Прожить чужую жизнь (гет)

На следующий день, когда мы с дядей, тётей и Дадли обедали, прозвучал громкий хлопок, который чуть не довёл моих бедных родственников до инфаркта, и посреди гостиной появилась сладкая парочка — Сириус с Кричером. Тётю пришлось отпаивать успокоительным, а дядя, судя по густо краснеющему лицу, собирался высказать нарушителям спокойствия много чего нелестного.

— Сириус, ты больше ничего не придумал, кроме как аппарировать в магловский дом? А если бы у тёти и дяди сердечный приступ случился? Они же к такому непривычные.

— Ой, Вернон, Петуния, простите, — принялся заглаживать вину крёстный. — У вас же нет камина, а аппарировать на улицу нельзя — тут вокруг сплошные маглы, и Статут о секретности будет нарушен. Вы, по крайней мере, в курсе. В следующий раз я буду предупреждать заранее, если соберусь в гости. Просто сегодня нам пришлось срочно к вам явиться.

С этими словами Сириус вытолкнул вперёд домовика и обратился уже ко мне:

— Гарри, мы поговорили с Кричером, как ты и просил. Он мне рассказал, как погиб мой брат. И медальон действительно был у него. Он старался его уничтожить, но не смог. Мы не трогали его руками, положили в шкатулку.

Кричер протянул мне вышеупомянутую, явно антикварную, шкатулку. Я открыл её и увидел красивый медальон, лежащий на зелёной бархатной подушечке.

— Кричер, это тот самый медальон, который твой хозяин Регулус достал из каменной чаши? — уточнил я на всякий случай, хотя сомнений почти не было — вещица абсолютно соответствовала описанию.

— Да, молодой господин, — проскрипел домовик. — Это — плохая вещь, которую хозяин Регулус просил старого Кричера уничтожить, но Кричер не сумел выполнить последнюю волю хозяина. Кричер пытался, наказывал себя, и снова пытался, но ничего не получилось. Молодой господин сказал, что сможет уничтожить плохую вещь, и что Кричер может посмотреть?

— Да, Кричер, мы уничтожим плохую вещь, и ты можешь при этом присутствовать.

— Молодой господин — могущественный волшебник, — домовик принялся бить поклоны, проявляя чудеса гибкости, неожиданные для его почтенного возраста. — Молодой господин знает о таких вещах, о которых Кричер никогда никому не рассказывал.

— Вот-вот, могущественный волшебник Гарри Поттер, — вмешался Сириус. — Мне тоже интересно, откуда ты всё это знаешь? Не припомню, чтобы в роду Поттеров были ясновидящие.

Вчера вечером я тщательно обдумал, что и как можно рассказать Сириусу. Больше всего меня напрягало присутствие Дамблдора в доме Блэков. Правда, к чести директора, за то время, что мы с ним вместе находились в Хогвартсе, легилименцию ко мне он не применял, но у меня не было уверенности, что он не сможет это проделать с Сириусом. С другой стороны, то, что Дамблдор нашёл и уничтожил кольцо, говорит о том, что он в курсе насчёт крестражей, так что ничего нового он здесь не узнает. Более того, раз он также пытается уничтожать крестражи, то, по крайней мере, в этом деле он на нашей стороне, а значит, даже может кое в чём помочь. Есть у меня идеи, где нам может пригодиться помощь бывшего директора, но это ещё нужно хорошенько обдумать.

— Хорошо, я расскажу, — решился я. — Откуда я узнал про Регулуса — рассказать не смогу, простите, это не моя тайна. А всё остальное... Вот только хочу сразу предупредить, что эта информация очень опасна, и если Волдеморт или его Пожиратели об этом узнают, то убьют любого из нас, не задумываясь. Так что, если кто-то из вас считает, что не хочет знать об этом, лучше сразу выйти из комнаты и не слушать.

Я посмотрел на Дурслей. Тётя Петуния в ужасе прикрыла рот рукой и бросилась вон из комнаты, потом, спохватившись, вернулась назад и потянула за собой сына.

— Дадли, я не хочу, чтобы ты вмешивался во все эти дела. Иди к себе.

— Мама, — кузен закатил глаза под лоб. — Я всё это давно уже знаю.

— Ох... — тётя схватилась за сердце. — Гарри, зачем ты ему это рассказал?

— Он сам так решил. К тому же, Дадли — волшебник и сумеет себя хоть как-то защитить от других волшебников, в отличие от вас с дядей.

— Вернон? — тётя с надеждой обратилась к мужу.

