Гарри Поттер и Козни Пожирателей Смерти (джен)

«Дырявый котёл»

Косой переулок

16:45

Тед Тонкс поморщился от боли в руке, которую разминал, и с сожалением посмотрел на пересекающий её ярко-красный шрам. Это был уродливый ожог, протянувшийся от основания ладони почти к самым пальцам. Проклятый шрам, который никогда не исчезнет. Как и боль, что он причиняет. Боль, которая, согласно мнению лучших целителей святого Мунго, ограничит подвижность в его руке примерно на сорок процентов. Он всё ещё мог использовать палочку для большинства заклинаний уровня СОВ и ниже. Он всё ещё был волшебником с огромным багажом знаний о целительстве. Но из-за ограничения подвижности он больше никогда не сможет выполнять ультраделикатные заклинания, которые и приносили профессиональным целителям основной доход.

Разумеется, с учётом всего, Тед ещё легко отделался. Всё-таки обжëг его не обычный огонь, а Адское пламя. Чудо, что он отделался лишь проклятым шрамом и потерей чувствительности в одной руке — такое проклятие должно было распространиться на всю руку через пару минут после ожога, медленно высасывать из него жизнь и в конце концов убить его в течение суток. По мнению специалистов по проклятиям из Мунго, только слёзы феникса (причем непревзойдëнного качества), нанесённые сразу же после увечья, могли спасти ему жизнь, но в тот день фениксов поблизости не было. Поэтому факт того, что он выжил и практически не пострадал, очень интересовал специалистов по проклятиям из Мунго. И, как подозревал Тед, невыразимцев.

Но всё равно, он провел несколько недель в целебной коме в госпитале святого Мунго, а затем ещё несколько недель под пристальным наблюдением целителей. Его выписали всего несколько дней назад, и, выйдя из дверей больницы, он тут же осознал, что не только его дом и клиника сожжены дотла, но даже земля под ними отравлена миазмами Адского пламени. У волшебников, по большей части, не было таких вещей, как страховка на дом, потому что обычно они могли использовать магию, чтобы отремонтировать даже самые серьёзные повреждения в мгновение ока. Но, к сожалению для Теда и его семьи, такой вариант им не подходил. Земля, на которой стояла клиника Тонксов, была так пропитана остаточной магией от Адского пламени, что Министерство запретило им даже пытаться что-то на ней построить в ближайшие пять лет.

Поэтому всё обозримое будущее трое Тонксов будут жить в номере с двумя спальнями в «Дырявом котле», преимуществом которого было то, что паб был расположен в Лондоне и, таким образом, был довольно близко к госпиталю святого Мунго, где Теду нужно было проходить амбулаторное лечение. Но чем дольше они жили в Лондоне, тем больше времени ни он, ни Андромеда не занимались медициной, и Тед очень хорошо понимал, что их сбережения не безграничны. Вскоре ему придётся найти работу, желательно такую, за которую хорошо платят (ну или настолько хорошо, насколько это возможно с учётом его увечья). И как только эта мысль возникла у него в голове, дверь в их номер распахнулась, и в комнату влетела Андромеда Тонкс с искажённым яростью лицом и скомканным номером «Ежедневного пророка» в руке. Тед тут же подумал, что, скорее всего, это как-то связано.

— Привет, дорогая. Ходила за покупками? — добродушно сказал он.

— Покупками? — взвизгнула она. — Не будь дураком! Мы не можем себе этого позволить!

Тед кивнул.

— Да, я тоже сейчас об этом думал. Думаю, что я восстановился, насколько это возможно, и, полагаю, нам стоит сесть и подумать, какие варианты работы у нас с тобой есть. Может, заглянуть к старику Дьюи Криншо в педиатрию святого Мунго?

Она усмехнулась.

— О да, уверена, Мунго будет счастлив нанять нас. Магглорожденного целителя и его жену, сестру Беллатрисы Лестрейндж, которые как-то приютили знаменитого изгоя, Тео Безымянного! И чей дом недавно был сожжён Адским пламенем, призванным напавшими на Хогсмид Пожирателями смерти. Причём таких нападений не было уже больше десяти лет. И до кучи возглавлял атаку сам Сириус Блэк, ещë один Пожиратель из моей семьи! Уверена, новые пациенты будут выстраиваться в очередь!

— Ну, ну, дорогая. Уверен, не всё так плохо, — сказал Тед, но его жена тут же вскинулась и в ярости швырнула газету на стол.

— НЕ УСПОКАИВАЙ МЕНЯ! — взвизгнула она так громко, что даже слегка напугала Теда. — Рита Скитер написала о нас статью! Там полно грязных инсинуаций и мерзких намеков! Я не потерплю этого, Тед Тонкс! Не потерплю! НЕ ПОТЕРПЛЮ! НЕ ПОТЕРПЛЮ!

Широко раскрыв глаза, Тед смотрел на истерику жены.

— Разумеется, дорогая, — мягко сказал он. — Но что ты предлагаешь?

— Убьëм суку, — прямо сказала Андромеда без намёка на иронию.

Тед пару раз моргнул.

— Ну… кажется, это немного… чересчур, Андромеда. Давай я прочитаю статью и дальше мы решим, стоит ли прибегать к… перманентному решению, — он развернул газету и притворился, что читает статью.

— Кстати, дорогая, — как можно более невинным голосом сказал он, — ты принимала сегодня свои таблетки?

Она не ответила. После довольно продолжительного молчания он поднял на неё глаза.

— Андромеда… ?

— Нет, не принимала! — зло отрезала она. — Они закончились.

— А, — как можно мягче сказал Тед, словно стараясь не напугать хищника, который невесть как оказался в комнате. — И давно они закончились?

Она отвела взгляд и неосознанно стала заламывать руки.

— С пожара, — наконец, ответила она. — Они все сгорели. А пока ты был в больнице, мне… было не до того. Я… просто забыла о них.

— Ну, ничего страшного, это не удивительно, — легко ответил Тед, немного шевельнув рукой, чтобы она была ближе к карману с палочкой. — Мы можем сейчас аппарировать в аптеку Ленни в Южном Кройдене. Ты помнишь кузена Ленни, верно, любимая?

— Разумеется, я помню твоего дурацкого кузена маггла, Тед! — раздражëнно ответила она. — Но это сейчас не важно!

— Нет? — Тед снова двинул рукой, пытаясь незаметно достать палочку.

Мельком он подумал, сможет ли он сотворить оглушающее своей покалеченной рукой. Будет ужасно неловко, если он случайно уронит палочку, пытаясь сотворить заклинание, на которое способен любой второкурсник. Возможно, даже фатально неловко.

— А что сейчас важно?

Она посмотрела на него, как на идиота.

— Прикончить Риту Скитер, разумеется! Я думала над ядом мантикоры. Что думаешь?

