Барышня и Мародёры (гет)

Как и говорила Лили Эванс, она была благодарна Веронике, но при этом в глубине души чувствовала себя слегка виноватой, что сама не помогала подруге. Наткнувшись в библиотеке на старинный, потрёпанный трактат по зельеварению «Как повелевать душами», Лил конечно же не могла не заинтересоваться, что же скрыто под таким названием. Именно там она нашла рецепт, который, как ей показалось, лучше всего поможет Лес справиться с её несчастной безнадёжной любовью. Хоть Лили и попыталась подбодрить Веронику, но на самом деле она считала, что той ни за что не добиться любви Джеймса, а потому единственный выход — это напоить её этим зельем. Зельем Холодной Души. Поэтому она рьяно взялась за дело.

Для начала она тщательно переписала рецепт зелья. Но почти сразу же поняла, что её собственных способностей недостаточно, чтобы его приготовить. Первой её мыслью было, конечно же, попросить о помощи Северуса. Но потом всё-таки решила обратиться к брату Вероники, Протеусу, всё-таки он был Первым Учеником, а значит, в Зельеварении разбирался. Увидев, что Моул разговаривает с Эванс, к ним, ведомая подозрением, подошла Гринграсс. Но узнав, в чём дело, она тоже вызвалась помочь. Они обсудили проблему втроём и заручились также помощью Лонгботтома и брата Галатеи.

…Вручая готовое зелье Лили, Протеус несколько раз повторил о необходимости правильной дозировки. Но Лили, хоть и кивала согласно, считала, что больше — значит лучше. Чтобы было удобнее подливать в кубок Вероники зелье, Лили позвала её сидеть с собой рядом за завтраком. Лес не согласилась бы, ведь её место при этом было прямо напротив Джеймса, но ей не повезло: в этот день Поттер отсутствовал, капитан команды забрал его на раннюю тренировку. Поэтому она покорно уселась рядом с подругой. Лили отвлекла её и незаметно плеснула в кубок зелье. Так и пошло с того дня, Вероника сидела за столом напротив Джеймса и, не зная того, получала около чайной ложки зелья. Потом Лили уже приладилась и наколдовала маленький флакончик с такой дозой, и каждое утро тайком наполняла его из бутылки.

Эванс была рада и даже горда результатом: Моул теперь уже не краснела и не прятала взгляд, хотя Поттер и сидел прямо у неё перед носом, она едва удостаивала его вниманием. «Приятного аппетита» — вот и всё, чем она ограничивалась. А иногда и этого не было. Сначала Джеймс не замечал равнодушия Вероники, но спустя неделю его, казалось, это стало задевать: он озадаченно хмурился, быстро взглядывал на неё, и даже… пытался разговорить.

Но Моул теперь оставалась безучастной к этим попыткам и смотрела сквозь него, как сквозь призрака, или же сквозь стекло. Лили искренне радовалась, что у неё всё получилось, но никак не замечала очевидное. Душа Вероники под действием зелья стала холодной не только по отношению к Джеймсу, она охладела ко всем и ко всему.

Если бы не помощь Лили и Алисы, она никуда бы вообще не выходила из спальни. Лил такая безвольная подруга, казалось, и вовсе устраивала. Но Алиса удивлялась таким переменам в поведении всегда целеустремлённой Лес. Теперь она, как кукла, делала лишь то, что ей говорили: вставай, одевайся, умывайся, собери учебники, иди на урок… За столом она даже не ела, если ей не говорили об этом. Но Лил никогда не забывала напоить Лес соком из кубка, куда подливала зелье и уже почти не скрывала это.

Через какое-то время и остальные стали замечать, что с Вероникой что-то не так. Сначала Ремус поговорил об этом со своей девушкой, с глазу на глаз, но Лили сумела его убедить, что поит подругу зельем, — не уточняя, правда, каким именно, — только для блага самой Лес. Потом и Алиса, при поддержке Питера, который держал её за руку, возвысила голос, требуя объяснений. Но это произошло опять-таки не при всех, и Лили также удалось убедить их в необходимости своих действий. Наконец, что-то дошло и до Поттера.

Однажды Джеймс, опять пытаясь привлечь внимание Вероники, вдруг сам обратил внимание, что Лили, как всегда, собирается вылить в её кубок что-то из флакончика. С мгновенной реакцией квиддичного игрока он перехватил её руку и вырвал флакон.

