Тот странный дом (джен)

Смутный холод ползёт по телу, вытягивая насильно из сна. Фелли открывает глаза, смотря на окружающую темноту. Поразительная тишина, не слышно ни шороха, хотя ночь всегда несёт звуки. Девочка выбирается из постели и выглядывает в окно. Глаза невольно открываются шире — за окном настоящая пустота. Фелли пытается выцепить хоть что-то из пространства на улице, но его как будто не существует, хотя из окна в комнату как-то попадает тусклый свет. Ничего. Это должно напугать, но единственное, что ощущает Фелли — любопытство. Тем более слишком многое указывает, что это не более чем осознанное сновидение — она читала когда-то о таком.

Девочка осторожно выбирается из комнаты, оглядываясь. Как знать, что ей встретится во сне? Фелли спускается из башни в основную часть особняка, надеясь услышать хотя бы звук, но пространство встречает её лишь равнодушным холодом и серыми отсветами на стенах. Серо-синяя тусклая палитра во всём, и это кажется тоже уместно пугающим. Пожалуй, именно так должна выглядеть постановка о мистике, ужасах или убийствах.

Подойдя к окну, Фелли достаёт угрожающую записку. Брови вздымаются почти осознанно — наставница Хенши учит, что важно проявлять эмоции, даже если не ощущаешь их, если они кажутся уместными.

Записка поменялась. Странно? Определённо, но чего только не бывает во сне.

«Прячься, как только услышишь шум

Прячься до тех пор, пока не стихнут чужие шаги…

Прячься в нишах, шкафах, потайных дверях.

Даже увидев тебя, ОНА не сможет зайти туда, не сможет задержаться около них…»

Теперь это звучит ещё более угрожающе, побуждая лишь больший интерес. Странно, что сон так усиливает слова из реальности. Наставница скорее всего заинтересовалась бы им.

Вопросы продолжают появляться, видимо, тишина этому лишь способствует. Всё кажется таким пустым; пусты ли жилые комнаты? Ближайшей оказывается комната кирита Келнеоноров. Это же просто сон, значит такое вторжение не будет невежливым, но всё равно Фелли придумывает оправдание своим действиям.

Странно не слышать собственных шагов, как будто ты не касаешься земли, а паришь над ней. Девочка прислушивается к ощущениям, смакуя каждый оттенок. Интересно.

Открыв дверь, Фелли замирает, сжимая ручку двери, поверхностно и часто дыша. Её трясёт, глаза раскрыты до предела, а внутренности скручивает. Ужас витает в воздухе, и Фелли поддаётся этому смраду, чувствуя извращённую радость от незнакомого чувства.

Перед ней висят два иссушенных трупа. Их глаза раскрыты так, будто век нет, а тела висят равноудаленно между полом и потолком, обвитые чёрными нитями, будто двигающимися в своей колее. Словно мухи в паутине, словно марионетки, запутавшиеся в своих оковах.

Фелли чувствует, как горлу подступает тошнота. Странно — такое впервые. Девочка хочет закрыть дверь, но тело не слушается, мгновения растягиваются до бесконечности. В опустевшем разуме пролетает только одна мысль: это слишком жестокая участь.

И вдруг тишину прорезают шаги. Отвратительные, хлюпающие и где-то совсем близко. Фелли захлопывает дверь и бегает глазами по комнате. Ниши и шкафы — всплывают слова из записки. Разум возвращает равновесие, позволяя девочке действовать быстро. Пара шагов, и полупустой шкаф закрыт. Глубокий выдох.

Любопытство вновь возобладает над пустотой, и Фелли вглядывается в вентиляционные отверстия в дверцах. Девочка вслушивается в приближающиеся шаги и думает о странности этого сна. Если это осознанное сновидение, то почему у неё не получается его никак изменить?

Дверь со скрипом отворяется, обращая на себя внимание. В комнату вползает ОНА. Сначала появляются смольно-чёрные руки с когтями и неестественно выгнутыми кривыми пальцами, похожими на лапы паука. Существо идёт полусогнувшись, длинные волосы словно стекают, подобно смоле, а руки будто имеют пару лишних суставов.

Фелли сглатывает слюну: Оно оборачивается на шкаф. Бледная серо-зелёная кожа с впалыми щеками и едва заметными торчащими клыками. Однако главное, что привлекает внимание — глаза. Пустые бездонные глазницы, и, кажется, внутри что-то шевелится.

Фелли пронзает ощущение, что в глубине поднимается страх. Чужеродно, будто её хотят заставить его чувствовать. Раньше страх был для неё только на страницах книг. Любопытно.

Омерзительное существо приближается к шкафу, но не задерживается и минуты, как уходит, что-то утробно и склизко прорычав.

Фелли трудно поверить, что такое мог породить её разум. Слишком. Слишком. СЛИШКОМ. Да и как он мог пытаться заставить её испытывать чувство, даже подобного которому не было в её жизни?

