Тёмная сторона Луны (гет)

«Я держу его, Эдвард. Спокойно».

В мыслях Эмметта звучала уверенность — он справлялся со своей жаждой. Я оставался на месте, не рискуя доверять никому вокруг.

— Эмметт, Роуз, выведите Джаспера наружу, — приказал Карлайл.

Эмметт кивнул в знак согласия.

— Пойдём, Джаспер, — выдавил он, из последних сил таща нашего брата к двери.

Джаспер продолжал сопротивляться, переключив свои атаки на того, кто его удерживал. Его мысли были совершенно бессвязными, просто мешанина бурных, первобытных реакций.

Я зарычал, на этот раз громче, оглядываясь вокруг, готовясь защищать Беллу от остальной своей обезумевшей от жажды семьи, одновременно сражаясь с собственным желанием завладеть ею. К счастью, никто не осмелился приблизиться ко мне.

«Может, теперь-то ты поймёшь, что ей здесь не место, Эдвард», — подумала Розали, помогая Эмметту вытащить озверевшего Джаспера на улицу. Я оскалил зубы в её сторону, но она не отреагировала.

«Мне лучше уйти, запах такой сильный…»

Эсме начала паниковать, её мысли начали путаться, как у Джаспера, и она быстро последовала за Розали.

— Прости меня, Белла, — всхлипнула она, закрывая лицо рукой.

Теперь остались только Элис и Карлайл, и Белла вздохнула у меня за спиной.

Медленно Карлайл сделал шаг к Белле, держа руки ладонями вверх.

— Дай мне пройти, Эдвард, — сказал он. Его жажда была под контролем, но всё ещё сильной.

«Ей нужна медицинская помощь», — подумал он.

Элис тяжело сглотнула, а затем показала мне ближайшее будущее: Карлайл зашивает рану Белле на кухне. Уверенность Элис в этом видении усмирила её жажду, и я расслабился, позволив Карлайлу подойти. Единственной оставшейся угрозой для Беллы был я.

Желание защитить затмило жажду, но теперь, когда опасность миновала, почти ничего не отвлекало меня от ощущения жжения в горле. Я стиснул зубы, пытаясь сосредоточиться на том, чтобы помочь своей возлюбленной, а не лишить её жизни.

«Её жизненные показатели в норме… Признаков шока нет… Кости целы…»

Карлайл внимательно осмотрел Беллу, пока я стоял в стороне и наблюдал. Ужас на её лице читался безошибочно, но она быстро попыталась скрыть его, когда я опустился на колени рядом с ней. Её отвага вызывала восхищение, хоть и была безрассудной. Она должна быть в ужасе. Ведь самый страшный монстр всё ещё находился рядом с ней… я.

— Держи, Карлайл, — сказала Элис, протягивая ему кухонное полотенце, сумев сделать гораздо больше, чем мог бы я сейчас.

Я понимал, что этого мало — травмы Беллы были слишком серьёзными для обычной первой помощи.

Он покачал головой, отклонив её предложение:

— Слишком много осколков в ране.

«Ей нужно будет наложить швы, но она поправится, Эдвард. Это всего лишь глубокий порез. Ты в порядке?»

Я не ответил; не собирался тратить оставшийся воздух в лёгких на такой бессмысленный вопрос. Конечно, я не был в порядке — он должен был это знать. Снова Белла была серьёзно ранена, и всё, что я мог сделать, — это просто стоять здесь, задержав дыхание. Карлайл перевязал её руку кусочком скатерти, остановив кровотечение. По крайней мере, теперь она не умрёт от потери крови.

Лицо Беллы побледнело, и я пытался не думать о запахе, от которого у неё, без сомнений, кружилась голова.

Безграничное сострадание моего отца отражалось в его мягком голосе:

— Белла, ты хочешь, чтобы я отвёз тебя в больницу или мне оказать помощь здесь?

Он знал её ответ так же хорошо, как и я, даже без видения Элис.

— Здесь, пожалуйста, — всхлипнула она.

