Гарри Поттер и новая семья. Первый курс (джен)

 23 июля 1991 года

Минерва Макгонагалл подошла к своему камину и бросила в него щепотку пороха.

— Альбус, вы на месте? Разблокируйте, пожалуйста, каминную связь, мне надо отнести письма маглорожденным ученикам.

— А, Минерва, — зеленое пламя полыхнуло, формируя изображение головы директора. — Они уже готовы? Сколько всего поступает в этом году?

— Тридцать один из семей волшебников и десять маглорожденных, — ответила она.

— Так мало? — огорчился директор. — Помнится, раньше в школу и по сотне учеников поступало, а порой и по две...⁽¹⁾

— Ну вы же помните, Альбус, что творилось одиннадцать лет назад, — вздохнула Макгонагалл. — Мало кто тогда решался обзавестись семьей.

— Помню, Минерва, помню... — он печально улыбнулся. — Ну да ничего, сразу после войны родилось много детей. Через пару лет они пойдут в школу, и вот тогда-то мы и пожалеем, что не ценили нынешнее спокойное время.

Голова директора исчезла, но через секунду появилась снова.

— Ах да, забыл спросить. Вы наложили на письма чары обязательной доставки?

— Разумеется, — возмутилась профессор, — как вы могли подумать, что я об этом забуду?

— Ну не сердитесь, дорогая, я просто на всякий случай. У меня самого память уже далеко не такая крепкая, как раньше. К тому же среди этих писем есть одно особенное, вы знаете кому.

— Гарри Поттеру, — это был не вопрос, а утверждение. — Вы боитесь, что его родственники не захотят вручить ему письмо? Но тогда почему мы посылаем его обычной почтой? Я бы и сама могла его доставить.

— На то есть некоторые причины, — уклончиво ответил тот. — Не хочу забивать вам голову, у вас и так забот хватает. Во всяком случае, если мальчик не получит письмо в течение недели, я пошлю к нему Рубеуса.

— М-м-м... Альбус, я, конечно, очень тепло отношусь к Хагриду, но вы уверены, что это лучшая кандидатура? — осторожно поинтересовалась Макгонагалл.

— О, думаю, что да, — ответил Дамблдор. — К тому же он будет рад встретиться с Гарри, вы же помните, как он к нему относится. Ну, не буду вас больше отвлекать. Отправляйтесь к детям, Минерва.

Директор исчез, и профессор, скептически покачав головой, вернулась к своему столу. Она давно привыкла к тому, что Дамблдор не раскрывает мотивы своих поступков, но порой это ее очень сильно раздражало.

Ну да ладно, в ближайшее время ее ждут другие заботы, с письмами для маглорожденных всегда было много мороки. Она, разумеется, не писала их вручную, Книга Приема в нужный момент просто выдавала сразу две пачки запечатанных конвертов, на которые она, не глядя, наложила заклинание обязательного вручения. Письма в семьи волшебников после этого отправлялись совиной почтой, и где-то среди них сейчас должно было быть и письмо в адрес Гарри, опекуном которого считался Дамблдор, отчего Книга полагала его знакомым с магическим миром.

Письма же в адрес тех, кто жил среди маглов, преподаватели доставляли лично, потому что помимо доставки самого письма, им надо было еще и убедить родителей в том, что это не розыгрыш, и их ребенок на самом деле волшебник. То, что у детей к одиннадцати годам уже регулярно случались стихийные выбросы, конечно, помогало, но все равно, некоторые маглы могли поверить в волшебство лишь после того, как их самих — со всеми предосторожностями и извинениями, конечно, — обращали в какое-нибудь животное.

Профессор взяла в руки пачку конвертов и стала бегло просматривать адреса. Финч-Флетчли, Грейнджер, Мэлоун, Мун, Олсен, Олсен... Хм, их что, двое? Да, действительно, в одной семье родилось сразу два волшебника, Элин и Гарольд, да еще и так удачно, чтобы пойти в Хогвартс в один год. Ну что ж, тем проще будет ее задача, она одним визитом оповестит сразу двоих. Пожалуй, с них она и начнет. Где там они живут, в Литтл Уингинге?

