В начале пути (джен)

Незнакомый торпедный катер нагло протиснулся между «Пронырой» и «Прохвостом» и уткнулся в пирс. Джанет собралась уже — на правах вахтенного начальника — высказать идиоту, куда ему следует отправляться и что там делать... Но выбравшийся на палубу блондин заставил её пересмотреть планы.

— Джек?!

— Угадала, мелкая! — Джек Лестер уселся на крыше рубки и принялся разглядывать младшую сестру. — На вахте?

— Полчаса осталось. И передай вашему рулевому, что он кретин.

На этом разговор и закончился — даже на катере вахтенные не скучали...

Полчаса спустя, сдав вахту и получив разрешение покинуть борт, Джанет спрыгнула на палубу катера и оказалась в объятиях брата.

— Ты уже знаешь про папу? — спросил Джек, отпустив сестру.

— Угу, — Джанет шмыгнула носом. — Мы в море были, возвращаемся, гуляем — и на тебе...

— А мы как раз в Лондон вернулись за новыми катерами, я увольнение выпросил, приезжаю — дома нет, полквартала порушено, от дома миссис Хадсон одна веранда осталась... А она в своём любимом кресле сидит, смотрит на меня и говорит — я, мол, помню, что вы сегодня приплыть должны были, вот вас и жду — батюшку вашего в больницу увезли. Я туда рванул, спрашиваю, мне говорят: в операционной. Я к операционной, а мне навстречу врач выходит, спрашиваю, что с папой, а он так на меня посмотрел и сказал: «Больше — ничего»... — Джек замолчал, продолжая обнимать сестру. — Я знаю, вы с ним здорово рассорились, но...

— Забудь, — Джанет закрыла глаза. — Знаешь, мне очень стыдно, но я так и не успела ему написать... Ты надолго?

— На пару месяцев точно, — Джек, наконец, отпустил сестру. — Но вообще-то, я именно к тебе приехал. Ты ведь ещё рисуешь?

— Конечно! — вопрос удивил и насторожил Джанет. — Ты разве не видел мои карикатуры? Я всегда позывным подписываюсь — семьсот тридцать-эль...

— Так это ты? — удивился Джек. Ну, тем лучше. У одной конторы есть работа для нас... С металлом справишься? Нам заказали клише...

— Какие?

— Марки. Кроны. Иены, — ответил Джек. — А также — ты удивишься — доллары...

— Да уж, странно, — согласилась Джанет. — Я надеюсь, одна контора не думает, что мы будем работать бесплатно?

— Не думает, — согласился Джек. — А ты изменилось, мелкая...

— В худшую сторону...

Джанет отлично помнила, какой была до войны, понимала, насколько изменилась — и ей это не нравилось. А вот брату...

— Я бы не сказал, что в худшую, — хмыкнул Джек. — Немного здорового цинизма ещё никому не повредило, а ты частенько думала о людях куда лучше, чем стоило. Так-то, мелкая... Берёшься?

— Сколько?

Джек назвал цифры, и Джанет хмыкнула.

— Берусь. Условия?

— Быстро, тихо, вовремя.

— Когда приступать?

— Как только сможешь.

— Тогда вечером неси всё потребное, — Джанет прикрыла глаза, прикидывая время, — за неделю точно управлюсь.

Вернувшись на свой катер, Джанет проверила антенны, после чего, устроившись на носу, закурила и задумалась. Сама по себе идея забросить врагам побольше фальшивых банкнот была не новой, но реализовать её было непросто... Хотя если запускать их небольшими партиями, то возможно. Вот только доллары... Доллары в картину как-то не вписывались, хотя их, возможно, собирались подбросить немецким агентам. Мало ли какие идеи найдутся у Секретной Службы Его Величества? Лучше не выяснять — это Джанет знала давно. Секретная Служба время от времени что-нибудь поручала Разведывательной Бригаде, и требования каждый раз были одними и теми же. Быстро, тихо, вовремя — как и сказал брат...

Выбросив окурок, она взглянула на часы и сошла на берег. Времени было немного, а ей ещё надо купить бумагу и карандаши — благо, в двух шагах от порта была отличная лавка. Где уж её хозяин ухитрялся доставать товар — не знал никто, но даже в разгар войны любой художник мог найти там почти всё потребное...

Джек появился около шести вечера, доложился подвахтенному и поднялся на борт.

— Принёс? — Джанет отобрала у брата чемодан. — Ага... Если ничего не случится, дня за три сделаю. О, ты даже справочники принёс? Да ты гений, братец!

