Я не Поттер! Часть 2 | Магия освобождает (джен)

Том сидел на стуле с высокой спинкой, обитой красным бархатом, закинув ногу на ногу, и задумчиво подбрасывал в руке старый портсигар, когда-то давно подаренный Беллой. Длинное тёмное помещение было заставлено высокими зеркалами, отражавшими его гибкую фигуру множество раз. Казалось, он вездесущ и подглядывает за своим пленником со всех сторон.

Судьба сидящего на полу мужчины в круглых очках была решена. Буквально за час до этого. Но маггл должен был узнать о ней заранее — Лорд хотел насладиться моментом. Иначе в этом не было смысла.

— Ты ещё кто такой? — прохрипел пленник.

Его руки не были связаны — тёмный маг давно никого не боялся. Пленник поправил треснувшую дужку очков и сощурился, пытаясь рассмотреть того, кто завладел его жалкой свободой.

— Ты меня разочаровываешь, Оскар.

Он сидел в двубортном пиджаке из коричневой шерсти, идеально облегающем фигуру. Под пиджаком — шёлковая рубашка цвета слоновой кости с воротником-стойкой, застёгнутым на золотую булавку. Галстук — узкий и чёрный, брюки — прямые, с безупречными стрелками, подчёркивающими стройные ноги. На безымянном пальце правой руки поблёскивал массивный перстень с символом змеи — одновременно украшение и клеймо.

— Выглядишь как мой прадед на свадьбе… — пробормотал мужчина. — Волдеморт, значит?

Маг на стуле трижды хлопнул в ладоши — медленно, лениво, с угрозой, а эхо подхватило звуки, усилив эффект.

— Решил, что стиль моей молодости мне к лицу, — усмехнулся он, но в этой улыбке не было ничего доброго. — Не всё же в чёрном ходить.

Маггл немного подумал, попытался сесть ровнее и резко бросил:

— Тебе с твоей бледной рожей к лицу только гроб! Попробуй как-нибудь — вдруг подойдёт?

— Оскар, Оскар… — прошептал маг. — Круцио.

Спустя несколько минут мучений пленник напоминал труп. Том дал ему передышку, затянувшись сигаретой. Он выпускал дым и наблюдал, как тот растворяется в полумраке, представляя, что жизнь маггла перед ним вскоре исчезнет так же — и эта мысль его согревала.

— Ты для этого за день убил две сотни людей? — послышался сдавленный, едва различимый голос. — Чтобы мне было больно? Садист?

Убивали не просто членов Ордена Теней, а тех, кто был близок к Оскару. Если они катались на неисправных аттракционах, плыли на ненадёжном пароме или оказались в давке на концерте поп-дивы, разве удивительно, что вместе с ними гибли случайные люди?

— Своей рукой я убил лишь тех, кто осмелился перейти нашу границу, — тихо ответил он, не собираясь объяснять ничего лишнего. — В гибели остальных, случившейся в тот прекрасный солнечный день, виноват только ты.

Маг смотрел на пленника с насмешливым любопытством, как на игрушку, которую он вот-вот сломает ради собственного удовольствия. Впрочем, пока игрушка не сдавалась и даже попыталась подняться, что у неё получилось не с первого раза. В порванной рубашке, сквозь дыры в которой виднелись кровоподтеки он стоял с немым вопросом в глазах. По его лицу можно было понять, что кроме ответа — его не интересует ничего, даже жизнь.

— Ты слишком бездарно тратил наши деньги, Оскар, — с укором произнес маг. — Твой предшественник был умнее. Гордон проводил торжественные собрания в балахонах, раздавал полурабочие палочки, писал скучные научные труды и время от времени не давал кому-то связать магию. Это же было просто прелестно!

Стряхнув пепел на пол, Том проследил, как он упал и продолжил:

— А что сделал ты, когда подсидел несчастного старика? Начал атаковать наш мир, открыв этот ящик Пандоры? Бросал молодняк на смерть без подготовки? Убивал невинных старушек за чистоту крови? Развязывал давно связанные способности? И это за наш же счет, чертов наглец!

Маггл кивнул, схватился за сердце и заскрипел зубами от боли, природа которой была непонятна.

— Если мы готовились дольше пары дней — нас встречали…

— Правильно! Конечно, встречали! — согласился Томас тоном учителя, хвалившего ученика. — Это же мы придумали правила игры, которые ты нарушил, Оскар.

Свод правил, написанный рукой Гарри, действительно существовал и почитался членами Ордена как Библия маглами. Они вдвоём придумали, как возглавить тех, кого было трудно победить из-за их численности.

Спустя десять лет непокорные грязнокровки стали появляться в разных частях планеты, образуя группки по интересам в интернете, и начали встречаться в реальности, а потому стоило поспешить. Друг привлёк кузена, и тот с горящими глазами плёл паутину для фанатов грязной крови, сутками глядя в десятки светящихся экранов в тайной комнате подземного этажа.

Впрочем, посетивший её пару раз Том глаз не мог оторвать вовсе не от экранов на стене, а толстых, дрожащих от удовольствия пальцев Даддли. Обычно они держали еще более толстую сигару и внушали ему спокойствие — такого неконтролируемого желания не дать грязной крови распространиться и в магическом мире трудно быстро найти.

Этот маггл делал для Ордена всё — от передачи тайных приказов и финансовых махинаций до вербовки сторонников. Он буквально был их тайным Создателем.

И, наверное, единственным магглом, кого Том почти уважал. Несмотря на грязную кровь, доставшуюся роду Эвансов от далёкого предка.

Ещё больше хороших чувств к нему он испытал, осознав, что вовсе не разговоры с плохо знакомым мистером Риддлом настраивают Мериду на единственно правильный путь. Дядя вложил в племянницу всю душу, и его убеждения не вытравить из неё даже калёным железом.

В результате всех стараний они получили не просто полный контроль, время от времени истребляя самых ярких представителей грязнокровок, но и достойного врага, без которого его власть начинала бледнеть, а соратники — чахнуть от бездействия. Орден выпускали на сцену редко, по необходимости, и она обычно возникала, когда требовалось продемонстрировать, почему магический мир должен быть закрытым от чужаков.