Минерва Макгонагалл положила оба письма в свой ридикюль, надела на голову парадную шляпу, сняла с вешалки мантию и отправилась в путь. Название города показалось ей смутно знакомым, но она не придала этому значения.

* * *

Мистер Олсен встал с дивана, заглянул под журнальный столик, затем выпрямился и обошел его по кругу, не сводя глаз с сидящей на нем серой кошки.

— Вы все видели то же, что и я? — спросил, наконец, он.

Его жена и дети синхронно кивнули.

— Ну ладно, полагаю, вы показали нам достаточно чудес, — он вернулся на свое место и сел, сцепив руки и стараясь не показывать, что они слегка дрожат. — И что теперь?

Кошка перепрыгнула со столика на кресло и обратилась в пожилую женщину в остроконечной шляпе и изумрудно-зеленой мантии.

— Теперь, мистер Олсен, мы уладим некоторые формальности. Обучение в школе бесплатное, но форма, учебники и необходимые материалы для одного ученика на год стоят около ста галлеонов, это пятьсот фунтов на ваши деньги. Тем, у кого нет таких средств, министерство магии предоставляет финансовую помощь. Вам она нужна?

— У нас есть деньги, — ответила его жена, — но прежде, чем согласиться, я хотела бы кое-что узнать.

— Именно для этого я и прибыла к вам, — сухо улыбнулась профессор. — Пожалуйста, спрашивайте.

— Если я вас правильно поняла, — начала миссис Олсен, — школа находится в таком месте, где волшебники живут по своим законам, практически не контактируя с окружающими. Но наши дети выросли в обычном мире, до сего момента ничего не зная о волшебстве. Это не будет для них проблемой?

— Ни в малейшей степени, — ответила Макгонагалл. — В текущем году четверть абитуриентов — выходцы из мира маглов, так мы называем тех, кто не обладает волшебной силой. В другие годы было поменьше, но все равно, ваши дети не будут чувствовать себя одинокими.

— А ребята из волшебных семей не будут смеяться над ними из-за их происхождения? — спросил мистер Олсен.

Макгонагалл посмотрела на него с удивлением.

— Я просто помню свое собственное детство, — пояснил он. — Я родился не в Англии, мама говорила с сильным акцентом, а жили мы не в самом благополучном районе. Поначалу надо мной многие смеялись... пока я не стал достаточно сильным, чтобы заткнуть несколько болтливых ртов.

— Что ж, не буду скрывать, — ответила профессор, — некоторые волшебники действительно считают себя выше маглорожденных просто по факту происхождения. Их очень немного, но да, они есть, и лично я таким людям даже не подам руку. Но в Хогвартсе все ученики равны, независимо от того, в какой семье они родились.

— Извините, — девочка, до того момента спокойно сидевшая рядом с отцом, подняла руку, словно была на уроке, — но разве дети, которые с раннего возраста обучались магии, не будут намного превосходить нас в силе? Мы с братом, конечно, пытались тренироваться и уже кое-чему научились, но у нас не было ни учебников, ни волшебных палочек, ни всех этих ингредиентов.

— Все дети начинают обучение с одиннадцати лет, так что вы будете в одинаковых с ними условиях, — ответила Макгонагалл. — Но вы сказали, что уже что-то умеете? Могу я узнать, что именно?

— Я умею поджигать вещи на расстоянии и, кажется, немного предсказываю, — девочка смутилась, — правда, сама не понимаю, что.

— А я, — подал голос ее брат, — могу подгонять одежду по размеру. Конечно, это не то же самое, что огонь...

— Совсем не то же самое, мистер Олсен, — улыбнулась профессор. — На самом деле, это намного сложнее. Трансфигурация — очень тонкое искусство, и немногие волшебники овладевают им в столь юном возрасте. А уж тех, кто может это делать без палочки, и вовсе по пальцам пересчитать.

— Я же тебе говорила! — воскликнула его сестра. — Огонь — это чистая энергия, ничего сложного, а вот изменить ткань, не повредив ее структуру, намного круче.