«Наедине», — мысленно добавил я. Она думает, что скрывает свою слабость от окружающих и, вероятно, от своего отца, но на самом деле лишь подвергает себя ещё большей опасности, оставаясь здесь. Я прислушался к происходящему снаружи… Джаспер постепенно обретал контроль над собой, но всё ещё боролся с Эмметтом. Моя потребность защитить её снова усилилась.

— Я принесу твою сумку, — предложила Элис, держась на расстоянии от Беллы. Её самообладание было крепким, но она знала свои пределы.

На этот раз Карлайл кивнул.

— Нужно отнести её на кухонный стол, — сказал он, взглянув на меня.

«Ты можешь уйти, я о ней позабочусь».

В ответ я шагнул вперёд и аккуратно поднял Беллу. Она была такой смелой; я тоже не собирался показывать свою слабость.

— Как ты себя чувствуешь, Белла? — спросил Карлайл, пока мы шли.

— Нормально, — машинально ответила она, но в её голосе всё ещё слышалась нотка страха. И это было правильно.

Её тепло, её пульс ощущались сквозь мои руки, искушая меня. Крик с улицы стал желанным отвлечением — Джаспер всё ещё пытался вырваться из рук Эмметта. Он умолял отпустить его, сбежать. Его стыд затмевал жажду, которую он испытывал ранее.

Элис с грустью смотрела в окно кухни, вслушиваясь в его страдания. Её возлюбленный хотя бы не пострадал, — подумал я с мрачной злобой. Я мог бы это исправить…

Она метнула в меня грозный взгляд, увидев все возможные исходы ближайшего будущего Джаспера.

«Даже не думай об этом», — предостерегла она, пока я усаживал Беллу.

Белла старалась не морщиться, пока мы укладывали её руку на стол, оставаясь такой же храброй, как всегда.

«Белла, мне так жаль…» — подумала Элис.

Я стоял рядом с любимой, подавляя все эмоции, чувства и мысли, кроме одной… Я нужен ей. Как бы тяжело мне ни было, это ей было больно, и я должен быть здесь, с ней. Жжение внутри усилилось, когда я увидел, как ещё одна капля крови упала на стол.

— Просто уйди, Эдвард, — сказала Белла, ставя мои потребности выше своих… снова.

— Я справлюсь, — сказал я, почти исчерпав весь оставшийся воздух в лёгких.

— Не храбрись. Карлайл справится и без твоей помощи. Подыши свежим воздухом.

Карлайл сделал ей инъекцию местного анестетика, и Белла застонала от боли, вдыхая через зубы. Её настоящий страх был не убийца, сидящий рядом, а шприцы.

— Я останусь, — сказал я, выпуская последний вдох. С пустыми лёгкими я буду молча страдать вместе с ней.

— Почему ты такой мазохист? — пробормотала она, но я не смог ничего ответить.

Она проводит почти всё своё время с существом, которое может убить её за долю секунды, которое жаждет этого с каждым своим вдохом и которому это не раз почти удавалось… И она называет меня мазохистом?

Карлайл встал на сторону Беллы.

— Эдвард, тебе лучше пойти и найти Джаспера, пока он ничего не натворил. Я уверен, он очень расстроен, и сомневаюсь, что сейчас послушает кого-то, кроме тебя.

Нет, Джасперу нужна Элис, а не я.

— Да, иди и найди Джаспера, — добавила Белла, снова обретая силы. Она просто проявляет бескорыстие или действительно отталкивает меня?

— Может, сделаешь хоть что-то полезное, — сказала Элис, поддержав Беллу.

«Скажи Джаззу, что я подойду через минуту».

Они все знали, что я не могу ответить, что у меня закончился воздух. Я подумывал вдохнуть, но огонь внутри меня разгорелся сильнее, предвкушая вкус крови из открытой раны Беллы, который должен был обжигать моё горло. Ладно. Мне и правда было что сказать брату. Я кивнул своей возлюбленной, прежде чем уйти. Мгновения спустя я уже был на траве среди деревьев.

Первое, что я ощутил от Джаспера, — было его чувство вины.

«Я мог убить Беллу. Она так испугалась».

Её страх едва запомнился ему — всего лишь слабый укол по сравнению с неистовой жаждой, которой он поддался в тот момент. Когда его мысли снова сосредоточились на себе, моя ярость усилилась.

