Одно целое (джен)

Примечание к части

1. Валка и Освальд — в данном фике родные брат и сестра, Дагур и Иккинг, соответственно, кузены.

2. Тонвергстон — фамилия семьи Дагура. Канон не дал, сама додумала, ибо негоже без фамилии.

— Что?! Что вы сделали?!

Дагур Остервенелый в данный момент времени целиком и полностью оправдывал данное ему прозвище. А конкретнее — зверел на глазах. Берсерк он и есть берсерк. И наплевать ему с высокой горы на собравшихся вокруг людей, двух вождей, один из которых — его родной отец, и собственный статус наследника. Абсолютно наплевать. Ибо… то, что сделали эти пустоголовые кретины с Олуха, вывело Дагура из себя настолько, что он был готов убить всех, кто был к этому причастен. Собственными же руками. Медленно и мучительно, в лучших традициях своего народа. Да уж, не таких новостей ожидали гости, прибыв к берегам дружественного острова, совсем не таких.

— Дагур, успокойся, — Освальд, вождь берсерков, попытался утихомирить буйного сына, да куда там. Тот лишь совершенно по-звериному зарычал и скинул руку отца со своего плеча, явно не собираясь успокаиваться в ближайшее время, пока не выяснит все детали произошедшего и не разберется с виновными.

Иккинг… Они убили его. Причём не столько физически, что ещё можно было бы понять, но морально. Дагур давно, ещё с самого их детства, замечал, что к его братику окружающие относятся слишком предвзято. Да, он отличался от своих сверстников, был другим, особенным — но это ли повод обращаться с ни в чем не повинным ребёнком настолько жестоко?!

Нет!

Порой Тонвергстону казалось, что люди, те самые, что живут рядом с ним, на островах его родного архипелага, бывают более жестоки, чем самые грозные звери. В любой стае животные заботятся друг о друге и никогда, ни при каких обстоятельствах, не бросят на произвол судьбы своего сородича, даже если он слаб, или болен, или каким-то другим образом отличается от остальных членов стаи. А ведь это просто животные — неужели они разумнее людей? Берсерк хмыкнул — видимо всё же да. Люди готовы издеваться над более слабыми, так что стоит им убить их? Абсолютно ничего.

Рыжеволосый воин ещё раз осмотрел гневным взглядом собравшихся на пристани — те выглядели притихшими и какими-то понурыми после дагуровых проклятий на народ Олуха. Что, стыдно за содеянное? Да неужели? Он скользнул взглядом дальше, туда, где стояли вожди обоих племен. Отец смотрел на сына сурово, но с грустью в глазах — тоже ведь любил Иккинга и скорбил по такой внезапной утрате. А вот Стоик… Берсерк даже глазам не поверил — тот отвел взгляд, как будто не мог прямо смотреть в глаза племянника. Значит ему и правда не по себе, совесть-то не сидит тихо-мирно, а вполне себе грызет. Ну-ну. И поделом.

— Не видать вам покоя за то, что вы сделали, — негромко, но по-прежнему злобно, проговорил Дагур, смотря на вождя Олуха. — Заплатите вы за это сполна собственными муками. Ненавижу.

И, прежде чем кто-то что-то успел ответить, Тонвергстон оттолкнул стоящего в опасной к нему близости викинга и быстрым шагом двинулся сквозь толпу в деревню.

* * *

— Держи, — в руку шестилетнего Хэддока удобно лёг свежевыструганный небольшой, как раз по руке ребёнку, деревянный меч. Тот несколько недоуменно посмотрел сначала на оружие, потом — на стоящего рядом брата. Мол, зачем он мне?

— Будем учиться фехтовать, — хмыкнул Дагур. В зелёных глазенках Иккинга отразилось ещё большее недоумение. Кажется, он уже не раз говорил маленькому берсерку о том, что не хочет учиться сражаться. Да, викингу по рождению не уметь махать оружием — стыд и позор, а уж к тому же если этот викинг ещё и сын вождя и будущий правитель — вдвойне стыд и позор. Но на общественное мнение Иккингу было начхать. Несмотря на свой возраст, он был убежденным пацифистом и не хотел иметь ничего общего с воином.