— Именно так, мисс Олсен, — кивнула профессор. — Могу вас успокоить, вы оба не будете отставать от прочих детей, скорее наоборот. Если, конечно, не будете лениться.

— Эм-м-м... Насчет огня... — вступила в разговор миссис Олсен, — разве это не опасно? Я хочу сказать, несколько сотен детей, собранных в одном месте, уже сами по себе могут быть проблемой, а если они еще и умеют творить всякие чудеса... Как часто в школе происходят несчастные случаи?

— О, насчет этого не волнуйтесь, Хогвартс — самая безопасная школа магии в мире, — с гордостью произнесла Макгонагалл.

— Извините, но «самая безопасная школа магии» звучит как «самый безопасный ядерный полигон», — усмехнулся отец.

— И тем не менее, там дети будут находиться в большей безопасности, чем где бы то ни было, — ответила профессор. — У подростков сила возрастает очень быстро, и если ваши дети попытаются ее сдерживать, то рано или поздно произойдет стихийный выброс, последствия которого будут непредсказуемы. А тренировать свои способности намного безопаснее там, где рядом с детьми всегда находятся взрослые волшебники, которые смогут помочь.

Она увидела, что Линда Олсен с сомнением качает головой, и добавила:

— В конце концов, вы же ходите с детьми по улице, несмотря на то, что по ней ездят автомобили... Я сказала что-то смешное, мистер Олсен? — обратилась она к хихикнувшему Гарри.

— Извините, профессор, — ответил тот, — просто вы привели очень неудачный пример. Эль в четыре года сбила машина, а мои родители... в смысле, биологические родители, погибли в автокатастрофе, когда мне был всего год. С тех пор у нее шрам на затылке, а у меня — на лбу. Видите?

Он приподнял свою челку, демонстрируя шрам в виде молнии, и у профессора Макгонагалл внезапно пересохло в горле. Она наконец-то вспомнила, где слышала название Литтл Уингинг и почему эти зеленые глаза с самого начала показались ей знакомыми.

— Мистер Олсен... Поттер... Гарри... — хрипло произнесла она, — вы знаете, откуда у вас этот шрам?

* * *

— Надо же, как оно обернулось, — задумчиво пробормотал Дамблдор, разглядывая Книгу Приема, в которой между Перкс, Салли-Энн, чистокровной, и Риверсом, Оливером Юджином, маглорожденным, зияло пустое место. — За все это время мне и в голову не пришло заглянуть в книгу. Не думал, что магловское усыновление в ней отражается.

— Вы много о чем не думали, Альбус, — гневно произнесла профессор Макгонагалл. Она никогда прежде не позволяла себе подобный тон по отношению к директору, но сейчас ей было не до субординации. — Вы не подумали о том, что эти Дурсли, которые ненавидели Поттеров, перенесут ненависть на их сына. Вы не подумали, что они будут морить Гарри голодом и запирать в чулане. Вы не подумали, что их собственный ребенок будет использовать его как боксерскую грушу. Вам даже в голову не пришло хоть раз навестить мальчика и проверить, как ему там живется!

Дамблдор с виноватым видом молчал. Если бы Макгонагалл узнала, что он регулярно получает отчеты от миссис Фигг, то, наверное, убила бы его на месте.

— И я тоже хороша, — продолжала профессор. — Я ведь еще тогда видела, что это семейство — худшие маглы из всех, какие только могут быть! Мне следовало просто забрать у них Гарри и спрятать подальше. Хотя бы у моего племянника в США, там бы никто не догадался его искать! Зря я вас тогда послушалась.

— Ошибаетесь, Минерва, — серьезно произнес директор. — Мне достоверно известно, что пожиратели искали Гарри, причем в первую очередь именно в семьях известных им членов Ордена. Они ведь не просто так наведались к Лонгботтомам. Счастье, что самых непримиримых из них все же упрятали в Азкабан, а те, кто сумел избежать наказания, не стали упорствовать в своих поисках.

Он вздохнул и провел пальцем вверх по странице до того места, где значились Олсен, Элин Мария, маглорожденная, и Олсен, Гарольд Джеймс, полукровка,⁽²⁾ возле имени которого стояла пометка «восп. маглами».