Эсме переживала — за Беллу, за Джаспера и за меня.

Как обычно, всё внимание Эмметта было сосредоточено на Розали, но и он не забывал о Белле. Сочувствие моей семьи должно было утешить меня, но оно лишь усилило моё собственное чувство вины. Я должен быть рядом с ней, а не пытаться успокоить совесть брата.

— Может, нам стоит его отпустить, дать фору, чтобы было честно? Эдвард готов разорвать тебя, Джаспер.

— Прекрати, Розали, ты неисправима, — отчитала её Эсме.

В голове Розали не было ни капли тревоги; единственной её мыслью было чувство торжества. Но даже она наслаждалась этой ситуацией слишком сильно, а Эмметт нехарактерно для себя хихикал в ответ. Они не осознавали, что их эмоции были не совсем их собственными.

Они собрались в нескольких милях отсюда, на берегу реки. Пока Джаспер сожалел, он также строил планы, пытаясь спрятаться не только от стыда, но и от страха — страха передо мной. Он надеялся, что Розали отвлечёт Эмметта достаточно, чтобы он смог вырваться. Моя поверхностная сестра не осознавала, что он манипулирует её эмоциями, меняя свою стратегию с юмора на что-то другое.

Волна вожделения охватила Розали, и она обвила руками плечи Эмметта.

— Сейчас можно заняться кое-чем более интересным, — сказала она соблазнительно.

На этот раз Эмметт ответил без помощи Джаспера, и его хватка ослабла. В мгновение ока Джаспер исчез.

— Джаспер! — закричала Эсме, но было уже слишком поздно.

Он бросился в лес, уворачиваясь от деревьев и поваленных брёвен. Я уже мчался, когда Эмметт потерял контроль над ситуацией, и был лишь размытым пятном, пролетая между Эсме и Розали.

— Ты не сможешь убежать от меня, Джаспер, — пригрозил я.

Вся сдержанность, весь контроль, который я удерживал над собой, исчезли, рассыпавшись, как листья перед товарным поездом. Прохладный воздух очищал меня, сглаживая жжение и усиливая мою скорость… и мою ярость. Через две секунды я уже видел Джаспера, через три — сбил его с ног, резко повалив на землю.

— Ублюдок, — прорычал я.

Меня переполнило раскаяние, исходившее от моего брата, и он швырнул меня со своей спины. Перевернувшись в воздухе, я приземлился на корточки, настроенный на атаку.

Джаспер вскочил на ноги, готовый к моему нападению.

— Ты же знаешь, как мне жаль, Эдвард. Я пытался, правда пытался.

Я снова бросился на него, предвидя его реакцию, и схватил за плечи.

— Ты пытался?

Мне было не понять, зачем он вообще утруждал себя. Эта жизнь была не для него. Он был только охотником — и всегда им останется.

«Как она, Эдвард? С ней всё в порядке?».

Джаспер снова попытался отвлечь меня, обрушив на меня свой стыд, свою ненависть к себе за слабость. На этот раз уловка не сработала — наоборот, это было всё равно что плеснуть бензин в бушующий огонь. Всё перед глазами окрасилось в ярко-красный.

— Ты едва не убил её! Ты хоть представляешь, каково мне? — закричал я, яростно тряся его.

Стыд Джаспера сливался с моей собственной болью — агонией, страхом, мучением, которые преследовали меня каждый раз, когда Белла оказывалась на грани смерти. Под машиной в Форксе… Лежащая на полу балетной студии… И всего несколько минут назад, когда Джаспер чуть не набросился на неё. Всё моё бессилие перед этой невозможной ситуацией вылилось наружу. Я был так силён, но не мог защитить самое дорогое. Я хотел любить её, но не меньше желал убить. Я ежедневно боролся с будущим, которое навязывали мне и Белла, и Элис. Всё это разом захлестнуло меня.

Сила моих эмоций ошеломила Джаспера, и он уставился на меня широко раскрытыми золотыми глазами, пока я швырял его на валун, вжимая в его гладкую поверхность.

— ЭТО НЕЧЕСТНО! — взревел я, вдавливая его плечи ещё глубже в камень.

Его руки опустились с моих.