— Ну-у, это, определённо, очень болезненный способ у… О, привет, Дора! — громко воскликнул он, увидев, что их дочь, Нимфадора Тонкс, вошла в номер.

Андромеда быстро повернулась, но прежде, чем она успела хоть что-то сказать, Тед выхватил палочку.

— ОСТОЛБЕНЕЙ!

Андромеда рухнула на пол.

— ПАП! КАКОГО ЧЕРТА?! — в шоке воскликнула Нимфадора Тонкс.

Тед ответил не сразу. Вместо этого он бросился к Андромеде и, подняв её на руки, отнес её на ближайший диван. Затем он взмахом палочки сотворил маггловскую ручку и такой же маггловский блокнот, в котором он быстро написал две заметки.

— Дора, слушай меня очень внимательно. Мне нужно, чтобы ты аппарировала по этому адресу. Это маггловская аптека в Южном Кройдене, которой владеет мой кузен, Леонард Тонкс. Отдай ему это и скажи ему, что это для Андромеды.

Девушка раздражëнно тряхнула головой и, видимо, в ответ на это движение, её волосы стали ярко-зелёными.

— Пап, что происходит?! Зачем ты оглушил маму?! — она посмотрела на вторую записку. — И кто, чёрт возьми, этот Литий Гальдол?

— Я оглушил твою мать, потому что, по опыту, она была в нескольких минутах от того, чтобы устроить жестокую истерику, в процессе которой она могла покалечить себя, нас или и то, и другое. И Литий Гальдол — это не человек, Дора, это вещество. Точнее два вещества. Литий и Гальдол это маггловские препараты, созданные для лечения ментальных отклонений⁽¹⁾.

Она непонимающе на него посмотрела.

— Я не понимаю. Если мама больна, давай отвезем её в Мунго!

— В Мунго не помогут ей! — зло сказал он, садясь в кресло рядом с диваном. — Поверь мне, мы пытались.

Он потëр руками лицо и аккуратно взял руку дочери.

— Магическое целительство может творить чудеса, Дора. Мы можем мгновенно исцелить даже самые ужасные раны. Можем отрастить органы, куски кожи, кости. Можем делать то, что магглы назвали бы чудесами. Но несмотря на всё это, есть множество областей, где, как бы волшебники это ни отрицали, маггловская медицина добивается гораздо лучших результатов.

— Например? — нервно спросила Дора, посмотрев на оглушëнную мать.

Тед смиренно вздохнул.

— Например… лечение врождённых душевных болезней. Целители разума в волшебной Британии занимаются только влиянием на мозг тёмных искусств. Но не существует заклинаний, которые могли бы устранить ментальные отклонения, что по натуре своей… естественны. И даже хуже, наши целители не видят в этом никакой проблемы. Если мы отвезëм твою маму в Мунго и опишем им её симптомы, они просто пропишут ей успокоительную настойку и отправят её домой… или запрут её в палате с мягкими стенами на Мерлин знает сколько времени. Семья Блэков хорошо известна своими разнообразными психологическими расстройствами. Причём настолько хорошо, что любой британский целитель разума просто скажет, что это «Безумие Блэков», и даже не станет пытаться лечить её.

— Безумие… Блэков? — неуверенно переспросила младшая Тонкс.

Тед с нежностью посмотрел на жену.

— Мы никогда не рассказывали тебе, как так вышло, что одна из сестёр Блэк, трёх фурий факультета Слизерин, вышла замуж за магглорожденного, не так ли? Твоей матери было стыдно за то, что с ней случилось, хотя и не должно было. А я просто решил уважать её желания… до этого момента. Но я думаю, ты должна знать обо всём, учитывая, что следующие несколько дней с Андромедой… может быть не просто.

Он аккуратно поправил волосы, упавшие на лоб жены.

— Когда мы были на пятом курсе, я случайно наткнулся на неё. Было уже поздно, и, забежав в класс, я увидел, как она… режет себя. Она отказалась идти в Больничное крыло и сказала, что проклянëт меня, если я кому-нибудь расскажу о том, что видел. Поэтому я остался с ней и лечил её раны, как мог. Мы проговорили всю ночь. И продолжали встречаться и говорить ещё много недель подряд. Она была в серьёзной депрессии из-за приближающейся помолвки с Родольфусом Лестрейнджем, но было понятно, что у неё есть и другие проблемы. Когда она не была в депрессии, она была тревожной и склонной к насилию, особенно в отношении людей, которые чем-то её разозлили. Как-то раз уже на шестом курсе я едва успел, чтобы предотвратить её попытку суицида. Это было последней каплей. Летом я уговорил её приехать ко мне в Лондон и встретиться с моим отцом.

— Твоим отцом? Но он же был простым магглом. Что он мог сделать?

— О, ты понятия не имеешь что могут делать магглы, Дора. Полагаю, это моя вина. Будучи магглорожденным, я был так очарован магическим миром, что пренебрëг твоим маггловским образованием. В любом случае, твой дед умер до твоего рождения, но в то время Джеффри Тонкс был главой отделения неврологии в клинике Модсли в южном Лондоне⁽²⁾. Он практически мгновенно диагностировал у твоей матери клиническую депрессию, биполярное расстройство и лёгкую шизофрению. Он также выписал твоей матери маггловские психотропные препараты, которые успешно купировали эти симптомы. И как бы мы ни любили друг друга тогда, я всё ещё думаю, что единственная причина, по которой она отказалась от семьи и вышла за меня, это то, что если бы она вышла за чистокровного фанатика, ей бы не позволили принимать маггловские таблетки, а она не могла вынести мысль, что снова станет такой, какой она была до того, как начала принимать таблетки. Когда мы учились на седьмом курсе, мы тайно поженились на Рождество, потому что это был единственный способ расстроить свадьбу с Лестрейнджем и обеспечить твоей матери доступ к медикаментам.

Он снова глубоко вздохнул.

— Которые, я боюсь, она прекратила принимать, пока я был в коме. Лекарств больше нет в её крови, и у нее рецидив, — он посмотрел на Дору. — Поэтому мне нужно, чтобы ты аппарировала в ту аптеку, Дора. Я бы сходил сам, но мне нужно остаться и присмотреть за ней. Аптекой владеет мой кузен. Ты никогда с ним не встречалась, потому что, технически, он не должен знать о магии. А также из-за того, что, по какой-то дебильной причине, получение волшебниками рецептов на маггловские препараты является нарушением Статута о Секретности, — он пристально посмотрел на дочь. — Так что не попадись.

Нимфадора на автомате взяла две записки и направилась к двери, но на полпути обернулась.

— Безумие Блэков, — снова повторила она. — А… а у меня оно может быть?

Тед улыбнулся дочери.

— Не думаю. Если честно, я наблюдал за тобой, пытаясь заметить признаки психических отклонений, практически с самого твоего рождения и не заметил ничего. Твоя мама считает, что это из-за того, что твой отец магглорожденный. Поэтому эта чума обошла тебя стороной. Возможно, она права.