Но Дагур, разумеется, позицию брата не разделял и считал, что тому жизненно необходимо научиться хотя бы азам и основным приёмам боя, а там — сам втянется, ну наверняка же. Ведь как может кому-то не нравиться бой, когда воодушевленно наблюдаешь за смертоносным танцем клинка? Когда всё тело напряжённо, готово в любой момент среагировать на угрозу и отразить встречный удар? Бой — это танец, танец со смертью, и он завораживает с первых же секунд — Тонвергстон не понимал, как можно равнодушно относиться к этому. Верно говорят, что чужая душа — потёмки.

— Вставай, — последовал приказ берсерка, и Хэддок, привыкший во всем доверять брату, хоть и с неохотой, но все же подчинился. Дагур удовлетворенно кивнул ему и начал излагать (подробно и неспешно, что было для деятельного и нетерпеливого мальчишки в непривычку) азы. Иккинг слушал и старался всё запомнить — да, это определённо будет непросто…

Но, как только дошло до практики, дело удивительным образом пошло как по маслу. То есть на первой тренировке, конечно же, Иккинг путался в движениях и быстро оказался обезоружен, но быстро соориентировался и вскоре принялся даже атаковать. Со стороны, наверное, это смотрелось очень нелепо, но талант у ребёнка определённо был. А остальное — дело практики.

Лишь несколько минут спустя Дагур понял, что тупо стоит на одном месте и пустым взглядом смотрит на небольшой пятачок, окружённый с двух сторон заброшенными домами, на окраине деревни, с пару десятков шагов в длину и немного больше в ширину. Тот самый, где он в детстве учил брата сражаться. Тот самый, где они укрывались от взрослых, где было их «тайное логово». Сколько же лет прошло… Он снова здесь, на том самом месте, но теперь один — Иккинга-то больше нет.

Чем дальше парень шёл, тем больше воспоминаний вставало перед глазами. Всё в этой деревне напоминало о погибшем брате. Куда ни глянь — везде случалось что-то, связанное с Иккингом, с их совместным счастливым детством. Просто невозможно!

На глаза, не спрашивая разрешения у сурового воина, навернулись горькие слёзы. Тонвергстон зло смахнул их тыльной стороной ладони — к Фенриру всё! Этот остров, этих людей, что не уберегли его брата, эти воспоминания — всё к Фенриру, надоело! Хотелось выть от безысходности, от осознания того, что единственный человек, с которым Дагуру было уютно, который мог находиться рядом, не вызывал раздражения и всегда мог поддержать, ушёл из этого мира и никогда не вернётся. Аргх!

Друзей у наследника берсерков не было. Вообще. По какой-то неведомой всем причине никто не мог пробыть рядом с ним более пяти минут и вынести довольно тяжёлый и постоянно меняющийся (даже для берсерка!) характер и вечную раздражительность на людей. Неудивительно, что ещё в детстве Дагура прозвали Остервенелым — он мог легко сорваться на собеседника по самому пустячному поводу, а то и вовсе завязать драку. Вот и не завёл он себе друзей. Никто не хотел попасть под раздачу.

А вот Иккинг мог. Мог вынести непрекращающиеся жалобы на окружающих, легко успокоить, поговорить ни о чем и обо всем. Был у младшего Хэддока такой талант — примирять старшего брата с действительностью. И этот талант работал, на его-то почве дети и сошлись, даже несмотря на трёхлетнюю разницу в возрасте.

Именно за это Дагур любил и очень ценил братишку даже сильнее, чем родителей, и в ответ за его доброту по отношению к себе защищал от нападок других ребят. Взрослые порой подмечали, что Дагур и Иккинг хоть и очень разные, но у них тем не менее слишком много общего.

Но все это было в прошлом. Ныне всё изменилось, Тонвергстон теперь один — нужно как-то с этим жить дальше, не сдаваться же. Берсерк не может сдаться — так говорят у них в народе. Сдаться судьбе — значит смерть, позор и недостойно настоящего воина.

