Красное на чёрном, или мост в Терабитию (гет)

Когда Лили вошла в гостиную, все взгляды обратились на неё. Алиса с Френком приветственно замахали, Муди одобрительно крякнул, братья Пруэтты затолкали друг друга локтями, переговариваясь в духе: «Я же говорил, что придет!», Мэри, сидящая рядом с Поттером на том месте, где прежде сидела сама Лили, воздела белесые брови к потолку и протяжно в него же вздохнула, а непосредственно Поттер очень оживился, машинальным жестом взметнув руку к макушке. Как будто и не было ничего, как будто и не сбегал из её дома под прицелом палочки и яростных зеленых глаз.

Дамблдоровы же глаза, две васильковых кляксы любви и принятия, залучились навстречу блудной орденке, словно они расстались только вчера, ну или максимум на прошлой неделе, точно так же испив чая на традиционном пятничном собрании. Лили пыталась вспомнить, как называется такой голубой сироп, что добавляют в коктейли — уж больно выражение директорских очей за стеклами-половинками походило на эту липкую приторную жидкость. Название не вспомнила, но о поставленной загодя — ещё у самого крыльца — Заслонке не пожалела.

— Лили, девочка моя, как мы все рады тебя видеть! — воскликнул старый маг, разводя широкими радужными рукавами. — Я не сомневался, что увижу тебя вновь — и в самом ближайшем времени! Проходи, садись, выпей чаю! Алиса, душечка, передай Лили свободную чашку, будь так добра! — Дамблдор подвинулся, давая понять, что приглашает новоприбывшую на пустующий стул между собой и молодой миссис Лонгботтом.

— Благодарю, профессор, но я, пожалуй, сяду здесь, — Лили подошла к незанятому участку стола прямо напротив двери, оказавшись слева от привычно сидящего поближе к выходу Петтигрю. — Ты не против, Питер?

Обращаясь к парню, Лили, будто бы невзначай, положила руку ему на запястье и почувствовала, как он дернулся от её прикосновения, точно от удара током. Он тоже смотрел на то, как она вошла, в числе прочих, но взгляд его был странным и нечитаемым.

«Он смотрит на тебя не так!» — как можно вообще смотреть не так, удивлялась тогда она. Можно, оказывается. Как школьный чемодан, набитый сверх меры неаккуратным учеником: вроде, и не видно ничего сквозь плотную крышку, а при этом и не сомневаешься, что под ней, вздыбленной и бугрящейся, слишком много всего.

Когда девушка обратилась прямо к нему, Петтигрю зыркнул на неё не менее странно, но ответить ничего не успел — её рука легла поверх его мантии, и он замер, как кролик перед удавом.

Точечный, почти нежный Ступефай, незаметный никому, кроме них двоих — и этот эффект закрепился, оставив его в состоянии оторопелости на несколько недолгих, но достаточных мгновений. Под пальцами, под тонкой шерстяной тканью прощупывался манжет рубашки — наверняка той теплой, фланелевой, из которой Питер не вылезал даже в дни короткой, но яростной августовской жары.

Треньк! Пуговица, словно не выдержав напряжения, покинула свой пост на запястье и отлетела куда-то под стол, закрутившись там волчком.

Лили нашла глазами Муди и, обращаясь только к нему, сказала:

— Я вообще-то пришла сегодня не чаи распивать, а кое-что показать вам. Важное. Мне думается, вам знаком этот символ, Аластор.

Одновременно со словами левый рукав мантии Петтигрю был откинут к локтю, расстегнутая рубашка, распавшись на две половинки, скользнула с руки вниз, свесившись подбитым крылом, и с белого, рыхлого, по-женски округлого предплечья ядовито оскалилась иссиня-черная лоснящаяся змея, прячущая свои извивы в костяных отверстиях мертвой зловещей головы.

Лили не была уверена, что найдет её там — ведь между осенью нынешней и осенью восемьдесят первого года многое ещё могло произойти. А могло и не произойти, ведь отличий между двумя мирами было едва ли меньше, чем сходства. Но — слизеринец Петтигрю, шантажом заставивший двух гриффиндорцев привести его к главе Ордена, настораживал ничуть не меньше гриффиндорца Петтигрю, поведшего себя как самый заправский слизеринец. Если он столь настойчиво напрашивался уже по указке своего нового господина, то тот не оставил бы его в логове врага без напутственного подарка: одновременно и сквозного зеркала, и обета верности, и удавки.