Нимфадора кивнула и быстро вышла из комнаты. В её голове царил раздрай, поэтому она была не особенно внимательна, когда спускалась по лестнице, и не заметила знакомую фигуру, даже когда прошла мимо неё. Другая женщина Дору не заметила также.

У Августы Лонгботтом в голове тоже был беспорядок.

* * *

Несколько секунд спустя…

Руфуса Скримджера редко удавалось удивить. Иногда он разыгрывал удивление, но обычно это было из-за его гнева оттого, что кто-то сделал что-то невероятно глупое. В таких случаях то, что всем казалось удивлением по поводу неожиданной ситуации, на самом деле было раздражением из-за чего-то, что было предсказуемо, но могло произойти только из-за крайней степени идиотизма. Поэтому настоящее искреннее удивление было для него редкостью.

Ровно в 17:00 в дверь номера, который он снял в «Дырявом котле», постучали. Он снял тринадцатую комнату, которую часто арендовывали для встреч самого деликатного характера, поскольку она была защищена огромным количеством специализированных чар, навсегда встроенных в её стены (и которые стоили внушительных денег, даже если комнату снимали всего на пару часов). Хотя, разумеется, Руфус сам добавил свои собственные чары, как только закрыл за собой дверь. Только дурак доверит свою безопасность чарам, которые накладывал кто-то другой. Он секунду помедлил, проверил свои чары снова и, прохромав к двери, открыл её… и тут же искренне удивился.

С другой стороны двери стоял не Люциус Малфой, которого он ожидал увидеть. Там стояла леди Августа Лонгботтом, которую он знал весьма хорошо ещё со школы, но с которой не общался вот уже несколько десятилетий. На добрых три секунды обычно невозмутимый бывший аврор лишился дара речи. Опомнившись, он галантно пригласил Августу внутрь.

— Так, так, так, — сказал он, направляясь к столу в центре комнаты. — Это… очень неожиданно, миледи.

Тут он улыбнулся и шевельнул бровями.

— Могу я, по старой памяти, снова называть тебя Гусси?

Она поморщилась.

— Если это облегчит переговоры, то можешь, Руфус. Но мы здесь по делу, а не для того, чтобы у тебя появился шанс исправить ошибки школьных лет. У тебя был шанс в сорок седьмом, и Арчи быстро тогда воспользовался твоей ошибкой.

— Верно, верно, — с сожалением вздохнул он, — но от этого я не сожалею о своих ошибках меньше, Гусси.

— Сожалей в свободное время, Руфус, — она села за стол и твёрдо посмотрела на Скримджера.— Ты знаешь, зачем я здесь?

Он несколько секунд смотрел на неё. Разумеется, он знал, зачем она здесь, но вот почему леди Августа Лонгботтом была замешана в побеге из Азкабана, не говоря уж о том, что она была спикером группы преступников, было для него загадкой. А затем у него словно сложился пазл, и ответ пришёл ему в голову.

— А-а! Лестрейнджи. Так значит, возможность отомстить за своего сына и невестку заставила тебя ввязаться в это дело. Такая трагедия, особенно из-за того, что это сделали члены твоей собственной семьи. В конце концов, в тебе же тоже течёт кровь Блэков.

Августа не поддалась на провокацию.

— Моя мать, Чарис Крауч, в девичестве была Блэк. Но моё родство с Беллатрисой очень дальнее. Думаю, она моя троюродная внучка. Едва ли достаточно, чтобы вызвать какие-то… чувства. Но кровь Блэков действительно течёт в моих жилах, и, когда одного из нас задевают, пусть даже это член семьи, наша кровь требует возмездия. Я ответила на твой незаданный вопрос?

— Вопрос был: «Каковы ваши намерения относительно сбежавших преступников?» Вы ответили, дорогая леди. Должен сказать, что сейчас я более склонен присоединиться к вашему заговору. Я нахожу мысль объединить усилия с вами гораздо более привлекательной, чем с некоторыми, кого я мог себе представить на вашем месте. Кстати говоря, что привело сюда вас вместо всеми любимого образца добродетели, Люциуса Малфоя?

Она властно на него посмотрела.

— Я не скажу тебе ничего о моих… союзниках, пока не буду уверена в твоих намерениях.

— Хочешь знать, достойны ли они? — рассмеявшись, сказал он, направляясь к небольшому колокольчику, лежащему на камине. — Уверена, что не хочешь вспомнить наши школьные деньки, Гусси? Я планировал поужинать после этой встречи, но раз уж компания гораздо приятнее, чем я мог ожидать, может, мы поужинаем сейчас? Я угощаю, разумеется. А пока мы ждём, возможно, мы сможем обсудить и наши школьные дни и… наше будущее партнерство.

Руфус позвонил в колокольчик, а Августа подозрительно изогнула бровь. Она уже начала жалеть, что не надела на переговоры шляпу с чучелом грифа, которую ей на свадьбу подарила двоюродная бабушка Белвина Блэк. Эта шляпа всегда обладала замечательным свойством ставить потенциальных женихов на место.

* * *

Площадь Гриммо, 12

17:40

Гарри Поттер задумчиво смотрел в потолок, как он думал, возможно, в последний раз. Он прилëг на кровать в спальне, которую ему предоставили Сириус и Регулус, пытаясь прийти в себя после панической атаки, которая у него случилась, когда он на инстинктах запер Сириуса и Снейпа в одной комнате. Он рассчитывал провести каникулы в поместье Лонгботтомов, но внезапное ухудшение состояние Сириуса спутало ему все планы. Теперь же он размышлял над тем, захочет ли Сириус когда-нибудь снова его видеть. Тем не менее, он решил, что ему, вероятно, вскоре следует отправиться к Невиллу, чтобы его друг ничего не заподозрил. Невилл не стал относиться к Гарри иначе из-за его тайной дружбы с Тео, но гриффиндорец превратился в законченного параноика, думая, что Гарри может продолжать общаться с Тео за его спиной. Из всех эффектов высшей санкции, которые можно было бы ожидать, ревность была последним, что ожидал Гарри.

Раздался тихий хлопок, и в комнате возник Добби.

— Как я и обещал, напитки доставлены лорду Блэку и профессору Снейпу, сэр.

— Что ты им принес? — спросил Гарри.

— Полтора литра лучшего Огденского, сэр, — ответил эльф.

— И… ты думаешь, это поможет? — с сомнением спросил юный слизеринец.

Гарри было всего тринадцать, и он ещё не знал о лечебных свойствах огневиски, не говоря уже о его пользе при разрешении, казалось бы, неразрешимых межличностных конфликтов.

Добби уверенно кивнул.

— Добби уверен, молодой хозяин. Ничто лучше не убедит двух волшебников уладить их разногласия, чем вместе напиться. Для них это будет также как… — Добби на секунду задумался, а затем улыбнулся, — как сразиться с горным троллем в туалете для группы первокурсников.