Всё было хорошо до тех пор, пока старика Гордона не сменил ушлый помощник и не начал искать логово таинственного Создателя. Магловские сигналы сети, как ни защищай, а также фонившая на весь район магическая защита Гарри привели их на улицу, где жили Дурсли. Все мониторы тут же были погашены, финансовые операции перенесены на удалённый доступ, а комнату запечатал он лично во время одного из визитов к Мериде.

Однако это не помешало неумехам ждать на улице всплесков магии — и в день, когда они с Люпином забирали из дома девчонку, произошло нападение. Почему это было именно нападение, а не добрая встреча с уважаемым главой, он догадывался.

— Ваша игра будет проиграна рано или поздно! — закричал пленник, прогнав воспоминания из головы Лорда.

Смешные восклицания уже почти мертвеца его забавляли, но интересовало другое.

Подняв на него слегка отрешённый взгляд, маг спросил:

— Гордон сдался, верно?

Мужчина издал что-то вроде довольного хрипа.

— Он догадывался и поделился догадками. Я тоже могу быть убедительным, не только у тебя имеется палочка…

Том закатил глаза и покачал головой.

— Палочка — не источник магии, а проводник. Какой же ты идиот.

Сигарета догорела и обожгла Тому пальцы. Он раздражённо дёрнул рукой, достал из портсигара вторую и вновь закурил.

— Ты правда идиот — приклеил на дочь Отслеживающее заклятие, — маг презрительно усмехнулся. — Оно же для неодушевлённых предметов. Откроешь учебник за второй курс — там есть, где-то на пятой странице. Аллекто неделю думала, что бедное дитя травят…

— Вы меня…

— Разумеется, — кивнул Том. — Перенастроили под себя. Кто ж тебе даст дом отыскать, папаша! Нет у меня доверия вашему племени…

Оскар закрыл глаза.

— Не трогайте мою дочь.

— Как ты её мать, когда узнал, что она записалась ко мне на приём, чтобы раскаяться?

Посеревший пленник присел на четвереньки, хватая ртом воздух.

— Да-да, дорогой Оскар… — холодно улыбнулся Том. — Ты всё правильно понял. Амалия узнает — и даже увидит. После чего в школе будет изучать законы потустороннего мира особенно тщательно, лишь бы вытащить тебя оттуда на минутку и отрезать пару призрачных пальчиков…

— Она никогда не впишется в твою новую стаю, в доме, — сипел пленник монотонным голосом. — Моя дочь хорошая девочка…

Казалось, маг искренне удивился и даже разок кашлянул, подавившись сигаретным дымом.

— Кто? Амалия?! Да её Хельга побаивается!

— Это кто?

— Неважно, — отмахнулся Том. — Важно, что будет с тобой.

Встретившись взглядом с магом на стуле, пленник долго в них смотрел, а затем задрожал.

— Ну что ты? — ласково спросил Том. — Испугался картинки? Бедняжка… Не бойся, там твоих много, они тебе всё покажут. Да, признаю, может быть тесновато. Ну ты уж не обессудь — как появится свободное время, я обязательно найду новое местечко, поглубже…

— Я готов… сотрудничать, — пробормотал Оскар, стоя на коленях и стуча зубами от страха. — Сделаю всё, что ты скажешь. Всё, что захочешь… Пощади…

— Адриан тоже туда не захотел, но был убедительнее, — произнёс маг, спрятал портсигар в карман и потянулся. — Да и мешал нам гораздо скромнее.

Затем встал и медленно, словно уверенный в себе зверь, подошёл к Оскару ближе. Он хотел, чтобы тот смог увидеть в его безоблачных глазах весьма пасмурный конец своей жизни — и пленник его хорошо рассмотрел, а затем захлебнулся в рыданиях.

Спустя полчаса маг стоял в пещере на берегу огромного чёрного озера, противоположного конца которого не было видно. Он жадно вглядывался сквозь его зеркальную гладь, наблюдая за телом Оскара, раскинувшим руки. Кожа уже начала своё превращение в бледно-серую, а разорванная инферналами одежда плавала вокруг мертвеца, словно прощальный привет из мира живых, который он так бесславно покинул.

В какой-то момент Том отвлёкся — ему показалось, что в одном из существ он узнал черты старого знакомого, юного и благородного наследника именитой фамилии, претендовавшего на звание друга. А на самом деле — гнусного предателя, из-за которого медальон пришлось искать целую вечность, а в итоге найти в вонючем шкафу какой-то старой чиновницы Фаджа.

— Прочёл твоё письмо, Регулус, — задумчиво сказал он. — Красивый слог, мне даже понравилось. Но раз ты так храбро отдал бесценную жизнь, то имеешь право знать правду.

Он усмехнулся, наблюдая, как силуэт застыл, словно вслушиваясь.

— Когда я встретил равного себе по силе, он действительно развоплотил меня. Ты почти прав. А знаешь, в чём ты ошибся? Он же помог мне обрести вечную жизнь. Ты пожертвовал собой зря, дружище. А о тебе помню только я, Регулус! Как тебе такой финал, нравится?

Силуэт замер, а затем медленно пошёл ко дну, растворяясь в густой черноте.

Нахмурившись, Том отвернулся и быстро зашагал прочь — место, с которого можно было аппарировать, находилось не близко.

Двадцать лет назад он был не рад узнать, что умный и отважный Регулус, клявшийся ему в верности и разделявший все его идеалы, вовсе не пропал без вести, а ушёл от него добровольно. Да стоит ли скрывать от самого себя — в глубине своей склеенной души он даже ужасался тому, насколько мучительную смерть принял совсем молодой Блэк.

Однако без этого разочарования он никогда бы не осознал ценность настоящей дружбы — той, что заставляет поднимать мёртвых из могил и возвращаться из геенны огненной, лишь бы выполнить клятву или не оставить в беде.

Пусть новый друг до ужаса похож на сгинувшего в озере — взглядом, улыбкой, ямочками на щеках, тенью на лице, — их пути уже крепко сплелись в единое целое. А потому беспощадные битвы, притаившиеся впереди, не пугали. Он знал: предательства не будет. И если судьба прикажет, они вдвоём дойдут до самого края — туда, где кончается всё…

* * *

Мерида отдыхала на кровати после обеда, но покою мешал Гарри, допытывающийся, что же именно помешало ей ответить отказом на приглашение Фреда. Они переписывались через тетрадь, и она хотела дерзко написать, что в таких случаях обычно мешает нормальное воспитание, но передумала.