«Прости, Эдвард, за всё. Я понимаю, правда понимаю».

Его разум заполнили воспоминания о далёком прошлом — о том, как его подруга, в каком-то смысле мать, Мария выследила его.

Я попытался проигнорировать его очередную попытку избежать моего гнева, но он схватил меня за рубашку, притягивая моё лицо ближе к своему, и продолжил вспоминать. Мария вынудила его убить человека, надеясь вернуть его к себе и оторвать от нас. В какой-то момент она пригрозила убить Элис, и я ощутил его страх и отчаяние — осознание того, что из-за своей сущности он сам поставил под угрозу жизнь той, кого любил.

— Я чуть не потерял её, — хрипло сказал он, и его страх смешался с моим.

— Эдвард, отпусти его, — приказала Эсме, но я её проигнорировал.

— Это совсем другое, и ты это знаешь. Я не пытался убить Элис. Ей не угрожает опасность от твоих братьев. Ты не можешь этого понять.

Джаспер упрямо упёрся мне в грудь.

— А ты не можешь понять, что чувствую я. Ты слышишь жажду других, видишь, как они страдают, но я испытываю это на себе. Моё горло горит так же сильно, как и твоё, когда ты рядом с ней, а с моей собственной жаждой — ещё сильнее. А теперь представь, что в комнате ещё пятеро вампиров — и это становится невыносимо. Это всё равно что снова пережить обращение, Эдвард, — ты же помнишь, как это было.

— Если ты это знал, то вообще не должен был там находиться, — прошипел я сквозь зубы.

— Это моя вина, а не его, — сказал тихий голос позади меня. — Отпусти его.

Мягкий тон Элис только усилил её приказ.

«Я должна была предвидеть это. Если бы я была готова, всё сложилось бы иначе».

Я ещё пять секунд сверлил Джаспера взглядом.

— Больше не убегай, — предупредил я, оставив его выбираться из гранита.

— Не убежит, — твёрдо сказала Элис.

— А это ты видишь? — презрительно сказал я, проходя мимо.

Она не подняла на меня глаз.

«Прости. Карлайл, наверное, уже почти закончил».

Мой гнев постепенно угасал, уступая место неутолимой тяге к Белле. Мне нужно было вернуться к ней. Но зачем? Чтобы защитить или…

Без лишних слов я направился к дому.

Розали фыркнула, когда я проходил мимо.

— Что, избил Джаспера — и сразу полегчало? — насмешливо бросила она.

— Роуз, — предостерёг Эмметт, правильно уловив, как слабо я держу себя в руках.

Он обхватил жену рукой, словно защищая, но я просто проигнорировал её.

— Можешь свалить вину на Джаспера, если хочешь, но на самом деле это твоя ошибка, — продолжила она.

Я шёл дальше, пытаясь не слушать её раздражающий голос.

— Это ты притащил её сюда, вынудив нас подыгрывать в твою человеческую возню. Теперь убедился? Это обречено.

Я резко развернулся, но Эмметт тут же оказался передо мной.

— Эдвард, повернись и иди дальше, — предупредил он. — Ты нужен Белле.

«Иди ухаживай за своим питомцем», — добавила Розали, потянув Эмметта к остальным.

«Вот же сука», — подумал я, но благоразумно промолчал. Лишь немногие могли вывести меня настолько, чтобы я позволил себе грубость, и Розали удавалось это как никому другому. Это слово особенно раздражало Эмметта. Прежде чем я успел двинуться к ней, Эсме взяла меня за руку.

— Можно я с тобой пойду? — она улыбнулась, но я видел, что на самом деле она просто пыталась не дать мне наброситься на ещё одного члена семьи. — Мне нужно прибраться в гостиной.

Она жестом направила меня к дому, явно надеясь, что я уступлю.

Я кивнул, бросив на Розали ещё один предостерегающий взгляд. Её слова были не просто раздражающими — в них была больная правда. Мой гнев обратился внутрь, туда, где ему и место.

Эсме молчала, сосредоточенно обдумывая новый реставрационный проект, но я не стал долго прислушиваться.