Дагур настолько задумался, что не заметил, как едва не врезался в какую-то девчонку, нагруженную кучей свитков, книг и прочим бумажным мусором, которая быстрым шагом шла ему навстречу. Что-то в этой девчонке показалось знакомым, но вспомнить имя он так и не смог. А пока берсерк задумчиво вспоминал, кого же ему эта блондинка напоминает, та ловко уклонилась от столкновения и, проворчав что-то недовольное себе под нос, унеслась дальше. Дагур проводил её взглядом и хотел уже идти дальше, как его внимание привлекла небольшая книжица в чёрном переплёте, наверное, выпавшая из стопки девчонки и теперь валявшаяся на земле.

— Так, и что же тут такое? — книжица перекочевала в руки Тонвергстона — что-то подсказывало ему, что за этим тонким кожаным переплётом скрывается нечто важное. И — верно. На верхнем уголке первого листа книги обнаружилось чьё-то имя, правда чернила были стерты временем так, что понадобилось пара минут, чтобы их разобрать.

Дагур даже не поверил своим глазам — эта неказистая книжонка принадлежала Иккингу — слишком уж знакомым почерком были исписаны пожелтевшие от времени листочки! Причем это были не просто какие-то там записи, а его личный дневник. Хм… Да, разумеется, читать подобное неприлично и всё такое, но, может быть, Дагур сумеет найти в этом дневнике что-то, что поможет ему понять, какие именно события предшествовали смерти его брата. Решившись, берсерк углубился в чтение.

Поначалу в дневнике шли самые что ни на есть обыденные пересказы событий не менее обыденных дней: что случилось в поселении, были ли какие-то важные события для народа, что говорил вождь и прочая подобная ерунда. Такие записи Дагур даже не читал, а просто пробегал глазами: ничего ведь интересного. Так-так… О, стоп! Пролистав чуть более половины книжицы, Тонвергстон наткнулся на слово «дракон». Вот, это уже ближе к тому, что он искал.

Пару страничек спустя он чуть не упал от изумления: ибо подобное явно не укладывалось в рамки нормального и привычного образа Иккинга. Он что, серьезно сумел не только оставить дракона (причем не какого-то там, а саму ночную фурию!) в живых, но и приручил его?! Приручил. Дракона. Пресвятые Боги, и это сделал тот, кого все на Олухе считали ничтожеством и ни на что не способным?!

Ошарашенный Дагур помогал головой — нет, определенно нет, представить подобное развитие событий он не мог при всей своей неплохой фантазии. Уф, вот это да, вот это Иккинг дает. Зато теперь понятно, что стало причиной такого нерадостного исхода — наверняка, соплеменники почитали Хэддока предателем за то, что он сумел подружиться с исконным врагом любого викинга.

В следующие несколько минут рыжий воин сумел узнать, как именно можно приручить дракона, чем его кормить, как задобрить и даже как на нем летать. Прочитав про последнее и внимательно изучив аккуратно зарисованные всё в том же блокноте чертежи лётной драконьей амуниции, он почувствовал невероятную гордость за брата. Всё же тот совершил не только неповторимый для любого другого подвиг, но и проделал колоссальную работу, изучив все плюсы и минусы драконьей породы и всё это записав для себя. Хотя… нет, не только для себя. Та девочка-блондинка нашла же этот дневник и куда-то его несла, значит, и она могла знать всё это. Интересно…

— Нужно найти её, — пробормотал берсерк задумчиво, засунул книгу за отворот пояса и направился на поиски. Если Астрид (по пути он всё же вспомнил, как её зовут) знает секрет Иккинга, то стоит с ней поговорить и, возможно, даже объединиться. Незнамо почему, но в голову Дагура пришла одна мыслишка: а что если, воспользовавшись заметками Хэддока, попробовать повторить его подвиг? Ручной дракон — это же крайне полезная зверушка, да и в бою, если вдруг что, незаменима будет!

* * *

Как выяснилось, сия замечательная идея пришла в голову не только Дагуру — всё же жителей Олуха сильно потрясло произошедшее с сыном их вождя. Если даже взрослые, не замечавшие детей в принципе, если только то или иное чадо позарез не нужно, обсуждали недавние события с грустью в голосе, то уж ровесники погибшего тем более.