От удивления Гарри даже моргнул.

— Откуда ты знаешь об этом?

— Когда Добби только поступил на службу к великому хозяину Гарри, то, разумеется, Добби… навëл справки. Рассказы о похождениях хозяина Гарри в Хогвартсе весьма популярны среди домовых эльфов, приглядывающих за школой.

— Угу, — сказал Гарри, решив обдумать эту информацию позже. — Кстати, о домовых эльфах, я просил тебя как-нибудь отвлечь Кикимера, чтобы Сириус не мог его призвать. Но мне тут пришло в голову, что мне, возможно, следовало бы выразить поточнее. Что ты сделал с Кикимером?

Добби удовлетворëнно улыбнулся.

— Великому хозяину Гарри не стоит беспокоиться об эльфе Кикимере. Никаких долгосрочных последствий не будет. Домовые эльфы живучи, как кикиморы… прошу прощения за каламбур.⁽³⁾

— Ясно, — с сарказмом сказал Гарри.

«Значит, Кикимер жив, — подумал он. — Хорошо. Ну, для Рега, по крайней мере. Сомневаюсь, что кто-либо ещё сильно печëтся о нëм».

— Ладно, — сказал он вслух, — думаю, теперь ты можешь вернуться к своему наблюдению за Сириусом и профессором Снейпом, чтобы они друг друга не убили. Дай мне знать, если это случится, — он осëкся и тряхнул головой. — Поправка — если они попытаются убить друг друга, вмешайся, а потом приходи ко мне и расскажи мне об этом. Если ничего не случится в следующие пару часов, я, наверное, отправлюсь в поместье Лонгботтомов и вернусь завтра.

— Понял, сэр, — Добби уважительно поклонился и исчез.

Когда домовик аппарировал, Гарри снова улëгся на кровать.

«Так, — подумал он, — с этим разобрались. Теперь ко второму пункту — Сириус что-то говорил о Ремусе Люпине и его секрете, но что это было?»

Гарри нахмурился, осознав, что не может вспомнить точно, что сказал Сириус. Хотя слова крёстного так его поразили, что он почти вскрикнул от изумления. Но потом его отвлекла (гораздо менее сдержанная) реакция Регулуса. На том уровне окклюменции, который у него был, Гарри должен был почти идеально помнить весь разговор. У него уже получалось вспомнить случаи, когда он ещё жил у Дурслей… начиная с четырёх лет, а то и раньше, что не всегда было хорошо, учитывая, насколько неприятными были эти воспоминания. Но, как ни странно, они вызывали у Гарри лишь чувство странной жалости к Дурслям. Объективно рассматривая все обстоятельства их жестокого с ним обращения, Дурсли были не столько плохими людьми, сколько карикатурными злодеями. Причём настолько, что любой ведьме или волшебнику, которым бы удалось понаблюдать за ними более десяти минут, тут же стало бы ясно, что несчастные магглы находятся под действием проклятия.

К своему собственному удивлению, Гарри понимал, почему Поттеры решили отдать его. Если они действительно верили, что он сквиб, то оставить его в доме, где о нём будут заботиться (что можно было проверить бесчисленным множеством способов, удовлетворяющих статуту о секретности) было наилучшим решением. Его основной претензией к Поттерам было то, что они полностью вычеркнули его из своей жизни, приставив к нему чокнутую кошатницу-сквиба, живущую по соседству, чтобы «присматривать» за ним (ему следовало бы проведать миссис Фигг как-нибудь и узнать, почему она вела себя так все те годы). Очень легко можно было бы организовать проверку его содержания и даже поговорить с маленьким Гарри, возможно, под предлогом того, что интервьюер является «заведущим поместья почившей четы Поттеров». В этом случае он бы не вырос, думая, что его родители — сутенëр-наркоман и проститутка.

В конце концов, теперь Гарри верил, что намерения Поттеров были чисты. Да, они отнеслись к нему совершенно неподобающе. Настолько, что он всё ещё время от времени обдумывал идею отомстить им. Не устраивать жестокое и кровавое побоище, нет. Он, в конце концов, обещал Невиллу не делать этого. И ничего такого, что могло бы слишком расстроить Джима, потому что Гарри начал ценить свои странные, но, тем не менее, очень тёплые отношения с братом. В любом случае, как бы он ни злился на своих биологических родителей, сжигать мосты в ближайшее время он не собирался. Хотя бы из-за его доли в состоянии Поттеров. Оно не было таким же большим, как состояние Малфоев, Блэков или Селвинов (или кое-какой другой семьи, которую он мог бы назвать), но двадцать пять миллионов галеонов плюс недвижимость и семейные реликвии… это вам не хухры-мухры. И если они с Джеймсом смогут прийти к соглашению о том, сколько денег удовлетворит Гарри, он, может быть, и согласится простить своих ужасно некомпетентных в части воспитания детей родителей.

«Всегда прощайте своих врагов, — засмеявшись, про себя подумал Гарри, — это лучший способ вывести их из себя».

На секунду он задумался, где он это слышал, а затем, вспомнив, вытаращил глаза.

Это был Оскар Уайльд.

По спине Гарри пробежал холодок. Не беря в расчет его таинственную ауру, вызывающую у магглов гнев и недоверие, и пугающе большой словарный запас, Гарри думал, что самой странной его особенностью были детальные сверхъестественные знания произведений Оскара Уайльда. Гарри не прочитал ни одного произведения Уайльда, но это не мешало ему периодически вставлять в разговор подходящие цитаты из его произведений. И мальчика всегда это тревожило и беспокоило — ему не нравилось, что в его голове появлялись чужие мысли.

И тут он замер во второй раз. Он понял, что произошло, когда его мысли об Оскаре Уайльде перешли к более мрачным мыслям, касающимся его фобии, что им могут ментально манипулировать! Он ведь только приступил к мысленному разбору разговора, произошедшего в спальне Сириуса. И как только он начал искать подсказки относительно секрета Ремуса Люпина, скрытого фиделиусом, его мысли, несмотря на всю его ментальную дисциплину, выработанную годами окклюменции, тут же переключились на воспоминания о Дурслях, Поттерах и, в конце концов, на Оскара Уальда. Виртуозность ментального обмана напоминала ему о его первых уроках с мистером Икс, когда его окклюменция была слаба и он был беззащитен перед искусством учителя.

— Фиделиус реально уже начинает бесить, — недовольно проворчал себе под нос Гарри.

Он потянулся за сумкой и вытащил наружу пергамент и перо. Сев за стол, он начал писать заметки, пока его снова что-нибудь не отвлекло.

Сириус, Джеймс, Питер и Ремус были частью группы/банды, которая называла себя Мародëры.