— Почему они изменили имя? — спросил он.

— Гарри этого захотел, — ответила профессор. — Он больше года жил под их опекой и знал, что мистер Олсен всегда мечтал иметь сына и назвать его в честь отца. Когда три года назад они решили его официально усыновить, он сам предложил сменить не только фамилию, но и имя. Он сказал, что это был единственный способ, которым он мог отблагодарить свою новую семью за все, что она для него сделала. Конечно, все называют его Гарри, но его полное имя теперь — Гарольд.

Дамблдор закрыл книгу, бережно убрал ее в шкаф и прошел к своему столу.

— Так значит, Гарри счастлив в своей приемной семье... — задумчиво произнес он. — Ну и как он вам?

— Мальчик как мальчик, — пожала плечами Макгонагалл. — Умный, вежливый, в меру стеснительный, с явными способностями к трансфигурации. Для своего возраста физически неплохо развит, занимается какой-то магловской борьбой вместе с сестрой. Интересовался, есть ли в Хогвартсе спорт, и очень огорчился, когда узнал, что первокурсникам нельзя иметь метлу и играть в квиддич.

Она осуждающе посмотрела на директора.

— Четыре года назад кузен с друзьями избил его до полусмерти, и мне кажется, что после этого случая он решил, что должен уметь за себя постоять. Думаю, шляпа без проблем определит его в Гриффиндор.

— А его сестра? — спросил Дамблдор.

— А вот ее, скорее всего, ждет Когтевран, — ответила она. — Очень любознательный ребенок. Когда увидела, как я превращаю стол в свинью, то спросила не о том, сможет ли она сама делать так же, а о том, откуда берется излишняя масса при трансфигурации. Хотя и задатки гриффиндорца у нее тоже есть. По способностям она склонна к прорицаниям и пирокинезу.

— Огненный маг? — директор с улыбкой повернулся к сидящей на жердочке птице. — Слышишь, Фоукс, у тебя скоро будет новый друг.

Феникс переступил с ноги на ногу и мелодично курлыкнул.

— Ну ладно. Как я понимаю, родители все же согласились отдать своих детей в Хогвартс?

— С трудом, но согласились, — сказала Макгонагалл. — Их, конечно, встревожило известие о том, что в нашем мире бывают темные маги, некоторые из которых могут захотеть поквитаться с Гарри за гибель своего хозяина. Но в конце концов, они все же признали, что если Гарри когда-нибудь предстоит встретиться с опасностью, то ему лучше быть к ней готовым. Завтра днем отец отвезет их в Лондон, мы встречаемся в Дырявом котле.

— Прекрасно, прекрасно, — довольно произнес Дамблдор. — Тогда вам понадобится ключ от сейфа Поттеров. Кажется, он был где-то здесь...

Он начал копаться в ящике стола, постепенно засовывая в него руку все глубже и глубже, пока не залез туда по плечи.

— Не то, не то... Ах вот ты где, паршивец, а я тебя искал... — он вынырнул из ящика, держа в руках фиолетовый носок с малиновой заплаткой на пятке. — Не мог его найти с самого вступления в должность, представляете, Минерва? А ведь это была моя любимая пара. Только теперь я уже не помню, куда засунул его собрата... Так, а где же ключ...

Он снова засунул голову в ящик и вдруг скрылся в нем целиком, смешно взмахнув напоследок ногами. Профессор терпеливо ждала, она уже давно привыкла не обращать внимания на чудачества директора.

Через минуту позади нее послышался звук открываемой двери.

— Нашел! — заявил Дамблдор, входя в помещение, как ни в чем не бывало. — Оказывается, он все это время висел у меня на шее, я ведь достал его еще вчера, когда вы готовили письма. Вот, держите.

Он передал ключ Макгонагалл и с улыбкой смотрел ей вслед, пока она выходила из кабинета. Но едва за ней закрылась дверь, лицо директора посуровело. Метнувшись к своему креслу, он сунул руку в открытый ящик и (на этот раз без всякого представления) вынул из него пачку исписанных пергаментов.

— Так вы говорите, с мальчиком все в порядке, миссис Фигг? — Он свернул пергаменты в трубочку и подозвал к себе Фоукса.