Проходя в поисках Астрид мимо одного из домов, берсерк услышал знакомые голоса, доносившиеся из-за неплотно прикрытой двери. Ага, вот они где. Ну что ж, пора кое-что обговорить. Но прежде чем открыть дверь, он решил прислушаться повнимательнее — да так и замер, не дотянувшись до дверной ручки.

— Драконья школа?! — говоривший был явно в шоке. Ну, еще бы: услышать такое… крайне безумное предложение. — Ты сама-то понимаешь, что предлагаешь?

Далее разгорелся спор. Астрид, судя по всему и предложившая организовать данное мероприятие, пыталась доказать собравшимся ребятам, что можно (и нужно, что уж там!) попытаться. Если не ради себя, то ради Иккинга. Он-то смог — значит, и они смогут! Да, звучало это вполне убедительно, девочка явно знала, на что следует давить.

Какое-то время спустя ребята разбились на две неравные команды: сама Астрид и один из мальчишек стояли за приручение драконов и организацию если не школы, то хотя бы небольшой команды всадников. Остальные не соглашались, сомневаясь, что из этого получится что-то путное. Да и как вообще можно идти против закона? Это же драконы всё же, их исконные враги!

Сообразив, что вот-вот начнется масштабный скандал, который может всё испортить, Дагур распахнул дверь, вошел в комнату под удивленными взглядами мгновенно замолчавших ребят и, положив дневник Иккинга на груду сваленных на столе заметок, сказал только одну фразу:

— Ради светлой памяти моего брата — я с тобой, блондиночка. Когда начинаем?

* * *

Даже спустя прошедшее с того знаменательного дня время Тонвергстон до сих пор толком не понимал, как им, ненормальным, по словам Сморкалы, сторонникам движения «залезть дракону в пасть» удалось убедить своих оппонентов рискнуть и попробовать повторить деяние Хэддока. А вот если уж не выйдет — то другой разговор.

Как выяснилось на практике — вышло. Причем даже легче, чем они думали.

Хофферсон, прихватив с собой тетрадку с заметками по укрощению огнедыщащих ящерок, в этот же день вытащила всю их компанию на Остров Драконов. Как она по дороге объяснила, она самолично видела, какой именно трюк проделал Иккинг, а значит, будет пытаться его повторить первой. Ну что же… остальные были совершенно не против, пропустив Астрид вперед и устроившись наблюдать за происходящим в относительно безопасном месте.

А посмотреть, как оказалось, было на что…

— Тише. Спокойнее. Ты ведь хорошая девочка, верно? — выбрав себе в качестве цели самого спокойного на вид змеевика, Астрид стала аккуратно и медленно к нему приближаться. — Красивая, хорошая и добрая девочка. И ты не станешь атаковать, правда ведь? Смотри, я принесла тебе вкусную рыбку. Хочешь кушать?

Затаившиеся ребята аж дышать перестали: метод укрощения злобных змеевиков, описанный в дневнике, работал! Дракон (а если точнее — дракониха) действительно притихла и с любопытством взглянула на стоявшего перед ней человека. Девочка, поняв, что всё идет по плану, продолжила осыпать змеевика комплиментами, при этом внимательно наблюдая за острыми шипами на её хвосте. Если судить по информации в Книге Драконов и записях Хэддока, то нужно было зайти за этот самый хвост, но так, чтобы не разозлить его обладателя. Что Астрид, попутно скормив змеевику пару рыбешек, успешно и проделала. А после протянула руку, и дракониха, к большому шоку недоверчивых наблюдателей, ткнулась в её ладонь носом. Вот это да!