Сириус и Джеймс (и, скорее всего, остальные двое) узнали, что директор по какой-то безумной причине позволил учиться в Хогвартсе оборотню. И они с ним подружились.

Сириус сказал, что кличка оборотня была Лунатик.

Ремус Люпин (Волк Волкович Волков) также носил кличку Лунатик.

— Так, я все это понимаю, — вслух сказал Гарри. — И если у оборотня и у Волка Волковича одна и та же кличка, между ними должно быть что-то общее.

Гарри раздражëнно бросил перо на стол.

— Но что?!

И загадки продолжились.

* * *

Поместье Ноттов

18:00

Тибериус Нотт почти подпрыгивал от нетерпения, стоя у камина в ожидании прибытия своей гостьи. Он получил просьбу о посещении поместья Ноттов всего два дня назад и тут же послал своему наследнику, Александру Нотту, приказ остаться в Дурмстранге на рождественские каникулы. Хотя это решение далось ему нелегко. С одной стороны, он гордился успехами своего наследника и думал, что сможет козырнуть достижениями сына в глазах гостьи. С другой же стороны, Александр был в некоторых аспектах довольно безвольным. И хотя Тибериусу удалось вбить клин между Александором и изгоем, этот факт никак не влиял на вероятность того, что его наследник может сказать или сделать что-то, что поставило бы лорда Нотта в неловкое положение. Особенно если Александр каким-либо образом прознает о смутной надежде отца, что эта гостья вскоре может стать его мачехой.

«Ну, — отвлеченно подумал Нотт, — вскоре… после того, как его первая мачеха покинет нас через пару лет».

Пожиратель смерти взглянул на своего домового эльфа Рого и поморщился. Рого выглядел таким же жалким и побитым, как и обычно, но Тибериус словно впервые заметил горб эльфа, которым сам наградил бедное существо. Рого был непривлекательным даже по меркам своих мерзких сородичей, и Пожиратель смерти внезапно пожалел, что не убил Рого и не заменил его моделью помоложе и поздоровее.

Внезапно пламя в камине стало зелёным и взревело и спустя пару секунд из пламени вышла она. Несмотря на всё свое самообладание, Тибериус тихо охнул. Каким-то образом, наяву она была ещё прекраснее, чем в самых пылких его мечтах. На ней был лёгкий белый плащ с капюшоном поверх невероятно элегантной мантии, которая стоила столько же, сколько Артур Уизли получал за год. Её волосы были тщательно заплетены в высокую прическу, и Тибериус тут же отметил, что теперь они были цвета соломы с лёгким серебристым отливом. Это его несколько удивило. Лорд Нотт ожидал, что она отпразднует свой недавний развод, покрасив волосы в иссиня-чёрный цвет, которым славились женщины дома Блэк; но вместо этого она, похоже, решила остаться блондинкой, пусть и выбрав для себя гораздо более красивый и яркий цвет, чем тот, что носил её бывший муж-павлин.

— Нарцисса Блэк, позвольте поприветствовать вас в поместье Ноттов! — напыщенно сказал он.

Она сделала элегантный реверанс, а затем, сняв плащ, бросила его Рого, который поймал его с той грацией, которую ему позволяло его увечье.

— Лорд Нотт, для меня честь быть в доме ваших предков. И ещё больше я благодарна, что вы так быстро ответили на мою просьбу.

— Не стоит, дорогая леди! — галантно ответил он. — Вы спросили меня, могу ли я предоставить вам место, где посторонние бы не узнали о вашем присутствии. Я понимаю вашу потребность в осмотрительности и рад её вам обеспечить.

Он сделал шаг вперед… и тут же слегка пошатнулся, когда его ноздрей достиг её запах, который мгновенно заставил его мозг отключиться.

— Да, я буду счастлив… угодить вам... так, как вы пожелаете, — сказал Нотт в чувственной, по его мнению, манере. Однако сторонний наблюдатель скорее назвал бы его лепетание жалким.

Нарцисса же, тем не менее, видимо, была рада этому предложению. Слегка нарушив приличия, хотя сам Нотт вовсе не был против, ведьма подняла руку и коснулась его щеки. Нотт задрожал всем телом. Она наклонилась к нему и зашептала, несмотря на то, что кроме них в комнате никого не было.

— Я так рада, что ты это сказал, Тибериус.

Услышав своё имя, старый боров задрожал снова.

— Но я должна попросить тебя о ещё одной услуге.

— Всё, что угодно.

Она улыбнулась.

— Прости, но я должна попросить тебя принести непреложный обет, что ты не раскроешь факт моего присутствия здесь и не расскажешь ничего о моих тайных делах.

На секунду на лице Нотта возникла обида, что его просят принести непреложный обет, но она тут же коснулась своим пальцем его губ, словно не давая ему возразить, и его снова пробила дрожь.

— Это не для меня, Тибериус, обещаю. Я знаю всё о чести дома Ноттов, и если бы это касалось только меня, твоего слова было бы более, чем достаточно. Но мы живём в опасное время, Тибериус. И я просто должна просить это… ради него.

Нотт не понял ничего.

— Ради… него? О ком ты говоришь?

Она наклонилась ещё ближе, словно готовясь поцеловать его в щёку. Но вместо этого она начала тихо шептать.

— Тибериус, ты знаешь, о ком.

Ещё секунда понадобилась, чтобы до него дошло. А потом на его лице появился страх.

— Ты имеешь… ?

— Он жив, Тибериус, — твёрдо сказала она, крепко взяв его руки в свои. Если ей и было противно из-за того, что его руки были потными, вида она не подала. — Тёмный Лорд жив и нуждается в нас. Ты поможешь мне? Докажешь, что ты достоин сидеть от него по правую руку?

Он тупо кивнул.

— Тогда принеси клятву, Тибериус.

Он громко сглотнул и кивнул.

— Я помогу, обещаю. Но… нам нужен тот, кто скрепит клятву. Может, мне позвать своего адвоката?..

Нарцисса улыбнулась, и его сердце растаяло.

— Нет нужды, Тибериус. У меня есть кое-кто, кто сможет скрепить обет.

Она повернулась к камину и бросила туда горсть летучего пороха. По её знаку из камина вышел мужчина. Тибериус ахнул. Прибывший был облачен в мантию Пожирателя смерти. Он не знал истинного имени человека, но его костяная маска, с чëрно-красным узором, в котором любой образованный маггл мгновенно узнал бы символ Инь и Ян, ясно говорили, кто прибыл в поместье Ноттов.

— Мистер Январь, я полагаю, — сказал Нотт, отчаянно пытаясь скрыть страх. Не так он надеялся провести этот вечер.