— Какого Мордреда, Лили? Что ты подливаешь Веронике каждое утро? — с несвойственной ему суровостью спросил он.

Эванс обиженно заморгала, а Ремус сказал дрогнувшим от сдерживаемой угрозы голосом:

— Джим, пусти её руку.

Тот разжал пальцы и обвёл взглядом друзей:

— Что происходит, а? Вы, что, все сговорились? Чем вы её травите? Что плохого она вам сделала?

— Джим, Джим, успокойся, — тихо сказал Люпин, — никто никого не травит.

— Мы помогаем Веронике, — поддакнул Петтигрю.

Поттер вскочил и заорал:

— Да что это за помощь такая?!

Его нисколько не заботило, что на него уставились почти все гриффиндорцы. Он помахал рукой перед лицом Вероники, но её глаза так и остались пустыми.

— Да вы посмотрите только! — рявкнул он. — От неё же лишь тень осталась!

— Зато её душа теперь не болит! — Лили также вскочила, упёрла руки в бока и заорала в ответ: — Посмотрите-ка на этого «Рыцаря в сияющих доспехах»! Сначала разбил девчонке сердце своим пренебрежением, а теперь — на тебе! — взялся её спасать!

Но Джеймс её не слушал, он ожёг друзей гневным взглядом, растрепал волосы и помчался… к слизеринскому столу.

— Соплеус! — крикнул он, но, озадаченный безучастностью слизеринца, который даже не обернулся, прорычал уже тише: — Эй! Снейп!

Тогда Северус резко вскочил, развернулся к нему и едва не воткнул волшебную палочку ему в грудь.

— Поттер! — как выплюнул он и нахмурился: — Что ты тут потерял? Вчерашний день?

Не успел Джеймс и глазом моргнуть, как рядом с Северусом словно из воздуха материализовались плечом к плечу Мальсибер, Эйвери и Розье. Все трое тоже сверлили гриффиндорца враждебными взглядами и поигрывали волшебными палочками. Поттер замер, словно наткнулся на стену.

— Когда численный перевес не на твоей стороне, — усмехнулся Снейп, — храбрости-то поубавилось, да, Поттер?

Джеймс сглотнул и едва сдержался, чтобы не обернуться к своим. Тем не менее, он был уверен, что Ремус и Питер вот-вот встанут за его спиной, и они действительно уже спешили к нему. Джеймс решил проигнорировать ядовитое замечание и почти воткнутую в грудь палочку. Он резко выдохнул и сказал почти спокойно, протягивая на ладони флакон, отобранный у Лили:

— Что это за зелье?

— Спасибо, парни, всё нормально, — не сводя взгляда с Поттера, бросил Снейп и спрятал волшебную палочку.

То же самое процедил и Джеймс, чувствуя спиной, что Мародёры уже стоят сзади. Слизеринцы обменялись злыми взглядами с гриффиндорцами, и все вернулись за свои столы.

Северус двумя пальцами взял флакон и так же осторожно понюхал. Скривился и подозрительно спросил:

— Где взял?

— Где взял — там нету. Твоя работа?

Северус растёр каплю зелья между пальцами и принялся их разглядывать.

— Хорошая работа, добротная. Но не моя.

— А чья? — вырвалось у Джеймса.

— Понятия не имею, — пожал плечами Северус. — Печать мастера я не вижу.

— Ладно, — Джеймс не понял, серьёзно ли Снейп сказал про печать мастера, но не стал уточнять. — Так что это такое?

— Зелье Холодной Души.

— Э-э-э… И что оно делает?

— Поттер, ты совсем тупой, да? Что может делать зелье с таким названием? Напряги мозги, если они у тебя ещё не все отбиты бладжерами.

Джеймс нахмурился, его подозрения подтверждались.

— И что будет, если кому-то давать это зелье по такому вот флакону каждый день?

Северус моргнул, тоже нахмурился и отрывисто спросил:

— Сколько дней?

— Э-э-э, ну, недели две.

— Что ты сказал?

Гриффиндорец удивился, когда слизеринец ещё больше побледнел и рухнул назад, на скамью, ошарашенно повторив:

— Две недели?

— Ну, может, дней десять, — почесал затылок озадаченный Поттер.

Пару мгновений Снейп моргал, как будто не мог поверить в то, что услышал, а потом вскочил, словно взорвался.

— Да вы с ума, что ли, посходили, гриффиндурцы?! — на бледном лице его чёрные глаза, казалось, изрыгали пламя. — Кого?! Отвечай, кого вы поите этим зельем десять дней?!

