже может считаться принцем…

Вот только… Корина умерла, Дональд счастлив с Лангой (причём счастлив все годы жизни Астерия), а самого Астерия никто не спешит провозглашать наследником Корины. И понятно, почему. Ну ведь и правда не лучшая у Корины оказалась репутация…

Так что сам Астерий теперь по-прежнему по сравнению с Анни никто. Просто помощник дворцового ювелира.

А самое главное — Анни всё равно нет…

В Волшебной стране что-то вообще многое радикально поменялось. Корина умерла, Анни исчезла, Стеллы, по последним новостям, тоже нет, и всё из-за недавнего нападения Пакира (странно вообще, что он спустя столько лет снова объявился, но ладно… Вроде всё логично выглядит, не придерёшься). Дарина, тринадцатилетняя Дарина, ученица Стеллы, которую Астерий знал по «компании техномагов», внезапно стала принцессой Розовой страны — по слухам, временно, до возвращения Стеллы, вот только не все верили, что Стелла вернётся. В Голубой стране многие думали, что теперь Жевунами будет править Энни, но она отказалась и предложила Жевунам вернуть самоуправление, а сама ограничилась тем, что приказала распустить придворный штат Корины…

Дворец теперь пустовать будет, интересно? Астерий подумал, что съездил бы туда. Хоть побродил бы там, посмотрел бы поближе на то, что творила Корина. Его мать. Вот только, если он туда поедет, неизвестно, как на это посмотрят правители Изумрудного города…

При всём том, что на него, казалось, махнули рукой, Астерий всё равно подозревал, что он у них под пристальным наблюдением. Ещё бы — сын их врага! Внимательно смотрят, как он себя будет вести…

А он сам не знает, как себя вести. И вообще, как дальше жить.

Сзади скрипнула дверь, раздались лёгкие шаги — Астерий не успел встать, заметил рядом с собой ноги в знакомой обуви. Том. Астерий вскочил. С Томом они были давними хорошими друзьями… но как им строить дальнейшее общение теперь?

— Привет, — как ни в чём не бывало проговорил Том.

— Добрый день, ваше высочество, — хмуро ответил Астерий. Том поморщился с удивлением:

— Да сядь ты, «высочество». Что сразу официоз-то? Вроде не ссорились. Давай, садись, разговор есть.

И сам сел на ступеньки, кивком пригласив Астерия присоединиться. Помедлив, тот вернулся на своё место.

С Томом они дружили с раннего детства. Астерий был старше на два года, но даже лет в пять-семь, когда такая разница кажется критичной, уважал Тома не за титул и статус, а за его черты характера: юный принц с детства отличался рассудительностью, ответственностью и вообще каким-то «взрослым» поведением. Это не мешало ему участвовать в играх и развлечениях весёлой компании: даже Анни, когда возомнила себя «взрослой девушкой», вела себя скорее как-то глупо, а вот Том… Нет, он всегда был по-настоящему взрослым, который просто знает, когда можно расслабиться и пошалить, а когда не стоит.

И вот сейчас, сидя рядом с юным принцем, Астерий осознал, насколько Том действительно быстро повзрослел. И не скажешь, что ему ещё нет четырнадцати. Исчезновение сестры сделало Тома значительно старше всего за несколько дней. Наверное, не только потому, что стало тяжёлым ударом по психике.

Просто теперь на Томе ещё больше ответственности. Он теперь — единственный у своих родителей. Пусть временно — ведь все твердят и верят, что Анни вернётся. Но даже на время стать единственной опорой и надеждой для своих родных — это не так легко, как кажется. Тем более когда у них столько неприятностей. Удивительно, как сам Том держится.

И держится с достоинством истинного наследного принца, даже когда ведёт себя по-простому. И если этот принц отдаст Астерию какое-нибудь приказание, то имеет ли право подмастерье дворцового ювелира возразить? Теперь Том имеет полную власть его казнить и миловать…

Том слегка толкнул его в плечо.