Образ крови Беллы, заливающей белый пол, резко вернул меня к реальности. Она страдала, а я оказался слишком слаб, чтобы просто остаться рядом. Я даже не мог утешить её словами… Стоило мне вдохнуть воздух, пропитанный запахом крови, и я бы набросился на неё — в этом у меня не было ни малейших сомнений.

Сквозь всю мою ненависть к себе пробивался один вопрос. Почему? Почему я позволил хищнику внутри себя вырваться наружу? Я не обращал внимания на деревья вокруг себя, сосредоточенно ища ответ.

С болезненной ясностью я вспомнил столь же жуткую сцену в Аризоне. Тогда жажда была невыносимой, но я держал себя в руках — все мои мысли были заняты лишь тем, чтобы спасти Беллу. Я потерял контроль только в тот момент, когда её кровь коснулась моих губ… но Белла вернула меня обратно. Я вздрогнул, вспомнив блаженство её вкуса, и Эсме сжала мою руку.

«С ней всё будет в порядке», — подумала она, лишь догадываясь о том, что творилось у меня в голове. Не было смысла её поправлять.

Тогда у меня было время подготовиться — это наконец дошло до меня. Часы до прибытия я провёл, мысленно прокручивая, как Джеймс нападёт на Беллу, как будет её мучить. Когда я узнал, что он заманил её прямо к себе, моя жажда превратилась в яростное стремление спасти её. Даже когда мои губы коснулись её мягкой кожи и я пытался выпить из неё жизнь, я всё ещё оставался её защитником. Только её слабый голос удерживал хищника от того, чтобы окончательно поглотить меня… и её.

В этот раз всё произошло внезапно — без предупреждения, без возможности подготовиться. Пока Белле что-то угрожало, мой инстинкт защитника держал меня в узде. Но как только опасность со стороны исчезла, угрозой стал я сам. И так будет всегда, как бы сильно я ни убеждал себя в своём контроле.

Я должен был найти способ предотвратить это раз и навсегда. Как-то, любой ценой, мне нужно было обрести силу, чтобы поступить правильно… Силу, чтобы освободить Беллу от этого мира, который я обрушил на неё, словно стальную клетку. Я сам создал эту клетку, выковал её из своих эгоистичных желаний. И только я мог её разрушить. Только я мог забрать её у Беллы навсегда.

Когда мы подошли к дому, я переключил внимание на состояние Беллы. Остановившись на краю леса, я пошатнулся от тумана её запаха, заполнявшего мысли Карлайла.

— Должно хватить… — сказал он, и я выдохнул, осознав, что невольно задержал дыхание от мысли о её аромате.

— Я быстро приберусь, — сказала Эсме.

— Нет, это я должен…

Всё-таки Белла была моей ответственностью.

Она снова сжала мою руку, не давая мне возразить.

— Я сама, дорогой. Ты и так был таким сильным, позволь мне позаботиться об этом.

Не дожидаясь ответа, она пошла через лужайку.

Я пытался заставить себя пойти за ней, остановить её, сказать, как сильно она ошибается… но не смог. Огонь в горле уже рисовал отвратительные картины того, как я найду Беллу, коснусь её, поцелую, почувствую её вкус… Мне нужно было вернуть контроль, прежде чем я увижу её. Но что потом? Снова довести её до грани смерти?

Ложная логика, которой я пытался себя убедить — будто я какой-то извращённый ангел-хранитель, — больше не могла меня обманывать. Я был недостаточно силён, чтобы защитить её своим присутствием, это стало очевидно. Но хватит ли мне сил устранить угрозу, уйти самому?

Эсме задержалась у стеклянных дверей, делая последний глубокий вдох свежего воздуха.

«Я в порядке», — подумала она, убеждая в этом не только меня, но и саму себя, когда вошла в дом.

Даже моя мать представляла угрозу. Этому нужно положить конец.

Моё внимание переключилось на мысли Карлайла и голос Беллы, пока я боролся с самим собой.

— Остальные так не думают?

Звук её голоса мгновенно успокоил меня. Она и правда была в порядке.

Карлайл подошёл к раковине, обдумывая ответ.

— В каком-то смысле Эдвард разделяет мою точку зрения. Он верит в Бога, в рай… и в ад. Но он не считает, что для нас есть загробная жизнь.

