Дорога наугад (джен)

Человек из "Отрядов" связался с Леей даже слишком быстро. Всю минувшую ночь она мучилась бессонницей, раз за разом обдумывая, во что же ввязалась, а наутро ее уже дожидалось сообщение с координатами и временем новой встречи. Она не успела ни обсудить что-либо с друзьями, которых они с Брейтом втянули в эту авантюру, ни толком обдумать, на каких условиях собирается строить отношения с корусантскими повстанцами: у тех, очевидно, механизм работы с новичками был отработан давно, и подстраиваться под чужие метания и сомнения вербовщики не собирались.

Уже в тот момент Лею посетило чувство, будто ее подхватило мощным потоком и куда-то понесло, а сама она только и могла, что плыть по течению, беспомощно барахтаясь. Оно не ослабевало ни на минуту, пока Лея целых полтора часа добиралась на монорельсе до нужного района, и усилилось чуть ли не до паники, когда она позвонила в двери сомнительного вида мастерской по ремонту дроидов. На сей раз она была совершенно одна: даже Брейта не пригласили на эту встречу. Почему-то именно это окончательно выбило почву у Леи из-под ног, и перед вербовщиком она предстала отчаянно храбрящейся девчонкой с наигранно-смелыми речами и дергаными движениями.

Она сама знала, что держится не лучшим образом. Конечно же, видел это и агент "Отрядов", оказавшийся вовсе не тем молоденьким тви'лекком, которого Лея ожидала встретить. Мужчина — язык не поворачивался назвать его "парнем", несмотря на молодость, — поприветствовавший ее в тесном офисе мастерской, уже куда больше походил на того самого "типичного радикала" из карикатурных имперских агиток. Одет он был вполне прилично, но пиджак сидел на его широченных плечах нелепо и как-то скособочено; при каждом движении его рукава чуть задирались, обнажая покрытую татуировками кожу. Грубые мозолистые ладони явно привыкли держать бластер или дубинку, а не ручку или стило.

— Да расслабься ты. Я не кусаюсь, правда.

Многие назвали бы его улыбку обаятельной. Несмотря ни на что, мужчина был красив — той простоватой красотой амбала-спортсмена, которая приводила в восторг многих подруг Леи. Окажись здесь Дана, Лее было бы некуда деться от восторженных од его голубым глазам, атлетическому телосложению и золотым волосам — пусть даже этих волос, остриженных под "площадку", было всего ничего.

На Лею это не действовало. Почему-то она не сомневалась, что разговаривает с бывалым убийцей: эта уверенность появилась в тот момент, когда они впервые встретились взглядами, и с каждой минутой разговора только крепла.

— Почему вы позвали только меня? — выпалила она и едва не поморщилась: от волнения голосок получился противным, визгливым. — Мои товарищи...

— Бесполезны.

Лея осеклась. Резкое, как пощечина, заявление почему-то разозлило ее, будто это ей вынесли уничижительный вердикт.

— То есть? Вы принимаете парней и девчонок из трущоб, а мои друзья, значит, для вас недостаточно хороши?

В тот же момент она поняла, что сморозила глупость: не у каждой идейной имперки получилось бы так свысока плюнуть на столичных бедняков, как у нее. Стало ужасно стыдно; Лея почувствовала, что по-девчоночьи краснеет. Но вербовщик будто бы и не заметил гадкого подтекста в ее словах.

— Мы не принимаем "хороших" или "плохих" людей, Кларисса. — Интонация, с которой вербовщик произнес ее фальшивое имя, заставила Лею вздрогнуть: будто бы он знал, что разговаривает вовсе не с "Клариссой", но не хотел ставить собеседницу в неудобное положение. — Мы принимаем людей, готовых служить нашему делу. Служить — а не играть в бунтарей, чтобы потом было что обсудить с друзьями на тусовке. Границу чувствуешь?

Лея кивнула, невольно стиснув кулаки. Ее злил снисходительный тон вербовщика — точь-в-точь как у Оби-Вана, когда тот брался читать нотации, — на язык так и просилась язвительная колкость, но Лея смолчала. "Играть в бунтарей"... хатт бы его побрал. Упрекать в этом саму себя — одно дело, но слышать от другого — все равно, что прилюдно получить заслуженную выволочку. Обидно и унизительно, хоть и справедливо.