— Ну как дела? — поинтересовался он нейтральным тоном. — Чем занимаешься?

— Да нормально, всё тем же, — настороженно буркнул Астерий. Вряд ли Том пришёл за тем, чтоб просто узнать, как дела. Помедлил и спросил в свою очередь: — А твои?

Том неопределённо махнул рукой.

— Живём потихоньку. Слушай, ты не обижайся, хотел тебя спросить. Энни тут рассказала про тебя кое-что… Ну, что ты сын Корины.

— Ну да, — хмуро кивнул Астерий. А что, это уже вообще не тайна. Удивительно даже, что Том только сейчас об этом упомянул. Конечно, ещё не весь дворец об этой раскрытой тайне гудит, но и секрета из этого явно никто делать не собирается.

— Ты поэтому развернул заговор? Чтобы вернуть её к себе? — спросил Том. Астерий огрызнулся:

— Слушай, заговор развернул не я! Чтоб ты знал — его задумали ещё несколько лет назад, я тогда ребёнком был. И ничего ещё не знал. Разве Энни тебе не рассказала всё во всех подробностях? — слегка язвительно поинтересовался он. Том пожал плечами.

— То, что рассказала Энни — это одно. Это политика. Тем более что она сама ещё не знала, что ты сын Корины. Но тебе этот заговор должен быть небезразличен по другим причинам.

Астерий скривился.

— Ты подумал, что я хочу вернуть мать? Да я же сам не знал, что она моя мать, до недавнего времени! — Астерий болезненно усмехнулся. — Оказалось, что мои родители — вовсе не мои родители, а родная мать меня бросила, едва родив. Хотя, наверное, всё сложилось к лучшему. Никто обо мне не знал, жить не мешал… Но всё равно обидно.

Том задумчиво кивнул.

— Говорят, Корина всегда умела привлекать к себе внимание мужчин, — сказал он с толикой недоумения в голосе. — А особенно хотела привлечь внимание Дональда, чтобы разлучить его с Лангой. Неудивительно, что однажды она доигралась. Вот и пришлось спешно скрывать последствия.

— Не говори так о ней! — возмутился Астерий. Том усмехнулся:

— Это не я говорю, это Энни. Вот только меня удивляет: если ты знал, что Корина настолько бессердечна, что бросила собственного ребёнка, зачем же ты всё равно хотел посадить её на трон?

— Да не знал я! — Астерий готов был вскипеть от того, что Том упорно не хочет понимать. Сам Том, видимо, только сейчас наконец понял, что сгоряча немножко перепутал причину и следствие, и поспешно закивал. — Для меня она просто была великой правительницей, — уже тише продолжил Астерий. — И народ, между прочим, её любил.

— И именно поэтому, как только появилась моя мама, все сразу радостно завопили «у нас была злая королева, теперь будет добрая», — иронически напомнил Том. — В чём же было это величие Корины как правительницы?

— Люди были недовольны, что твои родители лишили их должностей, — возмущённо принялся объяснять Астерий. — Как только королевой стала фея Элли, она сразу принялась сокращать дворцовый и управленческий штат. При королеве Корине люди жили и не знали горя, а потом им пришлось искать новую работу, не унижающую их положения. А сколько она устраивала праздников? А сколько раздавала подарков и наград? При ней дворец блистал и сиял, и город тоже. Люди получали высокие чины чуть ли не каждый месяц, а сколько смогли получить работу во дворце и придворные должности? Целыми семьями шли, и она никому не отказывала. А при фее Элли что? Ты уж прости, я понимаю, что это попахивает государственной изменой, но я тебе это говорю сейчас не как принцу, а как товарищу, — Астерий всё больше распалялся. — Сначала фея Элли сократила штат придворных чуть ли не вчетверо, потом поувольняла половину дворцовых слуг, потом мало того, что сократила государственный аппарат, так ещё и уменьшила многим министрам жалованье. Кому это понравится? Естественно, что люди хотели возвращения королевы Корины.