— Как будто ты этого и раньше не знала, — ухмыльнулся Джек. — Завтра у нас выход на сутки, а потом — два дня отдыха, как раз и заберу первое клише. Как, пойдёт?

— Пойдёт, а теперь не мешай, — Джанет положила на стол медную пластинку и взялась за карандаш.

Джек и не думал мешать. Он сидел, закинув ногу на ногу, и смотрел на сестру. Сейчас, с головой уйдя в работу, она была до боли похожа на мать. Только волосы отцовские, но смуглая кожа, обманчиво-хрупкая фигурка, лицо индийской принцессы... Копия матери, тогда как сам Джек был похож на отца. Снова накатила глухая тоска — как ни старайся, не избавиться от воспоминаний, не вычеркнуть из жизни серый мартовский день...

Джанет, разложив перед собой литографские карандаши, аккуратно переносила рисунок с банкноты на медь. Скопировать столь сложную картинку, да ещё и в зеркальном отражении... Это был вызов её мастерству, который она не могла не принять. Да, неоднократно она копировала — на спор — чужие рисунки, пару раз подделывала, да так, что покупатели до сих пор не хватились, но это было совсем не то. Это была абсолютно другая ступень, и Джанет твердо намеревалась её покорить. Она настолько увлеклась, что даже не заметила, как брат ушёл. Не заметила она и Гейла, зашедшего в рубку, заглянувшего ей через плечо и поспешно ретировавшегося. Она остановилась, только услышав сигнал отбоя.

На следующий день всё повторилось — проглотив завтрак, Джанет снова засела за работу, и Гейл, объявивший аврал, не стал её трогать до самого выхода из гавани... Может, и не по уставу, но заказ шестого управления — это серьёзно. Настолько, что требования устава можно и смягчить...

Джанет очнулась только тогда, когда катер прошёл мимо волнолома. Потянувшись, она убрала заготовку и образцы в рундук, включила радиостанцию и пеленгатор, надела наушники и погрузилась в эфир.

Короткие шифровки штаба. Беззаботная трескотня нейтральных испанцев. Мощные импульсы сигналов точного времени — пульс Британской Империи. Шелестящий голос, произнёсший какую-то фразу на эсперанто... Стоп!

— Кэт, пеленг! — Джанет схватила карандаш и принялась судорожно записывать. Фраза прозвучала всего один раз, сменившись шорохом помех.

— Пеленг?

— Это явно не прямой сигнал, а отражение, — покачала головой Кэт. — Ты его записала?

— Вот, — Джанет показала записку с текстом передачи, — понимаешь что-нибудь?

— М-м... Du, kvin, unu, tri. Sep, sep, sep, nulo. Triangulo. Lemur, — прочитала Кэтрин. — Два, пять, один, три. Семь, семь, семь, ноль. Треугольник. Лемур. Джейн, ты хоть что-нибудь поняла?

— Какой-то шифр, — пожала плечами Джанет. — Меня не спрашивай, я сама первый раз такое слышу. А может, просто любитель дурачится...

— Знаешь, я в это не верю, — отмахнулась Кэт. — Тут всё серьёзно... Ладно, приёмник я включила, так что услышим, если он ещё раз вылезет.

Сообщив о странной передаче в штаб, Джанет отложила наушники и выбралась на палубу — в рубке всё-таки было душно и жарко от работающей аппаратуры. Девяносто градусов, не меньше, хотя за бортом что-то около восьмидесяти.

Хотелось курить, но Слай и Смайли наполняли аэростат, так что с этим придётся подождать. Джанет проверила антенну, уселась на палубу, постукивая сигаретой по коробке и снова вернулась к странной передаче.

Сигнал что-то значит — но что? Кто и зачем мог передавать столь странный набор слов? И, что важнее, кому? Австрийские или немецкие подводники? Нет, у них собственный шифр, который крайне трудно взломать — им просто не нужны такие трюки. Тайные агенты? Возможно, но чьи? Опять-таки Германия и Австро-Венгрия? Маловероятно — по той же причине, что и прошлый вариант. Япония? Ещё сомнительнее, ибо эсперанто с японцами никак не вяжется, да и нет у них агентуры в Средиземноморье. Союзники? Возможно, но тоже сомнительно — такой шифр был неизвестен Кэт, а она в команде была штатным шифровальщиком и хотя бы общее представление о кодах имела. Нейтралы? Вот это самое вероятное, но кто? Контрразведка наверняка задаст этот вопрос, но что на него ответить? Надо попробовать запеленговать, если они снова появятся в эфире...