«Сколько раз я пытался убедить его в обратном?»

— Понимаешь, он считает, что мы утратили души.

Конечно, так и есть. Но это давний спор. Что побудило Беллу поднять эту тему?

— Когда я смотрю на своего… сына — на его силу, доброту, свет, что исходит от него, — моя вера и надежда лишь крепнут.

Насколько искажён его взгляд… Он так отчаянно пытается увидеть хоть какую-то добродетель, которой во мне нет.

— Неужели для такого, как Эдвард, не может существовать чего-то большего?

Белла энергично кивнула, а я сжал переносицу пальцами. Он идеализировал меня, подпитывая её иллюзорное представление о нас, обо мне.

— Но если бы я разделял его веру…

Его взгляд скользнул к ней.

«Ты такая прекрасная, хрупкая, доверчивая. Он так сильно любит тебя…»

И он поправил свою мысль:

— А если бы ты верила так же, как он? Смогла бы забрать его душу?

Я застыл в тени, ошеломлённый.

Логика моего отца, в отличие от моей, была безупречна. Даже Белла не смогла бы найти изъян в его доводах.

Поддавшись любопытству, я посмотрел на неё глазами Карлайла. Какой неожиданный ответ она придумает на этот вопрос?

Я увидел, как Белла открыла рот, затем закрыла, пытаясь найти ответ. Карлайл смог чётко сформулировать то, что я безуспешно пытался донести до неё с самого начала её стремления стать вампиром. Он был тем, кем мне никогда не стать.

Озадаченная, она нахмурилась от раздражения, и я с трудом удержался от улыбки. Считывать выражения лица Беллы, пытаться разгадать её мысли — всё это было роскошью, которую я больше не мог себе позволить.

— Видишь, в чём проблема, — сказал Карлайл. В его голосе не было ни капли удовлетворения, лишь терпение.

«А её любовь к Эдварду гораздо глубже, чем он способен представить».

Белла не отступила и решительно покачала головой.

— Это мой выбор.

— Это и его выбор, ведь он несёт ответственность за то, что может с тобой сделать.

В мыслях Карлайла мелькнули образы каждого из его детей, задержавшись на мне на мгновение, а затем переключившись на Розали. Не существовало слов, способных выразить его сожаление о том, что он обрёк её на эту жизнь.

— Он не единственный, кто может это сделать.

Она с надеждой посмотрела на моего отца, и я едва не подавился, сдерживая смех. Розали должна была остаться последним человеком, которого Карлайл обратил; она ненавидела эту жизнь с самой первой секунды после пробуждения. Когда она принесла умирающего Эмметта домой, ей пришлось умолять Карлайла обратить его, безжалостно давя на его чувство вины за её собственные страдания, чтобы добиться своего. Он никогда не поддастся на наивные просьбы Беллы.

Карлайл всё же усмехнулся.

— О, нет! Этот вопрос вам с ним предстоит решить самим.

Его мысли снова вернулись к сожалениям, но вместе с тем и к воспоминанию о счастливом выражении лица Эмметта, когда он очнулся в объятиях Розали. В тот момент отец почувствовал, что, возможно, поступил правильно, но сомнения никогда не оставляли его.

— Это единственное, в чём я никогда не смогу быть уверен. В остальном, думаю, я сделал всё, что мог, в рамках своих возможностей. Но имел ли я право обрекать других на эту судьбу? Я так и не нашёл ответа. Именно мать Эдварда помогла мне принять это решение.

Во второй раз за день мне напомнили о моей человеческой матери.

Я направился к дому, зная, что Эсме уже завершила первый этап уборки, и слушая, как Карлайл рассказывает историю моего обращения. Хотя я видел свою мать в его воспоминаниях множество раз, её образ в его мыслях всё равно заставил меня затаить дыхание. В моей памяти она оставалась размытым сочетанием бледной кожи, каштановых волос и зелёных глаз. Но больше всего я помнил звук её голоса, напевающего мне, пока я боролся с лихорадкой.