— Я никуда не пойду, — заявил дядя решительным тоном. — Если мой сын предпочёл всё знать, то и я не собираюсь прятаться.

Тётя вздохнула и села обратно на свой стул.

— Рассказывай, Гарри. Я тоже никуда не пойду.

— Хорошо, — я решил придерживаться той же версии, которую выдал своим друзьям. — В подземелье Хогвартса живёт тысячелетний василиск. Когда-то он был фамилиаром Салазара Слизерина, но давно уже пережил своего хозяина. Я владею серпентарго...

— Гарри, — перебил меня дядя. — Если ты собирался поделиться с нами какой-то информацией, то говори хотя бы так, чтобы мы тебя поняли. То, что ты рассказываешь, для нас звучит как тарабарщина. Что такое "василиск" и "серпен..." — как ты там сказал? Кто такой этот человек, которого ты упоминал? Что значит "фамилиар"?

Тётя кивнула головой, соглашаясь с мужем.

— Василиск — это огромная змея. Салазар Слизерин — один из четырёх основателей Хогвартса. Фамилиар — это значит питомец. Слизерин вырастил этого змея и был его хозяином и другом до своей смерти. Серпентарго — это змеиный язык.

— Ты владеешь серпентарго? — голос Сириуса был хриплым от волнения. — Откуда у тебя этот тёмный дар?

— Понятия не имею. Он у меня с детства, — абсолютно честно ответил я. Действительно, если раньше я мог бы думать, что это из-за крестража, то теперь у меня не было объяснения такому феномену.

— Ладно, мы тебя перебили, давай продолжай дальше, — махнул рукой дядя, более или менее разобравшийся в моей "тарабарщине".

— В общем, я уже сказал, что владею серпентарго и смог не только поговорить с василиском, но и подружиться с ним.

— Так эта змея, что — разумная? — удивился дядя.

— Все змеи разумные. Этот василиск очень скучал один и обрадовался, когда мы с ним подружились.

— Мы? — взревел дядя, снова перебивая меня. — Только не говори, что Дадли тоже с ним подружился.

— Мы все с ним подружились, — подтвердил Дадли. — И, пап, если ты хочешь, чтобы Гарри сегодня закончил свой рассказ, то прекрати его перебивать. Мы тебе потом расскажем про василиска всё, что ты захочешь.

— Хорошо, — смирился дядя. — Но не думайте, что я забуду. Потом вы мне всё расскажете про эту змеюку.

— Короче, василиск мне рассказал много интересного, — продолжил я. — Пятьдесят лет тому назад вход в его логово нашёл один из студентов, который тоже владел серпентарго. Его звали Том Реддл. Впоследствии этот студент стал известен как Лорд Волдеморт. Зная, что кроме него, никто не сможет говорить с василиском, он доверил ему свои секреты. Один из его секретов заключался в том, что он не хотел умирать. Тогда будущий Тёмный Лорд отыскал столь же тёмный ритуал, при котором душа волшебника раскалывается, и части души запечатываются в каких-нибудь предметах. Эти предметы называются крестражами...

Сириус издал какой-то каркающий звук и с ужасом уставился на меня.

— Он это сделал? — прохрипел крёстный. — Он разделил свою душу пополам?

— Если бы пополам... — вздохнул я. — Он разделил свою душу на несколько кусков. Теперь его нельзя окончательно убить, пока цел хотя бы один из крестражей.

— Но ведь он развоплотился, когда попытался убить тебя, — возразил Сириус. — А потом я убил его во второй раз.

— Развоплотился он, потому что мама, пожертвовав собой ради меня, дала мне защиту, и смертельное заклинание, которое он бросил в меня, отразилось рикошетом и поразило его самого. Но погибло только тело. Пожиратели провели ещё один тёмный ритуал и сумели его воскресить, но ты тут же убил его во второй раз. Вот только дух его по-прежнему где-то летает, а значит, его новое воскрешение — только вопрос времени. Убить его можно, только если вначале уничтожить все крестражи, а потом уже его самого.

— То есть... Этот медальон, который тебе отдал Кричер... — Сириус замолчал, пытаясь собраться с мыслями.

— Да, — подтвердил я. — Это — крестраж. И он не единственный. В Гринготтсе, в моём сейфе спрятаны ещё два, которые я сумел отыскать. И то кольцо, которое ты видел у Дамблдора — тоже крестраж. А если тебе не показалось, и камень действительно треснут, то этот крестраж уже уничтожен. Теперь мы должны уничтожить эти три — и останется только два крестража и сам Волдеморт.