* * *

— Добрый вечер, Арабелла. Могу я зайти?

— Ох, какие гости! — всплеснула руками сквиб. — Заходите, господин директор, сколько лет, сколько зим! Чаю хотите?

Она повернулась и попыталась скрыться на кухне, но ее ноги вдруг словно приросли к полу.

— А я к вам по делу, — как ни в чем не бывало продолжал Дамблдор. — Я тут захотел проведать Гарри и с удивлением узнал, что в его бывшем доме живут совершенно незнакомые мне люди. И что чета Дурслей, оказывается, съехала оттуда еще четыре года назад, сразу после того, как их лишили опеки над племянником.

Он обошел застывшую миссис Фигг и встал прямо у нее перед лицом.

— И это было очень странно, дорогая Арабелла, — в его голосе появился металл, — потому что все эти годы вы каждый месяц писали мне одни и те же отчеты, словно под копирку. «Все в порядке, Гарри живет у родственников, ничего не происходит». У вас есть этому какое-то объяснение?

— Объяснение? — прошипела та со злостью. — Зачем вам какое-то объяснение? Вы бросили Гарри на произвол судьбы, ни разу его даже не навестив. Я ведь писала вам о том, как с ним обращаются и как он несчастен, живя у родичей, но вам было все равно! Когда власти забрали его от этих ужасных людей и передали тем, кто его любит, я хотела вас известить, но в последний момент передумала и ни капли об этом не жалею. Узнай вы тогда, что происходит, вы бы нашли способ вернуть его обратно Дурслям. Но теперь-то уже поздно, после стольких лет вы не сможете забрать мальчика из его новой семьи.

Старуха с презрением посмотрела прямо в глаза Дамблдора.

— Вас называют великим светлым волшебником, директор, но по-моему, вы настоящее чудовище! Иначе вы не стали бы так поступать с ребенком.

Она почувствовала, что ее ноги снова свободны, и тяжело привалилась спиной к стене. Ее тело сотрясалось от крупной дрожи.

— Я действительно великий светлый волшебник, — тихо произнес Дамблдор. — И только поэтому вы еще живы, миссис Фигг. Вы даже не представляете, что сотворили и какие планы нарушили, не сообщив мне о том, что Гарри покидает дом своей тети.

— Никакие ваши планы не стоили счастья ребенка, — твердо ответила та.

Дамблдор хотел что-то сказать, но передумал и тяжелой походкой направился к выходу. Порой он очень жалел, что не может наказывать своих подчиненных круциатусом, как это делал Волдеморт.

Впрочем, если бы он и решил кого-то наказать, то, пожалуй, начать пришлось бы с себя. В конце концов, он лично наложил на Гарри целых семь заклятий, которые должны были отводить от него внимание соседей и магловских властей, а в случае угрозы кровной защите — дать знать об этом директору. И он точно знал, что заклятия не исчезли, в первые пять лет они срабатывали как минимум трижды. Да и сейчас, находясь в нескольких кварталах от цели, он чувствовал, что его заклятия до сих пор активны, но по какой-то причине не работают.

Дамблдор вздохнул и степенно зашагал по направлению к новому дому Гарри. С этой проблемой следовало разобраться как можно скорее.

1) По канону, в 1991 году в Хогвартс поступило 40 учеников. Если бы это число было постоянным, то всего в школе училось бы 280 человек, однако сама Роулинг в интервью говорила о 600 и даже о 1000 учеников. Да и население волшебного мира в этом случае должно было быть слишком уж маленьким. Противоречие разрешается, только если предположить, что рождаемость в магической Британии в 1979/80 году очень резко упала, а никакой иной причины, кроме войны, для этого нет.

Вернуться к тексту

2) Поскольку в каноне этот вопрос точно не определен, в этой вселенной «полукровками» считаются те, у кого маглом был хотя бы один из дедушек или бабушек. Те, кто имеет маглов среди более дальних родственников, юридически считаются чистокровными. Хотя некоторые волшебники и будут называть их «предателями крови», но это уже их личное мнение.

Вернуться к тексту