Мир тебе, Воин (джен)

Кайт не знал, зачем выпросил себе эту отсрочку. Наверное, надеялся, что появится причина, которая заставит его отказать настоятелю. Но воображаемое ворчание бродячего кота не могло стать достаточным оправданием, а иных причин он найти не мог.

Альраи был прав, если там, на вершине Акелдамы, просыпается монстр, нужно что-то делать. Малодушием будет оставить это страшное наследие другим. Даже если пришедший в следующем году мальчик окажется в сотни раз больше Мелконом, чем он, Гадар к тому времени может стать в тысячи раз сильнее. А раз так, нужно пойти в Храм и сказать «да». Но Кайт медлил, прячась в учебники, а когда неподвижный взгляд, устремлённый поверх страниц, становился заметен матери, уходил бесцельно бродить вдоль реки.

В понедельник он пришёл в школу не выспавшийся и не слишком хорошо подготовленный. Но первые недели были посвящены повторению, и его спасали уравнения профессора Войда и рифмы Олии Раэди. А потом голоса учителей гасли, и в памяти оставались только слова настоятеля. «Покойное беспамятство…» — сказал Альраи, но то была лишь попытка облегчить Кайту совесть, если он решит отказаться. В беспамятстве не будет покоя. И Альраи никогда не сможет забыть. До конца своих дней он будет думать о тени, которая, возможно, когда-нибудь придёт с гор.

Да и он сам… Глядя на одноклассников, склонившихся над партами, старательно вписывающих в тетрадные листы знаки, которые должны были стать их пропуском в будущее, Кайт понимал, что никогда не простит себе, если не попытается защитить это будущее.

И мама считает его появление смыслом своей жизни, а такую ответственность надо оправдать.

После уроков он медленнее, чем обычно, сложил тетради. В шкафчике его не ждали вырванные с корнем осенние травы, и голос Чайка не мог окликнуть в пустеющих коридорах. Взяв рюкзак и не думая, куда идёт, он вышел из школы.

— Северные окраины в другой стороне, — напомнил Ник, всё ещё точащий свои стрелы. Стинэй Биджой за его спиной молчал.

Кайт плохо помнил переходы и тоннели метро, просто в какой-то момент увидел себя стоящим перед мраморной лестницей. Сегодня он выбрал самую долгую дорогу.

— Смотрю, вы никак не расстанетесь с нами, — пошутил архивариус. — Альраи в музейном флигеле.

Настоятель действительно стоял там перед спящим под стеклом мечом.

— Мастер Лестер рассказывал, что однажды этот меч пытались украсть, — тихо произнёс Кайт, становясь рядом.

— Не однажды, — ответил Альраи. — Но воров каждый раз ждала неудача. Говорят, один обжёг руку, пытаясь прикоснуться к рукояти. Может, меч слишком долго лежал на солнце. Ты теперь знаешь, каким оно становится, когда кончаются дожди. А может… Что ты решил?

— Я пойду, — ровным, отрешённым голосом сказал Кайт.

— Хорошо. Я приглашу остальных.

Стинэй Биджой получил своё приглашение на следующий день, потому что в среду, перед уроками, подошёл к Кайту и сказал:

— Ко мне приходил Экейн и просил зайти в Храм. Тебя тоже позвали?

— Да.

— Опять нарядят в одежды, раскрасят лица и отправят пожимать руки финансовым воротилам, — на губах Стинэя мелькнула довольная усмешка. — Фестиваль закончился, а они никак не могут с нами попрощаться.

— Наверное… — пробормотал Кайт. Вот Биджой наверняка не будет медлить с ответом Альраи.

Кайт же мысленно всеми силами старался оттянуть вечер пятницы, когда была назначена встреча. И одновременно не знал, чем заполнить оставшееся время. Он пытался погрузиться в учебники, но буквы путались, и смысл распадался. Ведь и он, и Альраи понимали непроизнесённое тогда — если вершина Акелдамы не окажется пустой, он может не вернуться оттуда.