— Всё сказал? — хмыкнул Том, дождавшись конца монолога. Астерий настороженно кивнул, уже жалея о своей горячности. Хотя, в принципе, ничего нового ведь он не сказал, Том это и сам должен был знать.

— А теперь слушай меня, — торжественно провозгласил Том. Даже встал и принялся расхаживать перед крыльцом, скрестив руки на груди. — Взглянем на ту же проблему с другой стороны. Первый вопрос: зачем нужны придворные? Второй вопрос: на какие деньги их кормить?

— На дворцовые, — без запинки ответил Астерий на второй вопрос, чуть подумал и ответил на первый: — Придворные нужны для поддержания порядка во дворце.

— Это слуги нужны для порядка, — поправил Том. — А придворные в основном создают пышность и занимаются сплетнями или вовсе непонятно чем. Следующий вопрос: откуда во дворце берутся деньги?

— Налоги, — тоже не замедлил с ответом Астерий, но уже с меньшей бравадой.

— Ага. А налоги откуда? — продолжал экзамен Том.

— Ну, от народа, — ответил Астерий совсем уже уныло.

— Вот. И как ты думаешь, сколько человек легче прокормить на народные деньги: пятьсот или сто? Зачем Элли сокращала дворцовый штат? Наверное, не потому, что хотела кому-то навредить, верно? А затем, чтобы сократить налоги, чтобы фермерам и ремесленникам жилось легче, и чтобы меньше тунеядцев бездельничало во дворце. И для того, чтоб просто поддерживать тут порядок, совершенно не нужен такой штат прислуги, который был при Корине. Потому что тогда значительная часть прислуги занималась обслуживанием придворных, а не поддержанием порядка во дворце. То же самое касается и министерского кабинета. При Корине чуть ли не у каждого министра было по два-три заместителя, которые в теории должны были подменять своих начальников на случаи болезни, отъезда, чрезмерной занятости или ещё каких-нибудь непредвиденных обстоятельств, а на самом деле занимались этим максимум раз в месяц. При том, что страна у нас маленькая и делать зачастую практически нечего, каждому министру достаточно иметь одного секретаря, даже не заместителя. А у них и секретарей было по двое. Секретарь министра — звучит гордо! А сколько на эти высокие должности пропихивалось людей, которые ничего в этом не смыслили и получали чины только за то, что они чьи-нибудь родственники? А сколько человек получали награды просто за то, что вовремя сказали льстивое слово Корине? И сколько налогов уходило на все эти награды, подарки, чины, жалования государственным чиновникам, придворным, прислуге и так далее? — Том уже эмоционально размахивал руками, и шаги делал всё шире, так и мелькая перед носом Астерия туда-сюда. — Если хочешь знать, в Фиолетовой стране налогов на дворец вообще не было, пока Корина туда не явилась. Ещё спасибо, что бедняков она от налогов освободила! В Изумрудном городе они были, потому что тут всегда был большой дворцовый штат — но Корина же его увеличила раз в пять! А на какие деньги? На деньги, получаемые от народа. И чему тут удивляться, если простые фермеры, ремесленники и рабочие так рады были, что наконец-то явилась другая королева? Я просто уверен, что им как раз давно осточертели эти бесконечные дворцовые праздники и раздача высоких чинов, тем более то и другое было совсем не для них.

Том остановился перевести дыхание. Астерий воспользовался этой паузой, чтобы заметить:

— Всё это ты очень хорошо говоришь, но опора трона — не ремесленники и фермеры. Опора трона — это как раз государственные чиновники. И правитель должен заботиться о том, чтобы им угодить. Иначе они его не поддержат, и именно они устроят дворцовый переворот, а не какой-нибудь фермер с окраины страны.