Пожиратель ничего не сказал, но кивнул. Несколько секунд спустя в руке Нотта уже была его собственная палочка, и он повторял слова клятвы: что он никому не выдаст присутствия Нарциссы и ее «гостя», что он сделает всё возможное, чтобы сохранить тайну их присутствия в поместье Ноттов, и, самое главное, что он скорее умрёт, чем раскроет какие-либо секреты, связанные с Тёмным Лордом или любым из его слуг, которые он узнает, пока Нарцисса и мистер Январь остаются в его доме. На мгновение он запаниковал, осознав, что гостить у него будет не только Нарцисса, но и мистер Январь, но ведьма мягко положила ему руку на плечо, и его слабое сопротивление тут же исчезло.

Когда клятва была принесена, Нарцисса повернулась к мистеру Январю.

— Покажи ему, — сказала она.

Мистер Январь откинул капюшон и снял с лица маску. Нотт от удивления моргнул.

— Но… ты разве не сдох? — спросил он.

Мистер Январь презрительно усмехнулся.

— Мои поздравления, мистер Нимрод, — ответил Барти Крауч младший. — Думаю, это самый тупой вопрос, который мне когда-либо задавали.

Нарцисса лишь рассмеялась.

* * *

Площадь Гриммо, 12

19:40

Потратив ещё немного времени на безуспешные попытки найти связь между Ремусом и Лунатиком, Гарри засел за разработку рунной схемы для летающей метлы, которую он должен был придумать и зачаровать во время праздников. Потратив на это ещё час, Гарри решил, что пора паковать вещички и возвращаться в поместье Лонгботтомов. Добби заглянул к нему около шести и сообщил, что Сириус и Снейп не пытаются убить друг друга. Но и разговаривать они тоже не начали. Вместо этого они просто сверлят друг друга взглядами с противоположных сторон комнаты. С другой стороны, никто из них не придумал, как выбраться из комнаты, поэтому, в конце концов, им придëтся поговорить друг с другом, пусть даже просто для того, чтобы убить скуку.

Выйдя из своей комнаты, Гарри внезапно услышал в доме крики. Они исходили не из хозяйской спальни, и голос точно не был мужским. Заинтересовавшись, Гарри сделал пару шагов к источнику звука и замер. Теперь он узнал этот голос, пусть и слышал его до этого всего лишь раз.

Это был портрет Вальбурги Блэк, матери Сириуса и Регулуса, который сейчас вопил так громко, что легко бы мог разбудить даже мертвого.

Но Гарри больше беспокоился, что она может разбудить Кикимера, что, собственно, она и пыталась сейчас сделать. И раз уж его и без того шаткий план по примирению Сириуса и Снейпа рисковал пойти прахом, если Сириусу удастся призвать домового эльфа, он решил, что лучше, всë-таки, подняться на чердак и попытаться успокоить безумную картину.

— КИКИМЕР! КИКИМЕР! ИДИ СЮДА, СЕЙЧАС ЖЕ! — визжала женщина на портрете. — Я ПРИКАЗЫВАЮ… НЕ ОСТАВЛЯЙ МЕНЯ ЗДЕСЬ ОДНУ! — всхлипывая, закончила она.

— Мадам Блэк?

Гарри осторожно направился к освобождённой от завалов части чердака, где стоял портрет, всё ещё прикреплённый к участку стены полтора на три метра, который Добби убрал из главного коридора во время ремонта. Это был единственный способ убрать портрет Вальбурги со старого места.

— КТО ЗДЕСЬ?!

Гарри шагнул ближе.

— Не думаю, что вы помните меня, мадам, но мы уже встречались, когда Регулус впервые вернулся сюда несколько месяцев назад. Меня зовут Гарри Поттер. Я сын Джеймса и Лили Поттеров. А также крёстный сын Сириуса.

Женщина оскалилась.

— Я не помню тебя, поганец, но я хорошо знаю твоего никчëмного отца. Это он настроил моего старшего мальчика против меня. Против меня и против всего, за что когда-либо выступала наша семья!

Она вздëрнула нос.

— Почему ты здесь?! — закричала она. — ГДЕ КИКИМЕР?!

— Кикимера задержали, мадам Блэк, — спокойно сказал Гарри. — Думаю, он скоро вернётся к вам, но прямо сейчас он прийти не может.

Она зашипела от злости.

— Если ты отпрыск Джеймса Поттера и той вонючей грязнокровки, на которой он женился, то ты сам всего лишь полукровка. Тебе нечего делать в доме Блэков, грязная маленькая дворняжка!

Гарри прищурил глаза, а затем дёрнул кистью, и из кобуры в его ладонь прыгнула чёрная палочка. Увидев её, женщина ахнула.

— Думаю, то, что я могу держать эту палочку, не говоря уже о том, что я могу творить с её помощью магию, достаточно, чтобы доказать, что я имею право быть в этом доме, мадам Блэк. Я сын Джеймса и Лили Поттер, но я также внук вашей покойной тёти Дореи. Думаю, это означает, что вы моя двоюродная бабушка, верно?

Женщина злобно зарычала.

— Дорею нужно было выжечь с нашего древа за то, что она вышла за этого предателя крови.

— Ну да. Toujours Pur⁽⁴⁾ и всë такое.

— Наша преданность чистоте крови — наша величайшая сила, дворняжка. Поэтому Тёмный Лорд столь многих из нас пригласил встать под его знамена. Беллатриса и Регулус очень быстро стали членами его внутреннего круга. И Сириус бы стал, если бы твой отец-магглолюбец и дед с бабкой не сбили его с пути.

Она отвратительно усмехнулась.

— Помню день, когда я узнала, что Карлус и Дорея были убиты Пожирателями. Я была в восторге!

Лицо Гарри потемнело от гнева, но тут в его глазах зажëгся огонёк вдохновения. Он вспомнил, как между делом обсуждал с директором взаимодействие Фиделиуса и портретов. Кажется, настало время ему провести собственный эксперимент.

— Мадам Блэк, вы случайно не помните студента по имени Том Реддл, с которым вместе учились в Хогвартсе?

Она прищурила глаза и скривила губу, недовольная сменой темы.

— Я смутно припоминаю этого грязнокровку. Он был на год младше меня. Выскочка и подлиза, который стал префектом, а затем и старостой школы, несмотря на его презренное происхождение. Я никогда не понимала, почему слизеринцы из хороших семей, такие как Боруслав Лестрейндж, Августус Руквуд и многие другие следовали за ним, как верные псы. Меня тошнило это этого!

Гарри хитро улыбнулся.

— Хотите узнать секрет, мадам Блэк?

Он поднял чёрную палочку и написал в воздухе имя Tom Marvolo Riddle. Повинуясь взмаху его палочки, буквы перестроились, и возникла новая надпись: I am Lord Voldemort. Вальбурга лишилась дара речи.

— …невозможно, — наконец, выдохнула она.

— Что невозможно? Что великий и ужасный лорд Волдеморт — всего лишь никчëмный грязнокровный сын сквибки и маггла? О, уверяю вас, это больше чем возможно. Он сам мне об этом сказал. Поэтому, если я дворняжка, то что вы скажете о волшебнике, чья кровь ещё грязнее моей, и перед кем вы хотели, чтобы склонилась вся ваша семья?