Сначала он пожалел, что не нужно отправляться на Акелдаму прямо сейчас, пока у него есть решимость. Но потом понял мудрость решения Альраи. Собрать разбросанных по разным уголкам Гелиадора детей, вырвав их из привычной школьной рутины, было непросто. Да и у самого Кайта вспышка решимости могла погаснуть у начала Проклятой тропы. За время ожидания решимость сменилась неким подобием смирения. Порыв, с которым он доказывал настоятелю своё бессилие, иссяк. Кайт не чувствовал себя Мелконом, но он был готов нести себя, такого, какой он есть, на эту чёртову гору.

В пятницу после уроков Стинэй, которого друзья звали в кафе у реки, махнул им рукой и сказал с небрежным превосходством:

— Нас с Сорнэем пригласили в Храм Даглар.

— О, простите, ваша милость, — друзья поклонились, смеясь.

Стинэй толкнул их и тоже рассмеялся.

— Пойдём, Сорни, служба зовёт!

Выйдя из школьных ворот, Стинэй заговорщически подмигнул:

— Ну, что, короткой дорогой?

Они погрузились в поезд и вышли на маленькой станции возле серых стен, за которыми песок превращался в цемент.

— Унылое место, — заметил Стинэй. — Но в жару длина пути имеет решающее значение.

Кайт кивнул.

— Ты сегодня какой-то молчаливый. Не надоедаешь мне рассказами о своих снах и прочей чушью.

— Последнее время я не вижу снов.

Может, Кайт и видел их, но не помнил. Или не хотел вспоминать.

— Не хочешь снова превращаться в Мелкона? Я давно понял, что тебе всё это не по нраву. Зря старик Маршалл купил тебе место на Небесном Корабле.

Впереди показалась разомкнутая арка ворот.

— Привет, волчата! — поприветствовал Стинэй каменных стражей.

Те ответили молчанием.

На тропинку выскочил Сепий.

— Не сердишься, что я не слушаю твоих советов? — спросил Кайт, беря кота на руки.

«Мы гуляем сами по себе и позволяем поступать так же другим. Мы не привязываемся к людям. Нам легче их терять».

— Ты с ним разговариваешь?

— Это просто такая игра.

Между деревьев появился Экейн.

— Почему все люди как люди — приходят через главные ворота — и только вы, Сорнэй, крадётесь какими-то закоулками? — проворчал он.

— Профессор Войд показал мне короткую дорогу, — сказал Кайт.

Лицо куратора смялось, будто проколотый воздушный шар.

— Ступайте в класс каллиграфии. Альраи поговорит с вами там, — быстро пробормотал он и отправился встречать остальных.

В классе уже собрались Найджел с близнецами и Тирс. Вскоре подошли Магги и Вирджи.

— Вечер встреч выпускников, — рассмеялся Тирс.

— Альраи здорово придумал. Я уже начал скучать! — широко улыбнулся Магги, не сводя глаз с Вирджи в красивой серо-зелёной форме закрытой школы для девочек.

— А мне скучать было некогда! Домашнее задание на каникулы никто не отменял! — ответила она, вспоминая тоскливые дни в своей комнате с высокими окнами и шёлковыми портьерами.

— Я соврал, что родственники потеряли конверт — так что с меня взятки гладки.

— Боже, ты ещё и врун! — вздохнула Вирджи.

— Вы видели Саймона? — обращаясь к Найджелу и близнецам, проговорил Кайт.

— Мы учимся в разных классах, — ответил за всех Эрстон. Наверное, это должно было означать «нет».

— А вы слышали про колокол? — спросил Тирс.

— Я сейчас специально сбегал посмотреть. Вот такенная дыра! — Магги широко развёл руки.

На пороге появился Альраи. Он выбрал класс каллиграфии не случайно. Даже незримое присутствие старого друга наполняло его решимостью, необходимой для таких разговоров, как этот.

— Все собрались. Значит, мы можем начинать.

Хоть это и не было уроком, дети расселись по партам, а он опустился за преподавательский стол.

— Прежде всего, хочу поблагодарить, что пришли. То, о чём пойдёт сейчас речь, я уже рассказал Кайтосу Сорнэю, потому что, если бы он ответил «нет», наш сегодняшний разговор бы не состоялся.

