Барышня и Мародёры (гет)

Вероника настолько была поглощена своими новыми ощущениями, что крайне удивилась, обнаружив, что зимняя непогода уже выпустила замок Хогвартс из своих цепких ледяных объятий. Небо стало очень высоким и ярко-синим, тусклую сухую траву сменила радостная молодая зелень. Даже при закрытых окнах в классах и гостиных было слышно, как щебечут птицы в лесу, а потому и лес-то вовсе не хотелось называть Запретным. Веронике казалось, что не только она, но и все обитатели Замка чувствуют наступление перемен к лучшему, и, разумеется, радость такого количества волшебников просто не может не влиять на погоду.

Как бы там ни было, весна цвела и пела вокруг Хогвартса. Веронике Моул тоже беспрестанно хотелось петь, а насчёт цветения… Получив такой желанный «официальный» статус Девушки Поттера, Вероника перестала зацикливаться на своей «непривлекательности», и может быть именно поэтому эту самую «непривлекательность» перестали замечать и окружающие. Она легко привыкла вставать пораньше и сразу же бежать в «Обитель красоты». Почти одновременно ванная комната для старост-девушек заполнялась и другими желающими навести красоту, подчёркивая (или заменяя) то, чем наделила Природа. В эти минуты никто из них даже не вспоминал, кто с какого факультета. Девушки пересмеивались, делились советами, помогали друг другу — а потом упархивали по своим гостиным.

За завтраком она садилась рядом с Джеймсом, и ей очень нравилось, когда она ловила его одобряющий взгляд. Не то, чтобы он во весь голос расхваливал её внешность, такого никогда не было, но Вероника видела, что результаты её стараний не остаются незамеченными. Потом они шли на уроки, непринуждённо держась за руки, и точно так же как Алиса и Питер, Лили и Ремус, сидели вместе за партой. Словом, счастье Вероники было безоблачным, да и Джеймс вроде бы был всем доволен. Вечерами он чаще всего пропадал на тренировках, квиддичные команды всех факультетов готовились к двум последним матчам в году. Это время Вероника занимала приготовлением заданий. Ну, а потом, когда Поттер возвращался с тренировки, все три пары шестикурсников потихоньку выскальзывали из Замка «на волю». А там, конечно же, расставались. У каждой пары были своё излюбленное место. Алиса и Питер скрывались за теплицами, Лили и Ремус устремлялись к озеру, и возле скамейки, где они садились, вмиг вырастали невысокие, но густые ивы. Ну, а Джеймс с Вероникой просто бродили по лужайкам, держась за руки, но при этом каждый раз как будто случайно оказывались у квиддичной площадки. Там Джеймс вдруг «вспоминал», что он ужасно устал, и ему просто необходимо отдохнуть. Вероника только в первый раз приняла это за правду, а потом, пряча снисходительную улыбку, позволяла увести себя в командную раздевалку. Она садилась на скамью, Поттер вмиг оказывался лежащим головой у неё на коленях. Они болтали обо всём, а Вероника млела, перебирая густые волосы своего парня, и невольно задумывалась, что будет дальше, и вообще сколько ещё продлится это её счастье. Ей очень хотелось добиться определённости в их дальнейших отношениях. Конечно, для себя она видела их только семейными, но чем больше ей хотелось спросить, что думает об этом Джеймс, тем больше она опасалась спугнуть его крепнущую привязанность. Она со вздохом признавалась самой себе, что, несмотря на их нынешние очень тёплые отношения, всё-таки она по-прежнему ни в чём не уверена. Ведь её парень — Джеймс Поттер.

В этот вечер Джеймс вдруг прервал на полуслове очередной рассказ о смешном случае на тренировке.

— Вероника, — сказал он совершенно серьёзно, — я хотел бы кое о чём тебя попросить.

Девушка знала, что о расставании речь не должна, не может зайти, но всё равно вздрогнула.

— К-конечно, Джеймс, — сказала она немного растерянно, и тут же прибавила шутливо: — Если это только не что-то непосильное.

— Вполне посильное. Знаешь, мне хорошо известно, какая у меня репутация в Школе. Меня считают легкомысленным и ветреным. Оно и понятно, больше недели я ни с одной девушкой не встречался. Лили пробыла со мной рядом, ты знаешь, три месяца. Я уверен, все уже втихаря ставки делали, когда же я её брошу. Более того, я… не так однозначно, но всё-таки уверен, что и сейчас уже начинают гадать, когда я брошу тебя.

Сердце Вероники замерло. «Нет, этого не может быть!» — мысленно запаниковала она. Собрав свою волю в кулак, она вымолвила, отчаянно надеясь, что её голос не дрожит:

— Ты хочешь подсказать мне точную дату, чтобы я тоже смогла сделать ставку?

Поттер оставался самим собой. Он даже не заметил, насколько болезненны для Вероники его рассуждения.

