Путь Пожирателя (джен)

И я был на вечере Пожирателей у Малфоев. Был я и у Лестрейнджей, был у Эйвери. Потому что так сказал он.

Я не знал, зачем ему это, я не знал, зачем ему я. Я просто стоял чуть поодаль него, пригубив бокал, и делал вид, что все хорошо. И все же чувство, что он играет со мной, не желало проходить. Вечер за вечером, прием за приемом — такой стала моя жизнь. Но это было не самым ужасным.

Хуже всего было то, что я перестал ощущать, что это не правильно. Пожиратели, признанные убийцы, находились рядом со мной, и не было в них ничего демонического. Такие же люди, как и я. А потом я приходил домой, под внимательным, со скрытой радостью, взглядом матери, пробирался в свою комнату и, уже лежа в постели, думал, до чего я опустился.

Я ясно ощущал, что границы между добром и злом стали размытыми для меня. Осознавал, что в этом и была суть планов Волдеморта. Он не принуждал меня присоединиться к ним и не пытался ни в чем меня переубедить.

Он просто говорил.

Говорил много, проникновенно и завораживающе. Рассуждал о темноте и свете, Пожирателях смерти и Ордене феникса. Было что-то неправильное, иррациональное в его философии, но в то же время... Ему хотелось верить.

Том Риддл не просто так основал мощнейшее сопротивление в магической Британии. Он был прирожденным лидером, превосходным оратором. И я слушал его, как маленький мальчик слушает в школе учителя, открывающего ему все новые и новые границы мира.

Я был обречен. А на следующий день я обычно шел на встречу к друзьям. Словно я хотел очиститься от этой грязи, вернуться к привычному пониманию мира. Мне казалось, что так все снова станет как прежде. Я был беззаботен и весел, искренняя радость от наших встреч никогда не проходила...

Но настал день, когда Волдеморт не позвал меня на прием. Я пришел туда сам.

— И все же ты тут, — ровным голосом констатировал Волдеморт, увидев меня. Он ничуть не удивился. Он знал.

И вот он я, посреди бескрайнего рыжего поля. Выгоревшая за лето, сухая, почти по пояс, трава скрывает меня от целого мира. Позади угнанный у какого-то маггла байк — подумаешь, всего лишь маггл — и полный хаос в голове.

Я больше не могу так. Я должен что-то решать. Но вместо этого я лишь делаю шаг вперед, а затем и вовсе падаю на траву. Холодная синева неба радует глаз, а облака причудливых форм помогают отвлечься.

Вчера я снова виделся с друзьями. Джеймс предложил мне вступить в Орден феникса. Я пока не отказался, но и согласия не дал. Как же паршиво. Я закрываю лицо ладонями, шумно выдыхаю. Я запутался, совершенно запутался.

Наверное, я бы совершенно не колебался, вступил в Орден и начал бы с удовольствием убивать тех, кто убивал. Наверное, я бы даже смог узнать имена тех самых и устроить им веселую... смерть. Если бы не одна случайная фраза Волдеморта.

Дамблдор знал.

Дамблдор знал. Это, именно это, послужило первым ударом по моим идеалам.

Которые с некоторых пор канули в небытие. Я резко поднялся, голова чуть закружилась, перед глазами застыла пелена. Игнорируя это, я подошел к мотоциклу. Как-то в детстве, курсе на третьем, мы с Джеймсом гуляли с маггловскими мальчишками на каникулах. Велосипеды вскоре сменились мотоциклами, и тогда я в первый раз с интересом воззрился на железного коня. Урчание мотора, бешеная скорость езды дарили мне упоительное ощущение свободы, так жизненно мне необходимой.

Но сейчас все прошло. Я резко торможу, останавливаясь прямо посреди пустой загородной дороги. Езда перестала вызывать во мне этот бешеный восторг. Скривившись, я непонимающе смотрю на свой транспорт. Может, я вырос?

— Нет, скорость просто не та, — вслух проговариваю я, изучающе рассматривая байк.

Неожиданная и особенно сумасбродная идея приходит мне в голову, и я с радостью хватаюсь за неё, стараясь задвинуть подальше в сознание тот факт, что я банально пытаюсь отвлечься от чего-то важного.

Заклинание за заклинанием, вспышка за вспышкой срывается с конца моей палочки. Не знаю, сколько я возился с байком, но вот, наконец, сумасшедшая идея получает свое воплощение. Без тени сомнения я запрыгиваю на мотоцикл, поворачиваю ключ зажигания и резко поддаю газу.

Мотор ревет и рычит, а я срываюсь с места, взмывая в небо. Страх подкатывает к горлу, а затем уступает место давно забытому чувству — упоению. Я заливисто смеюсь и кричу, как умалишенный — черт побери, у меня получилось!

Вскоре я опускаюсь на землю, не столько из-за опасения за Статус секретности, сколько из-за нестабильности чар. Впрочем, теперь я знаю, что именно я хочу. Подправить чары кое-где, добавить рун и попробовать увеличить срок действия заклинаний — вот и все, что занимает мои мысли.

Когда я приезжаю домой, то, напрочь игнорируя мать, ставлю мотоцикл под навес на заднем дворике и принимаюсь за работу. Обложившись томами по магии, найденными в поместье, изучаю теорию, тут же осваивая её на практике. Я поглощен своим занятием до такой степени, что замечаю Регулуса только тогда, когда он удивленно присвистывает, осматривая мое приобретение. Впрочем, я скоро приобщаю его к работе, толком ничего не объяснив, и вместе мы закачиваем к поздней ночи.