Успех Астрид пошатнул недоверчивость сомневающейся части команды. А последующее через несколько дней приручение громмеля Рыбьеногом смело все оставшиеся опасения и раздумья. Теперь каждому из заговорщиков захотелось тоже попробовать приручить себе дракона — и это так же было не менее успешно (разумеется, были и небольшие осечки, но а у кого их не бывает?) выполнено. Но, к сожалению, не всеми…

* * *

«Для того, чтобы приручить дракона, важно соблюдать несколько условий. Первое и самое главное — это доверие. Человек должен доверять дракону, как и дракон — человеку. Если не сделать этого, то ничего не получится, ведь только взаимное доверие своей жизни непохожему на тебя существу сможет создать нерушимые узы между драконом и Всадником…»

И то верно — но это непросто. Дагур видел, как другие ребята перебарывают в себе всё то, чему каждого викинга учили с самого детства: ненависть к драконам, желание убить, страх перед ними… Поверить исконному врагу — не самое лёгкое дело. Но если нужно, то он сможет и сделает это!

«Мне кажется, что у нас с Беззубиком слишком много общего. Как будто бы мы близнецы, но заключенные в разных телах и разделенные еще до рождения. Я не смог убить его — как и он меня. Я вижу в его глазах, такого же цвета, как и у меня, самого себя — что очень странно. Могу предположить, что неслучайно было наше знакомство. Мы — как две части одного целого. И ещё могу предположить… хотя нет, я уверен: если душа человека будто бы прямо тянется к тому или иному дракону, то значит — это его дракон. Как у нас с Беззубиком. Ведь именно с ним мне так легко, как за всю жизнь не было. Он для меня всё, он заменил мне всех людей Олуха, заменил мою семью и стал моим лучшим другом».

Так вот почему у Тонвергстона не получается найди себе подходящего дракона — на всех близлежащих островах, что были исследованы командой, не нашлось ни одного представителя летающих ящериц, к которому бы он потянулся душой. Хм…

Берсерк стал мысленно перебирать всех драконов, которые жили в окрестностях Олуха, то и дело заглядывая в Книгу Драконов, лежавшую рядом. Не может же быть так, что ни один не мог бы стать ему другом на века, как утверждал Иккинг. Так, тайфумеранг. Нет, эта зверюга слишком крупная, на таком не выберешься в разведку, да и спрятать его будет проблематично. Так же проблема и с древорубом, так что тоже отпадает. Разнокрыл неплохой вариант, но он слишком опасен, и его крайне сложно поймать. Кипятильник без воды долго не сможет — не вариант. Шёпот смерти крайне редок и так же очень опасен, да и к подземному дракону не было совершенно никакого расположения. Громобой… Ой!

— Точно! — берсерк аж подскочил на месте, понимая, что на правильном пути. Они совсем забыли про этого представителя класса водных драконов. Он точно должен подойти. Громкий. Ловкий. Сильный. Гордый. Предпочитает одиночество, нежели компанию своих сородичей. Просто идеальный вариант для Дагура. Они крайне схожи, а это, согласно заметкам Иккинга, крайне важно для обретения друга-дракона.

— Громобой, значит? — рыжий воин довольно улыбнулся, доставая карту ареалов обитания драконов. — Отлично. Итак, в путь!

* * *

Шаг. Шаг. Еще шаг. Ступать стоило осторожно, все же взрывная звуковая волна — это не шутки. А помочь в случае чего было некому. Дагур в своей любимой манере, разумеется, никому ничего не рассказал: ни куда он направился, ни зачем, ни вернется ли он вообще из этой безрассудной вылазки. Да, она была безрассудной и опасной — но ему ж не привыкать! Да и, к тому же, это было необходимо, ибо берсерк чувствовал — это его дракон. Попытаться определенно стоило.

Так. Что там было сказано о громобоях в Книге Драконов? Практически ничего, ибо данный вид был крайне скрытным и редким на близлежащих островах. Но кое-что можно было понять: если помочь дракону в чем-то серьезном или спасти его от гибели, то вполне можно было с ним подружиться. Правда, шанс того, что данный громобой, к которому и направлялся Дагур, окажется в смертельной опасности был хоть и невелик…

…но реален. Тонвергстону несказанно повезло. Когда он добрался до обособленной пещеры, где и должен был обитать дракон, то обнаружил следы свежей драконьей крови. Опа. Такой шанс, давшийся прямо в руки, явно нельзя было упускать. Надеясь, что громобой дома, Дагур осторожно заглянул в пещеру — и тут же едва не был оглушен ревом. Кажется, хозяину пещеры было очень больно. Интересно, кто это его так?..