— В-веронику… — пробормотал ошарашенный такой экспрессией Поттер.

Снейп издал задушенный звук и со всех ног рванул к гриффиндорскому столу. Поттер бросился за ним. Люпин и Петтигрю плечом к плечу тотчас же преградили Северусу путь.

— В лечебницу! — задыхаясь, кричал тот. — Срочно! Веронику! К Помфри! И не смотрите на меня, как два гиппогрифа, не дождётесь, чтобы я вам кланялся! Делайте что говорю!

Пока Снейп втолковывал это ничего не понимающим Мародёрам, их вожак, расталкивая всех, оббежал стол и на глазах у изумлённых девушек вскинул на руки безучастную и лёгкую, словно она и вправду стала тенью, Веронику. Джеймс побежал к выходу из зала, Ремус, Питер и Северус переглянулись и помчались за ним.

Ворвавшись в лечебницу, Поттер осторожно уложил Веронику на ближайшую койку. Целительница уже спешила к ним.

— Что происходит, юные маги?

Северус переглянулся с Джеймсом, и оба затараторили, перебивая друг друга:

— Мэм, это Вероника Моул, Гриффиндор, шестой курс…

— Она опоена зельем… Холодной Души, примерно десять дней… Превышение дозировки раз в пятьдесят.

— Так! — вскинула руку целительница, прерывая парней, и вмиг стала серьёзной. — Всё, я поняла. Спасибо. А теперь — ступайте.

— Мэм, можно я останусь? — сказали одновременно Снейп и Поттер, и тут же гневно уставились друг на друга. Петтигрю хихикнул, Люпин дёрнул его за рукав.

— Нет, юные джентльмены. Ваше присутствие излишне. Мне нужно заняться лечением, а вы, если так уж беспокоитесь, зайдите навестить её завтра вечером, после уроков.

Парни неохотно вышли и закрыли дверь. Джеймс пропустил вперёд остальных и резко дёрнул к себе Северуса за руку.

— Ты что затеял, Соплеус?

— Ничего я не затевал, — буркнул тот, стряхивая захват.

— Зачем ты хотел остаться?

— А ты?

— Я хочу убедиться, что с ней всё в порядке.

— Я тоже.

— А какое тебе дело до неё? Ты ей больше никто. Все знают, что она рассталась с тобой.

— А тебе какое дело до неё? — вспыхнул Снейп. — Тебе же всё равно было всегда!

Всем стало понятно, что Поттер изо всех сил сдерживается, чтобы не достать волшебную палочку. Ремус шагнул назад, к другу, и успокаивающе положил руку на плечо. Джеймс растрепал волосы, а потом сжал кулаки. Он тоже покраснел, но воинственности в его голосе не убавилось:

— Ключевое слово: было. Мне было всё равно. А теперь — нет.

Снейп замолчал, закусив губу. Он судорожно вздохнул, сверля взглядом Поттера. Он не касался гриффиндорца, но тому вдруг показалось, что ледяная ладонь впечаталась в его лоб.

— Э, Соплеус, ты чего?

Снейп вздрогнул, резко развернулся, и через миг его уже не было.

— Ты это серьёзно, или специально для Снейпа сказал? — негромко спросил Люпин и сложил руки на груди.

— Какая разница?! — Джеймс помотал головой.

— Большая разница, — обрёл голос и Питер. — Нам-то точно не всё равно.

— А вам-то почему?

— Потому, что она подруга моей девушки, — твёрдо сказал Петтигрю. Вообще, Джеймс с удивлением обнаружил, что, начав встречаться с Алисой, Питер не только стал увереннее в себе, но и… вообще изменился.

— И моей тоже, — прибавил Ремус.

— Ну, и что?

— Да так-то ничего, но Вероника хорошая девушка…

— …И хороший друг, — вставил Петтигрю.

— Поэтому тебе лучше не обижать её.

— Да не собираюсь я её обижать! — взмахнул руками Джеймс. — Я, наоборот…

— Что? — спросили одновременно его друзья.

— Ничего, — буркнул Поттер, заметно покраснел и пошёл широким шагом вперёд.