Пусть монстр и уходит, ощущение наблюдения никуда не девается. Фелли облокачивается на стенку, закрыв глаза. Слишком много странностей для одного сна. Любопытно.

Девочка открывает глаза, на удивление, видя у другой стены человека, пристально смотрящего на неё.

Вытянутое лицо с острым подбородком, выделяющиеся скулы, а симметрию лица нарушают только волосы, небрежно струящиеся, одна прядь даже спадает на лицо.

Но первым бросается не это, а глаза с тёмной склерой и белым зрачком.

Несколько долгих секунд пристальных взглядов и молчания прерываются вопросом.

— К-кто вы? — дрожащий шёпот человека на против. Зрачки расширены, дыхание поверхностное — он напуган? Удивлён? Всё равно найти уместную эмоцию не удаётся.

— Феллисия... — ровно отвечает девочка, после небольшой заминки добавляя: — Келнеонор. — Да, теперь она тоже носит эту фамилию. Нужно привыкать. Юноша напротив — кажется, он призрак — продолжает рассматривать, не двигаясь и почти не дыша.

— О... — Оцепенение? Очень похоже, но Фелли не очень может понять почему, к тому же напряжение чуть спадает — его черты лица расслабляются. — Так вы дочь тётушки... Ой, простите, где мои манеры! — Речь немного сбитая, сколько он здесь пребывает? — Вижу вас ясно.

— Вижу вас ясно, — приветствует Фелли и немного вжимается в стенку. Слишком много всего для одного сна, она не знает, какая реакция может быть правильной.

— Простите, я, наверное, напугал вас, но поверьте, я не желаю вам зла, — юноша выставляет руки вперёд, то ли защищаясь, то ли в попытке успокоить.

— Не напугали. Полупрозрачная серая кожа, глаза с тёмной склерой и белым зрачком — вы выглядите как дух колодца, он же дух источника, из седьмой легенды о скитаниях. — Последняя легенда, которую Фелли читала младшим в приюте. — Они помогали путникам и в целом были очень дружелюбны.

— И всё же вы не испугались странного существа, внезапно появившегося рядом. Удивительная черта.

Фелли пожимает плечами — ничего не обычного для человека без эмоций.

— Как ваше имя?

— Я не представился? Как неловко. Я Фамель Вигг!

Девочка склоняет набок голову в вопросительном жесте, который не получает ответа.

— Простите за бестактный вопрос, но вы мертвы?

— Ещё днем я была жива, сейчас не могу уверенно утверждать, — хмурится Фелли, задумываясь. Смерть будет странным исходом, ведь причин для этого не видно, да и тело без намёка на прозрачность, но всё же отсутствие звуков...

— Может, это не аид? Видимо, есть другие способы попасть сюда... — дух бормочет себе под нос едва различимо. — Вы не виделись с Зихеном Виггом, он в порядке, не знаете? — Смотрит, широко открыв глаза и чуть подавшись вперёд.

— Он подарил мне шкатулку сегодня.

— Слава миротворцу, вы успокоили моё сердце! — улыбается Фамель немного криво; удивительно для такого симметричного лица. — Вы же дочь тётушки Лирис? Как же давно я умер... — он отводит взгляд, сразу будто выглядя на несколько лет старше. Боль? Ностальгия? Слишком сложные чувства для девочки.

— Не могу сказать. Меня удочерили вчера, сегодня я впервые увидела особняк, — сказать это кажется важным.

— Что ж, добро пожаловать, киритэ Фелли! Поверьте, вам очень повезло — Лирис-кифа и Агнель-кифа, киритэ Адерика, матушка и дядя Зихен, и множество других невероятных и очень хороших людей! — он улыбается шире, и взгляд меняется — светлеет на тон или два.

— Спасибо, — кивает Фелли, устав немного от быстрых смен в поведении собеседника и некоторой спутанности речи.

— Простите, я завалил вас вопросами и ничего не предложил взамен. — Опять нервная улыбка, а теперь ещё почёсывание затылка и отведённый взгляд. Вина?

— Пожалуйста, проще. Здесь нет причин для извинений.

— Видимо я совсем одичал. — Десятки разных улыбок за один разговор. Поразительное владение мимикой, девочка хотела бы ощущать их значение. — У вас, Феллисия-кифа...

— Фелли. Можно просто Фелли. — Девочке кажется чем-то неправильным, что ровесник на вид обращается к ней по полному имени.

— Фелли-кифа, у вас, наверное, тоже множество вопросов, я постараюсь ответить на все.

— Это сон? — сейчас Фелли уже сомневается. Слишком много спорных деталей.

— К сожалению нет. Я умер и попал сюда, вы, видимо, попали иначе, но это реально, как и монстр, и всё остальное. — Фамель удивительно сосредоточен на ответах, будто старается передать максимум информации. Приятно. Однако уверенности это всё равно не добавляет. Сложно. Интересно. Если удастся запомнить все детали, Фелли обязательно проанализирует и запишет всё.