Она тряхнула головой и прожгла Гарри взглядом.

— Это ничего не меняет, мальчик! Служение Тёмному Лорду всегда было для меня лишь средством для достижения цели. Каким бы могущественным он ни был, его кровь никогда не могла быть чище, чем та, что течет в наших жилах. Мы с Орионом последовали за ним и призвали наших сыновей поступить также, потому что он обещал восстановить превосходство чистокровных над грязнокровками и предателями крови, которые хотели осквернить наше общество и разрушить нашу культуру. Но прежде всего, я последовала за ним, потому что под его властью дом Блэков мог завершить великое дело и выковать последнее звено Нерушимой Цепи!

Гарри моргнул.

— Не-а. Извините. Я понятия не имею, что значит весь этот бред.

В её глазах зажглось безумие.

— Нерушимая цепь, дворняга! Высшее выражение нашей преданности идеалам чистокровности — волшебник, чье могущество превзойдет всех, включая самого Тёмного Лорда! И судьба Регулуса заключалась в том, чтобы дать жизнь такому ребенку — Возрождëнному Мерлину!

Гарри непонимающе смотрел на безумную женщину несколько секунд, а после его разобрал смех.

— Возрождëнный… Мерлин?! О чём вы говорите?! Ну, да, Регулус — могущественный волшебник, хотя, если честно, он стал великим волшебником, только когда вырвался из ваших цепких лап! И как он должен был дать жизнь Возрождëнному Мерлину?

В ответ на издëвку, Вальбурга обнажила зубы, как дикое животное. А затем сделала то, что Гарри никогда раньше не видел, чтобы делали движущиеся портреты. Люди, изображённые на портретах, обычно могли двигаться внутри рамы и даже выходить за её пределы, уходя влево или вправо, перемещаясь на соседние картины или другие свои портреты, висящие в других местах. Но Вальбурга сделала то, чего Гарри раньше никогда не видел. Она словно двинулась вперёд, направляясь к тому, кто смотрел на портрет. Вальбурга Блэк все шла и шла вперёд, пока её тело не заполнило почти всё пространство холста, словно она собиралась выйти из рамы на чердак к Гарри. Мальчик едва успел подавить желание сделать шаг назад.

— Как, дворняжка? А как ещë можно привнести в этот мир новую жизнь, кроме как родив человека?! Ты рассказал мне секрет, о котором я не знала. А теперь скажи мне, ты знаешь секрет Регулуса?

— Который? Думаю у… него их… несколько… — язвительный ответ Гарри умер у него на губах, когда до него дошёл смысл слов безумной женщины. — Родив… Регулус… я знаю, что он метаморфмаг. Вы… вы имеете в виду…

Он осëкся, не в силах закончить предложение. Поэтому Вальбурга договорила за него. Сейчас она была так близко к границе портрета, что Гарри мог видеть, какие жёлтые у неё зубы.

— В нужное время, когда звезды оказались бы в наиболее благоприятном положении, чтобы способствовать такому… необычному зачатию и беременности, Регулус должен был принять форму женщины, чтобы стать матерью величайшего волшебника из всех, когда-либо живших.

На чердаке повисла тишина на почти пять секунд.

— ВЫ ПОЛНОСТЬЮ СПЯТИЛИ! — закричал Гарри. — Я знал, что вы сумасшедшая, но слышать ваши бредни самому просто… И вы думаете, Регулус бы согласился на это?!

Она просто пожала плечами.

— Если бы он был предан идеалам нашей семьи, то согласился бы. А если нет? Что ж, я всегда была весьма искусна в заклятии Империус!

Гарри стоял, открыв рот, пытаясь уложить в голове весь ужас бредней старой женщины. Впервые в своей жизни он задумался о том, что его детство с Дурслями было не таким уж и плохим. Тут ему в голову пришла другая, ещё более ужасная и непрошенная мысль, и он громко сглотнул.

— Если Регулус должен был быть матерью этого вашего волшебного мессии или как там его… Кто должен был быть отцом?

Она подалась вперёд и словно взялась за раму портрета с другой стороны. В этот раз Гарри не смог совладать с собой и сделал шаг назад. Её руки, казалось, сплющились, как будто поверхность портрета была обычным прозрачным стеклом, которое могло разбиться, если бы она нажала слишком сильно, и она бы вырвалась в реальный мир.

— Кто был бы достоин зачать Возрождённого Мерлина, ты спрашиваешь? — она начала безумно хохотать. — Глупая дворняга! Вариант был только один! Почему, ты думаешь, я не стала убивать Сириуса даже после его предательства и изгнания из семьи?!

После этого она расхохоталась ещё безумнее, а её смех начал походить на истерику. Нервы Гарри, наконец, не выдержали, и, повернувшись, он быстро покинул чердак под безумный хохот Вальбурги Блэк.

* * *

Поместье Лонгботтомов

20:00

Сидя в одиночестве в поместье Лонгботтомов с момента приезда, Невилл позволил себе полностью погрузиться в книгу о малоизвестных способах использования семян мандрагоры, которую ему дала профессор Стебль для дополнительной работы. Книга так его захватила, что он опомнился только тогда, когда его живот громко заурчал. Часы на прикроватном столике показывали восемь вечера, а ни Гарри, ни его бабушки видно не было. Решив, что поест в своей комнате, а не будет ужинать за огромным пустым столом, Невилл позвал домового эльфа.

— Хоскинс?

Ответа не последовало. Удивившись тому, что эльф не ответил ему в первый раз в его жизни, Невилл позвал его снова, а затем и в третий раз. Из любопытства мальчик спустился на кухню, но эльфа и там не оказалось. Эльф не просто не отвечал на его зов. В раковине Невилл увидел несколько грязных тарелок, что для такого ответственного эльфа, как Хоскинс, было совершенно нехарактерно.

Сбитый с толку и немного встревоженный, Невилл сделал единственную вещь, о которой мог подумать.

— Люмпен! — позвал он.

Почти тут же перед ним возник старый эльф. Хотя домовик немного промахнулся и материализовался спиной к мальчику. Потратив пару секунд, чтобы понять, где находится Невилл, Люмпен, наконец повернулся к хозяину.

— О, святые угодники! — радостно забормотал Люмпен. — Хозяин Николас, эм, это… хозяин… Найджел?

— Невилл, — мягко поправил его Лонгботтом. — Прости, что побеспокоил тебя так поздно, Люмпен, но ты случайно не знаешь, где Хоскинс?

— Хоскинс, хозяин Невилл? О, сейчас посмотрю, сейчас посмотрю.

Люмпен закрыл глаза и неподвижно стоял почти десять секунд. Невилл уже начал беспокоиться, что пожилой эльф уснул стоя (или вообще умер), но как только он уже собирался позвать его снова, эльф радостно распахнул глаза.