Импровизированная беседа и так начинала напоминать разговор между отцом и дочерью, а дерзить ему, как обычный подросток, было слишком пугающе. Одного табуна мурашек по коже хватило после его замечания, что её одежда уж слишком магловская.

— Хочешь, попрошу мать пройтись с тобой по магазинам?

Она выпучила глаза, только представив себя в нарядах, похожих на те, что носила мадам Лестрейндж. Вот если бы в аду устраивали балы, и ей туда было не в чем идти…

— Нет, Гарри, спасибо.

Он словно прочитал её мысли.

— Просто скажу ей, чтобы они были не чёрные. Не спорь!

Девчонка зарычала, вскочила на кровать и пару раз ударила тетрадью по подушке.

Фрейя и Зарина наблюдали за ней с нескрываемым беспокойством.

— Нормально всё, нормально… — пробормотала Мерида, смахивая пряди с лица. — Она нагрелась просто, взбиваю!

В тот же момент у кровати материализовалась домовик с бантиком и забрала с собой обе подушки. Поэтому дальше пришлось лежать вовсе без них — и мысленно желать родителю того же удобства!

— Хорошо, спасибо, Гарри.

— Так почему ты не отказала Фреду? Тебе будут не рады в Норе, и ты даже не представляешь, насколько.

Она понимала, что Гарри прав. За всё это время она успела нахвататься отрывков кровавой истории — а скорее, вражды, в которой её отец играл далеко не последнюю роль. Но Фред был так счастлив и даже из вежливости пригласил Серафима, которому просто некуда было позвать друзей. Она не нашла причин обидеть отказом.

— Гарри, все друг друга приглашали, сегодня список вывесят. Это же неделя «Пригласи друга». Перед Норой я веду друзей в замок, мне разрешили. Хотела к дяде, но они в процессе переезда во Францию, поеду к ним зимой. А ты вообще идёшь в гости к Кеннету вместе с Финниганом! Думаешь, я совсем ничего не понимаю? Ты же сам мне рассказывал!

— Хорошо, раз это такая игра — я напишу тебе правила. Не только для тебя.

— А для кого ещё?

— Для Серафима. Я поручу тебе его охранять.

— От кого?!

— Мерида, ты — часть этого мира. Моего мира. И потому я прошу только одного: соблюдай правила. Как взрослая. Без лишних вопросов. Твоя задача — доверять мне. Сможешь?

Хотелось фыркнуть и швырнуть тетрадь, но холод слов Гарри сковывал даже через бумагу. В животе словно понизили температуру, и непонятно как, но у неё получилось осознать серьёзность написанного.

— Ладно!

— Хозяйка довольна?

Девчонка от испуга подкинула тетрадь в воздух и едва успела её поймать. Домовик с бантиком не ждала ни секунды и моментально исчезла, оставив на кровати свежие, взбитые подушки. Судя по всему, в них даже успели перебрать пух!

Ответа молча ждали соседки, и весь их вид говорил о том, что с дочерью покойного министра что-то точно не так.

— Она всех так называет… — неубедительно промямлила Мерида, чувствуя, что должна оправдаться, но ещё не понимая, почему. — Не слышали разве?

В ответ те отрицательно покачали головами, всё ещё не сводя с неё взглядов.

— Это домовик директора! — вдруг вспомнила Фрейя. — Ты же его внучка, верно?

— Ясно… — недовольно произнесла Зарина и закрыла глаза.

— Но Амалию она так не называет, а ведь она тоже их родственница… — не унималась Фрейя, продолжая разгадывать загадку.

Зарина открыла глаза, раздражённо вздохнула и водрузила подушку себе на голову.

— Дайте поспать полчаса, бессовестные, я устала! — донёсся из-под неё глухой голос.

Они всё утро забирали жизненную силу у свежего лесного колокольчика и перемещали её в увядший, практикуя тёмные искусства, и якобы простое заклятие оказалось многим не по зубам. Мерида выполнила его и осталась бодрой, устав только после поедания слишком большого стейка и жирного лукового пирога, но у Зарины и Фрейи, казалось, что-то забрало энергию не хуже, чем у цветка. Завтра им предстояло отрабатывать не только технику, но и скорость — ведь профессор уверял, что медлить в бою могут себе позволить только самоубийцы.

— Хорошо, буду тише… — осознав свою вину, пробормотала Мерида. — Отдыхайте.

— Гарри, почему домовик с бантом, с которой ты часто разговариваешь, называет меня хозяйкой? Да, у меня снова вопрос!

— Я пишу правила.

— ???

— Не знаю, как это работает. Она меня вырастила, любила и любит. А теперь вот любит тебя. Домовики часто видят магию без прикрас, распознают родство и прочее. Не мешай, ещё пару минут — и готово.

Попытавшись ничего не делать эти пару минут, она чуть не завыла от скуки.

— Эмм… долго ещё?

— Я пишу!

— Мне уже страшно. Скидывай, что написал.

— Что-что мне сделать?!

— Отобрази то, что уже готово!

— Ты всё-таки походи по магическому миру, проветрись, Мерида. Сейчас же напишу матери — впереди длинный вечер, успеете.

Пару раз шумно выдохнув через нос и скрипнув зубами, она больше ничего не писала — на всякий случай. А через несколько минут получила обещанные правила и указания, и скука отступила, уступив место ужасу. А дышать в Норе — это по правилам или всё же вразрез?!

1. Не пытайся удивить взрослых Уизли своей персоной — им не привыкать к дружеским визитам врагов. Для них это будни ещё со времён моего обучения в школе. Веди себя скромно, и не пытайся убедить меня, что не гордишься фамилией — я не слепец.

Мерида вспыхнула и невольно кинула взгляд на соседок, сопящих на своих кроватях. И откуда он знает?!

2. Мать Алисы наказали за смертельное заклинание, исполненное дочерью. Сковали палочку, выписали огромный штраф и многое другое. Люпин лично написал жалобу. Закон, созданный мной, запрещал обсуждение любых аспектов войны в присутствии детей. Одри взяла вину Молли на себя — это тебе к сведению.

Мысленно девочка пообещала себе похвалить перед Молли учителя — запрещающего пункта она пока не увидела.

