Рокэ Алва - стратег и управленец. (джен)

Одной из главной задач центральной власти Талига была борьба с мятежами региональной знати, что характерно и для земной истории соответствующей эпохи. Особую прелесть ситуации придает то обстоятельство, что мятежные феодалы и государственные чиновники, как правило, это одни и те же люди. Генрих Наваррской боролся с королевской властью, по факту отрывая от Франции юго-запад, и утверждал ее, когда сам стал королем. Вот и в Кэртиане герцог Эпинэ, непримиримый бунтовщик, был генералом Талига и членом Регентского Совета королевы Алисы, герцог Придд служил супремом, герцог Окделл воевал в рядах Талигойской армии. Похоже, первоначально мятежники выступали за возвращение власти Алисе Дриксенской и перераспределение полномочий в свою пользу, со временем, по мере старения Алисы, они переориентировались на восстановление свергнутой четыреста лет назад династии Раканов. Герцог Придд не выступал против Олларов открыто, но был осведомлен о противоправительственной деятельности и был одним из организаторов покушения на убийство Рокэ Алва.

Окделл и Эпинэ находились под подозрением, что, однако, не помешало им собрать войска и начать мятеж. Рокэ Алва разбил их военные силы, однако, феодальные владения старой знати оставались источником силы и власти. Казалось бы, простой план — обвинить в бунте, измене, лишить прав и владений, конфисковать земли в Эпинэ и Надоре. Вместо этого Рокэ Алва вызывает на дуэль Эгмонта Окделла и убивает его, новым герцогом становится малолетний Ричард Окделл, а его опекуном Эйвон Ларак, несмотря на то, что он знал о мятеже и всячески помогал своему родственнику. Похоже, Лараку никаких обвинений предъявлено не было.

Еще более удивительно, что не был осужден Анри-Гийом Эпинэ. Он был оставлен под надзором губернатора провинции по совместительству родственника, жаждущего заполучить его земли, однако, не лишился титула и прав на владения Эпинэ. Вопрос о его наследнике оказался подвешен, единственный оставшийся в живых внук являлся государственным преступником и находился в Агарисе, но юридического решения исключившего для него возможность вступить в наследство принято не было.

В последних книгах раскрывается подоплека таких половинчатых мер в отношении Эпинэ. Алва и Савиньяк намеревались вернуть Робера в Талиг, воспользовавшись правом Бергмарка давать убежище и возможность искупить вину кровью на северных границах. Идея на первый взгляд очень неплохая, Робер никогда не был идейным противником Олларов и мечтой о собственном независимом государстве не страдал. Однако вызывает недоумение тот факт, что за пять лет никаких действий для реализации проекта предпринято не было. Никто не навестил Робера в Агарисе, никто не связался с его матерью. А ведь Жозефина, урожденная Ариго была родной тетей королевы! Эта женщина, потерявшая любимого мужа и трех сыновей, вряд ли отказалась бы от возможности вернуть последнего ребенка, обеспечить ему спокойную благополучную жизнь. И выйти на нее можно было легко через Арлетту Савиньяк. Тем не менее, никто ничего ни Роберу, ни его матери не предлагал. А надзор за старым герцогом был столь суров, что он сумел подготовить восстание! В его замке был оставлен гарнизон, главой которого назначили обиженного властью боевого офицера, который контактировал со Штанцлером. Старый герцог имел возможность связаться с недовольными дворянами провинции и координировать их действия. Право слово, удивительно, что он родича на свою сторону не склонил, пообещав брак внука с его старшей дочери, статус Первого Дворянина в независимой Эпинэ и еще каких-нибудь печенек.

В ходе саграннской компании Робер оказался в плену у Алвы, что подтверждало активное вмешательство Альдо Ракана в противоталигойскую деятельность. Казалось бы, замечательная возможность вернуть Робера в Талиг, перевербовать, надавить на сыновние чувства, сделать предложение, от которого он не сможет отказаться. Но нет! Алва отправляет пленника обратно в Агарис, не иначе для того, чтобы усилить позиции потенциального узурпатора. Для агарисского претендента Робер чрезвычайно важен — он обеспечивает лояльность герцогства Эпинэ.

Ситуация с Окделлами еще более занимательна. Рокэ Алва вызвал на дуэль командующего армией мятежников Эгмонта Окделла. Если исключить версии о том, что он таким образом пытался совершить суицид, у мероприятия была единственная цель — сохранить Надор за Окделлами. Так как Эгмонт не дожил до суда и конфискации, его сын вступил в наследство. Если королевская власть в лице Первого Маршала и кардинала намеревалась заменить мятежного герцога на послушного, следовало бы предпринять некоторые меры: открыть дело против Эйвона Ларака, назначить лояльного короне опекуна, обручить Ричарда и его сестер с представителями лояльных Олларам семей. Однако Лараку никаких претензий предъявлено не было, он стал опекуном юного герцога Окделла, единолично ответственным за дела герцогства. Из-за слабости его характера и воспитанием сына, и Надором распоряжалась вдовствующая герцогиня Окделл. Вездесущий Штанцлер был на связи.

В шестнадцать лет Ричард Окделл прибыл в Лаик, и вопрос о владениях Окделлов стал как никогда актуальным. По-прежнему было два варианта — приручить герцога, связать его брачными и иными обязательствами с лояльными Олларам семьями, либо ликвидировать, передав Надор в цельном виде вместе с сестрой, либо раздать по частям. Казалось бы, Рокэ Алва выбрал первый — он взял Ричарда в оруженосцы, спасал ему жизнь, однако, успеха не добился. Окделл безоговорочно доверял Штанцлеру и под его влиянием попытался Рокэ отравить. Тем самым он подарил Алве великолепную возможность наконец избавиться от канссильера. Предъявить обвинение в покушении на убийство Окделлу, арестовать Штанцлера, и пусть бы старый больной человек умер в Багерлее, унеся с собой компромат на королеву! Можно было радикально решить вопрос о Надоре — просто убить Окделла на дуэли, в конце концов Алву не смутил юный возраст Эстебана, почему же Дика он должен щадить? Рокэ отправил актуального герцога Окделла в Агарис к Альдо Ракану. Теперь у претендента на талигойский престол было два Повелителя, два герцога, обеспечивающие лояльность своих провинций. По-моему, это неприкрытое приглашение к интервенции.

Самое интересное, взаимоотношения Рокэ Алва и Приддов. Рокэ не пустил в ход признание Лансара, и Вальтер Придд сохрани свои, владения и государственную должность. Но замалчивание стоило жизни Арно Савиньяку, ведь, если бы Карлу Борну было предъявлено обвинение тогда, он не смог бы поднять бунт. Позже Алва сблизился с Юстинианом графом Васспардом, который проникся обаянием его личности настолько, что агитировал младшего брата и всерьез намеревался перетянуть на "сторону света" отца. Юстиниан погиб при невыясненных обстоятельствах, и его друг Рокэ не сделал ничего, чтобы выяснить правду и наказать убийц. Он никогда не пытался завязать контакты с младшим братом Юстиниана, которому предстояло стать герцогом Приддом. Более того, он недвусмысленно намекнул кардиналу Сильвестру, что Приддов не плохо бы извести. Сильвестру подобные идеи были близки, он все подготовил для их реализации.