— Ха, было бы забавно, — усмехнулся он, — если бы мы сами сделали такие ставки. Но я бы поставил на верняк. А именно на то, что я не собираюсь тебя бросать. Сам себе удивляюсь. Таких отношений у меня никогда не было. Больше всего мне нравится то, что ты не давишь на меня. Обычно каждая девушка сразу же пыталась завладеть мною целиком: моим вниманием, моим временем, всем пространством вокруг меня. Очень быстро я начинал буквально задыхаться, как будто она захватывала даже воздух вокруг меня. Неудивительно, что я сразу же хотел избавиться от такой оккупации. Ты же уважаешь себя и не пытаешься во что бы то ни стало превратиться в центр моего мира. Между нами всегда есть дистанция. Она не большая, всего лишь на вытянутую руку. И когда я протягиваю руку, я знаю, что ты рядом. Ты уважаешь меня и мои интересы, признаёшь, что в моей жизни может быть что-то кроме тебя. Я надеюсь только, что это не слишком тяжело для тебя, держать эту дистанцию. А ещё я надеюсь, что ты понимаешь, насколько я ценю тебя и такое отношение. Я уважаю тебя, Вероника. Уважаю твой мир.

Она незаметно выдохнула с облегчением. Особо не вслушиваясь в слова, она поняла только одно: Джеймс не хочет её бросить.

— Ты, вроде бы, собирался о чём-то меня попросить? — напомнила она.

— А, да. Вероника, я понимаю, что квиддич тебе совсем не интересен, но не могла бы ты ради меня сходить на следующий матч? Пожалуйста, — состроил он умильную физиономию, — это для меня очень важно.

Ради Джеймса Вероника готова была сходить не только на квиддичный матч, но и в геенну огненную. Но, пожалуй, хорошо, что он всё ещё не догадывался об этом.

— Ну, хорошо, — она притворилась, что жертвует своими интересами. — Я приду на матч.

— Спасибо, — с искренней серьёзностью сказал Джеймс. — Ты не пожалеешь. Я кое-что придумал. Это будет что-то вроде сюрприза для тебя. Ну, и для всех, конечно.

Она едва сдержалась и не стала уточнять, будет ли сюрприз приятным, но её сердце всё-таки снова дрогнуло.

* * *

Северус Снейп квиддичем не интересовался. Хотя, разумеется, он умел летать на метле. На первых двух курсах он с восторгом знакомился со всем волшебным, о чём знал лишь из книг и рассказов матери и чего был лишён в жизни в магловском мире. И с магическим спортом знакомился, конечно, тоже. Он легко освоил «плюй-камни», он знал, что во время учёбы его мать была одной из лучших в этой игре. На метле он тоже научился летать, но в команду не стремился, да и не взяли бы его. Больше всего его привлекали магические шахматы. Собственного набора у него не было, но даже когда садился играть с кем-то, он достаточно легко подчинял себе фигуры. К его сожалению, однокашники очень быстро перестали играть с ним, потому что он всегда выигрывал. Но в этот год он неожиданно получил на Рождество поистине чудесный подарок: доску и две прекрасных воинственных армии из зелёных и серебристых фигур. Северус понятия не имел, кто был дарителем, открытка была без подписи. Поначалу он подозревал кого-то из слизеринцев, может быть, старшекурсников, кого мог впечатлить своей игрой, но так и не сумел никого вычислить. Поэтому он просто пожал плечами и играл теперь сам с собой.

Особенно ему нравилось, когда все слизеринцы уходили смотреть квиддич, и он мог остаться в тишине сам с собой и с шахматами. Так и произошло сегодня. Северус расположился на кровати, выстроил фигуры на доске и принялся командовать.

Увлёкшись, он не заметил, как пролетело время. Только по шуму в гостиной он понял, что матч закончился. Северус поморщился: похоже, ему не удастся доиграть партию, которая казалась весьма интересной. Он вздохнул и уже хотел отдать приказ, чтобы армии запомнили свои места и вернулись в «казармы»-коробки, как в спальню вразвалочку вошёл Эван Розье.

— Так и знал, что если кто-то и торчит в спальне в такую дивную погоду, так это ты, Снейп, — усмехнулся он и навис над доской, изучая партию. — Любопытно. Позволишь?

— Конечно, — слегка удивился тот. — Белые или чёрные?

— Чёрные.

— Новую партию или хочешь доиграть эту?

— Эту. Реально интересная ситуация у тебя. Никогда такой не видел.

Эван действительно хорошо играл в шахматы, только его Северус мог бы считать серьёзным соперником для себя. Но чаще всего ему было некогда. Снейп всё-таки приказал фигурам запомнить места, он хотел потом доиграть и сам, Розье усмехнулся и расположился напротив него.

— Значит, с шахматами коротаешь время? — сказал он, когда игра всё-таки закончилась. Ничьей.