— О, да, да, да, хозяин Норвилл. Люмпен не уверен, но думает, что Хоскинс где-то в подземельях.

— А, хорошо, — сказал Невилл, но тут же осëкся, — … в подземельях?

* * *

Пять минут спустя, выслушав заверения Люмпена, что у поместья Лонгботтомов на самом деле есть подземелья, Невилл пошёл в боковой коридор, соединяющий гостиную и консерваторию⁽⁵⁾. Следуя спутанным указаниям Люмпена, Невилл повернул указанный подсвечник, и, к его удивлению, часть стены отъехала в сторону, открывая потайную лестницу, о которой он не знал, несмотря на то, что прожил в этом доме всю свою жизнь. Немного нервничая, мальчик осторожно начал спускаться по лестнице, ведущей в подземелья поместья, которые, по видимому, были заложены в тринадцатом веке, тогда же, когда была построена основная часть поместья. На стенах через каждые пару метров висели светильники, которые вспыхивали белым пламенем, как только он подходил к ним.

Спустившись (по ощущениям, он был метров на пятнадцать ниже, чем самая низкая точка дома — насколько он знал, до сегодняшнего дня), он увидел длинный коридор с тяжёлыми металлическими дверьми, расположенными через каждые три метра.

— Эй? — напряжённо позвал он. — Хоскинс? Ты здесь?

Сначала ответа не последовало. Но затем он услышал хриплый шёпот.

— Прошу… помогите…

Испугавшись, Невилл бросился вперёд, проигнорировав первые три двери (хотя когда он пробегал третью, ему показалось, что он услышал, как из-за неё играет странная музыка).

— Я иду! — крикнул он. — Держись, Хоскинс!

Внутри четвёртой камеры мисс Поведение села на колени настолько далеко от двери, насколько ей позволяла её камера. На полу камеры между ней и дверью был длинный рунный массив, старательно выцарапанный на полу и напитанный её кровью и кровью лежащего без сознания рядом с ней домового эльфа. Она сосредоточилась на магии, которую ей надо было сотворить без палочки, пользуясь только словами заклинания и сложного рунного массива, при этом старательно пытаясь абстрагироваться от возбуждённого бубнежа Беллатрисы Лестрейндж, с которой она делила это тело.

Как только Невилл подбежал ближе, мисс Поведение взяла нож, который она трансфигурировала из металлической застëжки, и полоснула им по ладоням. Несколько секунд спустя она уже слышала, как её «спаситель» подбежал к двери камеры, и увидела мальчика со смутно знакомым лицом, который посмотрел в камеру сквозь смотровое оконце. Увидев её, его лицо немедленно исказила гримаса шока и ужаса. Мисс Поведение выкрикнула заклинание во всю мощь лёгких и ударила окровавленными руками об пол, активируя руны.

— БОМБАРДА!

Первая руна тут же зажглась. Затем следующая. Затем ещё две. Разумеется, это было медленнее, чем палочкой, но всё равно достаточно быстро. Невилл успел отбежать от камеры всего метра на три, когда дверь сорвало с петель. Сила взрыва подхватила его и, со всего размаху приложив о стену, швырнула на пол. Оглушëнный и заливающий всё вокруг кровью, хлеставшей из сломанного носа, Невилл ничего не мог сделать.

Спустя секунду после взрыва мисс Поведение вырвалась из камеры и бросилась к нему. Невилл отчаянно попытался сделать хоть что-то — даже будучи оглушëнным взрывом, какая-то его часть кричала: «Беллатриса Лестрейндж здесь!», но было уже слишком поздно. Сбежавшая узница подбежала к нему и со всего маху пнула его в голову, заканчивая любое сопротивление. Быстро обыскав мальчика, она нашла палочку, которую он даже не потрудился достать из ножен, опасаясь, что может нарушить запрет колдовать вне школы.

Мисс Поведение взяла палочку в руки и сконцентрировалась. Палочка ей не подходила, но её воля была достаточно сильной, чтобы с ней можно было работать. Спустя пару секунд из кончика палочки резко вырвалось несколько красных искр, словно палочка была против, чтобы она её держала. Но, к сожалению, простая палочка не могла ничего сделать. Мисс Поведение направила палочку на бессознательное тело Невилла.

— ИНКАРЦЕРО! — прорычала она.

Из кончика палочки выстрелили толстые верёвки и обвились вокруг тела мальчика. Руки оказались зафиксированы за спиной, а конец этой верёвки обвился вокруг его шеи, сформировав тугую удавку. Такой способ связывания прекрасно подходил, чтобы держать пленников под контролем… и быстро придушить их, если они начнут доставлять неудобства.

— Зачем тратить время на узлы и верёвки?! — раздался в коридоре хриплый голос женщины, когда на пару секунд контроль над телом перехватила Беллатриса Лестрейндж. — Убей его! Убей его, и дело с концом!

Мисс Поведение сделала глубокий вдох и быстро восстановила контроль. Взглянув на лежащего пленника, она усмехнулась.

— Убить его, Беллатриса? Чепуха! Где твоя изобретательность? Мы же можем придумать что-нибудь получше!

1) Литий, а точнее, препараты Лития — психотропные лекарственные средства из группы нормотимиков. Важнейшие компоненты в лечении аффективных расстройств, прежде всего маниакальных и гипоманиакальных фаз биполярного расстройства. Также незаменимая вещь в лечении тяжелых и резистентных депрессий.

Гальдол — или галдол — антипсихотик. Применияют при шизофрении, маниакальных состояниях, психозах и т.п. В странах бывшего СССР наиболее распространено название Галоперидол. Формула действующего вещества та же, просто название другое. Ну, типа как Ношпа — это название таблеток, но, по факту, это просто торговая марка. Действующее вещество там — дротаверин, который стоит намного дешевле, но продается не в такой красивой упаковочке.

Вернуться к тексту

2) Больница Модсли — британская психиатрическая больница. Считается одной из лучших психиатрических больниц Великобритании. Также это крупнейшая обучающая больница в области психического здоровья в Британии.

Вернуться к тексту

3) Непереводимая игра слов. Как вы все, без сомнения, знаете, Кикимер в оригинале — это Kreacher, что созвучно с английским словом Creature — создание, тварь. В оригинале здесь Добби говорит, что домовые эльфы durable creatures — живучие (твёрдые, ага) существа. Поэтому, чтобы сохранить этот каламбур, пришлось сказать, что домовики живучие, как кикиморы. Хе-хе. Животики надорвешь.

Вернуться к тексту

4) Toujours Pur (франц.) — Всегда чисты

Вернуться к тексту

5) Консерватория — не только высшее музыкальное учебное заведение, но и здание или часть здания с большими окнами на южную сторону, а иногда и со стеклянным потолком.

Вернуться к тексту