— Да что ты! — Том с сарказмом всплеснул руками и снова забегал взад-вперёд. — А скажи, пожалуйста, за счёт чего и за счёт кого правитель должен угождать этим государственным чиновникам? Знаешь, я тебе так скажу. Ведь фермерам с окраины страны по большей части всё равно, кто там на троне и в аппарате государственного управления. Им это безразлично — до тех пор, пока их не начинают облагать бесконечными налогами, до тех пор, пока они твёрдо знают, что они могут выращивать хлеб и продавать его по хорошей для себя цене. Но представь: фермеры увидели, что выращивать хлеб куда менее выгодно, чем быть государственным чиновником. Ведь чиновник имеет и привилегии, и большое жалование, и почёт, и красивый дом, и всё такое прочее. И вот фермеры побросали свои фермы на окраине страны, перестали выращивать хлеб и подались в чиновники. Хлеба мало. Цена на него повышается. Это же может стать началом экономического кризиса! Ну, и голода вдобавок.

— То есть, по-твоему, фермеру надо давать больше жалования, чем государственному чиновнику, — с сарказмом уточнил Астерий. — Неудивительные рассуждения, учитывая, что фея Элли, насколько я знаю, из семьи фермеров.

Том аж споткнулся на месте.

— Да, Элли родилась в семье фермеров. Но чтоб ты знал, Корина тоже не аристократического происхождения. И она тоже родилась в семье фермеров-Жевунов. Что, для тебя это новость? Или ты поклонник теории о подкидыше в золотой парче? — с лёгкой насмешкой добавил он.

— Ну… какая разница, какой теории я поклонник, — буркнул Астерий. На самом деле он и впрямь склонен был верить в «подкидыша в золотой парче». Ну негоже великой королеве, коей он всё ещё считал Корину, быть из семьи простых Жевунов. Несолидно как-то. Сколько бы ни подтверждалось обратное. — Но только государство всё равно держится не на фермерах.

Том с усмешкой пожал плечами.

— Как раз фермерам государство не особо нужно — было бы где хлеб продавать и покупать всё остальное, необходимое для жизни. А вот убери из государства простонародье, сельское хозяйство, заводы, ремесленников, и что будет? Весь управленческий аппарат загнётся. И не только он. Фермеру не нужно государство, но государству нужны фермеры. Не будет хлеба — вот ты, ювелир, будешь изумруды и золото жевать? Кстати, их ведь тоже добыло простонародье. Шахтёры там, рудокопы. Ты же сам лишишься работы, если они откажутся выйти на своё производство. Никогда не презирай простонародье, — Том наставительно поднял палец, направив его на Астерия. — От него зависит твоя жизнь, работа и вообще благополучие, даже если тебе кажется, что это не так.

Астерий хмуро отвернулся.

— Я всё равно с тобой не согласен. То есть я понимаю, что фермер продаёт нам хлеб, но всё равно считаю, что правитель должен думать прежде всего о приближённых, а потом уже о фермерах.

Том насмешливо отмахнулся.

— Ну считай, как хочешь. Или сам теперь мечтаешь переворот совершить? — он с ироническим любопытством взглянул на товарища. — А что, у тебя все основания претендовать на трон. Если ты сын Корины. Вот как раз попытаешься разобраться в основах государственного управления, вникнешь во все вопросы, откуда налоги берутся и куда деваются… Хотя нет, тебе лучше немного пожить на ферме сначала. Тогда тебе это будет видно ещё яснее.

— Да не хочу я никакого переворота теперь, — устало буркнул Астерий, уже не зная, куда отвернуться, чтоб Том не заглядывал в лицо. — Что тебе вообще от меня нужно? Пришёл прочитать мне лекцию о том, как я был неправ, мечтая о возвращении королевы Корины? Ну я тебя выслушал. Всё равно не согласился. Только теперь это уже бессмысленно, потому что Корина погибла, а я вовсе не собираюсь претендовать на трон. Ещё не хватало мне с вами всеми ссориться.

— Ну почему же ссориться? — усмехнулся Том. — Вон, в Голубой стране дворец освободился. Не хочешь занять?

Астерий покачал головой:

— Не хочу.

— Почему?

Астерий посмотрел на него:

— Сказать честно?