— Угу, — кивнул Северус, наблюдая, как фигуры уходят в свои коробки. Зелёные и серебристые бойцы продолжали ворчать друг на друга.

— Твоя личная жизнь, не успев толком начаться, накрылась медным котелком.

— Тебе-то что? — огрызнулся Снейп.

— Да ничего, конечно. Просто я понимаю, что тебе обидно, когда твою девушку у тебя увёл какой-то реальный придурок. К тому же, с Гриффиндора. А если бы ты видел, что Поттер устроил сегодня на матче — ну, я не знаю, что бы с тобой было прямо там, на трибуне. Тебя бы удар хватил, либо ты запулил бы в Поттера Непростительным.

— И что же такого он натворил?

— Так-то ничего особенного, — небрежно сказал Эван, но глаза его сверкнули. — Гриффиндор реально победил, но когда объявили счёт, этот позёр подлетел к комментатору, выхватил у него рупор и заявил на весь стадион, что посвящает эту победу своей девушке, Веронике Моул. Прикинь? Он посвятил победу твоей бывшей девушке. А она была такая довольная, что едва не взлетела без метлы.

— Ты правильно сказал: она моя бывшая девушка, — потемнев лицом, процедил Северус. — Быв-ша-я. Мне больше нет до неё дела.

— А до Поттера? Он же с дружками всегда доставал тебя. Вот ты тут киснешь в одиночестве, а он радуется жизни.

— Спасибо за сочувствие!

— Не язви. Мне реально жаль, что он увёл у тебя девушку.

— С чего бы?

— С того, что отношения с чистокровной колдуньей тебе реально помогли бы в будущем.

— Может, и так, — скривился Северус, — но, опять же, почему ты переживаешь о моём будущем?

— Потому что я знаю, что ты умный парень. Ты достоин большего в этой жизни. Ещё один год учёбы — и что дальше?

— Не знаю, — хмуро признался Снейп.

— Вот! — с торжеством в голосе воскликнул Розье, наколдовал кресло и плюхнулся в него, закинув ногу на ногу. — Зато я знаю.

— И что же ты можешь мне предложить?

— Не я. Мы. И ты знаешь, что.

— А! Вступить в Упивающиеся смертью. В пешки вашего Лорда Воландеморта.

Эти слова Снейп сопроводил небрежным взмахом руки. Розье нахмурился.

— Никакие мы не пешки. Ещё полгода-год и вся Британия увидит, какую мы составляем реальную силу! Нам нужны сильные маги. Как ты.

— Спасибо за лестные слова, — фыркнул Северус.

— Ты должен быть с победителями.

— Кому и что я должен?

— Должен волшебному миру. Маглы не имеют права на другую жизнь, кроме как в качестве рабов у волшебников. И маглорожденные, кстати, тоже.

— Очень интересное предложение, Розье. Чтобы ваш Лорд назвался чем-то вроде Императора, я должен сражаться, не щадя собственной жизни? А потом вы, чистокровные, будете править? Сначала сделаете рабами маглов, потом — маглорожденных, а следом, что, настанет очередь и полукровок? Благодарю покорно.

— Во-первых, те, кто будут в наших рядах, все станут править, даже полукровные. Во-вторых, у тебя будет реальный шанс поквитаться с теми, кто будет на противоположной стороне, какого бы статуса крови они ни были. Когда начнутся военные действия, никому не удастся остаться в сторонке. Либо ты с нами, либо с ними. Только учти, что Поттер будет на противоположной нам стороне.

— Откуда знаешь? — вырвалось у Снейпа.

— Знаю. Лорд оказал ему великую честь и лично поговорил с ним. Но этот придурок не понял своей реальной выгоды. А ты же понимаешь?

— Выгоду сдохнуть во имя Воландеморта? Понимаю: так себе перспектива.

— Выгоду сотрудничества с Великим Тёмным Лордом. Тебе совсем не обязательно реально выступать за него с палочкой наперевес. Ты гениальный зельевар. Вот и будешь заниматься любимым делом. Заказами и ингредиентами будешь обеспечен в полной мере. И так или иначе, у тебя будет возможность расквитаться с Поттером. Хочешь — зельем, хочешь — заклинанием… — и он закончил, хитро ухмыльнувшись: — А захочешь — можем реально его тебе в рабы определить. С конфискацией всего имущества в твою пользу.

Северус даже вздрогнул на этих словах. В его голове вмиг нарисовались картины, одна заманчивее другой.

— В-ваш Лорд допустит, чтобы чистокровный был рабом у полукровки?

— Побеждённый станет рабом победителя, и не важно, какой у них статус крови.

— …Я могу подумать?

— Да ты уже год думаешь, Северус Снейп. Отвечай сейчас: примешь ли ты Тёмную метку? Присягнёшь на верность Лорду Воландеморту?