Все повернулись к Кайту, сгорбившемуся за последней партой, потом снова посмотрели на настоятеля. И Альраи медленно начал пересказывать истинную историю падения Тёмного Бога Гадара. Когда он закончил, воцарилось молчание, будто начался урок тишины.

— Если вы согласитесь, наш план таков, — вздохнув, продолжил настоятель. — Кайтос и Стинэй отправятся на Акелдаму. Их задача — узнать, действительно ли Гадар вырвался из плена, оценить, в каком он состоянии. И если он ещё слаб — поразить его мечом Мелкона. К сожалению, Саймона Триггви послать с вами я не могу. Он не закончил подготовку, не принимал участия в фестивале. Он может стать обузой, мишенью, защищая которую вы самих себя подставите под удар. Итак, двое отправятся на Акелдаму. Остальные будут тренироваться здесь. Если Гадар снова направит шеатов в Гелиадор, вы нужны будете, чтобы защищать город. Поговорите, обсудите услышанное. Я буду в главном здании. Позовите меня, когда примете решение.

Настоятель покинул класс, но никто не шелохнулся. Потом в тишине раздался хриплый голос Марка Тирса:

— Альраи просто из ума выжил. Боги, герои существуют в легендах. Фестиваль закончился, а он всё продолжает играть.

— А если это правда? — прошептал Твид Садатони.

— Ты головой ударился, когда прыгал с корабля? Какая правда?

— Альраи верит…

— Чему он верит? Бреду, который записал летописец? Может, старик был к тому времени в стельку пьян. Тогда ему могли привидеться и армии шеатов, и ещё куча всякой нечисти.

— Ты чего так взвился? — с презрением произнесла Вирджи. — Тебя попросили только потренироваться на поле в Храме.

— А ты бы хотела штурмовать Акелдаму?

Взгляд Вирджи вспыхнул и потух.

— Мало ли чего я хотела. Идти туда Кайту и Стинэю.

— Ты согласился? — глухо проговорил Биджой.

— Согласился, — вздохнул Кайт, ещё ниже опуская голову.

— Идиот, — выругался Биджой. — Ты только выставишь себя на посмешище. Марк прав, это просто выдумки выжившего из ума старика. А ты проходишь там неделю и вернёшься, заработав медали из комариных укусов.

— Но если там что-то есть…

— А если там что-то есть? Ты даже нас с Марком победить не смог, как ты собираешься сражаться с Гадаром?

— Что ты на него нападаешь? — поднялась Вирджи. — Это не его идея идти на Акелдаму!

— Потому что он не собирается идти, — проговорил Эрстон Садатони, внимательно глядя Стинэя.

— Да, не собираюсь! — воскликнул тот. — Не хочу, чтобы на меня потом показывали пальцем и говорили: вот он, поверивший в басенки о героях!

— А ты что скажешь, Найдж? — Эрстон повернулся к другу, не произнёсшему сегодня ни слова.

Кайт тоже посмотрел на внука бывшего Альраи и понял, что тот знает и всегда знал правду, рассказанную настоятелем. Перед смертью старый Деврай нарушил клятву и открыл тайну своему внуку. И завещал каждый день и час до шестнадцатилетия готовиться не просто ступить на палубу первого Небесного Корабля, но, если мрачная тень вернётся, подняться на Акелдаму с мечом Мелкона в руке, чтобы пронзить им Владыку Мрака. И он готовился. Учился, тренировался, стараясь стать идеальным сосудом для Бога Войны. Но пришёл другой, и на его слабых руках написали призывающие Мелкона знаки. И другой, не имеющий за пазухой ни золота, ни силы, отправлялся сейчас сражаться. А он, Найджел Деврай, внук великого Альраи, непроросшим семенем оставался ждать исхода битвы.

— Альраи сказал правду, — безразлично произнёс Найджел. — Со слов Табита записана настоящая история падения Гадара. А вернулся он или нет, можно узнать, только поднявшись на Акелдаму.

— А ты откуда знаешь? — удивился Тирс.

— Дедушка рассказал.

— Это ничего не доказывает! — взвился Стинэй. — Они все помешаны на своих мифах. Этот Альраи верит и твой дед верил!