И в обоих мирах, в обоих версиях больше всего настораживал этот самый орденский глава, которого, оказывается, так запросто можно одурачить. И кому — вчерашнему школьнику, тихоне-Хвостику?! Не может быть, чтобы на его долю не досталось хоть пары капель василькового сиропа, столь щедро отмеряемого Лили!

Итак, Лили не была уверена, что увидит хоть что-нибудь под клетчатой фланелевой рубашкой. Но она пошла ва-банк и увидела. Убедившись в том, что Шизоглаз тоже видит это — его лицо хищно подобралось, родной глаз прищурился в щелку, а волшебный заметался в орбите, как вспугнутый хорек — Лили быстро перевела взгляд на Дамблдора, чья реакция ей была тоже очень интересна. Директор выглядел растерянным и недоумевающим — и только на самом дне сиропных лужиц на краткий миг словно прорезались острые придонные камни.

— Что же это?.. Как же это, Аластор? Как мы проглядели такое?.. — более чем достоверно взмахнул кустистыми бровями Великий светлый, в то время как главный аврор грузно, но спешно выбирался из-за стола, одновременно накладывая движением палочки антиаппарационный купол.

— Я скажу, что это такое, Альбус, — проскрипел он. — То самое, что эти собаки скрывали от нас, не давая разглядеть своих мертвых и раненых. То, с помощью чего можно отличить их от нормальных людей. Я тебе всегда говорил, что ты слишком уж веришь всем кому ни попадя. А вот как я такое проглядел!.. — голос его зазвучал сокрушенно.

Действие Ступефая, между тем, закончилось, и Петтигрю отмер под всё ещё удерживающей его запястье Лилиной рукой. Поднял на неё водянисто-серые глаза и быстро, тихо и озлобленно забормотал:

— Я думал, ты умнее, Эванс. Думал, ты хочешь жить. Когда Темный Лорд придет к власти — а это уже почти, почти случилось — таким, как ты, не поздоровится. О будущем нужно думать заранее, места в новом, переустроенном мире найдутся не для всех. Для тебя бы нашлось. Лорд позволил бы сделать одно исключение, тебя бы миновала участь всех прочих грязнокровок, я бы договорился, упросил его…

— Что ты мелешь, Питер? — ледяным тоном, скрывающим изумление и отвращение, так же тихо бросила ему Лили. — Ты упросил бы? Ты?!

— Я. Если бы принес ему Орден на блюде — он не отказал бы мне. А теперь ты умрешь, как каждый из них, и будешь виновата в этом только сама. Ты достойна лучшего, ты не такая, как прочие, ты — как море по сравнению с грязной канавой, но это ты сейчас выбрала погибнуть, а не остаться рядом со мной, когда Лорд…

— С тобой?! Да лучше сдохнуть! — вспыхнула до самых корней волос Лили.

Переполненный чемодан приоткрылся, и из его нутра краешком выглянуло что-то, от чего её замутило так, что она едва не разжала руку. Впрочем, Питер и не пытался бежать, видимо, понимая бессмысленность этой попытки.

«Он не так на тебя смотрит… смотрит не так…» — «Ты бредишь, Сев!» — «Смотрит не так!..»

«Ты — как море, в тебе можно утонуть» — безликие печатные буквы на безымянном клочке пергамента. — «Смотрит не так… не так… не так!..»

Ты же был прав, Сев, ты был прав, а я не права, ты заметил, шкурой почуял то, чего я замечать не хотела! «Как мы проглядели такое?.. Аластор… Как мы проглядели?..»

Шизоглаз, тем временем — а на быстрый шепот, вместивший в себя целый чемодан откровений, ушло не больше минуты, закончил с куполом, и, хромая, обходил стол, раздавая указания:

— Альбус, свяжись с Визенгамотом, скажи — пусть собирают большой состав. Доркас, отправь Патронус в Министерство. Френк, Бенджи, ко мне, подстрахуете до аврората. Их извещать не надо — пусть будет сюрприз.