3. Молли точно захочет поговорить с тобой о страшном и ужасном отце, рассказать какую-нибудь ошеломляющую правду — в последнее время она сходит с ума. В этом случае переводи разговор на другие темы или ответь, что и без неё многое знаешь. Моя жизнь — её главное оружие против тебя, и другого у неё нет. Можешь подойти к часам, на стрелках которых написаны имена, и спросить почему некоторые из них стерты.

Стало интересно почему стерты прямо сейчас, но задавать вопрос Гарри уже не хотелось, раз будет возможность узнать по-другому.

4. Не стоит им рассказывать, как тебе не нравятся грязнокровки и как красив замок Салазара, в котором живут прекрасные люди. Ты подрастёшь, и уже не будешь дружить со всеми, кто сейчас учится с тобой в доме — ты будешь с ними воевать, пытаясь их убить, чтобы выжить самой. Это естественный процесс при смене поколений с разными взглядами.

Она перечитала пункт два раза и отложила тетрадь на кровать. Гарри уже говорил ей, что затишье затянулось, и до его краха осталось недолго. А мистер Риддл предпринимает попытку увеличить число своих юных сторонников, а не создать их из неподходящего материала.

Он призывал её задуматься — останется ли Кеннет таким же доброжелательным, узнав, что её отец жив?

На этом примере с Маклаггеном девочка действительно задумалась, и ей даже показалось, что в ту минуту она стала взрослее.

5. Тебе нужен Фред — в качестве друга и соратника по жизни, проводника по миру «хороших магов», где тебя не примут никогда, даже если ты вдруг захочешь нас предать и приложишь все усилия, чтобы втереться к ним в доверие. Может, в другой жизни, но точно не в этой. Ты сама поймешь, что надо говорить, чтобы не оттолкнуть его. В присутствии его родственников ты имеешь больше влияния на него, чем наедине. В подходящий момент можешь его попросить показать тебе семейные фотографии. Не акцентируй внимания на его родственнике с таким же именем, лучше скажи, что он совсем не похож на него, порадуй мальчишку. И найди на фото его покойного дядю Рона Уизли, которому хватило смелости пойти против родителей и стать достойным учеником Слизерина. Упомяни, что ему не хватило совсем немного времени, чтобы получить метку, и он жил в доме вместе с Темным Лордом — они не знают.

Оттолкнуть Фреда? А что — эта задача в принципе выполнима? Как, черт его побери?! Иногда Мериде казалось, что он не случайно сломал ей мизинец, и она уже переживала за остальные части тела, задумавшись — а не влюбился ли мальчишка в неё по уши? Восхищенный взгляд старшего Уизли, казалось, преследует её даже там, где Фреда нет и в помине, такие сильные эмоции он к ней испытывал. Иногда рыжий просто замирал, разговаривая с ней, и начинал так пристально смотреть в глаза, словно сходит с ума и даже не стесняется этого факта. И это ему почти тринадцать, а что же будет дальше? Может ну его, такого соратника?! Он же псих!

6. Не называй мистера Риддла никаким именем, он для тебя — милорд. Наверное, наедине с ним ты можешь называть его как тебе вздумается, между вами образовалась какая-то связь еще тогда, когда он взял тебя на руки младенцем, и она есть до сих пор. Однако не стоит пугать Уизли до смерти. К тому же милорд с большим трудом принял эту часть себя, полжизни отказываясь представляться таким образом даже близким друзьям. Строго говоря — он вообще не является ни Томом, ни Риддлом. Я понимаю, когда ты смотришь на кого-то вблизи, невероятно сложно осознать его масштаб, поэтому над этим пунктом можешь не задумываться — просто поверь.

Больше всего Мериду зацепили последние слова — она то и дело слышала от других, какую колоссальную и кропотливую работу проделал её отец, чтобы новая власть не только установилась, но и расширила свои владения. Она гордилась, даже когда поняла, что для этого расширения ему приходилось творить. И поражалась сама себе — выросшая на добрых сказках, она никак не отреагировала, узнав, что большая часть глобальных катастроф прошлого — дело рук Гарольда Снейпа. Вероятно, она тоже… не хочет понимать его масштаб?

7. Если с Серафимом захотят поговорить без твоего присутствия — можешь забыть о скромности и начать кидаться на них любым способом. Можешь расцарапать кому-нибудь лицо, можешь поджечь дом. Смотри по ситуации, но не дай им с ним вести бесед. Особенно родителям Фреда. Знаю, что последний любит Честера Уизли, как родного брата, поэтому если он будет в доме — лучше усади Серафима с ним. Кроме Фреда этого мальчика там не любит никто. Они найдут общий язык и тебе не придется на него отвлекаться. Этот пункт важен для Серафима, мне бы не хотелось, чтобы этот твой друг пострадал, ему и так довелось пережить много ужасного.

Она со всей серьезностью закивала непонятно кому, и остановилась не сразу. Просто прониклась каждым написанным словом в последнем пункте и доверилась полностью, как отец и просил.

* * *

— А нормальный закон, оказывается, очень даже ничего! — орал на мать Билл, срывая голос. — Давай я тебе его перечитаю, ты не против?!

Мужчина откашлялся и зачитал:

«Я, действующий министр магии Гарольд Снейп, постановляю, что отныне и впредь всякое упоминание, пересказ или обсуждение прежних войн, вражды или иных смутных событий в присутствии младших поколений воспрещается категорически. Всякий, кто дерзнёт нарушить сей запрет, будет лишён права на волшебство на срок, определяемый судом, и подвергнут иным взысканиям сурового характера, дабы сохранить мир и тишину в будущих поколениях магов».

— Пафоса-то сколько… — прошептала женщина в стол, но сын её услышал.

— Мама… — Он подошёл ближе и наклонился. — Это первая пафосная речь младшего Снейпа, с которой я согласен. Мы с Флер соблюдали в этом чёртовом законе каждую его чёртову букву. И знаешь, что?! Нашего сына не отправляли на аттестацию разума в Мунго!

— Они перестраховались, Билл, — пробормотала женщина, перебирая узловатые старческие пальцы. — С Алисой всё хорошо…

Сделав шаг назад, сын посмотрел на мать с непониманием и явным осуждением.

— Не хотел тебе читать, но прочту…

Он вытащил из кармана вторую бумагу, светло-зелёный конверт, вытянул из него лист того же цвета и открыл рот, собираясь начать чтение.