Шар поднялся в небо, разматывая антенну, баллоны накрыли асбестовым полотном, и Джанет наконец-то смогла закурить.

— Эй, парни, вы что-нибудь слышали о странной радиостанции, которая передаёт какую-то странную фразу и замолкает?

— Я слыхал, что радист «Титаника» всё ещё передаёт сигнал бедствия, и кто его услышал — скоро потонет, но ты же всерьёз спрашиваешь? — отозвался Слай.

— Всерьёз, — кивнула девушка.

— Тогда не знаю. Первый раз услышал от тебя... А что за передача-то?

— Непонятный набор чисел и два слова, всё на эсперанто. Полнейшая бессмыслица, — Джанет пожала плечами. — Хочешь — попроси у Кэт стенограмму или перевод, может, что и надумаешь...

Десять минут спустя о таинственной передаче знала вся команда. Спустя ещё пять минут лейтенант Гейл был вынужден последовать принципу «не можешь предотвратить — возглавь» и приказал всем изложить свою версию, сколь бы фантастической она ни была. Не участвовали в этом только радисты — Кэт перехватила бурный поток переговоров на арабском и турецком, и теперь радисты едва успевали менять катушки в фонографе.

Что-то случилось в Магрибе, и, что самое удивительное — без участия французов. Джанет немедленно сообщила об услышанном в штаб, получила приказ передать все записи, чем и занялась. Параллельно выяснилось, что же случилось — в Ливии взбунтовались арабы, и запланированное было турецкое наступление в Алжире сорвалось — к вящей радости французов...

За временем никто не следил, и неожиданно оживший резервный приёмник застал всех врасплох. Динамик зашипел и выдал:

— Du, du, du, kvin, nau. Sep, kvin, unu. Kalkano. Simio.

— Два, два, два, — переводила на ходу Кэт, — пять, девять. Семь, пять, один. Каблук. Обезьяна. Знаете, я буду звать его Зоологом.

— Принято, — Стэн зевнул. — Джейн, я принимаю вахту. Иди отдыхать.

Кивнув, Джанет сняла наушники и достала из рундука недоделанное клише, паралельно размышляя о странной радиостанции. Известно о ней немногим более, чем утром, но и и этого много. Интервал между передачами — двенадцать часов, сообщается серия чисел и два слова, причём заканчивается передача названием животного. Судя по пеленгу, вещает станция откуда-то из Сеуты, а значит, достаточно мощная, но ничего исключительного — у некоторых радиолюбителей есть ничуть не хуже. У неё самой, например, а переделать из телеграфного режима в телефонный недолго... А что это значит? А значит это, что версия с разведкой нейтральных стран признаётся основной, и главный подозреваемый — Испания. Вражескую разведку тоже нельзя сбрасывать со счетов, но это всё-таки менее вероятно.

Отложив клише — для рисования уже не хватало света — Джанет озвучила свои выводы.

— Ты забыла ещё одну возможность, — не оборачиваясь, заметил Гейл. — Война идёт к концу, и вполне вероятно, что кто-то из союзников решил, что пора играть в собственную игру. Больше того, я бы поставил на нашу собственную страну...

Джанет не стала возражать — бесполезно. Командир абсолютно прав, только его правоту в отчёт не включишь... и клише на этом фоне смотрятся ещё хуже.

Впрочем, Джанет это не слишком волновало — она никогда не отличалась особой романтичностью, а годы войны выбили всё, что было, оставив лишь усталый цинизм. Играя с правительством, быстро перестаёшь жаловаться на краплёные карты...

Ночь прошла спокойно, вахта Джанет начиналась в полдень, так что всё утро ушло на работу над клише. Одна сторона почти готова, но с обратной придётся повозиться...

Зоолог вышел в эфир с точностью до секунды. Очередной загадочный набор чисел, снова животное — на сей раз муравьед — и никаких видимых закономерностей. Командование тоже не говорило ничего, но ему могло быть просто не до того — мятеж в Ливии разрастался, и дела у турок шли настолько плохо, что войска отводились с фронта — по крайней мере, Джагбубская позиция была ослаблена до предела...

Отложив карандаш, Джанет в последний раз оценила работу, цокнула языком и, взяв кисточку, начала аккуратно покрывать металл кислотой. Травление займёт всю вахту, а она тем временем будет слушать бесконечное «аллах акбар» сцепившихся между собой дикарей и, может быть, рисовать самые крупные детали второго клише. Ну и думать...