— Ну же, тише. Я хочу помочь, — предусмотрительно заранее приготовив рыбу, чтобы задобрить раненого дракона, и лечебную мазь, чтобы обработать его раны, берсерк попытался подобраться еще ближе к потенциальному другу. Очень и очень медленно. Очень и очень осторожно. Дракон рычал, злобно смотрел на человека, забравшись подальше, к стене пещеры, но пока не атаковал. Берег силы для нападения? Или любимая еда в руках парня и его успокаивающие слова действительно подействовали? Как бы там ни было, а контакт налажен — теперь, главное, не напортачить и всё не испортить.

Сама крупная из припасенных рыбешек приземлилась прямо у морды громобоя. Тот посмотрел сначала на неожиданное угощение, потом на человека, предусмотрительно остановившегося метрах в десяти, на относительно безопасном расстоянии, потом снова на рыбу. Еще через мгновение рыбешка исчезла в его пасти. Отлично. Дагур кинул следующую, перемещаясь вперед ещё на метр. Дракон снова съел, из его глаз начала пропадать подозрительность и злоба. Пока всё шло по плану.

— Хороший мальчик, — Тонвергстон подобрался вплотную к раненому и теперь сытому дракону. Так, теперь стоит, наконец, окончательно закрепить их будущую дружбу методом Иккинга.

«Лишь бы с целой рукой остаться», — хмыкнул про себя берсерк и, произнеся мысленно молитву богам, протянул руку к морде дракона. Эти несколько секунд, что прошли до того момента, как громобой ткнулся носом в подставленную ладонь, показались вечностью — но всё обошлось. Дракон, один из самых недоверчивых, гордых и опасных из всех живущих на архипелаге, доверился ему. Фух! Теперь-то можно со спокойной душой заняться ранами нового друга…

* * *

— Смотрите сюда! — экстренно собранный отряд новоявленных драконьих всадников дружно склонился над притащенными Тонвергстоном и помогавшим ему Ингерманом чертежами их нового дома. На последнем совете ребята коллективно хорошенько подумали и решили, что оставаться на Олухе теперь, после того, как они приручили драконов, нельзя. Ибо если они и не повторят судьбу младшего Хэддока (а такое вполне могло быть), то изгнать с острова и объявить предателями их могли — если не вождь племени, то родители вполне. Поэтому было решено не испытывать судьбу и самостоятельно переселиться на другой остров — подальше от проблем. Да и показывать соплеменникам своих друзей-драконов совершенно не хотелось: в конце концов убийственные тренировки на арене прекращены не были (и ребятам волей-неволей приходилось их посещать), да и война с драконами все еще официально продолжалась.

План нового поселения после коротких споров и внесения кое-каких правок в схемы все одобрили. Что ж, одно дело сделано, можно было приступать, непосредственно, к самому строительству. Благо хоть на детей временно не обращали внимания, чем те успешно и пользовались. Взрослые строили свои планы — о подписании очередного мирного договора между племенами, о привлечении к их союзу других влиятельных племён, о всеобщем сборе воинов, о том, как найти, наконец, это треклятое драконье гнездо и завершить эту затянувшуюся войну, от которой все люди (и драконы, можно было поспорить) уже устали. В общем, дел было много — так что младшее поколение осталось без надзора. И строило свои, не менее грандиозные, планы.

Например, Астрид, бывавшая ранее в «логове ада» вместе с Иккингом, рассказала об этом остальным. Те тут же загорелись идеей побывать там и выяснить, как можно помочь соплеменникам пролить как можно меньше крови. Но вылазку в гнездо пришлось отложить на целых долгих три с половиной месяца. Сначала всадники подыскивали и приручали себе драконов, потом учились на них летать, а потом им на голову свалился план построения собственного поселения — а это уж точно откладывать было нельзя, ибо взрослые могли вспомнить про них и припрячь к какой-нибудь работе. Так что всё свободное время юные викинги и берсерк проводили на своем острове и занимались строительством. Благодаря драконам дело шло быстро и гладко. Если никто или ничто не испортит планы, то уже через месяц-полтора от силы можно будет переселяться.