— Ну разумеется, — удивился Том. Астерий поджал губы:

— Ведь твои родители не потерпят на троне сына той, с которой они вечно враждовали. А они меня сильнее. Я ведь даже магией не владею, в отличие от Корины. Править страной… ну, я действительно не умею, — честно признался он. — Не очень представляю, как это делается, и брать на себя такую ответственность совершенно не готов. Меня этому не учили, меня учили драгоценным камушкам и всяким поделкам… Я попросту боюсь, если тебя устраивает такой ответ. Но главное, что я боюсь не ответственности, а твоих родителей и вообще твоей семьи. Я им вряд ли понравлюсь как наследник Корины, а жить всё время в страхе, что я им не понравлюсь ещё больше… Уволь. Да и потом, неужели ты вот, например, действительно был бы согласен передать мне трон Голубой страны? — он посмотрел на Тома даже с любопытством. Том подумал немного и неожиданно кивнул:

— Если увижу, что ты можешь быть достойным правителем, то почему бы нет?

— А достойным правителем — это таким, как твои родители? — с сарказмом поинтересовался Астерий. Том поморщился:

— Ты причину со следствием не путай. Просто мои родители — они именно что стремятся стать достойными правителями. Всю жизнь стремятся. Ну, все те годы, что правят. И я таким стать хочу, и Анни, и Дарина. И Ланга, и Дональд, и даже Энни, хотя она и отказывается от титула. Мои родители — не идеал, но они стремятся к идеалу. Понимаешь?

Астерий уныло поморщился и решил промолчать. Вроде поспорить и хочется… А спорить сложно.

— Кстати, Ланги и Дональда я тоже боюсь, — признался он через паузу. — Ланга вроде тоже Корину не очень-то уважала.

Том хлопнул его по плечу:

— Да нормально всё будет, не трусь. Я за тебя поручусь, если что, главное, ты меня не подведи… Не натвори бед, как Корина.

— Я вообще не собираюсь ничего творить, — буркнул Астерий. — Я не знаю, как мне дальше жить. У меня вся жизнь с ног на голову перевернулась, и если ты думаешь, что я от таких перемен в большом восторге, ты ошибаешься.

— Я и не думаю, — кивнул Том. И усмехнулся: — У нас, знаешь ли, у многих в жизни много нового произошло. Но жить дальше надо, и для начала я хочу возобновить наши разработки техномагии.

— Да? — удивлённо поднял голову Астерий. — Тебе больше делать нечего?

— Есть чего. В Розовой стране Дарине помогать, например. Но это, в смысле техномагия, как отдушина, — вздохнул Том. — Вот так зайдёшь в лабораторию, книжки полистаешь — и кажется, что снова всё в порядке. Всё привычное и… безопасное. Так что, если я не буду заниматься разработками техномагии, я точно свихнусь от тоски. Но есть одна проблема.

— Какая?

Том развёл руками:

— Для техномагии нужна магия, а у нас теперь с магами проблема. Анни нет, Дарина занята по горло, и у неё минутки свободной не будет, чтобы летать в нашу лабораторию. Я, конечно, приглашу Алину, её сестру, но она ещё маленькая и довольно слаба, у неё специализация по целительству, а с артефакторикой она, боюсь, вообще никак не справится. Старших же волшебниц я вообще не хочу к этому привлекать. Ну разве что в редких случаях для консультации. Но у меня есть одна интересная идея, и она касается тебя.

— Меня? — насторожился Астерий. Том снова вскочил и эмоционально взмахнул руками:

— Ты сын Корины. Сын волшебницы. У тебя должен быть магический потенциал! Она, при всех своих негативных душевных качествах, была всё-таки талантливым артефактором — взять хотя бы её кольцо Торна, это же уникальная вещь вообще. Непонятно даже, почему у тебя до сих пор магия не проявилась, ведь у тебя её никто не блокировал, в отличие от меня. Предположение у меня, конечно, есть: скорее всего, это оттого, что сама Корина магии училась долго и нудно, а не получила её разом при рождении или от какой-нибудь другой волшебницы. Поэтому у тебя способности в крови всё равно должны быть, они просто дремлют из-за того, что с тобой никто не занимался. Но если их развивать, ты представляешь, чего ты можешь достичь?