— Нет, даже слышать ничего не хочу от Люпина! — женщина вскочила на ноги и закричала. — Замолчи! Он корнями врос в их мир всего за один год. Ты не думаешь, что ему и до этого нельзя было доверять?!

Сын склонил голову на бок и со злостью прошептал:

— Ты безумна, женщина. Люпин нам больше не пишет. Принципиально. Он только переслал письмо из Министерства, и то подпись о получении стоит Гиббона — того Пожирателя. Не жди больше писем от Ремуса — их не будет…

Ощутив сполна горечь обиды, она села обратно на стул.

— Алиса убила одного паука, а я в день убиваю штук десять, Билл! Сколько вы будете меня мучить?!

Она закрыла лицо руками, собираясь заплакать. По шуршанию бумаги Молли поняла, что экзекуция не закончена и сын всё же зачитает проклятое письмо. Она прекрасно понимала, что натворила, и ночами выла в подушку от боли, но признаться в этом никому не смогла.

Во исполнение высшего указа Министерства Магии

Достопочтенной семье Уизли сообщается, что по результатам расследования инцидента с применением несовершеннолетней Алисой Уизли смертельного заклятия, выявлены признаки способностей к тёмной магии, проявившиеся как следствие неосторожного обращения с душой несовершеннолетней. Сей факт, в сочетании с нарушением магических законов, требует незамедлительных мер для защиты общественного порядка и стабильности.

Постановлением Министерства Магии, именем Его Величества Темного Лорда, объявлено: до истечения срока наказания её матери, Алиса Уизли подлежит отлучению от родного дома и передаче под опеку государства либо в распоряжение великодушной приёмной семьи, удовлетворяющей всем требованиям контроля над нестабильными силами ребенка. Решение окончательное и обжалованию не подлежит.

Магия освобождает — во имя порядка и процветания магического мира.

Воцарившаяся на кухне тишина преследовала Молли всю неделю, словно гром молний. В ней она ясно увидела, что именно произошло и почему виновата именно она. Боль оттого, что никто не винил проклятого Тодеуса, временами накатывала, но женщина научилась её усмирять. Она произнесла заклятие всего один раз — описывая битву, в которой от руки ведьмы погиб её Фред, — и не предполагала, что ребёнок запомнит. Убивать, хоть врагов, хоть пауков, она её не просила.

Впрочем, если это произошло — что ж, быть ей виноватой. Она отдала Одри все свои сбережения на выплату штрафа, которые копила, чтобы хоть раз в жизни отдохнуть на берегу океана, но не могла вернуть невестке чистую душу дочери — и за это ей придётся ответить. Тем не менее Одри взяла вину на себя, чтобы другие дети, в том числе новорождённые близнецы Флер, которые должны были появиться на свет осенью, не остались без присмотра. Но при этом пообещала, что, как только получит Алису обратно, покинет страну, лишь бы внучка забыла, как выглядит Нора и все, кто когда-либо в ней жил.

Молли сильно сомневалась, что той удастся вырвать девочку из мира Волдеморта и определить в Дурмстранг, тем более что его директором назначили убийцу её другого сына — Виктора Крама. Что подозрительно напоминало выкуп за Тодеуса, обосновавшегося в Англии. Но надежду у отчаявшейся женщины забирать не стала и лишь кивнула.

Позавчера покинуть страну была готова и сама Молли — узнав, кого именно пригласил в дом её внук. В его присутствии родители действительно соблюдали закон, и рассказы о жестоком мире прошли мимо его сознания, как сквозь решето. Казалось бы, Фред уже не малыш и всё знает, пусть при нём лекций и не читали. Он слышал разные разговоры, рос в этой семье, впитывал её историю с молоком матери. Тогда какого книзла сегодня в гости к ним придут дети заклятых врагов — Долохова и Гарри?!

Нет, она не дурочка и могла понять, почему приглашены Монтенегро и какой-то Гилберт — соседи Фреда по комнате. Было бы невежливо не позвать тех, кого видишь перед собой ежедневно, раз уж такие условия этой идиотской недели. И, честно говоря, ей даже хотелось перекинуться парой слов с незнакомым внуком. Но остальные?! Да она дурацкого имени той девчонки слышать не хочет, пусть она и похожа на маленькую Лили, словно её идеальная копия!

А уж видеть на расстоянии вытянутой руки?! Это хуже, чем удавка на собственной шее. Она слишком хорошо помнит одного такого гостя — с невинными изумрудными глазами. И что из этого вышло? Трагедия, которой до сих пор нет конца.

— Молли? — взволнованно позвала Флер. — Идут, спускаются с холма.

Женщина смотрела на невестку удивленными круглыми глазами все эти пару дней. Обычно спокойная и уравновешенная — узнав о гостях, она будто бы заболела. Постоянно пропускала мимо ушей её слова, смотрела невидящим взглядом в пространство и перечитывало письмо Фреда не меньше трех раз в день. Энтузиазм невестки раздражал, и она даже предложила ей единолично встречать и потчевать дорогих гостей, но та почему-то испугалась и наотрез отказалась.

Поэтому Молли взяла себя в руки, напомнила себе, что дети ни в чем не виноваты, пусть она и знает, что часто это не так, а потому не верит сама себе. После чего решительно прошла к двери и распахнула их с приветливой улыбкой на лице.

Фред чуть не сбил её с ног, и она расцеловала любимую макушку, освободив его только когда сына за руку потянула мать.

— Проходите, проходите… — щебетала Молли, указывая путь веренице гостей, едва успев их рассмотреть. — Присаживайтесь на диваны. Фред вам тут все покажет, развлечет вас, пока я завариваю чай. Правда, мальчик мой?

Молли дернула Флер за платье, давая понять, что молчать и не здороваться с детьми — это уж слишком. Даже если бы это были дети самого Волдеморта.

Женщина нервно заправила выбившиеся из-под обруча белые волосы и сипло произнесла голосом заядлой курильщицы:

— Добрый день, дети…

Молли мысленно фыркнула, осудив подобное волнение, махнула рукой на невестку и ушла на кухню. Оттуда она смогла спокойно разглядеть всех гостей.