— А как мы объясним наше отсутствие вождю и родителям? — повисший в воздухе вопрос от Рыбьенога заставил всех прерваться на середине своих дел и задуматься. И правда — как? Исчезать просто так безвозвратно было нельзя: сразу же поднимется переполох, начнутся поиски — и затея Наездников может плохо кончиться. Стоило подумать над объяснением взрослым.

— Так и скажем — мол, мы уже выросли и решили освободить родной остров от пятерых лишних ртов, — предложил Торстон самое простое решение проблемы под одобрительные кивки сестры.

— Ты думаешь, нас возьмут и вот так запросто отпустят? — в голосе Сморкалы слышалось сомнение. Близнецы перестали дурачиться — представили реакцию родителей. Нет. Не отпустят. Определенно. Особенно Дагура — он всё-таки единственный наследник племени…

Племена Лохматых Хулиганов и берсерков хоть и выглядели полными разгильдяями, но за своих жителей были готовы драться до победного: в деревне и в мирное-то время каждая свободная пара рук была на вес золота, а уже в условия кровавой войны — тем более. И если вдруг кто-то внезапно пропадает без вести, на поиски собирается вся деревня, а порой даже и союзники острова. В последний раз, когда подобное случилось, поисковые отряды обшарили не только весь Олух вдоль и поперек, но и все острова архипелага и даже рискнули выбраться за его пределы. К слову, пропавший викинг особым почетом и статусом в родной деревне не обладал — но его поиски были необычайно масштабны. Так что… объясняться всё же придется. Не волновать же родных без повода.

В раздумьях над нужными словами команда всадников провела все оставшееся время до окончания строительства. Это продолжалось и тогда, когда выбранный (на удивление дружно) лидер команды Хофферсон постановила отправляться в долгожданную экспедицию к гнезду королевы драконов. Сия весть внесла оживление — ребята последние месяцы страдали от скуки. Ведь трудное сооружение нового поселения веселым точно никто бы не назвал.

Всадники быстро собрались, взяли с собой оружие на всякий случай, оседлали драконов — те уже успели привыкнуть к страшному заостренному металлу и не рычали злобно каждый раз, когда его видели, — и взлетели вслед за Астрид, указывающей путь при помощи Громгильды.

Лететь пришлось долго, но, наконец, драконы уловили зов Королевы и развернулись в другую сторону от первоначального маршрута. Ребята опустили поводья, полагаясь на друзей — Астрид заранее пересказала им слова Иккинга, что этот странный зов лишает драконов воли, так что пытаться сейчас управлять ими будет бесполезно. Что ж, ладно. Раз так надо…

— О Тор… — вырвалось у ребят, когда они увидели гнездо, о котором с детства наслышались столько страшного и ужасного. Столько разнообразных драконов — причем у всех в когтях и зубах добыча! — они никогда не видели. Даже не по себе как-то стало, особенно, если учесть, что назад повернуть-то теперь нельзя — только лететь вперед, к неизвестному.

И они летели. Вот ловко пролетели вместе с другими сквозь вход в логово, вот оказались в громадной, освещенной вулканическим пламенем, пещере. Приземлились за широким уступом, скрываясь от глаз невидимой пока что королевы. Осмотрелись.

— Смотрите! — самым тихим шепотом, на который оказалась способна, позвала друзей Хофферсон и указала на огромную трещину в полу, над которой носились подданные злобной тиранши. Ребята внутренне и внешне вздрогнули, а кто-то едва сдержал вопль от страха: из трещины медленно поднялась голова — поистине огромная, безобразная и вселяющая первородный ужас. Это была красная смерть собственной кошмарной персоной. Ребята расширенными от ужаса глазами смотрели на неё и понимали, что победить такого монстра — практически нереально. Рыбьеног, дрожа и накрепко вцепившись в свою Сардельку, лихорадочно изучал Королеву и пытался вычислить её слабости. По всему выходило, что таковых у гиганта нет — и это было ужасно!