Бенджамен Фенвик и слушатель ускоренных аврорских курсов Френк подорвались с мест, как отпущенные пружины — наконец-то кто-то ясно сказал, что делать в этой совершенно непредставимой ситуации! На их лицах читалось замешательство и какая-то детская обида: как же так, Упивающийся смертью — в Ордене?! Ведь они все тут друг за друга горой, разве нет?!

Поттер смотрел на Питера с неприкрытой ненавистью, а на Лили — со столь же явственным восхищением, какого доселе удостаивались только мировые чемпионы квиддичных турниров. Дамблдор сокрушенно качал головой, осеняя грустным голубым сиропом заблудшую овцу из своего стада. Овца смотрела в стол, изредка зыркая на Лили во время своей неожиданной исповеди, и директорских стараний не оценила.

— Аластор, что будет с мальчиком? — сочувственно спросил директор, когда и Шизоглаз, и названные им помощники собрались вокруг Петтигрю. — Он же всё-таки был одним из нас. Каждый может оступиться в жизни. Может быть, можно как-то?..

— Ничего, аврорат разберется. А над своим поведением ему помогут поразмышлять дементоры! — рыкнул Муди, опасно нависнув над вжавшимся в стол Питером, чья беспомощно и как-то стыдно оголенная рука продолжала пыриться слепыми глазами черепа куда-то в стену. — Пошли, щенок, хорош уже рассиживаться!

— Меня заставили! Мне угрожали! Я ничего не сделал! Не можете же вы посадить меня в тюрьму ни за что! — с истерическим подвизгиванием, растеряв все свои слизеринские манеры, возопил Петтигрю.

— Ни за что? Да помилуй Мерлин, сынок, ни за что у нас в тюрьму не сажают, — притворно ласково ответствовал ему Муди. — Только вот, сдается мне, что это вовсе не твой случай, и врешь ты — как дышишь!

— На мне нет крови, палочка моя чиста, вы ничего не докажете! — не глядя в пугающие разные глаза аврора, ответил слизеринец.

Он явно не торопился вставать с места, и ражие помощнички подхватили его подмышки, готовясь выдернуть из-за стола, как мандрагору — из горшка в теплице.

— Зато на тебе есть кое-что другое, и вряд ли тебе поверят, сынок, что ты набил эту картинку в память о покойной бабушке! — осклабился Аластор и жестом остановил своих добровольцев. — Погодите-ка, парни. Давайте, чтоб два раза не вставать, все, кто есть за столом, закатайте живенько рукава. А то хватит с меня на сегодня неожиданностей!

— Левый? — послушно откликнулась Мэри, дрожащими пальцами берясь за пряжку на манжете модной осенней мантии.

— Оба на всякий случай, — крутанул глазом в её сторону аврор.

— Аластор, я не ослышался — ты сказал «все»? — изумленно воскликнул Дамблдор, а сидящая рядом с ним Макгонагалл согласно (и негодующе) приподняла голову.

— Все без исключения. Не бери на свой счет, Альбус, но ты первый заявлял — и не раз, что в Ордене все равны!

Со всех концов послышалось шуршание, звяканье застежек, скрип расстегиваемых ремешков — по случаю холодного времени года волшебники облачились со всем тщанием, несмотря на пылавший в гостиной камин. Стол зарябил рисками протянутых рук, как циферблат — секундными делениями. Муди окинул эту картину своим сумасшедшим взглядом, обернулся на Френка с Бенджамином и отступившую за их спины Лили, тоже последовавших всеобщему примеру. Удовлетворенно крякнул.

— Так-то лучше. И впредь с этого нехитрого ритуала будем начинать каждое собрание — и уж подавно прогонять через него всех новичков, — он приблизил свое страшное лицо к Лили и негромко, так, чтобы слышала только она, спросил. — Откуда ты узнала, девочка?

— Мне приснился сон. У меня способности к прорицанию, со школы, — решила ответить максимально правдиво она.