Первой в глаза бросилась дочь Гарри — ей с трудом удалось усесться на диван из-за слишком узкого черного бархатного платья с подолом чуть выше колен. На первый взгляд в нем не было ничего необычного: платье волшебницы с вырезом по линии груди, скрытым корсетом и слегка расклешенной юбкой. Однако в этом образе таилось что-то такое, что Молли хотелось осудить. Чрезмерная женственность для подростка? Или это платье ей напоминало кого-то?

Пока мысли не увели её уж совсем в сторону, Молли рассмотрела лицо гостьи — и не согласилась с тем, что та копия Эванс. Да, они были безумно похожи, но их Лили была нежным и ранимым ребенком, а на диване абсолютно точно сидела родная кровь Гарри. Казалось, что девчонка с трудом удерживает в себе дерзость и пытается казаться скромнее. Она украдкой бросала взгляды, рассматривая помещение, и остановилась на часах, после чего Молли пожалела, что не убрала их в сервант.

Тем временем Фред стоял перед гостями и смеялся, рассказывая, как чуть не умер на каком-то подъеме. Все рассмеялись вместе с ним — все, кроме красивого белокурого мальчика.

Заинтересовавшись, Молли оставила чайник и подошла ближе.

— А ну, Фред, чего только мама слушает? — спросила она, кивнув на побледневшую Флер. — Я тоже хочу посмеяться!

Фред не уловил подвоха и продолжил все тем же шутливым тоном:

— Спальню Мериды подняли на пятнадцатый этаж, пока ее не было, — для сохранности. А когда мы пришли, нам предложили ее быстренько спустить, чтобы мы не вспотели. Но мы-то не поняли своего счастья!

Дети снова захохотали, переглядываясь и явно переживая веселое воспоминание. Улыбнулся даже блондин.

— Это ж ты ему сказал, что мы сильные, Фред! — подал голос короткостриженый высокий мальчишка с отталкивающей внешностью. — Два раза! Думаешь, у него проблемы со слухом?

Острые черты лица, костлявое тело и отметины на коже не добавляли ему привлекательности, но хуже всего были глаза. Он странно щурился, глядя на Фреда, и его колючий взгляд выражал сплошное недоверие. Однако почти сразу Молли поняла, что он так смотрит на всех, и успокоилась.

— Я хотел похвастаться, а не умереть, Гилберт! — парировал Фред под аккомпанемент детского смеха.

Флер вдруг странно и нервно хихикнула. Молли бросила на нее возмущенный взгляд, одновременно отмечая, что этот худощавый, злобного вида ребенок — не сын Долохова. Хотя внешне мог бы сойти за его копию.

Тем временем Фред продолжал:

— Мы дошли, но не быстро. А Мерида еще и не молча…

— Она ругала силу безумия Фреда… — хихикнул в кулак блондин.

— Да, Фред, ты сильный и шел впереди, но почему ее тогда тащил Серафим? — усмехнулся явно смущенный своим присутствием здесь Монтенегро, так похожий на всех ее детей сразу. Даже голосом.

— Так это вообще она сама виновата — вырядилась в…

Мерида выпрямилась, скрестила руки на груди и вмиг перестала выглядеть скромной.

— Так! — грозно сказала она, тряхнув рыжей копной.

Внук понял намек и, давясь от смеха, пробормотал:

— Хотел сказать, что тебе очень идет…

Дети не могли успокоиться еще минуту, и было видно, что вместе им уютно.

— Ну, мы доползли, — подвел итог внук. — Но нам снизу до десятого этажа выкрикивали предложения по спасению.

— И ты опять отказывался за всех нас, Фред! — весело возмутился Гилберт. — За что?!

— Я не успевал попросить помощи, ты так кричал… — прошептал тот, кто уже точно был сыном Долохова.

— А я даже не знала, что ты можешь кричать громче милорда! — рассмеялась Мерида.

— А я — что могу так громко хрипеть… — пробормотал блондин, вызвав у всех новый приступ смеха.

— Хорошо, что Дайанны не было. Она бы дошла первой, но убила нас прямо на месте… — задумчиво протянул Монти.

— Да, мама, — словно что-то вспомнив, Фред обернулся к Флер. — Роззи сегодня вообще не придёт. Они с Фрейей решили задержаться у Дайанны на целый день. Ничего? Дядя на неё не рассердится?

Флер явно понятия не имела, кто такая Дайанна и рассердится ли Джордж, занятый на работе, но машинально кивнула. После услышанного ей и Молли было уже безразлично, кто такая эта Дайанна.

— Дорогой, я так и не поняла, где живет Мерида?

— В замке Салазара, — с ноткой вызова ответила сама девчонка, глядя Молли прямо в глаза. — Вы не знали? Там этажи двигаются. Милорд предложил подождать минуту, пока он спустит нужный, но Фред отказался.

— Отказался? — фыркнул Гилберт. — Да он его убеждал, не давая нам вставить ни слова!

— Милорд всё равно не поверил, — заметила Мерида, и дети снова прыснули со смеху.

— Ага, — согласился Фред. — Стоял внизу и смеялся с мистером Гиббоном, пока мы не добрались до её комнат.

— Чайник! — внезапно воскликнула Молли, вскочила и умчалась, оставив Флер улыбаться.

— А Честера еще нет? — услышала она голос Мериды, когда схватилась за край столешницы, пытаясь глубже вдохнуть и не заорать.

— Нет, милая, но должен вот-вот появиться… — ответила Флер. — Ну что, сынок, покажешь друзьям дом?

Отдышавшись, женщина пробормотала себе под нос:

— С такими друзьями можно сразу в гроб, чтобы долго не мучиться…

— Молли! — тихо окликнула её подошедшая Флер. — Ну что ты несешь? Это дети!

Взглянув на невестку с максимально возможным скептицизмом, она не стала ей рассказывать, что знает, чем всё закончится. Флер тоже знала — просто не хотела смотреть правде в глаза и была чем-то озабочена, что было для неё сейчас даже важнее, чем визит Фреда к самому Волдеморту.

Пока Молли заваривала чай и ставила на стол пирог с клубникой, Флер переминалась с ноги на ногу у неё за спиной, словно боялась что-то сказать.

— Ну что тебе, Флер? — не выдержала Молли, обернувшись к ней. — Неужели ты их боишься? Отлипни от меня, дорогая, не бросай детей одних в доме!

— Поговори с Меридой наедине! — выпалила Флер, едва не зажмурившись от собственной смелости. — Она никого от себя не отпускает. Узнай, может, она что-то знает о Гарри… Вдруг ей сказали? Нам бы не помешало об этом узнать. Как считаешь?