Воспоминание Карлайла было безупречным — каждую деталь её лица можно было разглядеть с полной ясностью. Во многом, глядя на мою мать, я словно смотрел в зеркало. Верхняя часть её лица — глаза, брови, волосы — была точно копией моей. Разница заключалась, конечно, в цвете глаз: её зелёные глаза сияли, переполненные жизнью, даже когда она находилась на грани смерти. Они были такими… человеческими.

Остальные черты её мягкого лица не были похожи на мои; краткая встреча Карлайла с моим без сознания лежащим отцом подтвердила, что форма менее выраженных черт лица досталась мне от человека, в честь которого я был назван. Воспоминания о нём были ещё более расплывчатыми — лишь обрывки прошлого, стёртые огнём моего превращения, моего падения…

Белла была заворожена рассказом — на её лице отражались шок, тревога и сочувствие, пока он говорил. К своему сожалению, я понял, что те же эмоции она показывала во время фильма сегодня днём. Карлайл преподнёс ей захватывающую историю о трагедии и чудесном спасении, скрыв за красивыми словами горькую правду — отчаянную ошибку любящей матери и доброе, но роковое вмешательство друга. Белла воспринимала моё превращение как избавление от боли и смерти, а не как приговор к вечной тьме.

Я не винил ни Карлайла, ни свою мать за то, что они обрекли меня на такое существование; это судьба сыграла со мной жестокую шутку.

— После всех этих лет сомнений я просто поступил по велению момента, — с иронией произнёс Карлайл, тем самым подтверждая мою уверенность в том, что я всегда был обречён на эту… жизнь. Но не она, не Белла. Я не повторю прежних ошибок… Её судьба не может и не должна стать моей. Теперь я знал, как этому помешать.

Карлайл рассказывал, что он со мной сделал, и его сердце сжималось от боли. Я давно простил его за нанесённые раны, считая их необходимыми для обращения, но он всё ещё сожалел, что тогда не знал — в них не было нужды. Однако та лишняя боль, которую, как он думал, я испытал, была ничем по сравнению с тем, что мне предстояло пережить. Когда я скользнул в дом, отголосок той муки пронзил меня, как только меня накрыл сладкий аромат Беллы. Хлорка, которой Эсме всё оттирала, не могла этого скрыть.

— Но я не жалел об этом. Я никогда не жалел, что спас Эдварда, — произнёс Карлайл, не замечая моего присутствия.

Он покачал головой. «Особенно теперь». Он посмотрел на Беллу, отмечая, как у неё слипаются глаза. «Ей нужен отдых».

— Думаю, мне пора отвезти тебя домой.

— Я сам, — спокойно сказал я.

Белле не нужны новые сказки по дороге домой. Этот мир не для неё, и так или иначе мне предстоит отдалить её от него… Отдалить от себя. Так будет правильно.

Она посмотрела на меня, пытаясь прочитать выражение моего лица так же, как я множество раз читал её, но я стёр с него любые эмоции. Я не мог позволить ей увидеть мою борьбу — как любовь к ней сражалась с монстром-убийцей внутри. Не мог дать ей понять, что любовь может победить только ценой потери… ценой потери её.

Это последний раз, когда она находилась здесь, окружённая такой опасностью. Увести её отсюда легко. А вот исчезнуть из её жизни — почти невозможно. Однако теперь у меня не оставалось иного выбора.

— Карлайл может отвезти меня, — сказала Белла, глядя мне в глаза.

Не найдя в них ничего, её лицо помрачнело, и взгляд опустился на блузку — разорванную, испачканную кровью и глазурью. Ещё одно наглядное напоминание о том, в какой кошмар превратился её день рождения.

— Я в порядке, — сказал я, заметив тревогу на её лице. Мне нужно взять себя в руки, чтобы она не беспокоилась. — Тебе всё равно нужно переодеться. В таком виде ты напугаешь Чарли до сердечного приступа. Я попрошу Элис принести тебе что-нибудь.

Я ушёл, не дав ей начать новый спор. Чем меньше разговоров, тем лучше. Я не успел убежать далеко, как услышал мысли Элис.

«Я уже возвращаюсь. У Эсме есть подходящая рубашка», — подумала Элис, а затем посмотрела в будущее, чтобы я убедился в этом. Там я отвёз Беллу домой и припарковался рядом. Когда Элис попыталась заглянуть дальше, там не было ничего. Моя решимость колебалась, и она это чувствовала.