— Вы спросили про благополучие Зихена-кифа, но не спросили ни про кого другого, почему? — Лирис-кифа здесь мертва, но про неё вопроса не было. Это кажется странным.

— Если прикоснуться к значимым для человека вещам, можно увидеть его глазами некоторые моменты из ближайших дней жизни. — Фелли думает, что в погоне за знаниями совершает огромную ошибку, нарушая главный наказ наставницы. Всё указывает на то, что Фамелю трудно говорить на эту тему. — Я... я видел здесь матушку и всех остальных, и даже видел появление новых лиц, но я нигде не нашёл мумию дяди. Никакого следа. Это успокаивало и напрягало. Всё вот так вот просто, — немного измученно говорит дух и опирается спиной на стенку. — Что ещё вам интересно?

Почему-то Фелли чувствует дискомфорт и острую потребность сменить тональность.

— Почему за окном пустота? — Это правда интересно, ведь всё подчинено законам, а свет, идущий из пустоты, будто за окном лунная ночь, выходит за пределы обычной логики. Странно и хочется изучить.

— Простите, я не знаю, но, может, особняк как-то отделён от остального мира? Кстати, так же отделён чердак, я не нашёл ни одного прохода туда, и ещё не хватает одной комнаты в правом крыле. В ней дядюшка любил останавливаться, когда сюда призжал, — дух пожимает плечами, пока высказывает предположение — девочке оно кажется очень правдоподобным.

— Похоже на проклятие, — бормочет Фелли себе под нос, вспоминая все прочитанные фолианты.

— Я тоже так думаю. Похожее было в легенде о гневе богини леса, — кивает Фамель, а девочка впоминает каждую её строчку.

— Как справляться с монстром? — глупый вопрос, но что на него ответит новый знакомый?

— Никак. Я не знаю, что ей нужно, но любое даже мимолётное прикосновение вызывает боль. А одного её появления хватает, чтобы вызвать ужас. У неё острый слух и нюх, единственное, что можно сделать, это прятаться, — даже убегать почти бессмысленно. Простите, я мало что знаю. Всё мои знания — это комплекс наблюдений и всего, что удалось найти в библиотеке — Он качает головой, опустив взгляд.

— Спасибо, — кивает девочка, откладывая новую информацию для дальнейших размышлений. Будет невежливо застыть в размышлениях на неопределённое количество времени. Вопросы не заканчиваются, но Фелли понимает, что большее количество знаний лишь ухудшит тщательность анализа уже имеющихся.

— Всё впорядке? Не напуганы? — спрашивает дух, после недолгого молчания. Девочка кивает, считая это самым близким определением. — Хотите, я покажу кое-что удивительное? Но для этого придётся выйти из этого тесного шкафа. Готовы?

— Хорошо.

Фелли смотрит, как призрак мнёт руки. Волнение? Может быть, он боится её отказа. Никто в особняке не носит траур, значит призрак умер более полугода назад, этим объясняется часть его поведения. Нельзя отрицать, что общение — естественная потребность людей, наставница Хенши часто это повторяла

Фамель подаёт ей руку, и они выходят из шкафа, стараясь не смотреть в сторону кирита Келнеоноров, прислушиваются и покидают комнату. Фамель идёт чуть впереди, указывая путь. Он напряжён — это видно по прямой спине и тому, как реагрирует на любой мнимый шорох — резко, но не дёрганно; и в противовес — расслабленная Фелли, не чувсвствующая потребности в тревоге.

Они почти доходят до потайного прохода, ведущего на первый этаж, как происходит очередная странность. Кажется, на одну ночь этого слишком много.

— Что это? — Вопрос вырывается сам собой, когда Феллисия замечает, что её руки подсвечиваются изнутри и медленно становятся прозрачными. Девочка крутит кистью, словно это рука марионетки, а не её собственная.

— Я-я не знаю, — с дрожью в голосе шепчет Фамель. — Во имя Миротворца, я не знаю. Главное, сохраняйте спокойствие, всегда важно спокойствие, чтобы это ни было, да, спокойствие. — сложно сказать, для кого он повторяет эту мантру.

Феллисия прокатывает ощущения, пытаясь понять их природу. Всё словно где-то далеко, а она лишь наблюдатель извне.

Призрак пытается коснуться руки, но пальцы проходят насквозь. Теперь на его лице отражается скорее ужас. Всё слишком странно, однако Фелли не чувствует боли, но медленно изчезает, и единственное, что всплывает в голове: куда?

Девочка не ощущает своё тело, как будто есть только мысль и бесконечное ничто, а потом внезапно становится слишком громко. Звуки оглушают своим обилием. Всё органы чувств до боли обострены.