Молли внимательно посмотрела на невестку, понимая, что та что-то скрывает — и делает это крайне неумело. Однако сил на расспросы у неё не осталось.

Она лишь погрозила Флер пальцем и прошептала:

— Хорошо, поговорю, пока чай заваривается. Но вечером ты мне обязательно расскажешь, зачем тебе это надо!

Когда Молли уже направлялась к дивану, куда дети вернулись после экскурсии по дому, в дверь вошел Честер.

Она с трудом удержалась, чтобы не поморщиться. Не потому, что мальчик был плохим — напротив, он был хорошим сыном и безмерно любил приемного отца. Чарли только недавно рассказал ему правду, и осознание этого горя еще больше их сблизило.

Но проблема была в другом. Честер был копией своего родного отца — безумного и злобного мага, чья рука убивала едва ли не беспощаднее, чем рука самого Волдеморта. Поэтому Молли была бы рада его не видеть.

Но Билл твердо заявил, что сыт по горло этими страстями, и если она не будет приглашать в дом если не брата, то хотя бы друга Фреда, он тоже заберет сына, жену и уйдет.

Мнение Честера, разумеется, никто не спросил. А оно, похоже, было схожим с её: чувствуя неприязнь Молли, мальчишка приходил редко и неохотно.

— Честер! — приветствовал его Монти и махнул рукой, подзывая к диванам. — Ну что, у Барти правда есть яйцо дракона?!

Честер тепло улыбнулся и направился к детям.

— Дырка от яйца! — ответил он, важно пожав руки всем мальчишкам.

— Как это? — не поняла Мерида.

— Скорлупа! — пояснил Честер, усаживаясь рядом с Монти. Все с пониманием захихикали.

— А почему он отказался от приглашения? — спросил Гилберт, и на него тут же обернулись остальные. — Нехорошо как-то. Он что, один дома остался?

— Бабушка меня еле терпит, я ему рассказал… — пробормотал Честер. — Не захотел он. А когда узнал, что и Гарри не будет, тем более отказался.

— Думаешь, я сильно хотел? — хмыкнул Монти. — Сказали по гостям ходить — кивнул и хожу!

— Честер… а министр… был дома? — медленно поинтересовалась Мерида.

Мальчишка быстро кивнул:

— Барти мать совсем бросила, отказалась забирать — где ж ему быть?

— И… что? — протянула девчонка, заглядывая Честеру в глаза.

— Поздоровался, был вежливым, дом показал.

— Фух! — с облегчением выдохнула она, явно порадовавшись за мальчишку. — Ну, ты всё равно скажи Барти: если еще раз такое учудит, мы тоже никуда не пойдём. Да и вы всё время вместе гуляете!

— Даже по лабиринтам каминной сети, — усмехнулся Монти и осуждающе покачал головой. — А если бы Гарри не знал, как вас оттуда вытащить? Вас бы отчислили! Так что гуляйте вместе, конечно, но как-то осторожнее, хорошо?

Вздохнув, Честер пригорюнился и пристыженно покраснел.

— Мы там с ним час просидели…

— Это вы час — а мы весь выходной камин охраняли! — буркнул Гилберт. — Мерида вон полбиблиотеки перечитала, чтоб диван возле него не заняли. Можешь объяснить, зачем вы из него еще и орали?!

— Правда-правда, — подтвердила Мерида. — Я теперь опытная отравительница.

— Чего? — удивился Фред.

— Не знаю, как в библиотеку книги по ядам попали, — развела руками девчонка. — Но что было, то Серафим и носил.

Сглотнув от волнения, словно подслушав и подсмотрев за миром параллельной реальности, где посторонних не ждали, женщина случайно шаркнула разношенной туфлей по полу. Все, кто сидел на диванах, обернулись к ней. В их взглядах она прочла осуждение сразу за всё — от тихой походки до её неприязни к Честеру и отсутствия в Норе официального сына Крауча.

— Чай заваривается! — жизнерадостно объявила она, делая над собой усилие. — Не хотите пока взглянуть на садовых гномов? Они у нас очень старые, некоторым по сто лет.

— Ого, — бесхитростно удивился Монти. — А у нас они не приживаются. Мама говорит, это потому что дом совсем новый.

Он первым вскочил на ноги и побежал к заднему двору — туда, куда указала Молли. Этот ребенок ей нравился, пусть и не проявлял к ней особого интереса, лишь пару раз бросив на неё взгляд. За ним лениво потянулись остальные, не проявляя особого энтузиазма. Фред же закатил глаза — ему и на диване было неплохо.

— Мерида, можно с тобой поговорить?

Удивительно, но первой её реакцией на этот вопрос было схватить одной рукой блондина, а другой — Честера.

— Честер, ты же тут всё знаешь? — спросила она. — Покажи Серафиму!

Последние слова она произнесла настолько четко, что её названный внук даже нахмурился, словно разгадывая загадку. Затем кивнул и потащил блондина за собой. Больше всех был удивлён сам Серафим — он даже попытался сопротивляться, ведь совсем не походил на робкого малыша, которого нужно водить за руку. Напротив, в нём явственно чувствовалась готовность постоять за себя.

— Конечно, — наконец ответила Мерида после всех этих манипуляций. — О чём?

А кто его знал — с чего лучше начать? Пожаловаться на жизнь? Или завести надоевшую песнь о глазах?

— О профессоре Люпине, можно? — попросила Молли, указывая на диван и вытирая вспотевшие ладони о фартук. — Присаживайся.

Когда Мерида села, она уже успела подготовиться и заговорила увереннее.

— Ты самая старшая из детей. У кого ещё спросить, как не у тебя? — женщина улыбнулась.

— Фред немного старше, — коротко заметила девчонка. — А ещё он с профессором ладит, так что лучше спросите у него.

— Ну, думаю, девочки наблюдательнее, — сказала Молли, стараясь скрыть раздражение. — Я очень за него переживаю. Он перестал даже писать... Мы с ним прошли через многое, просто сейчас поссорились. Но это не значит, что я за него не волнуюсь. Понимаешь?