— Сходи наверх и проверь, — губы Найджела надломила усмешка.

— Может, тебе самому и сходить?

— Меня туда не звали, — ответил Найджел, и в голосе его послышалась горечь.

— Ты действительно решился идти? — подойдя к Кайту, спросил Магги.

— Да, — просто ответил он, потом добавил, опуская глаза. — Я позову Альраи?

Никто ему не ответил, и это означало «да».

Когда дверь за ним закрылась, Стинэй затравленно посмотрел на остальных:

— Что? Что вы на меня уставились? Я ещё сохранил здравомыслие и не верю во все эти сказки! Это он погулял месяц по городу в короне и решил, что он бог. Но праздник закончился. А он как был, так и остался Сорняком!

— Да ты трусишь, Стинэй, — выходя вперёд, проговорил Найджел.

— Это я трус? Потому что не хочу заблудиться на этой проклятой горе?

— Помните, что рассказывал нам Дипэк? — вставил Тирс. — В леса у подножия Акелдамы приходят, чтобы свести счёты с жизнью. От паров, поднимающихся из недр, мутится в голове. Стоит отойти от тропы, и можно уже никогда не вернуться.

— Он что же, отправится туда один? — прошептала Вирджи.

— Был бы умным, отказался бы от этой клоунады! А дураку — туда и дорога!

— Скажи, Стинэй, — подойдя совсем близко, спросил Найджел, — ты почти месяц каждый день ходил с ним по улицам Гелиадора. Скажи, в нём действительно есть что-то такое? Ты видел в нём Мелкона?

— Ничего я не видел! — отступая назад, воскликнул Биджой. — Ты сам жил с ним рядом столько времени. Спроси себя!

— Скоро вернётся Альраи, — напомнил Эрстон. — Что мы будем делать?

— Я не собираюсь в этом участвовать! — вскричал Стинэй.

— Про тебя мы поняли. А остальные?

— Я не против помахать мечом лишние неделю-две, — пожал плечами Тирс. И Стинэй понял, что друг снова предал его.

— Будем придерживаться плана Альраи, — кивнул Найджел.

На пороге появился настоятель. Позади него стоял Кайт.

— Поговорили? — спросил он.

— Да, — ответил за всех Найджел. — Мы сделаем, как вы сказали. Стинэй Биджой отказался.

— Понимаю, — коротко проговорил Альраи. — Тогда обговорим подробности.

— Значит, я могу быть свободен? — с вызовом произнёс Стинэй.

— Можете быть свободны.

Громко хлопнула дверь, и в классе повисла тишина.

— Мне жаль, — проговорил Альраи, обращаясь то ли к Кайту, то ли к закрытой двери.

— Он имеет право на свой выбор, — произнёс Кайт, с тоской глядя туда же. Какая-то часть его хотела отдаться страху и желанию жить с таким же неистовством, как только что ушедший Биджой.

— У тебя будет неделя на подготовку. У остальных — неделя плюс время до твоего возвращения. Не много — но в нашей ситуации время может иметь решающее значение. Назначим отправление на следующую субботу. До этого дня после уроков и по выходным вы будете тренироваться здесь. Я поговорю с директорами ваших школ и сообщу, что вы будете заняты в подготовке храмовых мероприятий. Прошу сохранить происходящее в тайне. Если вершина пуста или мы сумеем быстро справиться, незачем волновать других. Если нет — все и так узнают.

— Кайт отправится на Акелдаму один? — спросила Вирджи.

— Я буду думать над этим. У нас есть неделя. Может, Стинэй изменит своё решение, — проговорил Альраи, но в голосе его звучала беспомощность. — На сегодня всё, жду вас завтра в одиннадцать.

— В одиннадцать у меня тренировка в спортзале, — поднял руку Тирс.

— Хорошо, приходите, как освободитесь.

— Тренировка в спортзале, — усмехнулся Магги, когда они, попрощавшись с настоятелем, направились к главным воротам. — Попробуй победить шеата ударом волейбольного меча.

Марк остановился возле лежащего на земле колокола.

— Это просто молния. Но почему бы не подыграть старику. До завтра, герои!