Клише и Зоолог, Зоолог и клише — почему она не может отделаться от мысли, что они как-то связаны? В какую игру на сей раз играет разведка — кроме того, что грязную, разумеется? А главное — какая роль во всём этом отведена её брату? Джек никогда не был добропорядочным лондонским юношей, которыми его хотел видеть отец, но и богемным молодым человеком, которым представлялся матери — тоже. Джанет не была уверена в том, что знает настоящего Джека — но она, во всяком случае, была ближе к истине.

Джек Лестер занимался весьма сомнительными делами. Официально — частная детективная практика, но на самом деле... На самом деле Джек Лестер подчинялся Милитари Интиллидженс и делал для них грязную работу. Джанет узнала об этом случайно, ещё в начале войны, и брат знал, что она это знает — и оба молчали.

В конце концов, разве она сама чем-то отличается от него?

Лебёдка гудела, сматывая кабель, матросы приготовились ловить спускающийся аэростат, а Джанет сидела на крыше рубки и внимательно изучала только что отмытое клише. Получилось, пожалуй, не хуже, чем на монетном дворе — по крайней мере, если подделку распознают, её вины в этом не будет. Завтра утром она закончит работу, отдаст брату — и забудет про неё, как забудет и про все остальные клише, которые ей заказали...

По её прикидкам, на всю работу уйдёт около месяца — шесть пар клише, одна из которых уже готова. Возможно, проблемы будут с долларами — говорят, их почти невозможно подделать... Ну да, конечно. Фунт ничуть не хуже, а она лично знакома с одним парнем, ловко их подделывающим... и не попавшемся. Ну, по крайней мере, она не слышала, чтобы Валентайн Штерн оказался за решёткой...

Убрав клише в карман, Джанет принялась рисовать возившихся на корме матросов. Может же она немного отдохнуть?

Брата в Гибралтаре не было. Катера тоже и, по словам техников, вернуться он должен был только послезавтра утром. Как раз, чтобы закончить клише и спокойно отдать их брату, да и отдохнуть получится.

Закончив рисунок, Джанет спрыгнула на палубу, проверила антенну и кабель и отправилась в рубку — приближалась её вахта. Более того, через несколько минут должен был выйти в эфир Зоолог, и она надеялась, что новая передача даст пищу для размышлений.

Зоолог не подвёл — вышел в эфир секунда в секунду, закончив выступление словами «кочерга» и «лошадь».

— Самый бредовый шифр, о котором я хотя бы слышала, — изрекла Кэт, отложив карандаш. — Взять бы эту кочергу да засунуть в задницу до упора...

— И провернуть до характерного щелчка, — добавила Джанет. — Как же он меня бесит!

— Ничего, через пару часов сдадим записи — глядишь, командование и объяснит, что это значит...

— Вот не уверена... Сама знаешь, в какие игры там играют, и если это одна из них... Смотри, этот тип появился как раз когда начался арабский мятеж, так? С тех пор турки только и делают, что отступают, так что слова — почти наверняка зашифрованные обозначения потерянных позиций и городов.

— Может быть, но пока турки не смогут что-нибудь отбить, мы этого не узнаем. И если они и дальше будут так метаться — и не узнаем.

— А всё благодаря кому? Правильно, нам!

Кэт не шутила и почти не преувеличивала — без радиоперехвата о мятеже узнали бы гораздо позже и не смогли бы воспользоваться... А без доклада Джанет не было бы и Разведывательной Бригады... Так что поставить союзное наступление в Ливии себе в заслуги Джанет могла с чистой совестью.

— Всё упирается в его задачи, — Джанет вернулась к теме. — А мы понятия не имеем, зачем он это делает. Даже моя идея — просто домыслы и ничего больше, а что там на самом деле — да чёрт его знает!

Тряхнув головой, она поправила наушники и снова принялась неторопливо вращать ручку настройки, обшаривая эфир в поисках чего-то, что могло оказаться важным...

Кранцы прекратили скрипеть — катер окончательно замер, матросы столкнули на причал трап и поспешно спустились на берег. Вслед за ними спустилась, легкомысленно помахивая чемоданчиком, Джанет.

Её ждали четыре дня отдыха — крохотная флотская квартира, трескучая морзянка таких же, как она, радиолюбителей, гравировка... И долгий, обстоятельный разговор с братом. Не о службе и не о семье — от неё и остались-то только они — обо всём, что случилось за эти годы. Точно так же, как когда-то они собирались всей семьёй на Рождество, и Джек рассказывал о странных людях и удивительных местах — только на этот раз и ей найдётся, что рассказать...