Она смотрела на неё не глазами Лили, а глазами отца — взгляд был проницательный, настороженный и до предела оценивающий. Молли уже пожалела, что подошла и начала этот разговор. Девчонка действительно была старше и, значит, понимала больше других. Да и кто знает, как её воспитали те маглы?

Подумав вызывающе долго и опустив голову, из-за чего её взгляд стал исподлобья, Мерида наконец заговорила:

— Вы спрашиваете о старом друге и предателе у дочери того, из-за кого он им… стал? Может, аппарируем прямо в замок и спросим у милорда, как там профессор Люпин? Не хотите?

Молли даже кулаки сжала, но не убежала, а лишь откинулась на спинку дивана.

— Ты грубишь, девочка, — жёстко сказала она. — Твой отец — зло. Заметь, я не говорю, что он злой. Я говорю — зло. Об этом знают миллионы, и не тебе мне рассказывать, что он с нами творил. Он — кровожадное чудовище. А ты на него очень похожа. В тебе нет ничего от Лили, одна пустая картинка. Ты — его продолжение, а не её. Не боишься, что станешь похожа не только характером? Я бы на твоём месте боялась!

Скептически хмыкнув, девчонка встала, одёрнула своё вызывающее платье и медленным шагом, словно с угрозой, подошла к старым часам.

Пристально посмотрев на стрелки, она полуобернулась и спросила:

— А чьи имена здесь стёрты, не подскажете?

— Не подскажу! — рявкнула Молли.

— Боитесь?

Женщина почувствовала, как от злости сжимается сердце, но решила, что зашла в этом разговоре уже слишком далеко. Спорить с той, кто живёт в замке Салазара и дружит с её внуками, явно не стоило.

— Там были имена моего сына Рона и Джиневры. Последняя как раз постаралась, чтобы поверх стрелок нельзя было написать ничего нового.

— Мама Монти и Сабрины?

Молли кивнула, понимая, что проиграла этот спор ещё давно, а теперь это был лишь штрих к поражению.

— А на кого они тогда похожи, не знаете? — прищурилась девчонка. — Миссис Гойл — известная Пожирательница. Очень красивая…

Она задала вопрос, который Молли сама много раз задавала ночами, глядя в окно, пока за ним не начинал брезжить рассвет.

— Знаю только, что твой отец помог… милорду украсть её душу.

Хмыкнув, девчонка снова отвернулась к часам.

— А Рон?

Молли не сразу поняла, к чему это.

— А что Рональд? Его убил Виктор Крам. Мой сын выбрал слизеринцев в качестве друзей, перестал нам доверять. Но, справедливости ради, его убил тот, на кого мы и подумать не могли.

— Он же тоже помогал возрождать милорда. Вы разве не знали? — буднично спросила Мерида и пожала плечами. — Ему чуть-чуть не хватило времени, чтобы дожить до звания Пожирателя. Его все помнят. Даже мадам Лестрейндж и сам милорд. Они ведь все вместе жили в доме, где мы сейчас учимся.

Она говорила спокойно, но каждое слово звучало, как удар молота.

— На кого ужасного был похож он? Тоже не знаете?

Перед глазами Молли будто опустили чёрную вуаль, и мир посерел. Сердце болезненно сжалось, а ноги, став ватными, приросли к полу. Она попыталась дотянуться до палочки, но похолодевшие пальцы её не слушались.

— Ты знаешь, что твой отец жив… — выдавила она. — Ты его послушная дочь!

Девчонка смотрела на неё пару секунд, а потом отвела взгляд.

— Он меня по-разному называл, но послушной — ни разу.

Топот детских ног означал, что пора улыбаться, и Молли смогла. Она даже пригласила всех к столу и покорно выслушала, как Мерида отвешивает комплименты Фреду, нахваливая быстроту его движений на занятиях. Когда все поднялись, Флер в который раз попыталась взять Серафима под локоть и увести в сторону, чем всё больше поражала свекровь. И в который раз Мерида оказалась у них на пути, смущая невестку.

— Фред, покажешь нам фотографии? — спросила она, потянув за собой Серафима, который уже полностью запутался в происходящем. — Нам интересно, на кого ты похож!

Было незаметно, чтобы Долохова интересовали чужие фотографии, скорее наоборот — они его совсем не волновали. Но он слушался Мериду, словно завороженный.

Из кухни Молли услышала, как девчонка говорит:

— Дядя Фред? Совсем не похож. А это тот дядя, который учился в Слизерине и поссорился с родителями? Как интересно…

В какой-то момент она с силой захлопнула альбом перед носом мальчишек. Молли вздрогнула и чуть не выронила тарелку, испугавшись резкого звука. После этого Мерида потащила обоих к Честеру, Гилберту и Монти на диване и что-то зашептала.

Спустя минуту Фред поблагодарил её за пирог, попрощался с расстроенной Флер и объявил, что им уже пора обратно. Они уходили немедленно.

На улице ждали Стражи, и дети быстро направились к ним.

Однако Молли не могла не сказать этому ребенку, чье существование поразило абсолютно всех, пару слов перед тем, как закрыть за ней дверь навсегда. Сделать это было нужно, хотя бы ради себя. Но больше видеть её она не хотела никогда в жизни, что будет несложно — ведь та уже начала обратный отсчет.

Мерида оказалась копией отца, просто совсем на него не похожей. Объяснить словами, как это возможно и почему она так решила — женщина не сможет даже под угрозой расправы. Да и кому нужны объяснения старой глупой женщины, а такой её называли даже дети?

Но она всё-таки задержала её у выхода, легонько потянув за хрупкую и изящную руку.

— Мерида, — глухо произнесла она, — возле них исчезает всё: жизни, судьбы, надежды. Всё! — Она вздохнула тяжело, словно каждое слово давалось с трудом, и аккуратно поправила цепочку с изящным кулоном в виде змеи на девичьей шее. — Всё гниёт и превращается в пыль. Ты просто не видишь всей картины — ещё слишком мала. Но пройдёт пару лет, ты подрастёшь… и начнётся совсем другая история. Тёмный Лорд убил твою бабушку. Он хотел убить и твоего отца. И с тех пор они лучшие друзья. Подумай — нужен ли тебе мир, где правят безумцы?

Девчонка опустила взгляд и тихо, почти шёпотом, ответила:

— Но это… мой мир.

Не найдя, что возразить, а, возможно, и не желая этого, Молли медленно разжала пальцы и отпустила её руку.