— Ну ты и придумал, — устало садясь на землю и облокачиваясь на мотоцикл качает головой Регулус.

— А ты как хотел, — вымотанный, но счастливый, я падаю рядом.

— Я не хотел так, — в миг посерьезнев, многозначительно бросает Рег.

Прекрасно понимая, куда он клонит, я поспешно встаю и с излишним энтузиазмом запрыгиваю на сидение.

— Прокатиться не хочешь? — все так же радостно говорю я.

— Нет, Сириус, — он серьёзен до предела, — Не вздумай.

— Не хочешь, как хочешь, — пожимаю плечами я, скрывая горечь, и срываюсь с места, устремляясь в ночную даль.

Намеки Регулуса трудно не понять. Жаль только, что он не понимает, что все это ради него.

Не успев даже осознать это в должной мере, я устремляюсь к поместью Ноттов, где сейчас пребывает Волдеморт.

А если не ради него? Что тогда? Как мне теперь оправдываться перед собой?

Я давлю на газ, что есть сил, пытаясь заглушить голос правды в реве мотора.

Нет, ты хочешь узнать, Блэк. Узнать, что случилось в ту ночь. Узнать, какое Дамблдор имеет к этому отношение. Узнать, каково это — почувствовать вкус сладкой мести.

Я приземляюсь прямо перед спящим поместьем. Словно боясь передумать, стремительно подхожу к парадному входу, звонко ударяя дверным молоточком несколько раз.

Двери вскоре распахиваются, и на пороге появляется слегка обеспокоенная миссис Нотт.

— Добрый вечер, — я киваю, игнорируя тот факт, что уже ночь, — я к Лорду по одному очень важному вопросу.

Она внимательно осматривает меня, а затем распахивает дверь. Передо мной предстает роскошная комната, преимущественно в золотых тонах, в лучших традициях аристократических семей. После дежурной фразы «Следуйте за мной», она ведет меня вверх по лестнице с массивными резными перилами. И я невольно вспоминаю тот вечер, когда впервые встретился с Волдемортом лицом к лицу. Впрочем, я быстро прогоняю жуткое видение, жадно вглядываясь в окружающую обстановку.

И, прежде чем паническая мысль «Что я делаю?» проскальзывает у меня в голове, я уже предстаю перед Волдемортом.

Немая сцена между нами затягивается, когда он внимательно изучает меня взглядом. Я же, в свою очередь, разглядываю обстановку в комнате, стараясь понять, чем живет этот жуткий человек. Но комната чужая, а сам я сосредоточен до предела, поэтому мы оба, не преуспев, вскоре раскрываем карты.

— Ты сказал, что Дамблдор знал, — он кивает, побуждая меня продолжать, — это правда?

Он улыбается своей привычной пугающей улыбкой:

— Конечно.

— Откуда ты знаешь? — мой тон холоден, но сам я неумолимо распаляюсь.

— Источники, — лаконично отвечает он. — Более того, он и не собирался нам мешать.

Я предполагал, конечно, но все же его слова вводят меня в ступор.

— В этой борьбе света и тьмы свету всегда нужен повод доказать, что тьма все такая же темная, понимаешь? Иначе свет перестанет выделяться на фоне чего-то, и обе грани вернуться на исходные позиции — снова станут просто ничем не примечательной серой массой.

Я молчу. Хотел бы я сказать, что это не приходило мне в голову!

— Сириус, — изменяя своему обычному, чуть задумчивому тону, неожиданно резко проговаривает он.

Я дергаюсь, как от удара, с вызовом глядя в его глаза.

— Я знаю, что тебе нужно, Блэк, знаю, чего ты хочешь. И ты получишь это, даю слово. Но это должен быть твой выбор, иначе это не имеет никакого смысла.

Неожиданно то, чего я так боялся, предстало передо мной. Выбор, мой выбор. Я понял, что втайне надеялся, что Волдеморт облегчит мою участь, сделав его за меня, но я ошибся. Я стоял лицом к лицу со своими страхами и сомнениями, боясь шагнуть в неизвестность и упасть в пропасть.

— Давай, — срывающимся шепотом говорю я.

Шаг в темноту. Внизу пропасть? Ну и пусть. Так ли это важно сейчас?

— Давай! — срываюсь на крик, обнажая предплечье.

Не затягивая, Волдеморт решительно достает палочку. Один взмах, заклинание...

Метка выжигает кожу, убивая и душу разом с ней. Сцепив зубы, я рычу от боли и хриплым голосом говорю:

— Регулуса... Не трогай.

— Не буду, — вкрадчиво отвечает он, продолжая.

Заклинание — последний штрих, змея ползет по коже, обнажая нервы. Вот и все.

Я неверяще смотрю на уродливый знак на предплечье. Неожиданно он не вызывает у меня никаких эмоций — ни ужаса, ни брезгливости, ни хотя бы осознания того, что я сейчас сделал с собой. Я просто ухожу, не проронив ни слова, и всю ночь напролет рассекаю небесные просторы.

Я думал, что что-то изменится. Думал, что это изменит мою жизнь или что-то в этом роде. Но вот он я — совершенно никаких мыслей, только внезапное разочарование.

Разочарование — я сам шагнул в пропасть, но так и не смог понять, сорвусь ли я вниз, разбиваясь об камни, или полечу. А между тем вариант всегда был только один.