— Представляю! — отшатнулся Астерий. — Твои родители возненавидят меня ещё больше.

— Да ну… с чего ты взял! — Том чуть ли не подпрыгнул от возмущения. — Нам маги нужны, дело ведь не в твоём происхождении, а в твоём поведении! Если ты не будешь никого убивать, Пакиру сдавать и дворцовых переворотов устраивать, то с чего тебя кто-то будет ненавидеть? Успокойся уже… В общем, тебе надо учиться магии, — торжественно провозгласил он. Астерий помотал головой:

— Как?

— Как и Корина в своё время. По книгам. Знаешь, чего безумно жаль? — Том снова уселся рядом с серьёзным лицом. — Корина обладала уникальной магией, которой её научила Гингема. Там были вещи, которые больше никто делать не мог… И вот это ушло с ней в могилу. Но если хоть что-то осталось у тебя в крови — вдруг что-то ещё можно возродить? Там, конечно, надо знать определённые заклинания, но вдруг у тебя получится интуитивно?

— По-моему, ты слишком размечтался, — мрачно сказал Астерий. — Ничего у меня не получится. В конце концов, магии с детства учатся, а мне уже шестнадцать. Если до сих пор не проявилось, может, у меня ничего и нет.

— А вдруг есть? — настаивал Том. — Попробовать-то можно!

— Ага, и с кем предлагаешь пробовать? — язвительно поинтересовался Астерий. — Твоя мама будет меня учить? Или Ланга? Да они обе меня в клочки разорвут, если я им на глаза покажусь. Я сейчас по коридорам дворца хожу тише воды ниже травы, а ты про магию…

— Балда, — легко ответил ему Том. — Насчёт моей мамы, конечно, я отчасти согласен, не в том смысле, что она тебя в клочки разорвёт, а в том, что ей и в самом деле только тебя сейчас не хватало магии учить. Хотя жаль, всё-таки у неё с магией Корины было больше общего, чем у Ланги. Ну, я про книги Торна. Но зато Ланга училась магии так же, как Корина, по книгам. Так что я с ней сегодня же поговорю, и если она согласится тебя учить — а я вот уверен, что она согласится, то завтра же ты отправляешься в Подземную страну на учёбу.

— Как у тебя всё легко складывается! — всплеснул руками Астерий. — Вот только мне что-то слабо верится, что Ланга меня встретит с распростёртыми объятиями. И потом, я не собираюсь жить в Подземной стране. На то, чтобы научиться магии по книгам, нужны годы и десятилетия.

— Так какие проблемы? Ланга тебе даст книги, заберёшь их с собой и будешь здесь тренироваться под её дистанционным руководством. Вообще, это уже второй вопрос. Главное — ты согласен, — сказал Том с утверждающей интонацией, не допускающей никаких сомнений. Астерий только рот открыл: он ещё сам не знал, согласен он или нет. — А остальное я устрою.

— Всё-таки поражает меня масштаб твоей деятельности, — выговорил Астерий. Том усмехнулся:

— А то! Сам удивляюсь. Ну, я пошёл тогда. С Лангой буду договариваться. Если что, ещё Энни подключу. Уж Энни-то Ланга точно не откажет.

— Думаешь, Энни поддержит мою кандидатуру на роль будущего волшебника? — кисло спросил Астерий. Том снова встал, легко махнув рукой:

— Конечно, поддержит! Энни вообще, чтоб ты знал, за тебя очень беспокоится и переживает. Как-никак она тебе, можно сказать, фея-крёстная. Если бы не она, ты бы и на свет не появился. Вот так-то.

Том ушёл в явно приподнятом настроении, а Астерий остался, чувствуя, будто его снова слегка чем-то стукнули. Жизнь никогда не будет прежней.

Хотя теперь она уже не казалась в столь чёрных красках.