— Чёрт-те что у вас там творится в вашем волшебном мире, — выругался дядя. — Я уже и не рад, что мой сын — волшебник. В нормальном мире гораздо безопаснее!

— Дядя, — ухмыльнулся я, — любимое развлечение Волдеморта и его компании — это пытки и убийства маглов. Вы для них хуже животных, и они убивают простых людей пачками, даже не считая вас людьми. Защититься от волшебства может только волшебник, а вот вы перед ними бессильны.

— Значит, нужно уехать отсюда, — сделал вывод дядя.

— Вы же недавно сами видели, как Сириус с Кричером аппарировали прямо к вам в дом, — заметил я. — Многокилометровое расстояние они преодолели за несколько секунд. Так это — Сириус. Он не желает вам зла. А если бы это были Пожиратели? Как вы их собираетесь остановить?

— Что же ты предлагаешь? — растерялся дядя.

— Уничтожить крестражи и самого Волдеморта, а Пожирателей, оставшихся без своего главаря, переловят авроры.

— А это что ещё такое? — истерически взвизгнула тётя. — Тоже какая-то волшебная гадость?

— Авроры — это магическая полиция, — пояснил я. — Они, конечно, гады, но гады полезные. В общем, так. Сириус, я и Кричер сейчас отправимся в Гринготтс, заберём те крестражи, которые лежат в моём сейфе, а потом уничтожим их все. Нужно только придумать, где это можно сделать? Уж точно, не в магловском районе. Такую магическую вспышку могут заметить авроры, и придут разбираться.

— Это как раз не проблема, — заметил Сириус. — В Гринготтсе, кроме гоблинов, работают и волшебники — ликвидаторы проклятий. Там же имеется и специальное помещение для этого с высшей степенью защиты. За определённую плату гоблины предоставят нам на время это помещение.

— Отлично! Значит, отправляемся.

— Я иду с вами, — заявил Дадли.

— Нет! — взвизгнула тётя и схватила в охапку своё норовистое дитя. — Это может быть опасно!

— Тётя права, Дадли, — согласился я. — Да и какой смысл тебе туда идти?

— Вот опять ты всё делаешь сам, а я ничего не увижу, — взвыл раненым бизоном кузен.

— Да что там интересного? Просто уничтожим несколько вещей — и всё. Хватит тебе ещё приключений, успокойся, — усмехнулся я.

Всё ещё ворча, но уже чисто из вредности, Дадли позволил матери себя успокоить.

Сириус аппарировал сам, а меня перенёс Кричер, который после моего рассказа смотрел на меня как на реинкарнацию Мерлина. Наверное, бедняга теперь не будет мыть руку, к которой я прикасался.

С гоблинами проблем не возникло. Вероятно, они уже не удивлялись никаким странностям в поведении волшебников. Пока мы с одним из них посетили мой сейф и привезли оттуда дневник и диадему, Сириус уже успел договориться об аренде помещения и оплатить. Небольшое затруднение возникло, когда стали думать, как лучше уничтожить крестражи. У меня с собой был флакон с ядом василиска, но я не был уверен, что проклятые предметы уничтожатся просто от попадания на них яда. Эту проблему помог решить, как ни странно, Кричер. Он предложил смочить ядом кинжал гоблинской работы и, аппарировав домой, притащил этот кинжал.

Уничтожить крестражи оказалось непросто. Спецэффекты они нам устроили не хуже дамблдоровских с поддельным дневником. Уничтожение диадемы и дневника сопровождалось визгом и световыми вспышками, а медальон нам всем показал "козью морду". Когда я на серпентарго приказал ему открыться, начался фильм ужасов. Несчастного Сириуса терзали Джеймс и Лили Поттеры, упрекая в том, что он отказался быть их хранителем. Кричера преследовал какой-то парень — по-видимому, Регулус — отчитывавший бедолагу за то, что тот бросил его умирать.

Зарёванный домовик бился головой о стенку. Судя по выражению лица Сириуса, тот бы тоже не отказался приложиться головой обо что-нибудь твёрдое. Зрелище было душераздирающее. Но, когда передо мной появился не кто иной, как Гарри Поттер, и попытался что-то вякнуть, я понял, что тянуть дальше нельзя, иначе мне грозит разоблачение — и всадил кинжал в одну из половинок медальона, а потом, для верности — во вторую.

Когда всё стихло, Сириус обнял меня, а Кричер уткнулся сопливой хрюшкой в мои колени. Так мы и застыли на какое-то время в монументальной композиции "Возвращение блудного героя".