* * *

Вероника Моул очнулась, открыла глаза и почувствовала… То есть, опять начала чувствовать. Последнее время, она даже не знала, сколько именно времени, она не чувствовала вообще ничего. Это должно было испугать и даже угнетать её, но ей было всё равно. Холод от каменных полов и стен замка, приветливый жар от камина в гостиной, вкус и запах еды в Большом Зале — ничто не волновало её. И уж конечно её больше не волновала неразделённая любовь к Джеймсу Поттеру.

— Где я?

Вероника едва шевельнула непослушными сухими губами.

— Ты в лечебнице, — словно очень издалека донёсся знакомый, заботливый голос.

Вероника с усилием повернула голову на звук. Лицо, которое оказалось совсем близко, тоже было знакомое. Лицо Лили Эванс. С явным беспокойством в красивых ярко-зелёных глазах. Подруга приблизила к её губам кружку с водой, и она жадно напилась.

— Спасибо, — прошептала Моул уже более осмысленно. — Привет, Лили. Почему я здесь?

Этот вроде бы простой и ожидаемый вопрос почему-то вызвал очень странную реакцию: Лили закусила губу, словно в замешательстве, и быстро заморгала. И тогда с другой стороны послышался не менее знакомый голос:

— Да-да, Лили, давай-ка, скажи своей подруге, почему она оказалась в лечебнице!

Вероника опять повернула голову на звук. Теперь ей это удалось легче. Действительно, с другой стороны кровати стоял не кто иной, как Джеймс Поттер. Моул почувствовала, как жар прихлынул к щекам: она наверняка выглядит просто ужасно! Никто не может быть красавицей на больничной койке. Как же неловко, что Джеймс видит её такой!..

Но Поттер по-своему истолковал выражение её лица:

— Не беспокойся. Пока я здесь — тебе ничего не угрожает.

При этом он смотрел на Эванс, у которой тоже вдруг заалели щёки. Моул перевела взгляд на подругу:

— О Мерлин, Лили, разве мне что-то угрожало?

— Конечно, нет! — вскрикнула она, но… как-то слишком пылко.

Джеймс нахмурился:

— Сама расскажешь, или я расскажу?

Лили тоже нахмурилась, сузила глаза и ответила с вызовом:

— И про Северуса расскажешь?

Вероника переводила взгляд с одного на другую и обратно.

— Послушайте. Мне сейчас только загадки и разгадывать, право слово. Или рассказывайте, или уж молчите. Пожалуйста.

Посетители ещё раз скрестили взгляды над её головой.

— Я расскажу! — с тем же вызовом проговорила Эванс. — Это я виновата, что ты оказалась в лечебнице, Вероника.

— Что ты такое говоришь?! — прошептала та.

— Но я хотела как лучше, правда!

— …А получилось как всегда, — ухмыльнулся Джеймс.

Лили, перемежая рассказ извинениями, объяснила, что произошло. А потом, явно довольный собой, и Джеймс рассказал, как он спас Веронику. Когда он закончил говорить, Эванс поняла, что о роли Северуса в спасении подруги он упоминать и не собирался. Она уже набрала воздух в грудь, чтобы гневно вступиться за правду, но… Увидев, как от гордости раздувается, подобно окками, Поттер, как восхищённо взирает на него Моул, — она выдохнула и махнула рукой. Как в переносном, так и в прямом смысле.

— А! Делайте, что хотите! — заявила она и решительным шагом вышла из палаты.

А на лестнице Эванс едва не столкнулась со Снейпом. Он подозрительно глянул на неё, потом на дверь лечебницы. Лили обратила внимание, что он что-то прятал в кулаке.

— Ты опоздал! — выпалила она.

— В смысле? — заморгал он непонимающе.

— В смысле, Поттер ей уже всё рассказал. То есть, свою версию. В которой нет места тебе.

— Но ты же могла…

— Могла. И даже хотела. Но знаешь, Северус, я не стала ничего говорить. Это ничего не изменило бы. Она действительно влюблена в Джеймса. И в её глазах именно он — Рыцарь в сияющих доспехах. И останется им, даже если бы не сделал ничего вообще. Извини.

Пару мгновений Снейп моргал, побледнев, словно до него с трудом доходил смысл слов. А потом он длинно выругался — теперь уже Лили моргала в изумлении, — и швырнул что-то маленькое, скомканное, на пол. Эванс только лишь успела заметить, что оно было красным, когда Северус выхватил волшебную палочку, выкрикнул заклинание — и это «что-то» вспыхнуло и сгорело без следа. Снейп резко развернулся — и понёсся вниз по лестнице, словно за ним гнался табун разъярённых кентавров.