— Ты о чем думала, когда пыталась потащить за собой такую ораву? Как ты им вообще перспективы работы против Империи обрисовывала? На площади погорланить, чтобы потом хвастаться перед богатыми девками синяками и следами от шоковых дубинок?

— Мы бы выполняли все, что от нас потребовалось, — буркнула Лея, борясь с желанием спрятать взгляд. — Каждый из нас хорошо понимал, что это не игрушки.

— Да ты что. Скажи-ка, в тюрьме кто-нибудь из твоих дружков сидел? Не в зверинце по пьянке, а по-настоящему?

— А при чем здесь...

Вербовщик вдруг встал и с грохотом впечатал свои огромные ладони в столешницу перед Леей. Девушка невольно отпрянула и сжалась: вид у нависшего над ней двухметрового гиганта был устрашающий.

— А при том, Кларисса, что такие вот хорошие девочки и мальчики шлют куда подальше все идеалы, товарищество, братство и прочую херню, как только их мамам и папам сделают первый звоночек из ИСБ, — проговорил он очень спокойным, доверительным тоном. — Хороший мальчик или девочка, когда его или ее приводят в допросную, начинает плакать и клясться дяденьке-следователю, что ничего плохого не хотел, и вообще его обманули и заставили. А потом радостно выдает дяденьке следователю все, что знает, а то и крысятничать соглашается, лишь бы приговор прописали по ерундовой статье, а не по восемьдесят третьей. Скажешь, твои друзья бы так не сделали? Прям-таки ни один?

Лея отвернулась, стиснув зубы. Сказать было нечего: такой дурой она давно себя не чувствовала. Если бы вербовщик сейчас велел ей убираться и впредь во "взрослые" дела не лезть, она бы, конечно, не подчинилась — но его мотивы поняла бы очень хорошо.

Ей с самого начала надо было идти одной и других не впутывать. В дрожь бросало от мысли, на что она чуть было не подписала своих друзей — ребят, которые ей доверились, доверились охотно и слепо, хотя ни один (и Лея прекрасно это знала) из них не был готов сражаться с Империей по-настоящему. Даже Брейт. На Альдераане политический протест до сих пор считали чем-то вроде нормального досуга для образованной молодежи. Едва ли он по-настоящему сознавал, что такое "Корусантские свободные отряды", и чем может грозить связь с ними.

— Ну, а я-то вас чем заинтересовала? — Лея нашла в себе силы посмотреть вербовщику в глаза. Взгляд получился даже твердым. — Чем я, по-вашему, отличаюсь?

Вербовщик добродушно ухмыльнулся и вновь уселся в кресло.

— У нас свои методы, Кларисса. Уж отличить настоящего бойца от малолетки, у которой задница от жажды приключений свербит, мы можем. К тому же я был бы идиотом, если бы упустил лидера, способного двадцать с лишним человек подбить на войну с Империей... пусть даже на игрушечную. С чего-то ведь надо начинать.

— Так значит, я принята?

Лея не знала, радоваться ей или бежать со всех ног. Ей что-то не нравилось во всем этом деле. Что-то не так было с вербовщиком, смотревшим на нее с равнодушием мясника — будто не живого человека, потенциальную союзницу перед собой видел, а предназначенного на убой нерфа. Но, скорее всего, она просто трусила, вот и все. Мысленно обругав себя соплячкой, Лея представила, как твердой рукой проводит черту, отсекающую ее от прошлой жизни. Поздно на попятную идти, и раздумывать уже не над чем.

— Да, девочка. Принята. Что бледная такая? Расслабься, я же вижу, что на боевые операции тебя бросать нет смысла.

— Я не кисейная барышня. — Лея гордо вскинула подбородок и с вызовом глянула на вербовщика. Спорить она взялась больше из упрямства и мерзкого снисходительного "девочка": на самом деле, она слабо представляла себе, как сможет участвовать в силовых операциях "Отрядов", не вызывая подозрений у отца. — Я владею терас-каси и умею стрелять...

— Уверен, в тире ты всех парней с района обставила. Так ты будешь слушать или ерепениться? Если не можешь подчиняться приказам, дверь там, не смею задерживать.

Лея раздраженно фыркнула, но притихла. Ее сомнения как рукой сняло: перспектива остаться без поддержки "Отрядов" и лишиться единственного шанса на вступление в Альянс на миг так явственно замаячила на горизонте, что Лея тут же поняла, насколько не хочет возвращаться к прежней жизни — жизни доморощенной бунтарки, на которую такие, как этот мужчина, смотрели с насмешкой и презрением.