Облегчение от того, что ситуация перешла из её рук в куда более компетентные и надежные, желейной слабостью разлилось к коленках. За свою недолгую орденскую «карьеру» её не раз мучила совесть от невозможности поведать бьющемуся в поисках ответа аврору, что скрывают под своими накидками подбитые противники. Такое знание потребовало бы объяснений, а объяснить, не подставляя под удар Регулуса — своего информатора, и без того ходящего по тончайшему льду — было бы крайне затруднительно. Теперь же, когда свербевшая и жёгшаяся тайна наконец перестала принадлежать только ей, когда её безумная авантюра, выметнувшая её из постели, как пушечным ядром, увенчалась таким ошеломительным успехом, когда в это дело бульдожьей хваткой вцепился Аластор, который уж если взялся, то не отпустит, ей стало легко и пусто, как от резко сброшенного рюкзака. И со всей отчетливостью ощутилась её здесь неуместность. Мавр сделал своё дело…

— Хорошо, — бешеный глаз словно прокатился внутри её черепушки, мячиком отскочив от выдержавшей испытание Заслонки, но Муди этого, по-видимому, хватило. — Если у аврората возникнут вопросы, тебе пошлют Патронуса. Спасибо, дочка, — голос бывалого воина потеплел. — Даже представить боюсь, что могло бы выйти, если б не ты. И теперь мы знаем, куда глядеть и что высматривать — так что один Орден задиранием рукавов не отделается, уж будьте покойны! А теперь берите его и пошли! — обратился он к молодым людям.

Питер, понимая, что идти так и так придется, поднялся сам, посмотрев на протянутые к нему руки, как чистокровная аристократка на вошь.

— Всё равно я ничего не знаю и никаких сведений вам сообщить не смогу, — предпринял он ещё одну попытку.

— Ух, малец, знал бы ты, какие умельцы трудятся в Отделе тайн! Познакомившись с ними, ты сам удивишься, как много ты, оказывается, знаешь! — Аластор пропустил конвоирующих Питера орденцев вперед и пошел следом, целя острием палочки слизеринцу между лопаток. — Топай, и без глупостей!

Бледный, как вареное тесто, Питер обернулся через плечо уже в дверях гостиной, и Лили чуть не засосало в пасть распахнувшегося во всю ширь чемодана. Там было отчаяние, страх, безумная надежда, презрение, снова страх — и ещё целый клубок всего, перепутавшегося рукавами и штанинами в единый неразличаемый ком.

Пользуясь всеобщей сумятицей и тем, что принявшиеся застёгиваться-зашнуровываться орденцы облегченно загомонили, Лили подалась к выходу вслед за Муди. И порадовалась, что вовремя, услышав за спиной голос Дамблдора:

— А где наша храбрая девочка, чьими стараниями Орден сегодня избежал рухнуть в пучину предательства? Где Лили Эванс?

Лили Эванс вжала голову в плечи и поспешила через холл, едва не уткнувшись в спину идущего впереди Шизоглаза.

— Не хочешь пить свою чашу славы? — понимающе хмыкнул тот, скосив на неё свой глаз почти до уха.

— Хочу домой, — снова предельно честно ответила Лили. — Спать.

— Что-то вы крепко с юным Поттером не поделили, — огорченно вздохнул аврор, палочкой открывая входную дверь. — А жаль. Ордену бы побольше таких, как ты, и поменьше всяких балаболов. Джеймс хороший мальчик, только молодой и ветер в голове. Ну да не мое это дело… Эй, шевелись! — прикрикнул он на затормозившего на пороге Петтигрю.

— Всё равно я долго не просижу, — с каким-то мрачным удовольствием проговорил он, обращаясь вроде бы к Муди, но глядя на Лили за его плечом. — Темный Лорд вызволит меня, и тогда…

— Пошел, я сказал! — пихнул его в плечо Аластор, одновременно сталкивая с крыльца и запуская парную аппарацию. Френк и Бенджамин не отстали, с хлопками исчезнув сразу вслед за ним.

Лили воровато оглянулась на дом и присоединилась к отбывающим, растворившись без единого звука как раз в тот самый момент, когда дверь снова распахнулась и за ней показался восторженный лохматый Поттер со словами:

— Лили! Лили, ну где же ты?! Альбус тебя зовет!

Успев заметить смазанное пятно цвета Лилиной мантии, он поморгал за стеклами очков, покрутил пальцем в ухе, недоумевая, почему не расслышал звук перемещения, и, огорченный, поплелся обратно, в гудящую наподобие растревоженного улья гостиную, покачивая головой и цокая языком:

— Стерва! Но до умопомрачения хороша!