— Что ты пытаешься решить? — спросила она, остановившись рядом.

Будущее снова закружилось в её мыслях, но оно было окутано тёмным туманом. Она не могла переубедить меня не уходить, но эта неопределённость означала, что моей решимости пока не хватало, чтобы осуществить задуманное.

— Эдвард, тебе суждено быть с ней, — догадалась она.

Я ответил тем, что сорвался с места и побежал, стараясь убежать от надежды, звучавшей в словах Элис. Судьба была слишком жестока, чтобы даровать мне такое будущее.

Голос Беллы прорезал тишину ночи:

— Эсме, давай я уберу.

Эсме сглотнула, заметив, как покраснела Белла.

— Я уже закончила. Как ты себя чувствуешь?

— Я в порядке, — машинально ответила Белла. К несчастью, ей слишком часто приходилось говорить эту фразу в моём присутствии. — Карлайл зашивает быстрее, чем любой врач, к которому я попадала.

Они обе легко рассмеялись, не осознавая, что причиной этого смеха стала травма Беллы.

Мы вошли внутрь, и Элис взяла всё в свои руки.

— Пойдём, я подберу тебе что-нибудь менее мрачное, — сказала она, увлекая Беллу наверх.

Мы все понимали, что Белла будет расспрашивать Элис, и хотя Карлайл хотел услышать ответы не меньше, чем она, он решил отвлечь меня.

— Ты в порядке, Эдвард? — спросил он.

Они с Эсме пытались прочитать моё лицо, и на этот раз быть сделанным из живого камня оказалось как нельзя кстати.

— Нет, — ответил я честно.

Эсме собралась обнять меня, но, встретив мой ледяной взгляд, передумала.

— Как Джаспер? — спросил Карлайл.

— Как Джаспер? — повторила Белла наверху.

Типично для неё — снова ставить себя на последнее место.

— Он в порядке, — сказал я, подражая мантре Беллы.

Он нахмурился:

— Это не твоя вина. Произошла ошибка…

— Не утруждайся, Карлайл, — прервал я его. — Слова здесь не помогут.

Нет, нужно действовать. И я должен действовать. Я не обратил внимания на тревогу Карлайла.

Белла снова проявила свою самоотверженность, прощая Джаспера за его природу.

— Это не его вина. Ты передашь ему, что я на него совсем не злюсь, правда?

— Конечно.

Элис была права, как и Розали. Белла не оказалась бы здесь, если бы не моё упрямство.

Карлайл задумчиво наблюдал за моим неподвижным поведением, выпрямляя стол, но больше ничего не сказал.

Эсме закончила уборку и аккуратно сложила нераспакованные подарки обратно на стол, размышляя, сможет ли Белла всё же порадоваться им.

Наконец, Белла вышла, а я стоял у входной двери, одновременно желая, чтобы она поторопилась, и чтобы время остановилось. Я не мог вынести мысли о том, что она в опасности, но и не представлял жизни без неё.

— Забери подарки! — воскликнула Элис, когда Белла повернулась к выходу. — Поблагодаришь меня позже, когда откроешь их.

«Узнает ли она вообще, что внутри?» — подумала она с недовольным ворчанием. Её видение ещё не прояснилось.

Эсме и Карлайл пожелали спокойной ночи. Все наблюдали за мной, пока я провожал Беллу к двери, но я игнорировал их взгляды.

«Что ты пытаешься решить, Эдвард?» — подумала Элис, когда я отвернулся. Её неспособность видеть моё будущее только усиливала мои опасения… Это могло означать только одно — я ещё недостаточно силён, чтобы воплотить свои намерения. Сколько ещё Белла будет страдать из-за моей слабости?

Белла почти выбежала из дома — возможно, ужас произошедшего наконец начал доходить до неё. Нет, конечно же, нет, но я отказался зацикливаться на её неестественных реакциях.

Я молча открыл ей дверцу, и она забралась в пикап. Когда мы отъехали от дома, я сосредоточился на предстоящей задаче: отвезти её домой — и оставить там. Одну.