Покопавшись в ящике стола, вербовщик извлек оттуда инфочип и кинул его Лее. Она поймала налету и машинально сжала пластиковый корпус в ладони.

— Займешься тем, к чему у тебя талант: агитационной работой. На чипе — несколько программ, которые скроют твои следы от имперских "паучков" и дадут тебе удаленный доступ к нашему серверу. Обязательно установи все, что там есть, прежде чем приступать к работе: иначе в ИСБ мигом вычислят, кто тут антиимперскую крамолу посмел распространять. Поняла меня?

Лея кивнула и спрятала инфочип, вмиг сравнявшийся по ценности с редчайшими кайбер-кристаллами, во внутренний карман куртки.

— Когда я получу первое задание?

— Когда я свяжусь с тобой. У тебя будет куча возможностей проявить себя, насчет этого не волнуйся. Теперь иди. Друзьям своим скажешь, что ваша инициатива загнулась на корню, и "Отряды" с вами, богатенькими детишками, никаких дел иметь не хотят. Уяснила?

— Уяснила. Буду на связи.

— Да уж постарайся, девочка. Вздумаешь соскочить — мы с тобой больше никогда не встретимся... — Он широко улыбнулся. — Если ты понимаешь, о чем я.

Из мастерской Лея выскочила как ошпаренная. Какое-то время она стояла, прислонившись к стене, и тяжело глотала теплый воздух, пахнущий машинным маслом и пирожками, которыми торговали в киоске неподалеку. Перед глазами у нее все еще стояла плотоядная улыбка вербовщика, в голове крутились, как аудиозапись на повторе, его зловещие слова. Сила, неужели все действительно настолько серьезно?!

Лея закусила губу и вновь представила, как проводит жирную ярко-алую черту. Прошлая жизнь для нее закончилась, и этому стоило радоваться. Теперь у нее появилась цель, к которой можно стремиться. Она зарекомендует себя перед этим человеком и попадет в Альянс, даже если ради этого придется рисковать.

"Хорошо, что ребят в это впутать не получилось. Это мое решение и моя дорога. Мне и нести ответственность за свой выбор".

В тот же момент тревога Леи сменилась небывалой легкостью, какую испытывает человек, решившийся на первый прыжок с парашютом. Бояться было поздно — оставалось только идти вперед и верить в счастливый финал.

* * *

После разговора с девчонкой Гильвад провел в мастерской еще с полчаса: надо было разложить мысли по полочкам и определиться с планом действий. И если со вторым все было более-менее ясно — забрасывать агентов в Альянс ему не впервой, — то мысли скакали взбесившимися блохами и постоянно сворачивали не в то русло.

Будучи человеком простым, Гильвад редко задумывался над мотивами своей покровительницы: главное, свою задачу выполнить как надо, а уж что госпожа Айсард намеревалась делать с результатом, его не касалось. Но с "Клариссой" (и как только этот домашний цветочек фальшивые документы сподобился раздобыть?) история была настолько странная, что выбросить ее из головы никак не получалось. Девчонка-то идейная, он таких за километр чуял... и богатенькая, хотя по ней сразу и не скажешь. Если не знать, на что смотреть, за даму с верхних ярусов ее не примешь: личико простоватое и не сказать, чтоб очень привлекательное, руки мягкие, но не холеные, фигурка почти мальчишеская, коса заплетена кое-как. На первый взгляд — девка как девка, чем-то на сестренку Гильвада смахивала. Происхождение в мелких детальках сквозило: в том, как она разговаривала, в манере сидеть, будто кол проглотила, в модели комлинка и в шмотках — именно такие носят богатенькие девочки, когда хотят сойти за свою в "плохой компании".

Если бы "Кларисса" пришла к нему сама, Гильвад бы ее домой отправил, в куклы играть и косы плести.

"И зачем только ее в Альянс засылать? Для подрывной деятельности, что ли? У такой самое пустяковое задание в диверсию превратится".

Гильвад еще раз посмотрел на голофото девочки, но внезапного озарения не произошло. На ум приходила только одна мысль, и Гильваду она категорически не нравилась.

Похоже, его угораздило впутаться в придворную интрижку. А это означало, что девчонка должна оказаться в Альянсе как можно скорее — пока ее высокопоставленные родственники не выяснили, кто играет против них... и чьими руками проворачивает грязные ходы.