— До завтра!

* * *

Субботний и воскресный день они провели, отрабатывая удары под руководством мастера Лестера, беседуя с бабушкой Сарией, изучая лекарственные травы с Накайном. Казалось, машина времени перенесла их в прошлое, когда август ещё был впереди. Только не было рядом Саймона, и Стинэй покинул их.

Кайт с бессмысленной надеждой ждал понедельника. Но Стинэй не разговаривал с ним и не смотрел в его сторону. А учительница только разбередила рану, сказав:

— Директор передал, что Сорнэю после уроков нужно готовиться к храмовым мероприятиям. А вы, Биджой, в них не участвуете?

— Не участвую, — ответил Стинэй, прячась за баррикадами учебников и тетрадей.

Как и в тот день, когда Кайт заблудился в горах возле «Страны детства», Стинэй оказался отрезанным от остальных. Но если тогда вина лежала на Кайте, то нынешнюю линию он провёл сам. Именно это разъедало душу Стинэя. Кайту хотелось подойти к нему и сказать, что он понимает, быть может, лучше других понимает его решение и не обижается, но он не мог сказать этих слов. Потому что для самого Стинэя жизненно необходимо было обижаться и сердиться, обвиняя Кайта в его нелепой попытке вырваться в боги. Только так он мог заглушить голос собственной совести.

Акус Лестер, узнав об уходе Биджоя, сказал:

— Не жалей о нём. В такой дороге худой товарищ страшнее врага.

Но, странное дело, всегда ценивший одиночество Кайт именно в этой дороге предпочёл бы идти рядом хоть с кем-нибудь. «Наверное, я просто привык к нашим совместным прогулкам на фестивале…»

— Хуже было бы, если бы он бросил тебя прямо перед Гадаром.

Ему вспомнились слова Джендэйи: «Сателлитов нельзя заменить так же, как и Богов. Все трое связаны друг с другом. Если один уходит, треугольник превращается в линию». Если уходит второй, остаётся точка. Он стал точкой.

Кайт запретил себе считать, сколько дней осталось до субботнего утра, стараясь таким образом выиграть для себя кусочек вечности. Просыпаясь, он завтракал, бежал в школу, рассеянно слушал объяснения учителей, потом шёл в Храм.

Мальчик понимал, одной решимости подняться на вершину Акелдамы мало. Никому не будет проку, если он пойдёт и заплутает в горах. Возможно, Альраи прав, и в нём действительно пробудился Мелкон. Но сколько Кайт ни прислушивался к себе, он не слышал внутри дыхания Бога Войны. Может, только в тот единственный раз…

Кайт часто вспоминал роковое спасение Твида. Он убеждал других и себя, что это не его рук дело. Потому что, если всё же именно его руки подхватили младшего Садатони, что ему ответить всем тем, кто, непойманными, упадут на камни?

В середине недели после долгого изнурительного махания мечом Кайт собирался вместе с остальными отправиться к реке, когда его остановил Экейн:

— Альраи просит вас зайти к нему.

— Идите, я догоню, если получится, — помахал он рукой остальным.

— До встречи! — прокричал Магги.

— До встречи!

Проводив взглядом Кайта, Вирджи пробормотала себе под ноги:

— В пятницу мы так же скажем ему «до встречи!», но неизвестно, когда наступит эта встреча и наступит ли вообще.

— Кайт нашёл выход из гор в «Стране детства», выберется и с Акелдамы, — попробовал подбодрить её Магги.

— Акелдама — не «Страна детства», — глядя на полыхающий в лучах закатного солнца город, произнёс Найджел.

— Ну, спасибо! Я, между прочим, пытаюсь её успокоить.

— Ей не нужен твой покой, — проговорил Бог Исцеления и пошёл по камням вниз, не взглянув на Вирджи.

Кайт тем временем поднялся по ступеням здания с золотой шпилем, над которым реяли крылатый волк, журавль и саламандра. Постучав, он толкнул дверь и удивлённо замер на пороге, увидев ещё одного посетителя.

Альраи повернулся и сказал:

— Кайт, ты оправишься на Акелдаму с профессором Войдом.