Красная смерть широко раскрыла пасть, и напуганные драконы стали послушно скидывать добычу в глотку Королевы. Ребята и их драконы сидели, не шевелясь и практически не дыша, наблюдая за зверским уничтожением еды. Они будто бы были заворожены этим зрелищем, напрочь позабыв о том, что королева может их заметить и с лёгкостью проглотить.

Наконец, гигантская дракониха насытилась и захлопнула пасть, едва, как и в прошлый раз, не проглотил напоследок громмеля. Тут-то дети очухались и поняли, что пора сматываться подобру-поздорову, — красная смерть принялась выбираться из своего логова целиком. Её размеры просто поражали: казалось, что из расщелины вылезала целая живая гора.

— Ребята, пора убираться, пока она нас не заметила, — скомандовала Хофферсон и привычно похлопала своего змеевика по шее, давая сигнал к взлету. Один за другим всадники поспешно, уклоняясь от падающих камней и лавируя между другими улетающими прочь драконами, выбрались из пещеры, отлетели немного подальше — и тут шесть драконов, как по команде, замерли в воздухе, развернувшись в сторону логова Королевы. Как только ребята не старались уговорить их поскорее вернуться домой — бесполезно. Их просто игнорировали.

— Кошмар… — озвучил общее мнение Йоргенсон, с опаской посматривающий на разрушающийся изнутри вулкан. — И что с ними такое?

— Не знаю. Но, кажется, они хотят, чтобы мы остались. Может… — Забияка не успела закончить свою мысль, так как послышался ужасный, бьющий по ушам, взрыв. Старый вулкан не выдержал такого давления изнутри и взорвался. Потоки лавы резво потекли вниз, затопляя каменную долину вокруг. А парой мгновений спустя раздался не менее оглушающий рев — красная смерть вырвалась на свободу. Викинги и берсерк как можно сильнее зажали уши, а их драконы, наконец, шарахнулись в сторону, спасаясь от распахнутых громадных крыльев королевы. Та, к счастью детей и их всеобщему шоку, не обратила на всадников совершенно никакого внимания, а лишь снова взревела и, тяжело поднявшись в воздух (и как с такими размерами она вообще может летать?!), удалилась в неизвестном направлении.

— Что это было? — первым пришёл в себя Дагур. Берсерк помотал головой, посмотрел в ту сторону, куда улетела Королева, осмотрел ошарашенным взглядом остальных. И тут же поймал пять не менее ошарашенных взглядов. Никто явно такого не ожидал.

Некоторое время стояла полнейшая тишина, каждый из наездников старался самостоятельно сообразить, что случилось, и почему драконья королева покинула своё гнездо.

— Я никогда не слышал о таком… — все, как один, перевели взгляды на Ингермана. Тот считался лучшим знатоком драконов на всем Олухе, если не на всем архипелаге. И если уж Рыбьеног говорит, что такое для него в новинку, то… что-то очень странное происходит.

— Король или королева драконов никогда не покидает своего гнезда, — продолжил парень неуверенно. — Если только не нужно перенести гнездо в другое место из-за какой-либо опасности, но… — молчаливый кивок на большую стаю драконов, вившихся вокруг разоренного логова. — Они не улетели за ней. Значит, тут что-то другое.

— Ты знаешь что?

Молчание. Короткое раздумье. Кивок.

— Кажется, да. Такой дракон, как эта королева, может покинуть свое логово по ещё одной причине — она уже стара и отправилась умирать в какое-то другое место. Наверное, — Ингерман неловко улыбнулся.

Такая новость поразила всадников не меньше, чем разрушительное отбытие неведомо куда красной смерти. Если Рыбьеног прав — а ребята очень надеялись на то, что он прав, — то… Да это же может решить все их проблемы! В прошлый раз Иккинг и Астрид выяснили, что именно эта гигантская тиранша заставляет драконов нападать на людские поселения. И если догадка Рыбьенога верна, то война может прекратиться сама собой!

Обратно команда возвращалась в довольно радостном настроении. Логово разрушено, королева улетела далеко и, возможно, навсегда, а их острова оставят, после трёхсотлетней кровавой войны, наконец, в покое. О большем невозможно было и мечтать